От Осетрова / Монтескье / Длугач Т.Б. - Три портрета эпохи Просвещения. Мон- тескьё. Вольтер. Руссо(Научное издание)-2006

52

или «просвещенного абсолютизма». Родоначальником концепции считается Томас Гоббс. Но Вольтер, бесспорно, принадлежал к ее сторонникам, и трудно не согласиться со словами Н.И.Кареева о том, что «все политическое миросозерцание вождя века Вольтера есть просвещенный абсолютизм»67 . Проводя глубокое исследование различных форм царствования в Европе в XVIII веке и идей относительно этого, Н.Кареев приходит к вполне обоснованному выводу о том, что «самым крупным представителем основной идеи просвещенного абсолютизма среди них (среди других мыслителей XVIII в. — Т.Д.) был именно Вольтер, «патриарх философов»68 . Конечно, Вольтер симпатизировал республике, воспевал ее в своих трагедиях «Смерть Цезаря» или «Брут», считал ее самой естественной и ранней социальной структурой, однако неустойчивость социального равенства должна была, согласно Вольтеру, определить ее быстрый распад за счет стремления одних возвыситься над другими. Старая феодальная монархия также обнаружила свою недееспособность; она загнила, превратившись в деспотию или тиранию. В условиях распада старой монархии и недоверия Вольера к низшему слою, к черни, к ее действиям, самой подходящей формой государственного устройства Вольтеру кажется просвещенный абсолютизм, эта новая форма монархического правления. Ее задачами, которые, казалось, должны решить прусский король Фридрих II, польский король Станислав Лещинский, шведский король Густав, русская императрица Екатерина II, были названы: восстановление экономики страны и ее торговли, установление справедливых законов, равенство всех граждан перед законом, равномерное налогообложение, отстранение церкви от государственных дел и образования, и т.п. Недаром Вольтер состоял в переписке и был лично знаком со многими царст-

53

54

питуемых. Это и предполагает власть монарха над толпой; по мнению Вольтера, вообще надо просвещать «не чернорабочего, а доброго буржуа, обитателя городов». А над просвещенным монархом стоит только просвещенный философ.

Парадоксально, но просвещение достигается посредством абсолютного подчинения монарху, но — просвещенному монарху, когда оно по сути дела перестает быть подчинением.

Такой подход Вольтера обусловлен еще и тем, что Вольтер добивается не столько социального равенства, сколько свободы мысли, слова и вероисповедания. Но английский период подходит к концу.

В 1729 г. получено разрешение вернуться на родину. Появившись там, Вольтер пишет и ставит две трагедии — «Смерть Цезаря» и «Брута», воспевающих гражданские республиканские доблести; эти трагедии, написанные в классицистском стиле, были достаточно скучны и особого успеха Вольтеру не принесли. Зато «Заира», поставленная в 1732 г. В «Комеди франсез», вновь вызвала бурный восторг парижской публики своими любовными перипетиями и принципами веротерпимости, воплотившимися в драматической любви христианки к мусульманину.

После осуждения «Философских писем» парижским парламентом Вольтер некоторое время скрывается в Лотарингии, а затем перебирается в имение своей новой возлюбленной Эмилии дю Шатле, в замок Сирé на границе Шампани и Лотарингии.

§ 3. Любовь к Эмилии и к наукам

Эта любовная связь вошла в историю не столько как связь, сколько как творческий союз. В 1732 г. 27-летняя маркиза, жившая отдельно от своего мужа-офицера в Париже, знакомится с 39-летним знаменитым литератором. Оба свободны, оба любят науки, оба либерально настроены.

55

Эмилию считали выдающейся женщиной своего времени — она знала латынь и греческий, переводила Вергилия, увлекалась математикой, читала Декарта, прекрасно пела. Она была кокетливой женщиной, обожала наряды, и знающие ее люди шутили, что симпатии ее распределяются поровну между математикой и помпонами.

Поскольку Вольтеру после сожжения «Философских писем» надо было где-то скрыться, Эмилия предложила ему убежище в своем фамильном замке в графстве Шампань на границе Франции с Лотарингией — в Сирé. Вольтер искренне любил Эмилию, об этом свидетельствует множество стихотворений, посвященных ей, например:

— Есть равенство, и мудрая природа Всегда стремится смертных уравнять. Ум, красота, раскованность, свобода, Цветущий вид и царственная стать — Вам все дано. Удел иного рода Достался мне: природой обделен

Ядля невзгод был, кажется, рожден; Но Вами я любим — и прочь невзгода:

Явсе имею. Я вознагражден. —

Но, по-видимому, гораздо большее значение имели общность интересов, любовь к знаниям, желание совершенствоваться в науках. Вольтер учит Эмилию английскому языку, и через три месяца она может бегло разговаривать. Они еще не знают, что проведут в Сирé почти 16 счастливых и заполненных занятиями лет. Конечно, наверное, и не встретив Эмилию, Вольтер создал бы все свои знаменитые сочинения, но спокойная жизнь в имении способствовала плодотворным напряженным занятиям — ничто не отвлекало их, не мешали никакие светские приемы, сплетни, игра в бридж, а главное, не надо было опасаться правительственных или церковных преследований. Занимались они всерьез, чуть ли не по 10-12 часов в день, иногда Эмилия спала только 2–3 часа, сетуя, что времени не хватает. Имеющий к тому

56

времени достаточные средства Вольтер восстановил замок, пристроил ко второму этажу галерею, где проводил различные физические, химические и биологические опыты. Особенно тщательно были оборудованы спальня и кабинет Вольтера, а также будуар и кабинет Эмилии. Прекрасные статуи

икартины украшали замок, а небольшая статуэтка Амура, нацелившегося стрелой в занимающихся опытами Вольтера

иЭмилию, символизировала особенность их любви. Немногочисленные гости довольствовались обществом

хозяев только в течение часа за обедом и вечером после ужина, когда иногда даже давались театральные представления, в которых и Эмилия с удовольствием принимала участие.

Вольтер недаром называл свою подругу «божественной Эмилией»: ее страсть к науке, в конце концов, заставила ее перевести с латыни на французский труднейшую работу Ньютона «Математические начала натуральной философии». Вольтеру, правда, долго пришлось уговаривать ее, так как ее больше привлекала теория вихрей Декарта, нежели теория тяготения Ньютона. Маркиза переписывалась с Мопертюи, известным французским ученым, позже президентом Берлинской Академии наук, со сторонником Лейбница Кёнигом, брала у последнего уроки математики. Вольтер же именно здесь и благодаря спорам с Эмилией начал серьезно заниматься историей. Мадам не любила историю, она не видела в ней никакого смысла, недоумевая, зачем ей, парижанке, живущей в XVIII веке, интересоваться событиями двухтысячелетней давности, да еще в деталях. Чтобы доказать, что история имеет смысл, Вольтер обложился сочинениями множества замечательных авторов — он читает Гомера и Гесиода, Плутарха и Плиния, Тацита и Боссюэ. Он читает, читает и читает; книг в его библиотеке великое множество, и он занят изучением не только идей, но и несомненных свидетельств жизни разных народов.

«Генриада», изданная еще в 1723 г., была не историческим трудом, а скорее эпическим описанием деяний великого короля. А вот «История Карла XII», над которой Вольтер

57

начал работать в Англии, уже представляет собой пример специфически исторического труда — с точными сведениями, множеством проверенных обстоятельств, с сообщениями о заключении или расторжении союзов между государствами и т.д. Он здесь сочиняет и «Век Людовика XIV». Но обо всем этом позже.

Здесь же Вольтер пишет «Метафизический трактат» (предположительно в 30-е годы, в печати он появится только в 1780 г.), «Основы философии Ньютона» (1738) и знаменитую «Орлеанскую девственницу», эту своего рода французскую «Гавриилиаду» (начата в 1726 г., опубликована в 1755 г. во Франкфурте).

Жизнь с Эмилией в Сирé знаменательна тем, что нако- нец-то о Вольтере начинают заботиться. Заботятся о его здоровье, так как оно не слишком крепкое, заботятся о его безопасности, ведь сам Вольтер не слишком осторожен. Эмилия прячет «Метафизический трактат», опасаясь популяризации в Париже вольтеровских деистских мыслей; она прячет — прежде всего, от него — песни «Орлеанской девственницы», опасаясь теперь уже нешуточного церковного преследования. Эмилия страшится Бастилии и жалуется общим знакомым на то, как трудно уберечь Вольтера от него самого. И неприятности не замедлили начаться.

В 1735 г. Вольтер пишет небольшую шутливую поэму «Светский человек», цель которой — обратить внимание на успехи цивилизации и прогресс человеческого рода. Первобытных людей, вплоть до Адама и Евы, он изображает не слишком моральными и не слишком воспитанными людьми, с неумытыми лицами и грязью под ногтями. Естественно, что церкви не понравилось такое толкование. Но Вольтер еще больше обострил ситуацию, назвав господина Буайе, бывшего епископа города Мирепуа и воспитателя дофина «ослом Мирепуа», сыграв на нечетком написании тем слова «ancient» (бывший) как «âne» (осел). Епископ пожаловался кардиналу Флери, да еще некий аббат Дефонтен сообщил, что автор «Светского человека» — Вольтер, так что

58

вскоре последовал приказ об аресте последнего. Зимой 1736 г. в заносы и пургу Вольтер бежит в Бельгию и Голландию, расставшись на время с горевавшей маркизой. Вообще в жизни Вольтера приключений было гораздо больше, чем у любого другого смертного. Это были и решающие перемены, связанные с заключением в Бастилию, путешествием в Англию

ипереселением в Потсдам; это были и незначительные, хотя

идостаточно опасные происшествия, как, например, это путешествие в Голландию, или переезд в Фернé. Многочисленные знакомства, начиная с царственных особ, ученых и актрис и кончая несчастным гонимым семейством Каласов; разнообразные дела — начиная с прогремевших на весь мир судебных процессов против церкви и кончая тяжбой с преж-

ним хозяином Фернé из-за вязанки дров — во всем сказывалась кипучая, энергичная натура Вольтера. Он был и велик и мелочен, и тщеславен, и горд. Скандальная известность с поддельными векселями и спекуляциями фуражом сочеталась с громкой славой от постановки трагедий и публикации сочинений. Вольтер допускал хитрости и обман, если они были выгодны для него. Короче, ничто человеческое было ему не чуждо, и личность Вольтера невозможно втиснуть ни в какие строго определенные — моральные или политические — рамки. Он был затребован своей эпохой, но он и создавал эту эпоху, накладывая на все события печать своей неповторимой индивидуальности. Его популярность была велика уже в 30-е годы. Во время пребывания Вольтера в Брюсселе в его честь в театре сыграли драму «Альзира»; в Амстердаме толпы народа сопровождали его на улицах. Но без трудностей не обходилось никогда. Серьезная неприятность в этот период жизни была вызвана появлением пасквиля «Вольтеромания», написанного уже упомянутым аббатом Дефонтеном, завистником Вольтера. В нем Вольтер обвинялся в невежестве и неумении писать; в «Истории Карла XII» находили множество исторических ошибок. «Основы философии Ньютона» объявились сочинением школьника, а «Философские письма» призна-

59

вались достойными сожжения. Этот пасквиль ходил по рукам в Париже и даже был прислан Вольтеру в Сирé. Тот страшно переживал эти несправедливые оценки; еще бóльшие переживания были связаны с конфискацией первых двух томов запланированного им первого собрания сочинений, а также со снятием со сцены трагедии «Магомет», несмотря на то, что

ееодобрил папа Бенедикт XIV.

В1737-38 гг. Вольтер возвращается домой, в Сирé, там ждут его девять муз, там ждет его земная муза — Эмилия.

Уделим некоторое внимание тем философским сочинениям, которые навлекли на себя обвинения в невежестве, неспособности понять сложный материал и т.д. Во всем этом нет ни слова истины.

Вольтер обладал необыкновенно чутким восприятием, позволяющим ему схватывать новые и самые существенные идеи. То, что французам было еще не очень хорошо известно, то, что еще не было принято во Франции и что получило достаточно широкое распространение в Англии, привлекало его пристальное внимание. «Француз, прибывающий в Лондон, замечает в философии, как и во всем прочем, сильные перемены. Он покинул заполненный мир, а прибыл в пустой»72 , — пишет он.

Впервую очередь это касалось научных успехов, успехов ньютонианства, т.к., будучи просветителем, Вольтер связывал социальный прогресс с прогрессом науки. Отсюда его интерес к Ньютону, к Локку как творцам новой экспериментальной науки и экспериментального метода.

Нельзя сказать, что «Метафизический трактат» или «Основы философии Ньютона» были выдающимися или систематическими философскими сочинениями, но черты нового философского мышления были отражены в них исключительно точно. И для того времени были очень смелыми.

Заимствовав у англичан деизм, Вольтер обосновывает его рациональный смысл для каждого здравомыслящего че-

ловека. Трудно доказать, что Бог существует, но еще труднее

60

доказать, что он не существует. В пользу существования Бога говорит то, что материя сама по себе не мыслит и не ощущает. Вольтер, конечно, опирается здесь на механицизм Ньютона,

спозиций которого материальные частицы обладают только механическими свойствами, и даже движение вкладывает в них Бог. «…Движение несущественно для материи и материя получает его извне, а значит, есть Бог, который ей его сообщает. Точно так же и разумение не присуще материи, ибо скала или пшеничные злаки вовсе не мыслят. Откуда же мыслящие

иощущающие части материи могли получить чувство и мысль? Не от себя самих, ибо они мыслят вопреки себе; не от материи в целом, ибо мысль и ощущение не причастны материи по существу; следовательно, они получили эти дары из рук высшего существа — разумного, бесконечного, являющегося первопричиной всех остальных существ»73 .

Ксожалению, мы ничего не знаем о Боге: «Бог вовсе не принадлежит к тому роду причин, что нам известны; он мог создать ум и материю, не будучи ни тем, ни другим; ни то, ни другое не проистекает от него, но то и другое суть его творения»74 . «…я вынужден признать, что есть бытие, в силу необходимости существующее по себе извечно и являющееся первопричиной всех остальных видов бытия. Отсюда, по сути, вытекает, что бытие это безгранично длительно, велико и могущественно, ибо кто может его ограничить?»75 .

По аналогии с изготовлением человеком разнообразных предметов Вольтер заключает, что и для природных созданий должен быть Мастер. Поскольку все природные события причинно обусловлены, постольку должно существовать сверхприродное абсолютно свободное бытие. Именно Мастер «вложил в планеты ту силу, с которой они передвигаются

сзапада на восток; именно он заставил планеты и Солнце

вращаться вокруг собственной оси»76 .

61