Материалы для подготовки / Новые лидеры мировой экономики / Китай / Экономическая стратегия Китая

транспорт. В 1984 г. сельское хозяйство благодаря реформам, осуществленным в деревне, росло теми же темпами, что и промышленность, но уже с 1986—1987 гг. оно опять стало отставать, особенно в производстве зерна. Эта отрасль вновь стала слабым звеном китайской экономики. Чистый экспорт зерна сменился чистым импортом.

В китайском руководстве по-разному оценивали ситуацию и пути ее изменения. В конечном итоге возобладал излишне оптимистический и недостаточно осмотрительный подход. Воспринимая ситуацию, сложившуюся к 1988 г., в весьма радужном свете, высшие китайские руководители отвергали доводы и подвергали критике тех, кто предлагал более взвешенные рекомендации. Выступая в марте 1988 г. на 2-м пленуме 13-го созыва, Чжао Цзыян заявил, что в 1987 г. отмечалось «важное продвижение строительства и реформ», что рост был сравнительно «быстрым, нормальным и здоровым» и что создалась «новая ситуация единства роста и стабильности». Утверждая в апреле 1988 г. один из материалов агентства Синьхуа для внутреннего распространения, он заметил, что нельзя односторонне зацикливаться на стабильности цен, что необходимо одновременно обеспечивать рост11.

По сути, тот же подход разделял и Дэн Сяопин. В мае 1988 г., выступая на приеме министра вооруженных сил КНДР, он заявил: «Лишь оптимизировав цены, можно ускорить движение реформ... Недавно мы сделали первый шаг, решили отпустить цены на четыре неосновных продукта питания: мясо, яйца, овощи, сахар... Без реформы цен обойтись нельзя, надо идти навстречу рискам, навстречу трудностям. Я всегда говорю своим товарищам, не надо бояться рисковать, надо быть смелее»12. Эту позицию он воспроизвел и еще более усилил неделей спустя на встрече с делегацией американских банкиров, Дэн Сяопин прямо поддержал точку зрения Чжао Цзыяна о том, что «необходимо идти вперед» и что «только движение вперед принесет победу». Более того, он сказал, что следующий этап станет, главным образом, этапом реформы цен, поскольку «мы подготовили для

реформы цен условия, и наша экономическая обстановка неплохая (õàé áó öî)»13.

Премьер Госсовета КНР Ли Пэн в беседе с той же делегацией заявил, что «относительно необходимости проведения реформы цен главные китайские руководители пришли к сравнительно единому мнению, и поэтому темпы реформы цен начали возрастать и ускоряться»14.

30 мая 1988 г. Политбюро ЦК КПК приняло решение ускорить реформу ценообразования. Решение признавало, что реформа сопряжена с риском, но оправдывало риск тем, что «кратковременная боль лучше долговременной» (чан тун бу жу дуаньтун). Трудно не усмотреть в этой идее прямую аналогию с «шоковой терапией».

В обстановке нарастающей нестабильности 15—17 августа 1988 г. в Бэйдайхэ состоялось пленарное заседание Политбюро ЦК КПК, которое обсудило и «в принципе» одобрило «Предварительный проект реформы цен и заработной платы». Китайское руководство заявляло в этом документе, что обстановка для на- чала радикальной реформы механизма ценообразования и системы цен благоприятна. Дальнейшие события показали всю ошибочность такой оценки, поскольку рост цен и инфляционные ожидания населения уже в июле достигли критической черты. Сообщение о начале реформы не могло не усилить еще более эти процессы.

Постановление августовского заседания Политбюро предусматривало, что подконтрольными государству останутся лишь цены на небольшое число товаров и услуг, тогда как все остальные цены «отпускались» и регулировались рынком. Одновременно должно было производиться регулирование заработной платы, увеличивались дотации с тем, чтобы не допустить снижения жизненного уровня абсолютного большинства рабочих и служащих и устранить некоторые наиболее существенные нерациональные моменты15.

18 августа газета «Жэньминь жибао» опубликовала отчет о приеме Чжао Цзыяном японской делегации, откуда страна впервые узнала об обсуждавшемся на Политбюро проекте реформы цен. На следующий день та же газета дала более подробную информацию о пленарном заседании Политбюро.

Эта информация, по выражению китайских исследователей, сработала как бикфордов шнур и имела неожиданный для китайского руководства эффект16. Она еще более подхлестнула ожидание дальнейшего взлета инфляции, поскольку население полагало, что с 1 сентября цены будут полностью отпущены. Паника охватила все слои и социальные группы общества. Рост цен, продолжавшийся уже в течение нескольких месяцев и достигший в июле исторического максимума, стал принимать еще более невиданные масштабы. Население не только тратило на массовые закупки товаров имевшуюся у них наличность, но

и досрочно закрывало и изымало банковские депозиты, обращая в товары все свои средства. Товар исчезал с полок магазинов не только в городах, но и в сельской местности. Скупали все, независимо от цены и качества: от соли до неисправных стиральных машин.

Âэтой ситуации китайское руководство не могло не пойти на попятный. Всего две недели спустя, 30 августа 1988 г. Постоянный комитет Госсовета КНР выступил с разъяснением, что переход к рыночному регулированию подавляющего большинства цен рассчитан на пятилетний или еще более долгий срок и что в следующем году движение в этом направлении будет весьма ограничено. Прозвучали также успокаивающие заверения, что проект реформы все еще не является окончательным, что он дорабатывается и уточняется.

Âтот же день Госсовет КНР выпустил «Экстренное уведомление об улучшении текущей работы по ценам и стабилизации рынка», где правительство заверяло, что предпримет все необходимое и добьется того, чтобы рост розничных цен на социально значимые товары в следующем году был существенно ниже, чем в году текущем. От местных властей и предприятий потребовали, чтобы они не допустили нового взлета цен во второй половине текущего года, им запрещалось произвольно повышать цены и сборы. Процентную ставку по банковским депозитам на срок более трех лет предлагалось не опускать ниже уровня инфляции. Предусматривалось принять эффективные меры для сокращения инвестиций в основные фонды, заморозить или

прекратить строительство ряда объектов. Ограничивались кредиты и эмиссия17.

Формулировка нового курса экономической политики «выправление» и «упорядочение» впервые прозвучала из уст Чжао Цзыяна на приеме американской делегации 6 сентября. Он заявил, что Китай не должен отказываться от реформы цен, но эту реформу нельзя проводить изолированно, в отрыве от «выправления обстановки» и «наведения порядка». Главными проблемами, по словам Чжао Цзыяна, стали устранение явлений перегре-

ва в экономике, сокращение объемов капитального строительства и темпов экономического развития18.

Формальное решение о смене акцентов в экономической политике было принято на рабочем совещании под эгидой Политбюро ЦК КПК 15—21 сентября. На первое место были поставлены «выправление экономической обстановки» и «наведение

экономического порядка». В заглавии постановления все еще присутствовал и тезис о «всестороннем углублении реформ», но его отодвинули на последнее место, и, более того, «выправление» и «упорядочение» рассматривались как непременное условие для углубления реформ и даже как его важный содержательный компонент19. Новый курс намечалось осуществить в 1989 и 1990 г.

На второй день работы совещания, принимая одного из ведущих деятелей Либерально-демократической партии Японии, Дэн Сяопин признал, что слишком быстрый экономический рост порождает свои проблемы, что необходимо ограничить суммарный спрос и темпы роста. Мы слишком расхрабрились, сказал он, а теперь пришла пора успокоиться20.

Новый порядок приоритетов был включен в отчетный доклад Чжао Цзыяна на 3-м пленуме ЦК КПК 13-го созыва, состоявшемся в конце сентября. Чжао Цзыян призвал «полностью осознать» важность и экстренность проблемы решительного подавления инфляции. Если эту проблему не решить, то «не только будет очень трудно провести реформу цен и другие реформы, но может серьезно пострадать все развитие строительства и даже может быть нанесен урон успехам, полученным за десять лет реформ»21. Главными причинами неудачных попыток ограничить чрезмерное возрастание инвестиций и покупательной способности общественных организаций назывались слабость центра и местническое сопротивление регионов. В следующем году предлагалось с помощью «чрезвычайных мер» подавить это сопротивление, решительно пресечь непроизводственное и дублирующее строительство, «обрубить» расточительные расходы общественных организаций.

Пленум утвердил новый курс экономической политики на предстоящие два года. Устойчивое, поступательное и здоровое развитие экономического строительства предлагалось обеспе- чить, упорядочив экономическую обстановку, в первую оче- редь — путем сокращения совокупного общественного спроса и подавления инфляции. Для этого предлагалось лимитировать и реструктурировать инвестиции, сдерживать слишком быстрый рост фондов потребления, жестко ограничить эмиссию, устра-

нить перегрев экономики и уменьшить темпы промышленного роста22.

С начала 1989 г. на экономическую ситуацию, серьезно осложнившуюся во второй половине 1988 г., стал оказывать допол-

нительное отягчающее воздействие социально-политический кризис, который сам в определенной мере был порожден неустойчивостью и неопределенностью экономического курса. Под влиянием событий, происходивших в то время в Советском Союзе и социалистических странах Восточной и Центральной Европы, в Китае вновь обострился вопрос о том, насколько правильно выбран путь рыночных реформ. У значительной части китайского руководства возникли небезосновательные опасения, что он способен привести к подрыву монополии компартии на власть. С другой стороны, в обществе, особенно в интеллектуальных кругах, укреплялась убежденность в том, что экономические реформы должны быть подкреплены расширением политических свобод и демократическими преобразованиями.

Вновь активизировались противники рыночных реформ. В печати появились статьи, авторы которых критиковали политику, проводившуюся после 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва. Вновь, как и в начале 80-х годов, стали звучать голоса тех, кто отождествлял рынок с капитализмом, а план с социализмом. Утверждалось, что придание реформам рыночной направленности означает смешение экономических категорий капиталистического способа производства с экономическими категориями социалистического способа производства. Стремление создать рынок объявлялось стремлением возродить капитализм. Рыночная экономика трактовалась как отрицание общественной собственности и, следовательно, как отрицание руководящей роли компартии и социалистического строя, как возврат к капитализму, вернее, как «мирное перерождение» социализма в капитализм.

В течение 1990 г. и первой половины 1991 г. в стране развертывалось движение за социалистическое идейное воспитание. Оно проводилось на предприятиях, в высших учебных заведениях, научных учреждениях, органах культуры. В ряде случаев в массовых мероприятиях принимали участие высшие лица правящей партии. Особое внимание уделялось «чистоте идеологии» в средствах массовой информации.

Газеты и журналы были заполнены потоком статей, защищавших социализм от попыток подорвать его экономические основы. Многие авторы требовали жестко ограничить развитие ча- стного и индивидуального секторов. Истоки «буржуазной либерализации» обнаруживали также в распределении не по труду и вообще в товарном хозяйстве. Привлечение иностранных инве-

стиций трактовалось как готовность стать придатком международной буржуазии. Специальные экономические зоны рассматривались как рассадники «мирного преобразования». Сторонники рыночных реформ именовались «реформистами, идущими по капиталистическому пути», что самым непосредственным образом напоминало левацкую лексику времен «культурной революции».

По сути дела, «защитники социализма» вновь, как и в период господства левацкого курса, стремились свести все трудности, возникшие в китайской экономике в период перехода к рынку, к противоборству между пролетариатом и буржуазией и сменить курс экономического развития, базирующийся на рыночных реформах, прежним курсом, в основе которого были классовая борьбы и идейно-политические чистки.

В этой обстановке Дэн Сяопин вновь выступил против отождествления рынка с капитализмом, а плана — с социализмом. Такие заявления в прошлом делались им неоднократно. Впервые эта мысль прозвучала в конце ноября 1979 г. Затем она повторялась им в 1980, 1982, 1985, 1987 гг.23 Но выступление в конце декабря 1990 г., учитывая переломный характер момента, было особенно важным для определения дальнейших путей развития страны. Дэн сказал, что планирование и рынок присущи как капитализму, так и социализму, что отказ от рынка обрекает страну на отсталость, отрывая ее от глобальной информации. Он призывал не бояться риска, хотя и предупреждал против опасностей поляризации общества, которая может породить противоречия внутри нации, противоречия между регионами, классовые противоречия, противоречия между центром и местами и привести к хаосу24. Дэн Сяопин отнюдь не отвергал угрозу крушения социализма в Китае, подобно тому, как это произошло в Советском Союзе и Восточной Европе, но связывал эту угрозу, главным образом, не с идейным перерождением, а с возможной неготовностью или неспособностью использовать весь арсенал современной экономики, включая, естественно, прежде всего, рынок, для ее подъема, для развития производительных сил и для удовлетворения потребностей широких народных масс.

Эту позицию Дэн Сяопин закрепил и развил далее во время поездок в Шанхай в конце 1990 — начале 1991 г. Дэн еще раз опроверг утверждения тех, кто считал, что плановая экономика означает социализм, а рыночная — капитализм. Но он пошел

еще дальше, фактически призвав сторонников политики рыноч- ных реформ и открытости, не опасаясь обвинений в отходе от социализма, выступить с решительной поддержкой его позиции. «Недостаточно, — говорил Дэн, — чтобы я один выступал. Вся наша партия должна сказать свое слово»25.

Это его воззвание было обращено в первую очередь именно к шанхайским функционерам. Вновь, как и в начале «культурной революции», Шанхай должен был стать во главе нового движения, только на этот раз оно имело прямо противоположный знак. Именно с этой целью Дэн подчеркивал важную роль Шанхая как финансово-экономического центра страны для развития обширного района дельты Янцзы и всего бассейна этой великой реки. Шанхаю придавалось первостепенное значение в обретении Китаем лидирующих позиций в мировых финансах. Особо подчеркивалось, что без политики открытости китайская экономика не сможет достичь тех целей, которые перед ней стоят.

Содержание высказываний Дэн Сяопина во время различ- ных встреч и бесед изложил тогдашний секретарь Шанхайского горкома КПК и мэр Шанхая Чжу Жунцзи на совещании кадровых работников города. Благодаря этому они были услышаны и, хотя и не сразу, восприняты как руководство к действию26.

Опять, как во времена «культурной революции, первый отклик на слова лидера нации прозвучал со страниц шанхайской газеты. Этой газетой стала «Цзефан жибао», орган шанхайского горкома КПК, опубликовавшая в начале 1991 г. четыре статьи под псевдонимом Хуан Фупин27. Основным автором и организатором публикаций был заместитель главного редактора газеты, секретарь парткома редакции и член Шанхайского горкома КПК Чжоу Жуйцзинь. К написанию статей он привлек еще двух авторов: заведующего одним из отделов газеты Лин Хэ и сотрудника отдела по исследованию политики при Шанхайском горкоме КПК Ши Чжихуна.

Первая статья коллектива авторов была опубликована с санкции главного редактора газеты 15 февраля 1991 г., сразу после праздника Весны, на первой полосе под заголовком «Быть «вожаками» реформ и открытости» (Цзо гайгэ кайфан ды «дайтоу ян»28). Статья призывала высоко поднять знамя реформ и открытости, создавать общественное мнение, благоприятствующее реформам и открытости. С этой целью авторы требовали еще более «освободить сознание», прорвать путы «застойных форм идеологии», утвердить «новую обстановку товарной

Четвертая и последняя статья за подписью Хуан Фупина «Реформам и открытости нужно большое число кадровых работников, обладающих добродетелью и талантом» (Гайгэ кайфан сюйяо дапи дэ цай цзянь бэй ды ганьбу) от 12 апреля 1991 г. была направлена против двуличных и нечестных чиновников, не пригодных для реализации реформистского курса.

Использование раскавыченных цитат из высказываний высокопоставленных лиц без указания источника за предыдущие десятилетия в Китае вошло в довольно широко распространенную практику идей- но-политической борьбы с участием средств массовой информации. Для не посвященных в хитросплетения этой борьбы разгадывать загадки той или иной публикации, построенной по этому принципу, было, разумеется, довольно сложно, часто даже непосильно. Однако для тех, кто был ее активным участником, тем паче — организатором, секретов не существовало. Поэтому лица, ведавшие партийной пропагандой в Пекине, конечно же, тотчас поняли, кто стоит за шанхайскими публикациями, что их, однако, не остановило.

Статьи Хуан Фупина вызвали в стране большой и неоднозначный резонанс. Представительства ряда китайских городов и провинций в Шанхае обратились к местным властям с просьбой перепечатать подборку статей отдельным изданием. В Шанхай из разных регионов направлялись ходоки, стремившиеся поточнее выяснить подоплеку публикации. Редакция газеты «Цзефан жибао» получала немало одобрительных откликов от своих читателей. Однако из прочих органов печати страны напрямую одобрил публикацию лишь выпускаемый агентством Синьхуа бюллетень «Бань юе тань». Остальные либо предпочли отмолчаться, либо же пошли в контратаку, выступив с весьма резкой отповедью авторам и тем, кто их вдохновлял. В ряде случаев обличительный накал публикаций был не меньше, чем во времена «культурной революции».

Уже после появления второй статьи Хуан Фупина газета «Жэньминь жибао» откликнулась решительным отторжением пропагандировавшихся в ней идей Дэн Сяопина. «Некоторые люди, — говорилось в газете, — сознательно отрицают плановую экономику... Принципы рыночной экономики с трудом могут быть действительно использованы для эффективного распределения ресурсов»34. Вскоре после последней публикации Хуан Фупина та же газета перепечатала из журнала «Дандай сычао» статью под заголовком «Почему необходимо неустанно бороться против буржуазной либерализации», в которой тезис за тезисом подвергались критике и осуждались идеи Дэн Сяопина и Чжу Жунцзи в изложении Хуан Фупина. На проходившей в апреле конференции по теории научного социализма, где присутствовали некоторые