2 Оценка инвестиционной привлекательности фондового рынка России и его влияние на экономику страны

2.1 Оценка экономического роста российского фондового рынка в условиях кризиса

Экономический и финансовый коллапс еще конца 90-х оказался довольно тяжелым для страны, особенно для населения. Но благодаря масштабной девальвации рубля и процессам, которые она запустила, спад быстро сменился уверенным подъемом экономики, которая в 2000—2008 гг. прибавляла по 7% в год. Бессменным ее локомотивом оставался внутренний спрос. Среднегодовые темпы частного потребления превышали 10%, что, впрочем, неудивительно, ведь реальные зарплаты и доходы населения ежегодно увеличивались на 15 и 10% соответственно. Ситуация с инвестициями была еще более радужной — капиталовложения в экономику, получившую в наследство с советских времен физически изношенные и морально устаревшие производственные мощности и инфраструктуру, множились почти на 13% в год. Причем если на первом этапе импульс придавала восстанавливающаяся промышленность, где импортозамещение позволило загрузить простаивающие предприятия, трудоустроить значительную часть населения и таким образом обеспечить рост его благосостояния, то в последующие годы на первый план вышли растущие цены на нефть. Доходы в нефтегазовом секторе по цепочке поддерживали жизнеспособность и других секторов российской экономики, способствуя их поступательному развитию.

Немаловажную роль в этом процессе играло государство, так как благодаря проведенной в начале 2000-х налоговой реформе власти получили возможность изымать у экспортеров значительную часть сырьевой ренты, впоследствии ставшей основным источником доходов казны. И пусть некоторая их доля с 2004 г. аккумулировалась в специально созданном «на черный день» Стабилизационном фонде, а также использовалась для погашения внешнего госдолга (к концу 2008 г. он сократился до 2% ВВП — с 68% в 2000 г.), денег в казне было предостаточно. В 2000—2008 гг. величина профицита федерального бюджета варьировалась от 1,4 до 7,5% ВВП, а раз доходы накапливались, то и разыгравшиеся в части расходов аппетиты сдерживать было все сложнее и сложнее. В результате в 2005—2008 гг. расходы казны увеличивались в среднем на 30% в год, заметно опережая экономику и, как следствие, занимая все большую «нишу» в ВВП. Поскольку очевидными приоритетами властей по-прежнему являлись социальная сфера и инфраструктура, то переоценить вклад бюджетных вливаний в динамику конечного потребления и инвестиций (вкупе дающих около 90% ВВП) довольно проблематично.

Однако похвастать можно было далеко не всем. Во-первых, намного более скромными оставались достижения в инфляционной сфере. Цены производителей в 2000—2007 гг. прибавляли почти по 20% в связи с удорожанием сырья в добывающих секторах (действующая налоговая система позволяла им поднимать цены на 30% в год) и ежегодной индексацией тарифов естественных монополий, столь неприятной для населения, но все-таки необходимой (причем до сих пор) для устранения перекосов в принципах ценообразования, внутри страны и различий с ценами на мировом рынке, а также для стимулирования энергосбережения, нужного для сбалансированного развития экономики.

Задача существенного снижения потребительской инфляции, мягко говоря, тоже не была выполнена. Мешали явные структурные ограничения — излишняя монополизация отдельных сегментов розничного рынка, все более сильная зависимость от импорта и, наконец, коррупция. Если добавить к этому довольно высокие темпы роста денежной массы — следствие интервенций ЦБ РФ (на первых порах скупавшего излишки нефтедолларов, разбавленных затем потоком «горячих денег» из-за рубежа), проводимых с целью не допустить существенного укрепления курса рубля, — то двузначные темпы потребительской инфляции в течение девяти из последних 10 лет также не должны удивлять.

Во-вторых, не удалось существенно перестроить и структуру экономики. К концу 2008 г. большинство секторов так и не смогли кардинально изменить свою диспозицию на карте российской экономики, несмотря на активные попытки правительства и денежных властей притормозить чрезмерное укрепление рубля, угрожающего развитию отечественной промышленности.

Логика такого подхода объяснима, ведь именно сырьевой сегмент, нуждающийся в более слабом курсе рубля, в начале 2000-х создал задел для будущего экономического благополучия, а получивший стартовый импульс обрабатывающий сектор, который в 2002—2003 гг. демонстрировал динамику более 10%, требовал дополнительной поддержки. Впоследствии обрабатывающие отрасли давали +5,7% ежегодно, что, возможно, действительно имело место благодаря сдерживаемому укреплению рубля. В то же время данный факт использовался и сторонниками более «рыночного» подхода к курсообразованию: раз промышленность успешно развивается в условиях «крепкого» рубля, то и разговоры о его разрушительном влиянии на индустрию преувеличены. Однако практика показала, что изменения в структуре ВВП носили в основном косметической характер, устойчивость промышленного роста оказалась мнимой, а российская экономика сохранила сырьевую зависимость, которая, в конечном счете, стала ее «ахиллесовой пятой» в условиях глобального кризиса.²