attachments_08-06-2012_13-12-13 / истоки и основные этапы развития теории коммуникции

В целом же в анализе языков и человеческих знаковых систем Якобсон предположил существо­вание «структурных инвариантов» и «поверхностно» очевидных различий между культурами. Он оказал большое влияние, особенно на творчество К. Леви-Строса и Н. Хомского, являвшихся его кол­легами в Нью-Йорке. Акцент на лингвистических универсалиях со­здавал контраст с более релятивистским в культурном отношении представлением о языке, выдвинутым американскими антрополога­ми Ф. Боасом и Э. Сапиром.

Так, Э. Сапир (1884-1934) и его студент Б.Л. Уорф (1897­-1941) выдвинули гипотезу лингвистического релятивизма, соглас­но которой наш язык построен на нашем восприятии мира. Напри­мер, у эскимосов имеется множество слов для обозначения снега, что иллюстрирует их гармонию с окружающей средой, которую чу­жеземец был бы неспособен распознать. Жесткая версия этой гипо­тезы теперь не принимается, но дебаты относительно того, где кон­чается язык и начинаются материальная культура и социальная структура, все еще продолжаются.

Лингвистическая теория Якобсона, как и его предшественника Соссюра, отличается психологизмом. Однако, если многие теоре­тики-первопроходцы в лингвистике (особенно Л. Блумфилд) были преданы бихевиористскому направлению, то Якобсон являлся в философском смысле «рационалистом», выделяя скорее врожден­ные когнитивные универсальные структуры, чем обучение языку путем интеракции с окружающей социальной средой, стимула и ре­акции. После работ Хомского именно рационализм Якобсона одер­жал победу в лингвистике в целом. Но для его подхода, сосредото­ченного на универсальных структурах языка, также характерны ог­раничения, в частности он не учитывает семантику, контекстуаль­ность языка, генетический и социальный «творческий потенциал» и «волю». Эти упущения впоследствии стали «слабостями» структу­рализма, возникшего отчасти в результате влияния Якобсона.

Семиология и семиотика (semiology ог semiotics) - общая наука о знаках - занимает в изучении языка неотъемлемое место. В качест­ве аспекта структурализма семиология берет начало в лингвисти­ческих исследований Соссюра. Ее ведущим представителем был французский литературовед Р.Барт (1915-1980).

Хотя идея общей теории знаков появилась первоначально в творчестве Пирса и Соссюра, только в 1960-х гг. она получила раз­витие в исследованиях средств массовой информации и культуро­логических исследованиях. Ключевыми понятиями семиологии, как указано выше, являются signifier (вещь, слово или картина) и signified (умственная картина или значение, на которые указывает signifier), а знак выступает в качестве связи или отношения, уста­новленного между ними.

Некоторые отношения могут быть доста­точно открытыми (изобразительными), а другие - иметь довольно произвольный характер.

Семиология привлекает внимание к наслоениям значений, кото­рые можно реализовать в простой совокупности изображений. Барт полагал, что знаки сообщают скрытые, а также открытые зна­чения, выражая нравственные ценности и пробуждая чувства или отношения в зрителе. Таким образом, знаки составляют сложные коды коммуникации. Сложность, в частности, обусловлена процес­сом, получившим наименование от К. Леви-Строса «бриколаж», - преобразование значения объектов или символов посредством но­вого использования или нестандартных переделок несвязанных вещей. Сам автор применял этот термин по отношению к практике создания вещей из любых подвернувшихся под руку материалов ­структура и результат были важнее, чем составляющие части, изме­няющиеся в процессе создания.

Видное место в области методологии языка занимает Н.Хомский, американский теоретик-лингвист, чьи основные новатор­ские идеи в теории языка помогли лингвистике занять одно из центральных мест в социальных науках. Его взгляды складывались под влиянием Соссюра и особенно Якобсона и в противовес бихевиоризму Л. Блумфилда и Б. Скиннера.

Крупнейшим теоретическим вкладом Хомского стала разработ­ка трансформационной грамматики в работе «Синтаксические структуры» (1957), Любая фраза содержит «глубинную структур­ную» информацию вместе с набором «поверхностных структур». В своей теории трансформационной грамматики Хомский прово­дит различие между значением сообщения (глубинной структурой) и формой, в которой оно выражено (поверхностной структурой). Пример первого «Иван дал книгу Петру». В поверхностной структуре это может быть выражено как «Петр получил книгу от Ивана» или «книга была дана Петру Иваном». Такие грамматические изме­нения вызваны трансформационной грамматикой, т.е. изменения­ми синтаксиса, но не семантики.

Хомский выделяет фонологические и семантические компонен­ты, получившие выражение в проблеме «компетентность и испол­нение», которая связана с различием, между способностью исполь­зовать язык (компетентностью) и фактически произносимыми ре­чами (исполнение). «Компетентность» более определенно описы­вает лингвистическое знание и грамматику, необходимые для понимания речи на своем языке, а «исполнение» - особую манеру произнесения речи. По Хомскому, лингвистическая компетент­ность у человека является врожденной и выражается в универсалиях­ грамматической глубинной структуры.

Доказательством врож­денности фундаментальных грамматических структур является ско­рость и точность, с которой дети овладевают структурами языка. Это опровергает точку зрения бихевиористов, согласно которой язык просто изучается, а его правила схватываются «индуктивно». Конечно, могут иметь место индивидуальные различия, но общие черты структуры и усвоения языка рассматриваются в качестве уни­версальных. Это отражено в гипотезе «механизма усвоения языка», основанной на наблюдениях за детьми, с легкостью усваивающих язык в первые пять лет жизни и способных составлять предложе­ния, никогда не слышанные ими ранее. Следовательно, люди обла­дают врожденной предрасположенностью понимать грамматичес­кие отношения, извлекать «правила» из языка, который они слуша­ют, а затем применять их в формировании собственных выра­жений.

В философском плане предположение о врожденных идеях или категориях делает Хомского приверженцем «рационалистических» и «идеалистических» теорий, идущих вразрез с эмпиризмом, рас­сматривающим разум как «tabula rasa», для которого «обучение» ­только усвоение языка.

Лингвистические идеи Хомского имеют большую научную цен­ность, хотя некоторые специалисты сомневаются в правомерности его акцента на универсалиях грамматики или на выделении прежде всего синтаксиса для объяснения многообразия и прогресса чело­веческих обществ с точки зрения языка.

Социолингвистический подход имеет важное значение для теории коммуникации. «Социолингвистика» - сокращение от термина «со­циологическая лингвистика», который был введен советским лин­гвистом Е.Д. Поливановым еще в 1920-х гг. Такое сокращение (англ. sociolinguistics) впервые было употреблено американским исследо­вателем Х. Карри в 1952 г.

Социолингвистика охватывает область исследований, находя­щуюся в ведении социологии и психологии и связанную с социаль­ными и культурными аспектами, а также с функциями языка. Не­смотря на порой узкую идентификацию с несколько несопостави­мыми, хотя и важными, темами, касающимися языка и социальных классов, языка и этносов, языка и гендера и т.д., потенциально со­циолингвистика имеет намного более широкие интересы, включая большинство аспектов языка. Среди других главных ее областей на­ходятся прагматика и семиотика. Без преувеличения можно счи­тать, что социолингвистика в рамках общего изучения лингвисти­ки имеет крайне важное, а не периферийное значение.

В современной социолингвистике при анализе языковых явле­ний и процессов основной акцент делается на роли общества: ис­следуется влияние различных социальных факторов на взаимодей­ствие языков, систему отдельного языка и его функционирование. В предметную область социолингвистики включаются объекты, при рассмотрении которых происходит органическое соединение социологических и лингвистических категорий. Так, если рассмат­ривать языковую коммуникацию в обществе, то ее можно предста­вить как континуум, который делится на сферы общения, совпа­дающие со сферами социального взаимодействия. С одной сторо­ны, это сфера общегосударственного или общеэтнического обще­ния, а с другой - сфера повседневно-бытового общения. Языки в многонациональной стране и формы существования национально­го языка (совокупность литературного языка, территориальных диалектов, социолектов-жаргонов, арго) в однонациональной стра­не составляют иерархическую систему, называемую «языковая си­туация». Иерархичность языковой ситуации состоит в неравной функциональной нагрузке используемых языковых образований или форм их существования - язык общегосударственного обще­ния или литературный язык обслуживает большее количество сфер общения, чем соответственно язык национального меньшинства или территориальный диалект.

Языковая ситуация в целом и функциональная нагрузка ее ком­понентов зависят от того положения в обществе, которое занимает говорящая на них социальная или этническая общность. Языковое меньшинство в колониальных странах господствовало во всех об­ластях жизни, и его язык в функциональном плане доминировал над автохтонными языками. В ходе общественного развития, осо­бенно при кардинальных социально-политических переменах, по­ложение этих общностей меняется и появляется необходимость привести в соответствие их новое положение с функциональной нагрузкой языковых образований. При этом встает проблема выбо­ра того или иного языкового образования для замены ранее исполь­зовавшегося. Процесс выбора языкового образования для тех или иных коммуникативных целей относится к компетенции языковой политики, которая определяется как совокупность мер, принимае­мых для изменения или сохранения языковой ситуации, для введе­ния новых или закрепления употребляющихся языковых норм, т.е. в языковую политику входят процессы нормирования, кодифика­ции литературной нормы, сознательная слово и терминотворчес­кая деятельность.

Граждане государства или члены этноса, в котором функционирует несколько языковых образований, вынуждены кроме родного овладевать другим языком или другой формой существования языка. Они становятся билингвами либо диглоссными индивидами. Билингвизм и диглоссия обычно характеризуются функциональ­ным распределением языковых образований, отношениями функ­циональной дополнительности их друг к другу, отражающих кон­кретную языковую ситуацию. Поскольку языковые образования при билингвизме и диглоссии функционально распределены, инди­виды используют каждое из них для разных коммуникативных целей и в разных ситуациях общения. Таким образом, в реальности происходит выбор языкового образования и на индивидуальном уровне, получившем название «речевое поведение», которое опре­деляется как процесс выбора варианта для построения социально корректного высказывания. Речевое поведение меняется в зависи­мости от детерминантов коммуникативного акта (статус коммуникантов, заданный их социальной принадлежностью или социаль­ной ролью; тема и ситуация общения), правил использования вари­антов разных уровней (разные языки, подсистемы одного языка, варианты лингвистических единиц), заложенных в индивидуаль­ных речевых наборах билингва или диглоссного индивида, а также от смены каналов (переход от устного общения к письменному и наоборот), кодов (языковых и паралингвистических), жанров сооб­щений и Т.д.

Кроме того, в предметную область социолингвистики входит об­ширный круг проблем, связанных с той активной ролью, которую язык играет в жизни общества (национальный литературный язык, сформировавшись вместе с нацией, становится важным фактором ее дальнейшей консолидации). Задача социолингвистики состоит не только в исследовании отражений в языке различных социаль­ных явлений и процессов, но и в изучении роли языка среди соци­альных факторов, обусловливающих функционирование и эволю­цию общества. Таким образом, социолингвистика изучает весь ком­плекс проблем, отражающих двусторонний характер связей между языком и обществом. .

Современная социолингвистика располагает своими собствен­ными методами сбора социолингвистических данных. Наиболее важные из них: анкетирование, интервьюирование, включенное наблюдение, социолингвистический эксперимент, анонимные на­блюдения над речью обследуемых в общественных местах, непо­средственные наблюдения над спонтанной разговорной речью с последующей интерпретацией ее содержательной стороны с по­мощью информаторов. При обработке данных используются: кор­реляционный анализ, вариативные правила на основе объедине­ния количественных методов анализа с методами порождающей

грамматики, импликационное шкалирование, сопоставительный анализ семантических полей и т.п.

Теории коммуникации разрабатываются в рамках такого науч­ного направления, как семиосоциопсихология. Предметом эмпиричес­ких исследований в ее рамках является мотивированный и целена­правленный обмен действиями, связанными с порождением и интерпретацией текстов - «текстовая деятельность» (Т.М. Дридзе), которая выступает как практически не прерывающийся коммуника­ционный процесс создания, обмена и интерпретации текстов.

Текстовая деятельность все более кристаллизуется в самостоя­тельный вид деятельности с завершенной психологической струк­турой. Независимо от того, идет ли речь о порождении или интерпретации текстуально организованной смысловой информации, этот вид деятельности социальных субъектов включает в себя все основные фазы предметного действия: ориентировочную, испол­нительную и контрольно-коррекционную. При этом текстовая дея­тельность мотивируется не только извне (т.е. сообразуется не толь­ко с мотивами материально-практического характера), но и «изнут­ри» самой этой деятельности - коммуникативно-познавательными намерениями общающихся субъектов.

Эффективность текстовой деятельности в структуре общения, а значит, и социального взаимодействия обусловливается как особен­ностями самой этой деятельности, протекающей в определенных конкретно-исторических условиях в контексте тех или иных жиз­ненных ситуаций, так и семиосоциопсихологическими характерис­тиками партнеров по общению. Существенными среди них являют­ся уровень их коммуникативно-познавательных умений и перцеп­тивной готовности, наличие навыков адекватного целям общения оперирования текстуально организованной смысловой информа­цией. Эксперименты обнаруживают весьма широкую распростра­ненность ситуаций «смысловых ножниц», которые в самом общем виде описываются как ситуации возникновения смыслового «ваку­ума», вызванного несовпадением смысловых «фокусов» текстовой деятельности партнеров в ходе знакового общения.

Таким образом, в рамках семиосоциопсихологии возникает воз­можность построения частных (исходящих из представления о практически непрерывно меняющихся местами и ролями авторов текстов и их интерпретаторах) концептуальных моделей процес­сов знакового общения, протекающих в рамках коммуникативной системы текст - интерпретатор, и более общих эвристических мо­делей социально-психологических процессов, связанных с комму­никативно-познавательной деятельностью.

О'