Материалы для подготовки / Новые лидеры мировой экономики / Китай / Экономическая стратегия Китая

нынешних тенденций глобальная потребность в энергии к 2030 г. увеличится не менее чем наполовину, при этом на Китай и Индию придется около 45 %3.

Эластичность потребления энергии (отношение роста потребления энергии к темпам роста ВВП) с начала курса на реформы и вплоть до 2000 г. была меньше единицы (в 1981—1990 гг. — 0,44, в 1991—2000 гг. — 0,2), а в 2001—2004 гг. она достигла 1,29, в том числе в 2003—2004 гг. — 1,64 (рис. 5). Удельное потребление энергии в 8 основных энергоемких отраслях было на 47 % выше среднемирового уровня, а на эти отрасли приходилось 73 % всего промышленного потребления энергии. По данным Мирового банка, на производство 1 долл. продукции Китай тратит в 4,3 раза больше энергии, чем США, в 7,7 раз больше, чем ФРГ, и в 11,5 раза больше, чем Япония5. Если сравнивать с передовым мировым опытом, то избыточное потребление энергии в китайской промышленности ежегодно достигает 230 млн т условного топлива6. В 2003 г. при увеличении ВВП на 10 % потребление электроэнер-

и другие составляли примерно 3 % в год. В Китае же за это время ВВП прирастал на 10 % в год, а занятость — лишь на 1—2 %. И это при том, что обеспечение трудоспособного населения новыми рабочими местами имеет для Китая первостепенное значе- ние. С этим связаны многие серьезные социальные коллизии, включая очень большой разрыв между богатством и бедностью, без смягчения которого нельзя обеспечить никакое сколь-нибудь гармоничное развитие общества.

Как ни парадоксально, такая ситуация характерна не только для отсталых районов Китая с низкими доходами на душу населе-

ния, но и для районов более развитых и сравнительно зажиточ- ных, которые по размеру ВВП на душу населения уже приблизились к странам со «средне-высокими» доходами. К ним относятся такие провинции, как Гуандун (около 3000 долл.) и особенно дельта р. Чжуцзян (более 5000 долл.), Чжэцзян (3400 долл.), Цзянсу (более 3000 долл.), Шаньдун (2400 долл.). Во всех этих провинциях отмечается даже не увеличение, а относительное снижение удельного веса третичного сектора. При этом рост бытовых услуг происходит быстрее, чем услуг производственных, куда относят деятельность, связанную с финансами и страхованием, товаропотоками, наукой и техникой, информацией и консалтингом.

В результате не только промышленное производство стало еще больше доминировать над сферой услуг, но и обрабатывающая промышленность — над базовыми отраслями. Капиталовложения в обрабатывающую промышленность увеличились на 78,6 %, а в базовые отрасли — сократились на 25 %10. Наращивание избыточных мощностей в промышленности все более грозило дальнейшим перенасыщением рынка и последующей дефляцией.

Отправным моментом нового этапа многие эксперты называют достижение Китаем рубежа, который отделяет страну с низкими доходами населения от стран со средними доходами. Этим рубежом считается объем ВВП в расчете на душу населения в 1 тыс. долл. При переходе к новой парадигме Китай должен значительно больше учитывать наличие ограничителей роста: ресурсных, экологических, демографических.

Предстоит перейти от курса на достижение высоких темпов экономического роста практически любой ценой, пренебрегая социальными и экологическими издержками, к парадигме долгосрочного, сбалансированного, ресурсосберегающего социаль- но-экономического развития. Новая парадигма развития, возможно, не обеспечит столь высокой динамики экономического роста, как прежде, но зато этот рост может стать более стабильным и долгосрочным, менее экстенсивным, менее энергоемким и более ресурсосберегающим, менее разрушающим природную среду, более гуманным, более социально эффективным, менее ориентированным на быстрый результат и больше учитывающим интересы грядущих поколений.

В своем дальнейшем движении столь многонаселенная и обделенная природными богатствами страна, как Китай, не может позволить себе расточительность, свойственную западному обществу потребления. Китай не может пойти по стопам «золотого

миллиарда», благосостояние которого базируется на использовании львиной доли мировых ресурсов. Всего мирового ресурсного потенциала не хватит для того, чтобы заплатить столь же большую цену, чтобы «озолотить» еще почти полтора миллиарда.

Становится все более опасным несправедливое и нерациональное распределение плодов экономического роста. Сам рост может попасть под угрозу, сталкиваясь с нерешенными социальными и политическими проблемами. Отсюда вытекает потребность в поиске новых путей, которые позволили бы избежать наиболее пагубных последствий, ответить на вызовы, смягчить угрозы и риски.

Прежнее китайское руководство, проводя политику рыноч- ных реформ, с большим или меньшим успехом старалось несколько ослабить чисто административное воздействие государства на экономику, но до окончательного его устранения еще очень далеко. Государство все еще играет чрезмерно большую роль в инвестициях, в распределении факторов производства, особенно земли и денежных средств11.

Недостатки действующей парадигмы обнаруживаются в не меньшей степени также на микроуровне. Административное вмешательство местных и региональных властей в микроэкономику становится более скрытным, но не ослабевает. Масштабы почти всех предприятий невелики. Среди 16 китайских компаний, входящих в 500 крупнейших компаний мира, нет ни одной негосударственной. Недостаточная развитость конкурентной рыночной среды внутри страны способствует тому, что значительные ресурсы по-прежнему остаются в распоряжении экономически малоэффективных предприятий. Собственные затраты внутри предприятий чрезмерно высоки. Значительная часть продукции на стадиях относительного спада динамики роста не поступает в оборот, а пополняет складские запасы, что снижает эффективность деятельности предприятий. Китайским предприятиям не хватает высококвалифицированных менеджерских и инженер- но-технических кадров. Невысока во многих случаях культура предпринимательства. Финансовая информация часто запутана и непрозрачна не только для внешнего наблюдателя, но и для самого предприятия.

Слабость китайских предприятий обнаруживается в почти полном отсутствии собственных брендов, известных в мире и способных утвердиться на мировом рынке. Расширение китайского экспорта происходит главным образом благодаря развер-

тыванию в стране производства товаров зарубежных компаний, имеющих высокую репутацию. Так обстоит дело с цветными телевизорами, кондиционерами, стиральными машинами, компьютерами, по выпуску которых Китай лидирует в мире. КНР производит 30 % известных в мире товаров, но в перечне из 100 наиболее влиятельных в мире производителей, опубликованном в китайской версии журнала «Business Week» — «Шанъе чжоукань», нет ни одного отечественного12. Эта проблема становится особенно актуальной в связи с принятым курсом на интенсификацию внешнеэкономической экспансии (цзоучуцюй), поскольку основным субъектом этого курса должны стать именно предприятия, а не государство.

Задача смены устаревшей парадигмы экономического роста была поставлена еще во второй половине 90-х годов прошлого века. Однако до последнего времени она оставалась в значительной мере декларацией, которую лишь в малой степени удалось претворить в жизнь. Кроме того, и это главное, такую смену нельзя совершить одномоментно. Она занимает достаточно длительный исторический срок.

В Китае к тому же прохождение данного процесса объективно осложняется его противоречивостью. Необходимость ресурсосбережения и, стало быть, укрупнения, технического и технологиче- ского переоснащения предприятий вступает в противоречие с не менее важной социальной задачей обеспечения занятости работников, высвобождаемых в процессе реорганизации и реконструкции промышленности, молодежи, вступающей в рабочий возраст, и трудовых мигрантов из деревни. Главное поле занятости для них обеспечивают малые и средние предприятия, нередко технологически далекие от передового уровня и потребляющие в расче- те на единицу продукции и на одного занятого значительно больше ресурсов и энергии.

Но самое главное противоречие — между экономикой и политикой. Невозможно даже приступить к смене парадигмы экономического роста, не затрагивая институциональную сферу, включая, прежде всего, правительственные структуры и функции, банковскую систему, государственную собственность. Такую перестройку удалось начать по существу лишь в последние годы. Ряд внешних и внутренних факторов, включая вступление Китая в ВТО, обострение социальных противоречий в обществе, усиливающийся дефицит энергии и иных ресурсов, больше не позволял оттягивать этот сложнейший процесс.

10-й пятилетний план, реализация которого пришлась на период смены высшего китайского руководства, стал важным оче- редным этапом на пути к достижению общенациональных целей: модернизации, индустриализации, построения общества среднего достатка, превращения Китая в мощную мировую экономиче- скую державу. Несмотря на ряд неблагоприятных факторов, включая стихийные бедствия, эпидемию атипичной пневмонии, колебания мировой экономической конъюнктуры, Китаю удалось сохранить высокие темпы роста, преодолеть последствия Азиатского финансового кризиса, продолжить рыночные реформы, существенно увеличить экономическую мощь, повысить материальный уровень жизни населения.

Благодаря среднегодовым темпам экономического роста в 9,5 % за пять лет ВВП возрос на 57,3 %. ВВП на душу населения достиг 1700 долл. Значительно увеличилось производство основных видов промышленной и сельскохозяйственной продукции. Ускорилось освоение новых и высоких технологий. Опережающими темпами рос объем внешней торговли, увеличившись за пятилетие втрое. Доля электронных средств связи в экспорте достигла в 2005 г. 35,2 %, а продукции машиностроения и транспортного оборудования в 2004 г. — 45,2 %. Соответственно удельный вес сельскохозяйственной продукции, топлива и минерального сырья опустился ниже 15 %. Общая сумма прямых иностранных инвестиций составила 274 млрд долл. Было завершено или продолжено строительство крупных базовых сооружений: гидротехнических, энергетических, транспортных, коммуникационных. В городах создано 42 млн новых рабочих мест. Ушел в историю просуществовавший более 2600 лет сельскохозяйственный налог. По официальным данным, численность бедняков в деревне сократилась с 29,27 млн в 2001 г. до 20,35 млн человек в 2005 г., а численность населения с низкими доходами — с 61,02 млн до 40,67 млн человек.

Вместе с тем в 10-й пятилетке не был достигнут ряд важных показателей качества экономического роста. Сократился удельный вес сектора услуг в ВВП. Доля внутреннего потребления в ВВП должна была увеличиться с 46 до 50 % и более, а фактиче- ски в 2005 г. она не только не возросла, но, напротив, уменьшилась до 33,3 %. Среднегодовой рост затрат энергии должен был составить 3,26 %, а фактически превысил 10 %, т. е. оказался не ниже, а выше темпов роста ВВП. Удельное потребление энергии на единицу ВВП предполагалось снизить по сравнению с кон-

членов общества» и, наконец, продолжающегося отставания социальной сферы13. К ускорению смены парадигмы экономиче- ского роста с тем, чтобы обеспечить всестороннее, гармоничное и устойчивое развитие страны, призвал генеральный секретарь ЦК КПК Ху Цзиньтао, выступая на очередной 29-й сессии коллективной учебы Политбюро ЦК КПК 22 февраля 2006 г.14

Проблема обновления парадигмы экономического роста является центральной для нынешнего этапа и перспектив развития Китая. С ней, как представляется, в той или иной мере связаны многие, если не все, прочие проблемы и противоречия.

По мнению известного китайского экономиста У Цзинляня, утверждению новой парадигмы экономического роста мешают четыре системных препятствия15. Первое из них он видит в сохранении у правительства полномочий на размещение важных экономических ресурсов. Второе — в том, что главным критерием для оценки достижений правительственных чиновников по-прежнему служит рост ВВП. Третье — связано с тем, что при общих весьма успешных результатах налоговой реформы 1994 г. остались некоторые серьезные пробелы. Они состояли, например, в том, что главным источником налоговых поступлений для правительств разных ступеней служил налог на добавленную стоимость в производстве. То есть существовала прямая связь между величиной налогового дохода и стоимостью продукции. Это побуждало правительственных чиновников различных ступеней, используя имеющееся у них право размещать ресурсы, инвестировать, чтобы добиться увеличения стоимости продукции. Такая ситуация существовала вплоть до 2009 г., когда уже в условиях наступившего финансового кризиса началось преобразование порядка взимания налога на добавленную стоимость. Наконец, четвертое препятствие — искаженность цен на факторы производства. При плановой экономике существовала традиция всемерно занижать цены на исходную продукцию с тем, чтобы государству было легче в сфере торговли извлекать чистый доход из конечной продукции. Занижение цен в начале производственной цепочки побуждает чиновников и предприятия к растрате ресурсов. Аналогичная ситуация существует и в ценах на труд и капитал (процентная ставка).

В годы 10-й пятилетки все эти недостатки, полагает У Цзинлянь, усугубились. Правительственные права на распоряжение ресурсами, особенно землей, еще более возросли. В связи с ускорением индустриализации и урбанизации власти различных