становится его экономическое содержание. Теперь это не просто частично безработные или женщины, обремененные семьей, как это было раньше, но сплошь и рядом квалифицированные работники, располагающие персональными компьютерами, терминалами, современными средствами связи. Распространение «электронного паломничества» создает гибкие рабочие места, снижает для предпринимателей расходы на помещения, отопление, освещение. В США нетрадиционными формами занятости охвачено 15% трудящихся. Вместе с тем подобные сдвиги в структуре занятости создают новый стиль жизни: труд обогащается, возрастают самостоятельность и ответственность работника наряду с возможными тяготами самоизоляции и более низкой профсоюзной организованностью.

Тенденции к гибкости затронули и рабочее время. Предприниматели стремятся закрепить в коллективных договорах схему гибкости трудового года, т.е. право изменять продолжительность труда на предприятиях в зависимости от колебаний спроса.

Восьмидесятые годы обнаруживают в экономической политике стран Запада отход от социального реформирования, основанного на кейнсианских идеях, к неоклассическому направлению. Опираясь на факты возросшей гибкости рынка труда, консерваторы требуют уменьшения государственных дотаций, «дерегулирования» рынка труда.

Две противоположные позиции: безработица – вынужденное явление, причиной которого является недостаток совокупного спроса (Кейнс); зависимость предложения труда от уровня зарплаты, неповышение которой снижает инфляцию и благотворно влияет на условия производства и занятость (demand-side versus supply-side), – продолжают сосуществовать в теории занятости. В сложных условиях переходной экономики проблема безработицы выглядит неразрешимой. С одной стороны, никак не хотелось бы допускать развития массовой безработицы, но с другой – не следует препятствовать высвобождению работников, связанному со структурной перестройкой. Развязать узел политическими средствами вряд ли возможно даже мастерам компромисса.

Мы заметили уже, что доля зарплаты в доходах упала, что правительство стремится повысить долю трудовых доходов во вновь созданной стоимости, по старинке считая доходы предпринимателей нетрудовыми. Повышение зарплаты будет стимулировать производство и занятость. Порой мы соглашаемся на финансирование нерентабельных производств с целью сохранения рабочих мест. Идя по тонкому льду, вспоминаем о том, что Кейнс предлагал даже «строить пирамиды» для поддержки занятости. При этом часто упускается из виду, что слова эти были сказаны в период Великой депрессии 30-х гг., когда безработица нарастала, составляя 1/3 наемных работников, а цены падали. Бюджетное финансирование промышленных монстров в наши дни будет раскручивать инфляционную спираль, и результатом окажется снижение производства и занятости. А если попробовать, действуя по рецептам неоклассиков, упредить массовую безработицу путем сдерживания зарплаты? Какое-то время будет скучно, упадут спрос на предметы потребления и доходы от предпринимательства. Но подобное состояние экономики может развить инициативу в части снижения издержек производства и вывести последнее на новый виток оживления.

Древние греки говорили, что все дело в мере. Можно подумать, что эти слова сказаны для врачевания экономики. Следует использовать при этом разные средства, может быть, комбинируя их, находя оптимальные сочетания. Но об экономической политике мы поговорим особо.

3. «Бог леса не ровнял»

Неравенство в социальном смысле можно определить в виде условий, при которых люди имеют неодинаковый доступ к общественным благам, деньгам, престижу и власти*.

* Смелзер Н. Социология. Пер. с англ. М., 1994. С. 274.

Неравенство существовало всегда и повсюду, даже в первобытных сообществах или при общинном строе. Оно обнаруживается, как показали наблюдения, в виде различия в статусе, определяемого, например, тем, сколько гостей может принять хозяин (Новая Гвинея); более высокое положение имеют воины, охотники и колдуны; ниже среднего считался статус слепых, больных и других неполноценных членов общины. В «дописьменных» обществах социальное положение фиксировалось иногда посредством знаков на теле, а в более развитых обществах их место заняли различия в одежде и украшениях, языке и поведении.

Ученые до сих пор не могут решить вопрос о том, что является главным критерием неравенства: богатство, власть или престиж? Что касается самого происхождения данного явления, то многие

100

считают неравенство естественным результатом биологической эволюции, общественного развития, другие – результатом корыстолюбия влиятельных групп*. Повышенный статус традиционно связан с видом деятельности, которую не может выполнять любой член сообщества, хотя она совершенно необходима, так как обеспечивает каждому члену коллектива уверенность в том, что управление или защита выполняются квалифицированными лицами.

* Из современных исследований можно обратиться к трудам институционалистов, в частности к переведенной на русский язык книге Дугласа Норта, лауреата Нобелевской премии (1993).

Социопсихологи классифицируют неравенство по полу и возрасту, когда невостребованными остаются женщины и старики; по расовым и национальным признакам; по происхождению и образованию*.

* Эти грани подвижны: негры были черными в Африке, стали коричневыми на плантациях Америки и превратились в сегодняшней повседневности в бежевых.

Неравенство разделяет общество на социальные слои (страты), группы, классы. К основополагающим трем факторам неравенства (деньги, власть, престиж) прибавляются еще такие, как репутация; привилегии, связанные с контролем над теми или иными ресурсами; во всех обществах высоко ценятся профессии, обеспечивающие власть и привилегии.

Неравенство принадлежит к явлениям, которые «сопротивляются» переменам, оно консервативно по своей природе. По утверждениям американских исследователей, за 200 лет распределение доходов и богатства в США существенно не изменилось, что, естественно, не исключает подвижки внутри структур. Существует так называемая индивидуальная мобильность – изменение социального положения индивида в результате активности последнего.

Радикальные социальные изменения могут быть обусловлены реорганизацией структуры общества и созданием новых видов занятости или введением нового социального порядка (путем революционных преобразований). Здесь мы имеем дело с коллективной мобильностью. Если индивидуальная мобильность преобладает в обществах, где выше ценятся индивидуальные достижения, то коллективная

– в обществах, где ключевую роль играет статус, предписанный от рождения.

Неравенство может стать политически опасным. Римские цезари не зря подкармливали плебс. Распространение благотворительных акций и фондов произошло не только по религиозным или нравственным причинам. Ведь на чаяниях обездоленных людей зарабатывают политический капитал склонные к террору партии и группировки. А последствия нам всем хорошо известны.

О стремлении к равенству путем подтягивания уровня жизни бедных, но без уничтожения богатых, т.е. при сохранении неизбежной дифференциации, писали эгалитаристы (от фр. egalite – равенство) XIX в. Различались два вида эгалитаристских представлений: равенство возможностей и равенство результатов. Консерваторы не без основания полагали, что равенство результатов противоречит эффективному функционированию экономики, ведет к ослаблению материальной заинтересованности, порождает иждивенчество. Следует назвать знаменитого шведского экономиста Карла Гуннара Мюрдаля (1898–1987) и его книгу «Политический элемент в развитии экономической теории» (1929). Логическим выводом из теории полезности он считал неизбежный возврат к эгалитаризму. Автор стремился найти причинные связи между экономическими процессами и социальными явлениями, особенно такими, как порочный круг бедности, дискриминация и недостаток образования. Начиная с 60-х гг. Мюрдаль устремляется к анализу состояния развивающихся стран. Известность получила его работа «Азиатская драма». В 1974 г. Мюрдаль стал лауреатом Нобелевской премии за стремление, как было сказано в постановлении Комитета, расширить сферу экономических исследований.

О теории благосостояния Артура Пигу

Уже знакомый нам автор теории безработицы А. Пигу сосредоточивается на социальных проблемах.

Вчисле предпосылок его анализа можно назвать следующие:

1.Природо-экономические факторы не влияют прямо и непосредственно на благосостояние общества, их воздействие происходит опосредовано, обусловлено размером «национального дивиденда», по сути своей – национального дохода.

2.Экономическое благосостояние – результат потребления благ и услуг, та часть благосостояния,

которая может быть выражена в денежной форме.

101

3.На экономическое благосостояние влияет соотношение государственной и частной долей национального дивиденда.

4.Более равномерное распределение национального дивиденда между членами общества способствует росту общего благосостояния.

Остановимся на психобиологической основе экономического поведения, являющейся отправной точкой исследования причин, тормозящих рост благосостояния.

Пигу рассматривает развитие экономической жизни как эволюционное, подобное биологическому процессу; их объединяют общие генетические корни. Этим подходом проникнуто изложение темы «Желания и удовлетворение потребностей»*. Порядок предпочтения материальных благ выстраивается согласно биологической заданности продолжения жизни. Этот подход определяет и отношение экономического человека к распределению ресурсов между настоящим, близким и отдаленным будущим. Пигу считает личные стимуляторы распределения иррациональными. Человек далеко не всегда разумен в своих пристрастиях, не часто выбирает то, что сулит ему большее удовлетворение в будущем. Люди склонны получать меньшее удовлетворение, но именно сегодня. Предпочтение «текущих благ перед будущими» – это устойчивое психобиологическое наследие, являющееся законом человеческого поведения.

* Пигу А. Экономическая теория благосостояния. Пер. с англ. М., 1985. T.I. Гл.Ш.

Заслуживает внимания либеральный принцип Пигу–Дальтона, позволяющий найти и измерить ту степень выравнивания доходов при распределении национального дивиденда, которая, возможно, увеличивает уровень совокупного удовлетворения, при условии, однако, что сближение раствора ножниц в неравенстве не повлечет за собой прямого перераспределения уже произведенного, а создает условия для соответствующей ориентации людей в будущем.

В «новой теории благосостояния» (В. Парето) наметился отход от традиций Пигу на том основании, что и полезности, и благосостояние не могут быть измерены на межличностном уровне, так же как трудно ранжировать по признаку благосостояния разные фазы общественной динамики. Верх берет тенденция к техницизму. Выход В. Парето видел в переходе к косвенным оценочным «критериям компенсации», которые позволят сказать, что положение общества А лучше, чем общества Б.

После Второй мировой войны на политическом небосклоне засияли новые звезды – возникали «государства благосостояния». Вся деятельность правительства и властей рассматривалась в смысле того, как она способствует росту общественного благосостояния. Конкретно, речь шла о бесплатности образования и медицинского обслуживания, субсидировании жилищного строительства, социальном обеспечении стариков, инвалидов, материальном вспомоществовании бедным.

Констатируя некоторый прогресс в устранении чрезвычайного неравенства, начавшийся ранее, Кейнс заключает, что «есть извечные социальные и психологические оправдания значительного неравенства доходов и богатства, однако не для столь большого разрыва, какой сохраняется в настоящее время». Вместе с тем дальнейшие шаги в этом направлении становились рискованными: увеличение налогов стимулировало соблазн уклонения от их уплаты, у предпринимателей ослабевал стимул к новаторству.

О социальной стратификации

Продолжим тему неравенства и благосостояния. Проблему социальной дифференциации исследует теория стратификации. Ее основателем можно считать Макса Вебера (1864–1920), австрийского экономиста и социолога. Общество многомерно, состоит из множества слоев (страт), которые различаются не только по отношению к собственности, но и по своему социальному статусу, отношению к власти. Стратификация соответствует объективной потребности развитого общества, и неравенство с большой долей вероятности передается от одного поколения к другому. Стратификация является основой социального взаимодействия, интеграции общества. Социологи часто используют семиклассную модель стратификации: 1) высший класс профессионалов и администраторов; 2) технические специалисты среднего уровня; 3) коммерческий класс; 4) мелкое предпринимательство (буржуазия); 5) техники и рабочие, осуществляющие функции руководства; 6) квалифицированные рабочие; 7) неквалифицированные рабочие. Существует и так называемая геометрическая модель: общество условно представляется в виде взаимосвязанных осей, разделяемых по неким признакам (профессиям, доходам, образованию, условиям жизни), которые можно изменять. Индивид

102

перемещается вдоль своей оси. Недостатком этого подхода является его описательный характер. Главными критериями, разделяющими общество на страты и порождающими конкуренцию,

выступают три фактора: власть, престиж и материальные ценности.

Вэмпирической социологии используются следующие методы выяснения принадлежности индивида

ктой или иной страте: самооценка, когда в процессе опроса индивид сам определяет свою «классовую принадлежность»; метод «оценки репутации», когда участникам опроса предлагается выступить в качестве экспертов относительно друг друга или иных социальных групп и так называемый «объективный подход», при котором исследователи оперируют объективными критериями социальной информации.

Итак, теория стратификации рассматривает социологию неравенства, понимает его как явление внутренне присущее обществу и каждое новое, поколение людей воспроизводит социальное неравенство.

Заслуживают внимания суждения о неравенстве и его психосоциологических корнях Вильфредо

Парето (1848–1923), экономиста и социолога, автора, получившего широкую известность «Трактата о всеобщей социологии». Экономистам Парето знаком как создатель, совместно с Дж. Хиксом, продолжившим его гипотезу, «кривых безразличия», при помощи которых можно определить количественную сторону полезности.

Парето писал, что люди неравны и различны по своей природе. Ключевым в социальной стратификации Парето считал психическое начало. Психологические «остатки», полученные от рождения, лежат в основе деления общества на элиту – «лучшую» часть – и неэлиту. Дифференциация имеет биологическое происхождение. Элита переживает круговорот: восхождение, стабилизацию и деградацию, оставаясь движущей силой общества. Согласно этой концепции одни индивиды наделены от рождения способностями манипулировать массами при помощи хитрости и обмана («лисы»), другие

– способны применять насилие («львы»), что создает два различных типа правителей. Исчерпание «остатков» ведет к упадку и замещению элиты выходцами из «низших» слоев, обладающих необходимыми качествами.

Подобная галерея психологических типов просматривается в деловом мире, и там есть свои «львы» и «лисы».

Основанная на богатом историческом материале концепция «круговорота элит» (Парето) рисует связь между процессом деградации, экономическим упадком и политическими событиями.

Остановимся на взаимосвязи понятий справедливости и эффективности, вытекающей из теории, предложенной Вильфредо Парето. Из равновесия, возникающего в атмосфере совершенной конкуренции, следует, что никто не может умножать свое благосостояние, не ограничивая возможности других. Справедливость поддерживается путем государственного перераспределения, которое в идеале не должно подрывать «эффективную собственность». На практике правительства вынуждены использовать подоходные и имущественные налоги.

Проблемным становится процесс старения общества. Мы еще далеки от той степени актуальности, которую это явление приобрело в США. В XXI в., по мнению некоторых журналистов, на каждого работающего американца будет приходиться по два пенсионера. Но задуматься над подобным и неминуемым развитием событий необходимо и нам. Возможно, что не следует пренебрегать сложившейся уже в мире практикой частичного пенсионного обеспечения со стороны предприятий – бывших работодателей, а также «сбережений на старость» в пользующихся особыми гарантиями фондах.

Само по себе старение общества, являющееся свидетельством благосостояния, успехов медицины, становится постепенно главной заботой государства. Поиск равновесия между социальными выплатами и налоговыми пределами будет, по-видимому, занимать будущих исследователей и политиков нашей страны.

При абсолютной рыночной свободе совершенная конкуренция неизбежно приводит к монополизации, ограничению производства и росту цен. Для преодоления подобных тенденций используются антитрестовские законы. Контроль над этими действиями со стороны правительства служит идеям справедливости и общего благосостояния. В дальнейшем проблемой, требующей государственного вмешательства, становится достижение минимального уровня безработицы, являющейся симптомом несбалансированности или его неспособности быть «достаточно справедливым», эффективным. О том же свидетельствуют загрязнение воздуха, прибыльность производства «плохих» благ (алкоголь, табак, наркотики) и рыночная нерентабельность «хороших»

103

благ и услуг (образование, здравоохранение), требующих государственного регулирования. Здесь частные оценки эффективности и справедливости расходятся с общественными.

Базисная теорема эффективности конкурентной экономики не исключает необходимости рационированного государственного вмешательства в распределительный процесс*. Но представленные здесь суждения о корректирующей роли государства разделяются отнюдь не всеми.

* Аткинсон Э. Б. , Стиглиц Дж. Лекции по экономической теории государственного сектора. Пер. с англ. М, 1995.

Заметный вклад в теорию социального регулирования был внесен немцами и скандинавами. Мы уже упоминали в данной главе Вальтера Ойкена. С практической точки зрения его заслуга состояла в том, что он выдвинул концепцию социально обоснованной экономической политики. Для большей части членов общества первостепенную важность имеет достижение справедливого распределения,

осуществляемого согласно предельной производительности факторов производства.

Существенным в процессе реформирования трудовых отношений является курс на повышение заработной платы, ее веса в национальном доходе. Теоретически границы роста зарплаты поставлены, как мы уже говорили, предельной полезностью труда и измеряются его эффективностью, различиями в качестве рабочей силы – здоровьем, уровнем образования, квалификацией и практическим опытом продавца трудовых услуг.

Обычно эффективность труда измеряют выработкой на одного занятого. Главным трудосберегающим и повышающим выработку фактором является технический прогресс.

ВРоссии средняя реальная зарплата, имевшая в 1992–1995 гг. отрицательные приросты, в 1996–1997

гг.начала прирастать. По расчетам Госкомстата она повысилась в 1996 г. на 6%, а в 1997 г. – на 0,5%. В 1998 г. вновь имело место ее заметное понижение (–13%), реальная в 1999 г. зарплата поползла вверх. Существует значительная дифференциация оплаты по регионам; путем оценок, чаще всего заниженных, учитываются заработки лиц, которые трудятся в «теневом» секторе экономики; между тем эксперты считают, что он выпускает не менее 40% товаров и услуг.

Интерес представляют сведения о средней зарплате в долларовом выражении. Они показывают следующую динамику:

Та б л и ц а 12

Эти данные конечно же не свидетельствуют о повышении за 6 лет уровня средней зарплаты в несколько раз. Здесь надо принять во внимание тенденцию к удешевлению доллара в нашей стране. В 1998 г. курс доллара к рублю резко повысился. Занимателен и такой факт: за шесть лет ВВП России упал почти наполовину, но количество автомашин, счетно-решающих устройств, теле- и видеоаппаратуры в индивидуальном пользовании намного увеличилось. Дело в том, что своим сокращением ВВП прежде всего обязан оборонному сектору и сопряженным с ним отраслям. К тому же увеличился платежеспособный спрос на импортные товары. Трудно себе представить, что все эти блага потребляет небольшая группа богатых людей.

По стране прокатываются забастовки. Они являются формой социального протеста против низкой оплаты труда, закрытия предприятий, несогласия с положениями нового коллективного договора. Отказ от работы может носить официальный характер, проводиться с согласия профсоюза или быть неофициальным. На Западе разработаны показатели, свидетельствующие о широте и серьезности забастовочного движения: количество участников, численность самих забастовок, число потерянных рабочих дней. Забастовки – это индикатор социальной активности рабочих.

В американской практике законом установлена возможность отсрочки начала забастовок, с тем чтобы снять эмоциональный накал и разумно подойти к оценке требований и разногласий. Этот срок для отраслей, где остановка работ связана с серьезным ущербом, может достигать 80 дней. Кроме того, требуется за 2 месяца сделать предварительное уведомление о предполагаемой забастовке. Отсрочки получили название периодов «охлаждения страстей».

Некоторые полагают, что временный успех может принести бюджетное финансирование нерентабельных в условиях рынка предприятий, с тем чтобы сохранить рабочие места; порою приводится известная цитата из Кейнса о пользе «строительства пирамид». Но в нынешних условиях придется тогда принять как неизбежное зло инфляцию и, соответственно, некоторое понижение уровня

104