Рост народного недовольства

Однако народные массы мало выиграли от экономического оживления в Италии второй половины XVIII в. Правда, крестьянские поля уже более не вытаптывались, как во время войны, и посевы не сжигались; крестьяне и ремесленники смогли, наконец, вздохнуть свободней, а некоторые сумели даже превратиться в зажиточных фермеров и мануфактуристов. Но развитие капитализма в условиях еще очень сильных пережитков феодализма было чрезвычайно мучительным для народных масс.

Подъем промышленной и торговой деятельности вызвал рост цен на сельскохозяйственные продукты, особенно на хлеб, а стало быть, и падение реальной заработной платы. В городах ремесленники, не выдерживая конкуренции с мануфактурой, запутывались в долгах, теряли хозяйственную самостоятельность, становились мануфактурными рабочими. На селе шел процесс исчезновения мелкого крестьянского землевладения. В Пьемонте и Ломбардии согнанные с земли крестьяне-арендаторы превращались в батраков. В Южной Италии крупные землевладельцы захватывали общинные угодья, на которых крестьяне издавна пользовались правом выпаса скота, сбора хвороста и т. д. Испольщики должны были отдавать землевладельцу все большую часть урожая.

Артур Юнг, наблюдавший жизнь крестьян в разных областях Италии, находил наиболее благополучным положение испольщиков Тосканы. Они питались пшеничным хлебом, пили молодое вино, а раз в неделю ели даже и мясо. Но в Ломбардии крестьяне питались кукурузой и считали себя счастливыми, когда у них был хлеб. В Южной Италии, а также в Сардинии и Сицилии в деревнях варили похлебку из диких трав и, чтобы не платить сеньору за помол, ели вместо хлеба подсушенные на очаге зерна. Босые, в заплатанных рубахах из самодельной ткани, крестьяне ютились со своим скотом в продымленных, темных лачугах, и лишь самые богатые могли поставить в своей хижине загородку, которая отделяла людей от скота. «В Сардинии, — писал Юнг, — есть несчастное крестьянское племя, которое живет в хижинах без очага и с дырою для выхода дыма вместо трубы». Итальянские крестьяне часто болели, рано умирали.

Пролетариата в современном смысле слова в стране еще не было. В городах скоплялась пестрая масса городского плебса, ремесленных подмастерьев, надомников, поденных рабочих. В деревенских мануфактурах работали в свободное от полевых работ время крестьяне. Нос развитием капитализма в долине По началось формирование кадров сельскохозяйственных рабочих, а в промышленных центрах Севера — рабочих централизованных мануфактур.

В городах, в грязных и сырых помещениях ремесленных мастерских и централизованных мануфактур рабочий день длился от утренней зари до вечерней зари, а иногда и за полночь. По жизненному уровню рабочие мало отличались от беднейшего крестьянства.

Пролетаризация масс шла так быстро, что обгоняла спрос на рабочую силу; росла безработица, гнавшая и городских рабочих и деревенских батраков на чужбину — в Швейцарию, Францию, Германию, где они искали сезонную работу.

Бедствия народных масс особенно возрастали в годы недорода. Каждые несколько лет то одно, то другое итальянское государство постигал неурожай, в деревнях ели кору деревьев, улицы городов заполнялись толпами беженцев из голодающих провинций.

Достаточно было небольшой заминки в делах, чтобы предприниматели закрывали мастерские и мануфактуры, выгоняли на улицу своих подмастерьев или рабочих.

В середине XVIII в. в Пьемонте вследствие нехватки и вздорожания сырья возник кризис шелковой промышленности. Он продолжался с небольшими перерывами до конца столетия. В 1787 г. число безработных в этой отрасли промышленности достигало вместе с семьями 62 тыс.

По всей стране нарастало и ширилось недовольство. Все чаще происходили отдельные стихийные вспышки народного гнева. В деревне шла глухая борьба крестьян за возврат захваченных владельцами поместий общинных земель и наделов. То тут, то там происходили набеги вооруженных крестьян на поля и усадьбы дворян. Социальный протест народных масс принимал также форму разбоя на большой дороге, направленного против богачей. В городских предместьях, где жили разорившиеся ремесленники и выходцы из деревни, скоплялись массы голодного люда, всегда готового поддержать любые выступления против властей.

В 1764 г. в Южной Италии был плохой урожай, спекулянты взвинтили цены; на зерно, бедняки питались одной травой, на сельских дорогах и улицах городов валялись трупы умерших голодной смертью. В этот тяжелый год во многих городах и местечках Королевства обеих Сицилии городская и сельская беднота громила хлебные лавки, амбары, поджигала и грабила дома дворян и спекулянтов.

В 1766 г. голодные бунты вспыхнули в Тоскане, в середине 70-х годов — в Пьемонте и Палермо (Сицилия), где восставшая беднота штурмом взяла тюрьму и захватила оружие на крепостных бастионах. С криком «Смерть!» народ ворвался во дворец вице-короля, и последнему удалось сохранить жизнь лишь благодаря: заступничеству местного епископа. Антифеодальные выступления происходили также в Сардинии и Калабрии. В 1781 г. вспыхнуло восстание среди населения венецианских провинций.

В промышленных центрах Севера ремесленная беднота требовала дешевого; хлеба, рабочие централизованных мануфактур делали первые, еще робкие попытки добиться от хозяев уменьшения рабочего дня и повышения заработной платы. Здесь возникали первые в Италии рабочие общества, братства, происходили первые забастовки.

Власти стремились задушить выступления рабочих в зародыше. Когда в 1780 г. в Венеции забастовали рабочие, стачка была жестоко подавлена, а ее зачинщики брошены в страшные свинцовые тюрьмы.