5_kniga

оставил Мелоди в покое.

Он покачал головой:

— Барт никогда не слушался меня, не послушает, тем паче, и теперь.

Оказалось, что Крис уже говорил на эту тему с Мелоди.

—Дорогая моя, посмотри фактам в глаза, — продолжал Крис. — Мелоди не желает больше быть замужем за Джори. Да, она не говорит этого открыто, но за каждым сказанным словом, за всеми ее оправданиями сквозит мысль, что она не может и не хочет быть замужем за инвалидом. По моему мнению, заставлять ее — жестоко, а для Джори это будет только больнее. Если мы станем ее принуждать, то рано или поздно она упрекнет Джори в том, что он больше не мужчина, а мне бы*хотелось пощадить его. Надо отпустить ее, прежде чем она нанесет ему удар еще более жестокий, чем в случае с Бартом.

—Крис! — вскричала я. — Но нельзя допускать, чтобы с Джори так поступили!

—Кэти, кто мы такие, чтобы судить? Правы мы

или нет; мы, грешники, по мнению Барта, не вправе судить его.

Утром Крис уехал, пообещав вернуться в пятницу около шести. Я следила глазами за его машиной из окна, пока она не скрылась из виду.

Как пусты были дни без Криса, как мучительны ночи, когда его руки не обнимали меня, когда его слова, еженощно ободряющие меня, говорящие о том, что все будет хорошо, не были слышны в ночи! Я улыбалась только для Джори; только для него я выглядела беззаботно, но страдала без Криса. Я пыталась вразумить себя, говорила себе, что Джори спит один — значит, могу выдержать и я. Я знала, что Мелоди и Барт остаются любовниками, однако они были осторожны и скрывали это от всех. И лишь в глазах Джоэла я читала, что он думает о Мелоди. Странно, что он не глядел таким же образом на Барта, хотя тот был равным образом виноват. Но известно, что мужчины, даже самые религиозные, считают небольшой шалостью то, что для женщины считается грехом.

Мы прожили уже половину ноября; близился День

Благодарения. Погода становилась всё более суровой, дули ветры, снег валил и набивался во все щели, а за ночь наступало оледенение, так что утром мы не могли выехать. Понемногу вся прислуга оставила нас, за исключением Тревора, который готовил пищу из подручных продуктов.

Прилетела самолетом Синди и внесла в наш дом атмосферу радости; от ее смеха, ее легкого характера расцветали все, кроме Барта и Джоэла. Даже Мелоди выглядела более счастливой.

От морозов часто гасло электричество, поэтому вскоре нам пришлось обогреваться углем.

Барт секретничал с Джоэлом, обсуждая планы на Рождество — он затевал бал. Я внесла побольше дров в комнату Джори, где с ним играла в настольные игры Синди. Он сидел в своем кресле, закутанный в пушистый плед, и наблюдал с улыбкой за моими попытками разжечь камин.

— Открой отдушину, мама! Господи, как же я забыла об этом?

Наконец, мне удалось. Огонь радостно заплясал в камине, освещая комнату, делая ее веселее.

— Мама, — сказал с жизнерадостным видом Джори. — Я долго думал об одном, и пришел к выводу, что был дураком. Ты права. Нет никакого смысла жалеть себя, страдать от одиночества, как

ястрадал с той самой роковой ночи; надо принимать жизнь такой, какая она есть, и стараться получить от нее как можно больше в любой ситуации. Так же, как вы с отцом, когда были заперты в доме ото всего мира, я стану теперь превращать минуты вынужденного безделья в минуты созидания. У меня теперь уйма времени, чтобы перечитать все те книги, которые

яне имел возможности читать раньше, и я решил учиться у отца рисованию акварелью. Когданибудь я начну выходить из дому и буду рисовать пейзажи. Может быть, я даже решусь на масло, другие техники. Я благодарен вам с отцом, что вы дали мне инициативу совершенствоваться. Я самый счастливый парень, ведь у меня такие замечательные родители!

Счастливая до слез, я обняла его, поздравив с тем, что он вновь стал самим собой, вновь обрел силы жить.

Синди было разложила карты, однако Джори

отказался, продолжив работу над моделью клипера, которую он хотел закончить к Рождеству. Теперь он мастерил мачты, а дальше оставалось лишь чуть тронуть клипер краской в некоторых местах.

—Я собираюсь преподнести его в подарок одному человеку. На Рождество кто-то в нашем доме будет одарен образцом моего рукотворчества.

—Я подарила его тебе, Джори, чтобы ты передавал его как талисман своим детям… — Я

осеклась, произнеся слово «детям» .

— А я, мама, собираюсь отвоевать этим подарком любовь своего младшего братишки, который когда-то любил меня, но его переманил один старикашка… Ему очень хочется клипер в подарок; я вижу это по его глазам, когда он приходит сюда и проверяет как бы между прочим, как идет работа. Кроме того, для своего ребенка я смогу сделать еще. А теперь мне хочется сделать что-то для Барта. Он ведь думает, что никто из нас не любит его, никто не интересуется им. Никогда еще не встречал человека, столь неуверенного в себе… и это так жаль.

ПРАЗДНИЧНЫЕ СУВЕНИРЫ

Наступил День Благодарения, и рано утром приехал Крис. Юноша, нанятый для ухода за Джори, за праздничным обедом не сводил влюбленных глаз с Синди: он уже попался на ее удочку. Но она вела себя, как истинная леди, чем я была страшно горда. На следующий день Синди с радостью приняла приглашение поехать за покупками в Ричмонд. Мелоди в ответ покачала головой и сказала, что плохо себя чувствует.

Мы с Крисом и Синди уехали с чистой совестью, зная, что Барт улетел накануне в Нью-Йорк. С Джори остался юноша-сиделец.

Трехдневное пребывание в Ричмонде освежило наши души, дав нам ощущение молодости, влюбленности, а Синди получила удовольствие тратить деньги на всю катушку.

— Я не трачу попусту деньги, что вы мне присылаете, — с гордостью сообщила нам Синди. — Я сэкономила, чтобы купить замечательные подарки для семьи… вот увидите, что я купила вам обоим. Я думаю, Джори понравится его подарок. Понравится ли Барту, не

знаю.

— А как насчет дяди Джоэла? — с любопытством спросила я.

Она, смеясь, обняла меня.

— Подожди и увидишь.

Несколько часов спустя Крис свернул на местную частную дорогу, которая должна была вывести нас к Фоксворт Холлу. В одной из коробок мы везли дорогой наряд, который я себе купила в расчете на рождественский бал, затеваемый Бартом. В огромной коробке у Синди помещался маскарадный костюм, очень смелый, но подходящий для молоденькой девушки.

— Спасибо, мама, что поддержала меня и позволила его купить, — прошептала, целуя меня, счастливая Синди.

За время нашего отсутствия не случилось ничего экстраординарного, кроме того, что Джори закончил модель клипера. Клипер предстал перед нашими взорами до блеска, роскошно сверкающий медным румпелем, с парусами, наполненными невидимым ветром.

отметить, ты сделал эту работу с таким профессионализмом, которого я у тебя и не подозревал. Замечательная работа! Если Барт ее не оценит, он разочарует меня.

Крис излучал доброту и любовь к Джори.

— Ты выглядишь сильнее, здоровее. Это хорошо. И не бросай акварель. Писать акварелью сложнее, чем маслом, но мне кажется, это доставит тебе удовольствие. Я думаю, ты сможешь стать художником.

Внизу Барт разговаривал по телефону. Он распорядился, чтобы банковский служащий пустил в дело ценные бумаги, затем говорил с кем-то о рождестве, о том, что хочет устроить бал как бы в возмещение той трагедии, которая произошла у него на дне рождения. Я стояла в дверях, слушая эти переговоры, и думала о том, как хорошо, что все траты идут не из ежегодных «карманных» пятисот тысяч, а из наследства Коррин Фоксворт. Иначе бы Барт пришел в бешенство от одной необходимости совещаться с Крисом о каждой необходимой сумме.

Барт бросил трубку и зло посмотрел на меня:

—Мама, ты так и будешь стоять в дверях и подслушивать? Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не мешала, когда я занят!

—А когда еще мы можем с тобой увидеться?

—Что тебе от меня надо?

—Что надо матери от сына? Выражение его черных глаз смягчилось.

—У тебя есть Джори — и вроде тебе всегда его было достаточно.

—Ты ошибаешься. Если бы тебя не было на свете, Джори мне было бы достаточно. Но у меня есть ты, и ты — неотъемлемая часть моей жизни.

Он неуверенно встал и подошел к окну, повернувшись ко мне спиной. Голос его звучал грустно, но сурово:

— Помнишь, как я все время носил под рубашкой дневник Малькольма? Он очень много писал в том дневнике о своей матери, о том, как он любил ее, пока она не убежала с любовником и не оставила его с отцом, которого он не любил. Я боюсь, что заражен той же самой ненавистью к матери. Каждый раз, видя вас с Крисом, наблюдающих,