Материалы для подготовки / Новые лидеры мировой экономики / Китай / Экономическая стратегия Китая

дователей ни в коей мере не умаляет ее всемирно исторического значения. Такое значение усматривается в нескольких отношениях. Прежде всего, «китайская модель» привлекает всеобщее внимание в силу того, что она доказала свою состоятельность, обеспечивая в течение трех десятилетий высокие темпы экономического роста и длительную социальную стабильность. Эта модель показала эффективность в решении главной для развивающихся стран проблемы — борьбы с бедностью. Она реально продемонстрировала успешный путь крупной развивающейся страны к национальному возрождению и значительному повышению ее роли и влияния в мировой экономике и политике.

Все это достигнуто благодаря тому, что «китайская модель» не просто наилучшим образом отвечает насущным потребностям и особенностям Китая, но способна к саморазвитию и самосовершенствованию, т. е. пригодна для решения не только текущих, но и перспективных задач развития. Практическая инновационная трансформация модели применительно к меняющейся обстановке неизменно предшествовала ее теоретическому обоснованию и законодательному закреплению. Так, в процессе перехода от плановой экономики к рыночной происходил естественный и искусственный отбор наиболее эффективных на каждом данном этапе норм и институтов. Именно поэтому, по убеждению Пекина, «китайская модель» призвана стимулировать не столько ее имитацию, сколько поиск своих собственных, специфических путей.

Большинство китайских исследователей сходятся в определении основных путей и средств, практикуемых и намечаемых Китаем для достижения своих стратегических целей. Практически все согласны с тем, что принципиальное значение имел в конце 70-х годов прошлого века выбор рыночных механизмов, рыночных реформ, рыночных институтов как главного двигателя развития. При этом основная функция рынка усматривалась не в изменении отношений собственности (как, например, при «шоковой терапии»), а в повсеместном утверждении принципов равноправной и честной конкуренции. И в этом отношении важная роль практически единодушно отводится государству.

Время от времени в Китае возобновляются споры по поводу того, в какой мере можно и нужно доверять рынку распоряжение экономическими процессами и социальной сферой. Но сегодня в большинстве случаев речь идет не об отказе от рынка и возврате к старой планово-распределительной системе, а лишь о необходи-

объектов и крупных государственных инвестиций, призванных воспрепятствовать цикличности.

Рынок, по Лю Гогуану, не может также обеспечить справедливую конкуренцию, поскольку он непременно ведет к монополизации, отчего некоторые капиталистические государства вводят у себя антимонопольное законодательство. Рынок не предохраняет природную среду от загрязнения, ибо то, что выгодно для отдельного предприятия, может быть смертельно опасно для общества и всего человечества. Наконец, рынок не гарантирует социальной справедливости. Во всех этих случаях государство должно восполнять недостатки рынка19.

Споры по поводу справедливости распределения «шишек и пышек» рыночного курса в очередной раз вспыхнули в августе 2005 г., когда был опубликован доклад Отдела социальных исследований Центра по изучению развития при Госсовете КНР, где было сказано, что реформа в здравоохранении в основном потерпела неудачу. Серьезное недовольство вызывали также другие социально значимые реформы — в сфере образования и жилья. Все они вели к углублению расслоения и обострению противоречий в обществе. Под ударом критики слева оказались китайские эконо- мисты-рыночники, представители неолиберального «мейнстрима» в экономической науке. Их обвиняли в том, что они факти- чески защищают интересы чиновников и предпринимателей, больше всех выигравших в результате реформ, не заботясь о необходимой защите интересов слабых социальных групп.

Иную позицию отстаивают те, кто доказывает, что главная беда заключается не в идее самих реформ, не в их сущности, а в их системном искажении. Известный китайский социолог Сунь Липин анализирует действие «искажающего механизма», возникновение которого, с его точки зрения, восходит к формированию союза элит начиная с середины 90-х годов прошлого века. Искажения происходят как на стадии принятия решений и подготовки проектов реформ, так и на стадии их осуществления. И в том, и в другом случае действуют они в одном направлении: быстро продвигается все, что сокращает социальные блага, преобразования же, не выгодные привилегированным группам, в основном тормозятся. Ни на одну из названных стадий рядовые граждане не могут оказать эффективное воздействие. В некоторых случаях центральное правительство оказывается более озабоченным политическими и социальными проблемами, особенно социальной стабильностью, чем местные власти. В реальной

жизни сигналы о требованиях низов доходят до высших органов, принимающих решения, только вследствие обострения противоречий, умножения социальных проблем и иных чрезвычайных обстоятельств. Но такие каналы передачи информации не только малоэффективны, но и обходятся дорого. Невозможность эффективного выражения массами своих требований и мнений в процессе реформ еще более усиливает действие механизма, искажающего реформы20.

Не меньшее значение, чем осуществление рыночных институциональных реформ, придается включенности китайской экономики в процессы глобализации. Открытость Китая внешнему миру используется в том числе и как инструмент для углубления рыночного курса в собственной стране, для адаптации ее к мировым нормам и стандартам, причем не только в экономике. Продвижение внутренних реформ, со своей стороны, открывает новые шансы и возможности не только для сближения Китая с остальным миром, но и для создания собственных каналов и инструментов воздействия на мир, для постепенной корректировки вектора самой глобализации, для активного участия Китая в выработке общих правил игры. Одним из важных векторов китайской стратегии участия в экономиче- ской глобализации становится создание китайских транснациональных корпораций, сопоставимых по мощи с теми сотнями иностранных ТНК, которые уже успешно действуют на внутреннем китайском рынке.

Большинство китайских экспертов выступают за дальнейшее расширение открытости китайской экономики внешнему миру с тем, чтобы в ближайшее двадцатилетие Китай стал производственным, торговым, финансовым и инновационным центром мира. Они настаивают на дальнейшей либерализации режима внешней торговли и иностранных инвестиций, не опасаясь увеличения внешней зависимости страны. Одновременно ширится экспансия китайского капитала, распространяясь не только на близлежащие регионы Юго-Восточной Азии, но и на Африку, Ближний Восток, Латинскую Америку и даже на Европу и США.

Процессы модернизации, интеллектуализации и информатизации Китая рассматриваются чаще всего в единой связке и в контексте участия в глобализации. Подчеркивается, что развитие экономики знаний может быть обеспечено только путем увели- чения инвестиций в человеческий капитал и повышения вклада в развитие главного сравнительного преимущества Китая — прак-

тически неограниченных ресурсов рабочей силы. Лишь модернизация, ведомая знаниями и информатизацией, может не только устранить отставание Китая от передовых держав, но и сократить разрывы («цифровые пропасти») между городом и деревней, между разными регионами и социальными стратами в самом Китае.

Примечания

1Таких взглядов, например, придерживаются Чжан Вэйин, Бо Чжуннэнь, Ян Жуйлун и в какой-то мере такой маститый ученый, как

ÓЦзинлянь. См. например, их выступления в дискуссии о стратегии экономического развития Китая. 21 шицзи цзинцзи баодао. 2005. 25 февраля.

2Чжан Чжоюань. Шичанхуа гайгэ ды тэсэ чжи лу [Особый путь рыночных реформ] // Жэньминь луньтань. 2007. 10 июля.

3Ramo J. The Bejing consensus. The Foreign policy centre. 2004. L. 79 P.

4Идея «сокрытия своих возможностей» восходит к времени «Борющихся царств». Гоу-цзянь, правитель царства Юэ (497—465 гг. до н. э.), и Фу-ча, правитель царства У (495—473 до н. э.), с переменным успехом воевали друг с другом и с правителями других царств. Вначале победу одержал Гоу-цзянь, разгромивший в 496 г. до н.э царство У. Но два года спустя Фу-ча захватил столицу царства Юэ и пленил его правителя. После того, как последний, пережив всевозможные унижения, был отпущен из плена и вернулся на родину, он поклялся отомстить обидчику. Долгие годы он готовился к реваншу, мало-помалу восстанавливая мощь царства Юэ. В 482 г. до н. э., воспользовавшись тем, что Фу-ча отбыл из своего царства с отборными войсками и оставил охранять свои земли лишь наследника с престарелыми родителями, Гоу-цзянь разгромил оставшееся войско и убил наследника. Фу-ча, заключив союз с царством Цзинь, попытался нанести ответный удар, но потерпел неудачу и вынужден был пойти на мир с Юэ. В 473 г до н. э. войска Юэ вновь напали на царство У. Фуча был окружен и в безвыходном положении покончил жизнь самоубийством. Вскоре все окрестные царства признали Гоу-цзяня своим гегемоном.

5Борох О., Ломанов А. Неосоциализм Ху Цзиньтао и современная идеология КНР // Pro et contra. 2005. Т 3. С. 20—39; Карнеев А. Н. Китай и глобализация через призму дискуссий китайских ученых. Подъем Китая: значение для глобальной и региональноцй безопасности. Сб. статей международной научной конференции. М., 2007. С. 47—65.

6Чжунго моши юй «Бэйцзин гунши» чаоюе «Хуашэндунь гунши». [Китайская модель и Пекинский консенсус выходят за пределы «Ва-

шингтонского консенсуса»] / Отв. ред. Юй Кэпнн и др. Пекин, 2005; Чжунго юй цюаньцюхуа: Хуашэндунь гунши хайши Бэйцзин гунши. [Китай и глобализация: Вашингтонский консенсус или Пекинский консенсус] / Гл. ред Хуан Пин и Цуй Чжиюань. Пекин, 2005; и др.

7См., например, выступление Линь Чуня на Международном науч- ном симпозиуме «Пути развития Китая» в Тяньцзиньском педагогиче- ском университете (август 2005 г.). Бэйцзин гунши» чаоюе... С. 242—250.

8См.: выступление Цай То. Там же. С. 319—327.

9См.: выступления Самира Амина и Арифа Дирлика. Там же.

Ñ.57—71 è 99—112.

10Юй Кэпин. «Чжунго моши» — цзиньянь юй цзяньцзе. [Китайская модель» — опыт и точка зрения] // Вэньхуэйэбао. 2006. 24 февраля.

11Ли Пэйлинь. «Чжунго цзиньянь» ды нэйхань хэ цзибэнь яодянь» [Содержание и основные черты «китайского опыта] // Чжунго кэсюэюань юаньбао. 2005. 18 ноября.

12Чжан Вэйвэй. Чжунго моши ды мэйли [Магия китайской модели] // Гоцзи сяцю луньтань бао. 2006. 2 ноября.

13Чжан Вэйвэй. Чжунго моши хуэйин шицзе тяочжань [Китайская модель — ответ на мировой вызов] // Хуаньцю шибао. 2008. 8 января.

14Õóàí Ïèí. «Бэйцзин гунши» хай ши «Чжунго цзинъянь?».[«Пекинский консенсус» или «китайский опыт»?] // http://theory.people.com.cn/ GB/41038/3802633.ht

15Хун Чаохунь. «Чжунго тешу лунь» дяньфу сифан цзиндянь [Концепция китайской специфики опрокидывает западную классику] // Хуаньцю шибао. 2006. 29 августа.

16Ëèíü Èôó. Сянъю лилунь нань и цзеши Чжунго цзинцзи «цицзи». [Современной теории трудно объяснить китайское экономическое «чудо»] // Жэньминь жибао. 2007. 20 декабря.

17Юй Кэпин. «Чжунго моши» юй сысян цзефан. [«Китайская модель» и освобождение сознания] // Бэйцзин жибао. 2008. 19 ноября.

18Юй Кэпин. Чжунго тэсэ шэхуэйчжуи ды шицзе лиши ии [Всемир- но-историческое значение социализма с китайскими характеристиками] // Жэньминь луньтань. 2008. 25 декабря.

19Лю Гогуан. Шэхуэйчжуи шичан цзинцзи е сюйяо цзихуа. [Социалистической рыночной экономике также нужен план]. Чжунго цинняньбао. 2006.20 марта Те же соображения он высказал ранее в интервью еженедельнику «Шанъу чжоукань» 21 ноября 2005 г., опубликованном в сборнике «Лю Гогуан сюаньфэн ши лу» [Подлинные записи о вихре Лю Гогуана]. Пекин, 2006. С. 47.

20 Сунь Липин. Цзай фаньсы гайгэ ды цзичу шан туйцзинь гайгэ [Продвигать реформы на основе их пересмотра]. Цзинцзи гуаньча бао. 2006. 6 февраля. Цит. по: Лю Гогуан сюаньфэн... С. 319—324.

1.3. Мирное возвышение Китая

На рубеже веков результаты реализации экономической стратегии Китая стали обретать все более грандиозные контуры. Перспектива его неотвратимого дальнейшего возвышения в самом ближайшем будущем становилась все более очевидной и для него самого, и для мира в целом.

Показательно в этом плане социологическое исследование, осуществленное влиятельным германским фондом Бертельсманна в октяб- ре—декабре 2005 г. Фонд провел опрос в 9 странах, включая Бразилию, Китай, Францию ФРГ, Великобританию, Индию, Японию, Россию, и США, на тему «Кто будет править миром — будущие мировые державы XXI века» В каждой из стран было опрошено по 100—1500 человек. Результаты оказались следующими. 57 % респондентов уверены, что к 2020 г. США сохранят статус мировой державы, и 55 % полагают, что к тому времени мировой державой станет и Китай. Интерпретируя эти данные, американская печать писала, что, таким образом, по мнению большинства населения Земли, господствующее положение США в современном мире продлится лишь до 2020 г., ибо к тому времени Китай превратится в их мощного конкурента и станет претендовать на руководящую роль в мире. При этом респонденты в Китае выказали еще большую уверенность в грядущем превращении своей страны в мировую державу. Таковых здесь оказался 71 %. В США только 66 % полагают, что их страна останется в 2020 г. ведущей мировой державой1.

В связи с этим возникло стремление сопоставить путь возвышения Китая с теми маршрутами, которыми шли его предшественники, в разные исторические эпохи становившиеся великими мировыми державами. Важный повод для такого сопоставления дал приход на руководящие позиции в Пекине нового поколения лидеров, которые получили возможность и подвести предварительные итоги, и уточнить направление дальнейшего движения.

Ценным подспорьем для компаративистского анализа на Западе стала вышедшая несколько ранее книга известного английского историка Пола Кеннеди «Возвышение и упадок великих

В конце 2006 г. по экономическому каналу центрального китайского телевидения был показан документальный сериал «Возвышение великих держав». Сериал состоял из 12 частей продолжительностью по 50 минут каждая. В них была показана история девяти государств, которые, начиная с XV века, становились лидерами. В их числе были Португалия, Испания и Голландия, Англия, Франция и Германия, Япония, США и Россия. Фильм увидели многие миллионы телезрителей. На сетевых форумах завязывались горячие дискуссии. Живо обсуждались судьбы прошлых и нынешних ведущих держав, обстоятельства их взлета и причины упадка. Все это примерялось к собственной стране, ее прошлому и перспективам.

Собственно, в этом и состояла основная цель проекта. Как говорил в своих многочисленных интервью один из создателей фильма — историк и публицист Май Тяньшу: «Отправной точ- кой фильма был Китай». Главный урок, который предлагалось извлечь Китаю, состоял в том, что западная цивилизация коммерции, цивилизация сделок выработала способ существования, основанный на общественной рациональности. Со временем она привела к промышленной революции, к прогрессу науки и техники, росту материального благосостояния. Главный вывод состоял в том, что рыночная экономика, по своей сути, неотвратимо ведет к политической демократии. Этот путь, замечает Май Тяньшу, мы называем нейтральным словом «модернизация». С его точки зрения, модернизация не является внутренним императивом собственно китайской цивилизации. Ее требует от Китая внешний мир. Китайская цивилизация, скованная требованиями ригористичной морали, в отличие от западной, считается значительно менее склонной к уступкам и компромиссам, привычка к которым веками вырабатывалась в условиях рыноч- ных отношений. Сегодня этот способ существования Китаю предстоит освоить, причем не только в экономике, но и в культуре, в политике, в социальных отношениях и на внешней арене. При этом внешнее возвышение всегда предваряется возвышением внутренним, в противном случае оно оказывается непрочным и непродолжительным.

Здесь важно подчеркнуть, что к подготовке фильма приступили тремя годами ранее, т. е. тогда, когда на историю возвышения великих держав было обращено внимание нового высшего партийного руководства страны. Эта тема была специально рассмотрена в конце 2003 г. на 9-й сессии так называемой коллек-