История 3 / Эзотерическое масонство в советской России. Документы 1923-1941 гг. 2005

«Мракобесы»

служил секретарем сельхозотдела Русско-итальянской торговой палаты в Петербурге с 1911 г. по 1912 г. и в то же время чиновником особых поручений. С 1912 г. по 1914 г. продолжал работу в Госбанке, одновременно был секретарем Ближневосточного отдела Российской экспортной торговой палаты. Затем работал ревизором государственных сберкасс до 1917 г.» В других документах и протоколе допроса от 08.08.40 г. Вы этот же период отображаете совершенно иначе, утверждая, что с 1910 г. по 1916 г. полностью провели в Италии и на Балканах (анкета по учету кадров от 09.12.39 г.), уточняя это лишь обстоятельством пребывания в России в 1912-14 гг. (протокол допроса от 08.08.40 г.). Объясните, какое же из Ваших утверждений является правдивым.

ОТВЕТ: При допросе меня в Ленинграде от 02.02.26 г. я скрыл от следствия обстоятельства моего пребывания в Италии с 1911 г. по 1912 г. в г. Турине в должности комиссара отдела Русского павильона на Международной выставке, заменив это ложными сведениями о пребывании в Петербурге. В процессе того же допроса (1926 г.) я также скрыл и о своем пребывания на Балканах в 1914-16 гг., о чем уже показывал раньше, заменив это вымышленными данными о том, что был в СПб.

ВОПРОС: В каких целях Вы проделали все это, почему считали нужным вводить в заблуждение органы быв. ОГПУ, скрывая свое пребывание за границей?

ОТВЕТ: Я не могу объяснить этих причин, не могу указать, чем руководствовался в то время, скрывая от следствия свое пребывание за границей.

ВОПРОС: В автобиографии, составленной лично Вами 03.02.26 г., Вы решительно утверждаете, что учение в Туринском университете полностью окончили в 1909 г. и с 1910 г. окончательно обосновались на службе в банке в СПб.

В ряде составленных Вами после 1926 г. документов, Вы приписываете себе учебу в Туринском университете на медфаке с 1910 г. по 1914 г. и в протоколе допроса от 08.08.40 г., пытаясь исправить разноречивость отдельных документов, утверждаете, что учеба на медфаке названного университета в Турине прервали в 1912 г. Чем объяснить это противоречие?

ОТВЕТ: Сведения, изложенные мною в автобиографии от 03.02.26 г., являются такими же ложными, как многие другие данные, о которых я уже показал на предыдущем допросе. В действительности, я приехал в СПб в 1910 г. осенью, поступил помощником делопроизводителя в Госбанк и весной 1911 г. выехал в Италию в г. Турин на Международную выставку, где и пробыл до 1912 г.

Отсюда Вам должно стать понятным, что в 1910 и 1911 году я не мог учиться в Туринском университете и на медфаке в 1910-14 гг., что утверждал ранее в анкете по учету кадров от 09.12.39 г., т.к. весь этот период 1910/11 учебного года провел в Санкт-Петербурге.

Возвратившись в Италию весной 1911 г., занимая здесь должность комиссара Кустарного отдела на выставке, я одновременно сдал два предмета в университете, какие именно предметы сдал — я не помню. Помню, что сдача зачетов происходила в 1911 г., после чего я к занятиям на медфаке в период пребывания в Италии не возвращался. Вновь возвратившись в Россию весною 1912 г. опять сотрудничал в Госбанке. Какие у меня были соображения к такому неправильному составлению автобиографии от 03.02.26 г., сказать не могу, т.к. не помню.

ВОПРОС: В протоколе допроса от 02.02.26 г. в графе «род занятий» Вы указали, что по профессии являетесь юристом и киноартистом, тогда как впоследствии именуете себя медврачом. Объясните, какую в действительности Вы имеете специальность?

ОТВЕТ: Да, я являюсь по образованию юристом, что и могу подтвердить имеющимся у меня дипломом Туринского университета, выданном мне в 1909 г. Завершенного медицинского образования, диплома об окончании медфака я никогда не имел и не имею. Я склонен утверждать, что прослушав цикл лекций с 1906 по 1910 г. в Туринском университете параллельно занятиям по юриспруденции, имея к 1909 г. ряд «хвостов» (несданных зачетов по 3 курсу, на котором и прервалось мое медобразование в связи с отъездом в Россию), однако, возвратившись через год в Турин, я

431

Эзотерическое масонство в советской России

сдал два зачета, как помню сейчас по IV курсу, избрав предметы, не требовавшие практических занятий в клинике и лабораториях.

Допрос прерывается в 17.15 Допрос начат в 22.25

ВОПРОС: На протяжении всех допросов, начиная с 18 августа 1940 г., Вы постоянно утверждали при изобличении Вас соответствующими документами, что звание врача Вами присвоено и что никогда диплома об окончании медфака Вы не имели. Одновременно Вы ссылались на то, что давали о себе в органы сведения как о человеке, не имевшем завершенного медобразования, ссылаясь на то, что прослушали 4 курса медфака в Туринском университете. Вам предъявляется письмо доверенного Торгпредства СССР в Италии МАХАРАДЗЕ, из смысла которого явствует, что Вы обращались к нему с просьбой о восстановлении Вам якобы «утерянного» диплома врача. Скажите, имели ли Вы когда-либо такой диплом?

ОТВЕТ: Нет, не имел. Просил Торгпредство восстановить мне его через архив Туринского университета в результате какого-то странного затмения.

ВОПРОС: В ряде ответов на вопрос о Вашем медобразовании Вы дали путаные, явно противоречивые объяснения о времени учения на медфаке в Туринском университете, утверждая в частности, что учились в нем с 1906 г. по 1910 г., и с 1911 г. по 1912 г.

Вам предъявляется письмо того же МАХАРАДЗЕ, из которого явствует, что при просмотре архива университета списков учащихся на медфаке, начиная с 1900 г. и ветфака с 1933 г. [по-видимому, описка — с 1903 г. — А.Н.] Вашей фамилии в списке учащихся не оказалось, несмотря на поиски ее в разных приемах перевода Вашей фамилии на итальянский язык.

Из того же письма видно, что и ректор университета неоднократно заявлял МАХАРАДЗЕ, что не помнит среди учащихся в эти годы лица под фамилией КИРИЧЕНКО при одновременном утверждении, что он отчетливо знает студентов, окончивших университет, особенно иностранцев. Что Вы можете сказать по этому поводу?

ОТВЕТ: Я не могу объяснить ничем убедительным как все это получается. Я учился на медфаке в указанное мною время.

ВОПРОС: Вы окончательно запутались в своих ответах на вопросы следствия. Отрицаете, или не хотите признать документально подтвержденные факты? Объясните Ваше поведение.

ОТВЕТ: Я уже заявлял следствию, повторяю вновь, что, являясь политическим авантюристом, я вследствие этого давал о себе систематически в целом ряде документов (анкетах, автобиографиях и других официальных документах) заведомо ложные сведения, преследуя ранее указанные корыстные цели. Большое количество этих документов и довольно частое их сочинение в каждом случае применительно к новым условиям привело к тому, что они противоречат друг другу при вдумчивом их изучении.

ВОПРОС: Расскажите все детали Вашей поездки на Балканы, через кого и как оформили выезд, с кем из представителей правящих кругов и политических деятелей Вы встречались, систему использования полученных Вами материалов и источники к существованию за весь период пребывания там.

ОТВЕТ: Прошу устроить перерыв и дать мне подумать обо всем этом.

Допрос прерывается в 0.35 13.08.40 г. Допрос начат в 12.55

ВОПРОС: Вы просили сделать перерыв в допросе, чтобы обдумать ответ на последний вопрос. Мы это сделали. Приступайте к ответу на заданный Вам вопрос.

432

«Мракобесы»

ОТВЕТ: В 1914 г. в июне месяце я подал заявление в канцелярию градоначальника СПб. о выдаче мне заграничного паспорта, который был выдан беспрепятственно. Получив заграничный паспорт, я намечал поездку в Италию, чтобы на берегу моря отдохнуть, но к отъезду меня за границу разразилась империалистическая война, которая не дала мне возможности выехать в Италию, то я решил поехать на Балканы.

Незадолго до моего отъезда я вступил в члены общества «Славянского единения», председателем которого в то время был БЕХТЕРЕВ Владимир Михайлович. БЕХТЕРЕВ, узнав от меня о моем намерении выехать на Балканы, выразил большое сожаление по поводу невозможности для него лично побывать там, поручил мне информировать его и общество «Славянского единения» о том, что буду в состоянии наблюдать в этих странах в смысле политических настроений правящих кругов и буржуазных общественных кругов. Тогда же, незадолго до отъезда, я предложил свои услуги в качестве корреспондента по освещению событий на Балканах газете «Биржевые новости», редактором которой был НАБИРКИН, имя и отчество сейчас не помню, на что последний охотно согласился, снабдил меня корреспондентским билетом и выдал аванс в 200 рублей. После этого я и выехал на Балканы. Решительно утверждаю, что никаких поручений служебных или от частных лиц я не имел и выезжал на один месяц, т.е. в объеме предоставленного мне отпуска, исходя из своего личного, частного любопытства к Балканским странам.

ВОПРОС: В автобиографии, написанной собственноручно Вами 26.02.26 г., Вы указали: «Началась война 1914 г. Меня, как запасника, призвали, но как нижнему чину мне было легко освободиться благодаря контузии головы. Однако, боясь возможности скорого пересмотра этого, я добился от Росийской экспортной палаты (где я состоял секретарем Ближневосточного отдела) заграничной командировки на Балканы. Там я пробыл больше года, уехав лишь перед наступлением Болгарии на Сербию». Как понимать разницу такого изложения обстоятельств Вашего выезда на Балканы?

ОТВЕТ: Все, что написано в автобиографии от 26.02.26 г. в отношении моей командировки на Балканы, является очередным вымыслом и ложью, смысл которых я сейчас затрудняюсь объяснить. Утверждаю лишь одно: никакой заграничной командировки на Балканы от Росэкспортной палаты не имел.

ВОПРОС: В обоих показаниях от 09.08.40 г. и 17.07.40 г. Вы, касаясь поездки на Балканы, определяли одной из целей ее разведывание политических настроений населения и правящих кругов по отношению к войне и к России (стр. 10 протокола от 09.08.40 г.) и ознакомление с настроениями болгарских интеллигентских кругов в смысле возможного вступления этого государства в империалистическую войну на стороне Германии (собственноручные показания от 19.07.40 г.). Касаясь тех же обстоятельств при допросе Вас сегодня, Вы сводите свою поездку на степень простого любопытства самого себя как одиночки. Объясните причины такого поведения.

ОТВЕТ: Я подтверждаю целиком и полностью изложенные мною показания от 09.08.40 г. и от 19.07.40 г. в той редакции, как они были изложены в то время. Прошу верить, что я не был разведчиком каких-либо специальных органов царского правительства, если только следствие в какой-либо мере и степени может доверять мне после всей той многообразной лжи и вымысла, в которых я уличен на предыдущих допросах.

ВОПРОС: Хорошо зная лживость Ваших ответов на поставленные Вам вопросы, правильно предвосхищаете оценку этого ответа следствию. Следствие считает, что Вы продолжаете борьбу с органами советской власти, не хотите полностью разоружиться и поэтому замалчиваете свою разведывательную работу в 1914 г. вопреки очевидности этого факта. Скажите, где, когда и при каких обстоятельствах, через какие источники Вы приступили к выполнению задания о выявлении политических настроений в Болгарии и других Балканских государств.

ОТВЕТ: Прибыв в Софию (Болгария), я остановился в гостинице «Македония» На второй день отправился к депутату парламента, бывшему премьер-министру МАЛИНОВУ, представился ему и из беседы с ним я установил, что он, отражая мнение

433

Эзотерическое масонство в советской России

целого круга интеллигенции и народа, считал невозможным выступление Болгарии в войне на стороне Германии. Всего посетил МАЛИНОВА два раза.

После этого я организовал встречу с бывшим посланником Болгарии в СанктПетербурге БОБЧЕВЫМ, установил, что он придерживается тех же взглядов, что и МАЛИНОВ в вопросе участии Болгарии на стороне Германии.

После этого я посетил Софийскую Торговую палату в тех же целях, что и встречи с МАЛИНОВЫМ и БОБЧЕВЫМ, выяснив попутно возможности болгарского экспорта в Россию и импорта в Болгарию.

Затем в связи с материальными затруднениями (у меня вышли захваченные деньги) я выехал в сентябре-октябре в Сербию в г. Ниш, остановился здесь в гостинице «Ориент», на второй день обратился к секретарю русского посольства в г. Нише ШТРАНДМАН, попросив у него небольшую сумму денег до получения жалования из России, в чем получил отказ, затем получил из СПб. свое жалование.

Показания АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО Б.В. 16.08.40 г.

Я сознаюсь, что действительно не учился на медицинском факультете в общепринятом смысле этого слова, т.е. не посещал регулярно занятий, не проходил практических занятий, не сдавал зачетов.

Правда, я бывал на медфаке во время лекций по судебной медицине, которые юристами слушались вместе с медиками. Профессор Марио КАРРАРО, зять профессора ЛОМБРОЗО, требовал от юристов знания медицины, дабы, как он говорил, «чтобы будущие следователи и прокуроры не были всецело в руках у врача». Он требовал, чтобы юристы знали главные признаки отравления. Например, при отравлении фосфором выделения светятся, при отравлении SO2 — красные губы и щеки у трупа и красный налет на полушариях головного мозга, отравление цианистым калием — бледность оболочек и запах миндаля и т.д. Профессор КАРРАРО требовал от юристов уметь руководить вскрытием труда.

Также и лекции по криминальной антропологии слушали совместно с медиками. Их читал сам Цезарь ЛОМБРОЗО. На этих лекциях я познакомился с ним и стал бывать у него на дому, а также стал посещать его лекции по психиатрии, где он развивал свою теорию о невменяемости при совершении большинства преступлений и теорию о «преступном типе» — продукте психофизических черт вырождения и со- циально-экономической среды.

Вообще я посещал интересные лекции популярных профессоров, т.к. у моей хозяйки снимал комнату один итальянец, студент-медик. Он то и тащил обычно меня с собой.

Окончив в 1909 г. юридический факультет со степенью доктора юриспруденции, я в 1910 г. выехал после смерти ЛОМБРОЗО в Россию и там, как уже мною было показано, поступил в Госбанк; но уже в следующем 1911 г. я выехал в г. Турин на Международную Туринскую выставку в качестве одного из комиссаров Русского павильона (генеральным комиссаром был В.И. ТИМИРЯЗЕВ).

По закрытии выставки в 1912 г. я возвратился в СПБ на свое место в Госбанке. Служил до 1914 г., когда стали поговаривать о войне. Я уже был участником Рус-

ско-японской войны в качестве вольноопределяющегося, был контужен в голову и больше мне уже не хотелось идти «нижним чином». Последнее время войны я был в Харбине, где был прикомандирован к одному из госпиталей и там исполнял обязан-

434

«Мракобесы»

ности «брата милосердия», поэтому когда в СПб. открылись такие курсы «братьев милосердия», я поступил на них и их окончил (так что Н.Н.БЕКЛЕМИШЕВ прав в этой части своих показаний).

Так что мои предыдущие утверждения, что я был студентом-медиком IV курса — ложны.

В1914 г. в сентябре месяце я ввиду войны выехал вместо Италии в Болгарию и Сербию. В Болгарии я пробыл две недели, затем выехал в г. Ниш в Сербию (см. мои показания по поводу этой поездки и ее целей). В Нише я встретился с д-ром ЖЕРАИЧЕМ, ординатором Надеждинской больницы в СПб., а здесь главврачом 2-го резервного госпиталя. Ему я в разговоре поддерживал версию о прохождении мною трех курсов медфака в Турине, и он, зная, что я там жил, поверил и предложил мне

усебя должность зауряд-врача, на что я согласился. Он предоставил мне бесплатно стол и комнату. В г. Нише, под руководством главного областного доктора ЖЕРАИЧА я научился держать наркоз и ассистировал при операциях. Последние месяцы он поручил мне заведовать сыпнотифозным бараком, где всю работу вели военнопленные лекпомы. В это время в Нише свирепствовала эпидемия сыпного тифа и барак на тысячу человек был переполнен. Не хватало медикаментов, не хватало досок для гробов и рук, чтобы хоронить умерших. Там я проработал около месяца, когда несмотря на принимаемые мною профилактические меры и сам заболел сыпняком. Поправившись, я с разрешения главврача и военведомства выехал в Россию поздней осенью 1915 г. и поступил снова в Госбанк в центральную канцелярию на должность чиновника особых поручений Госбанка, но скоро перешел в отдел госстраха на должность ревизора госстраха. В это время я был занят печатанием своей брошюры «В тылу полей кровавых», а также за это время до отъезда на Дальний Восток ездил в Нижний Новгород в качестве второго сопровождающего ценности для Нижегородского отделения Госбанка.

Вначале 1916 г. в феврале месяце я выехал во Владивосток в качестве ревизора госстраха для проверки деятельности сберкасс по госстраху и подбора врачей для комиссий по освидетельствованию желающих застраховаться. Пробыл до начала января 1917 г., когда вызванный телеграммой брата Льва [КИРИЧЕНКО], выехал с экспрессом в СПБ для поступления с 1 февраля на трехмесячные курсы прапорщиков при Пажеском корпусе, которые окончил в мае месяце 1917 г. с чином прапорщика. Прикомандировался к запасному батальону гвардии Финляндского полка, где брат Лев был адъютантом. Побыл некоторое время младшим офицером, в учебной команде, затем заболел и слег в госпиталь с плевритом. Там, пролежав около месяца, получил отпуск до сентября, который и провел у отца в г. Камышине (он был там контролером станционного счетоводства). Вернувшись в СПб., я продолжал находиться в запасном батальоне до октябрьской революции (это время я почти все болел обострившимся плевритом).

После октябрьской революции снова вернулся во время саботажа его служащих в Госбанк, где в конце ноября 1917 г. получил предложение от комиссара (начальника) охраны Госбанка М.В.КОНДРАТЬЕВА, подтвержденного потом наркомом финансов В.Р.МЕНЖИНСКИМ, отвезти в Тбилиси Президиуму Совету Рабочих и солдатских депутатов по поручению СНК зарплату и прочее Кавказскому фронту. Когда я выполнил после многих приключений это задание СНК РСФСР, чем предотвратил оставление фронта войсками и интервенцию турок, я 1 или 2 января 1918 г. возвратился со своей командой и двумя пулеметами в Петроград.

Рапорт об этой поездке, скрепленный семью подписями, через комиссара охраны я подал новому комиссару-управляющему Госбанка ПЯТАКОВУ (до моего отъезда был ОБОЛЕНСКИЙ).

Вэто время в охране Госбанка была свободная должность пом[ощника] комиссара (пом[ощника] нач[альника]) охраны, на которую общее собрание охраны выбрало меня. На должности пом[ощника] нач[альника] охраны я пробыл до середины 1919 г., когда демобилизовавшись перешел инспектором жел[езно]дор[ожного] отдела того же банка. Оттуда в 1920 г. перешел в Петрогубколлегию обвинителей и за-

435

Эзотерическое масонство в советской России

щитников в связи с обнародованием первого Уголовного Кодекса 1922 г. Был некоторое время при отделе юстиции, а затем принят во вновь образовавшуюся Губколлегию защитников, где пробыл один год, после чего перешел на пенсию по третьей группе инвалидности. На пенсии состоял до апреля 1926 г. Во время пенсионерства я снимался в качестве киноартиста (я за годы 1920-22 окончил школу экранного ис-

Протокол допроса АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО Б.В. 17.08.40 г.

Допрос начат в 13.00 окончен в 15.45

ВОПРОС: С кем из руководителей зарубежных масонских организаций Вы лично встречались или поддерживали связь через других лиц?

ОТВЕТ: Я утверждаю, что ни с кем из руководителей зарубежных масонских организаций связан не был. У меня был случай, когда я в связи с отъездом в Италию на лечение моей жены — ГОЛОВИНОЙ Юлии Николаевны (1903 года рожд.) в 1924 г. переписывался с итальянским масоном профессором Джованни ГОРРИНИ, директором канцелярии Туринского университета.

Письма к ГОРРИНИ были чисто семейного характера. Последнее письмо (второе по счету) я передал ГОРРИНИ вместе со своей женой.

ВОПРОС: Расскажите более подробно о Ваших встречах с английским пастором Сваном ЛОМБАРТОМ.

ОТВЕТ: С пастором ЛОМБАРТОМ я познакомился в 1913 г. у англичанки СИВЕРС (имя и отчество сейчас не помню), у которой я брал на дому уроки английского языка. ЛОМБАРТА у СИВЕРС я видел раза два-три в моменты моего прихода для занятий или ухода от нее. Разговоров у меня с ЛОМБАРТОМ никаких не было за исключением взаимного приветствия, т.к. он очень плохо говорил по-русски, а я никак не говорил по-английски.

ВОПРОС: Был ли масоном пастор ЛОМБАРТ? ОТВЕТ: Да, пастор ЛОМБАРТ был масоном.

ВОПРОС: Каким образом Вы узнали, что ЛОМБАРТ масон?

ОТВЕТ: О принадлежности ЛОМБАРТА к масонам я узнал в 1922 г. из альбома дочери СИВЕРС, Ольги, которая попросила меня написать ей в альбом что-нибудь на память в связи с ее отъездом в Англию. Просматривая альбом, я обнаружил в нем статью, написанную пастором ЛОМБАРТОМ, под которой он расписался и в конце росписи поставил масонский знак.

ВОПРОС: Масонство в России всегда было нелегально, следовательно ЛОМБАРТ, расписываясь в альбоме с масонскими знаками, ставил себя под опасность. Чем Вы можете объяснить такую неосторожность с его стороны?

ОТВЕТ: Я не могу объяснить, как могло случиться, что ЛОМБАРТ расписался помасонски. Но это в действительности было так. Он ничем не рисковал, т.к. это было уже после февральской революции.

ВОПРОС: Расскажите, когда и при каких обстоятельствах выехал ЛОМБАРТ из Петербурга.

ОТВЕТ: Не знаю. Знаю от Ольги СИВЕРС, что ЛОМБАРТ выехал в Англию в период керенщины.

ВОПРОС: Расскажите о содержании Ваших встреч с ЛОМБАРТОМ перед его отъездом из Петербурга.

ОТВЕТ: Я перед отъездом ЛОМБАРТА из Петербурга встреч с ним не имел, т.к. я узнал о его отъезде после того, как он уже был в Англии, он выехал в период керенщины. Узнал я об его отъезде уже в 1922 г. от Ольги СИВЕРС. Я утверждаю, что с ЛОМБАРТОМ имел встречи у супруги СИВЕРС в 1913 г. и только. После 1913 г. я с ним никаких встреч не имел.

436

«Мракобесы»

ВОПРОС: Расскажите, как осуществляли связь с ЛОМБАРТОМ после его отъезда в Англию.

ОТВЕТ: Никакой связи с ЛОМБАРТОМ я не поддерживал, если не считать устного приветствия, переданного через Ольгу СИВЕРС в 1922 г., когда она уезжала на лечение паралича обеих ног.

ВОПРОС: Ольга СИВЕРС передала Ваше приветствие ЛОМБАРТУ?

ОТВЕТ: Да, передала, о чем она в письме к своей матери написала ей, чтобы она передала мне, что привет ЛОМБАРТУ передала и что он посылает мне взаимные приветствия.

ВОПРОС: Ольга СИВЕРС Вам лично писала письма из Англии, в которых бы касалась Ваших взаимоотношений с ЛОМБАРТОМ?

ОТВЕТ: Нет, не писала ни мне, ни моей жене.

ВОПРОС: Следовательно, Вы утверждаете, что у Вас с ЛОМБАРТОМ, кроме взаимного приветствия, досланного через Ольгу СИВЕРС, никакой связи и переписки не было ни на Ваш адрес, ни через кого бы то ни было?

ОТВЕТ: Да, утверждаю. Прошу этому верить.

ВОПРОС: В отношении ЛОМБАРТА и его связи с Вами Вы говорите неправду. Следствие располагает данными, свидетельствующими о Вашей связи с ЛОМБАРТОМ и после его отъезда в Англию. Дайте точное объяснение по этому вопросу.

ОТВЕТ: Прошу верить мне, что у меня с ЛОМБАРТОМ связи не было ни в период его пребывания в России, ни после его отъезда в Англию. Был случай, когда масон Рудольф КЮН уезжал на жительство в Америку в 1923 г. Я дал ему адрес в Англии, Лондон, теток Ольги СИВЕРС, чтобы через них он разыскал ЛОМБАРТА и передал ему от меня приветствие и просьбу помочь в устройстве личных дел Рудольфу КЮН в связи с его переездом в Америку (он вез с собой обстановку и другие вещи). Но Рудольфу КЮН разыскать ЛОМБАРТА не удалось, т.к. он проживал в окрестности города и приветствия от меня ему не передал.

ВОПРОС: Откуда Вы узнали адреса теток Ольги СИВЕРС?

ОТВЕТ: Адреса теток СИВЕРС в Лондоне я узнал от супруги СИВЕРС через свою

[ЦА ФСБ РФ, Н-15197, т. 1, л. 145-150]

Протокол допроса АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО Б.В. 18.08.40 г.

Допрос начат в 13.05 окончен в 15.45

ВОПРОС: Расскажите подробно, что из себя представляет Рудольф КЮН? ОТВЕТ: Рудольф КЮН родился в США, бывший офицер кавалерии царского

или керенского периода, не помню. В 1920 г. был адъютантом военного коменданта г. Петербурга. В 1920 г. также слушатель школы экранного искусства. В 1921 г. студент кинотехникума в Петербурге, затем работал в благотворительной американской организации «АРА». С 1921 г. мною завербован в масоны.

ВОПРОС: Когда и каким образом Вы с КЮН завязали связи?

ОТВЕТ: С Рудольфом КЮН я познакомился в момент моей совместной о ним учебы в 1920 г. в школе экранового искусства, а также и в кинотехникуме в г. Петербурге. Во время учебы я присматривался к КЮН, изучал его, его поступки. Когда я увидел в нем энергичного человека, я пригласил его к себе домой, где он увидел у меня масонские знаки и литературу, на что он обратил внимание. Воспользовавшись его вниманием к масонским знакам, я повел с ним разговор по вовлечению его в русские масоны, с его стороны возражений не было. Затем, через некоторое время, он мною был посвящен в масоны. В дальнейшем с Рудольфом КЮН у

437

Эзотерическое масонство в советской России

меня были чисто дружеские отношения до 1923 г., когда он со своей женой уехал в г. Нью-Йорк.

ВОПРОС: В чем заключалась деятельность Рудольфа КЮНА как масона в СССР

и в каких масонских организациях он состоял?

ОТВЕТ: В СССР Рудольф КЮН проходил масонскую учебу (посвящение в масонство) и ему удалось вовлечь в масоны только КРАСНОБОРОДОВА (РУДАНОВА), имя и отчество не знаю. Никакой масонской работы у КЮН не было, не считая его учебу. В других масонских организациях Рудольф КЮН не состоял.

ВОПРОС: Где сейчас находится Рудольф КЮН и чем он занимается?

ОТВЕТ: Перед арестом меня в 1925 г. я получил от Рудольфа КЮН второе по счету письмо, из которого было видно, что он проживает в г. Нью-Йорке (предместье города — Бруклин) и снимался в кинофирме «Парамаунт-фильм». Но после ареста я с ним связи потерял и где он сейчас находится — не знаю.

ВОПРОС: Расскажите подробно о характере Вашей связи с Рудольфом КЮН. ОТВЕТ: От Рудольфа КЮН я получил из Нью-Йорка два письма. Первое письмо

я получил в 1924 г., в котором он сообщил о рождении сына у него, а также, что он не мог повидать в Лондоне во время переезда из Ленинграда в Нью-Йорк пастора ЛОМБАРТА, т.к. он проживал в окрестности. Также сообщал о мелочах быта.

Второе письмо я получил в 1925 г. на мое поздравительное о рождении сына, а также где я спрашивал у него в своем письме, не может ли он продать имевшийся в моем личном архиве подлинник клятвы мальтийских рыцарей за подписью Павла I. Он мне ответил, что для разговора о продаже надо иметь на руках подлинный документ, а затем сообщил мне, что ему американскими масонами запрещена всякая деятельность по открытию в Нью-Йорке масонской ложи, подчиненной Русскому Автономному Масонству, в противном случае он будет арестован и выслан из США. Они ему предложили вступить в их масонство.

На второе письмо я ответа не мог послать, т.к. подлинного документа не пропустили бы через границу как уникальный документ.

ВОПРОС: Следовательно, Рудольф КЮН Вам прислал два письма, одно в 1924 г. а другое в 1925 году. Вы же ему ответили только на первое письмо. Так ли это на самом деле?

ОТВЕТ: Да, это так было и прошу верить мне.

ВОПРОС: Расскажите, какие давались Вам задания Рудольфу КЮН перед его отъездом в США.

ОТВЕТ: Рудольфу КЮН был дан диплом от имени Русского Автономного Масонства на право открытия в Нью-Йорке масонской ложи, подчиненной «Великой ложе Астрея». Кроме того, мною было дано поручение Рудольфу КЮН передать привет жившему в Лондоне пастору ЛОМБАРТУ: собственно говоря, это было необходимо самому КЮН, чтобы пастор ЛОМБАРТ помог ему при перегрузке с одного парохода на другой, т.к. у КЮНА не было в Лондоне никого знакомых.

Затем, как я уже выше сказал, было Рудольфу КЮНУ поручено узнать, можно ли продать подлинник клятвы мальтийских рыцарей, подписанный Павлом I. Больше никаких заданий и поручений ему не давалось, как мною лично, так и «Великой ложей Астрея».

ВОПРОС: Рудольф КЮН выполнил эти задания и поручения?

ОТВЕТ: Открыть масонскую ложу КЮН не удалось, т.к. местные масоны ему категорически воспретили открывать ложу и даже пригрозили арестом и высылкой из США. В отношении моего поручения к пастору, то он тоже не выполнил, т.к. ЛОМБАРТА в Лондоне на жительстве не оказалось, он проживал где-то в окрестности Лондона.

ВОПРОС: После отбытия наказания Вы восстановили связи с Рудольфом КЮН? ОТВЕТ: Нет, не восстановил, т.к. я его адреса не знал.

ВОПРОС: На чей адрес шла у Вас переписка с Рудольфом КЮН?

ОТВЕТ: Письма от Рудольфа КЮН я получал через КРАСНОБОРОДОВА (РУДАНОВА)

438

«Мракобесы»

ВОПРОС: Почему Вы переписывались с КЮН не на свой адрес, а на адрес РУДА- НОВА-КРАСНОБОРОДОВА?

ОТВЕТ: КЮН прекрасно знал мой адрес, но почему он послал на адрес КРАСНОБОРОДОВА, я не знаю.

ВОПРОС: Вы об этом КЮН написали, что может слать и на Ваш адрес письма?

Протокол допроса АСТРОМОВА-КИРИЧЕНКО Б.В. 21-23.08.40 г.

Допрос начат в 20.35 закончен 12.20 23.08.40 г.

ВОПРОС: Расскажите подробно, где и кем Вы работали в 1923-1924-1925 и 1926 годах.

ОТВЕТ: В 1922-23 гг. я работал членом Коллегии защитников в Петербурге. Во время работы членом Коллегии выезжал в командировку в г. Гдов для выступления по судебным делам в нарсуде. В 1924-25 гг. и до 27 января 1926 г. я был на пенсии по

IIIгруппе, одновременно работая внештатным киноартистом в Ленинграде. ВОПРОС: Проживая в Петербурге, Вы после 1922 г. бывали в Москве? ОТВЕТ: Бывал.

ВОПРОС: Расскажите, когда и зачем Вы бывали в Москве.

ОТВЕТ: Впервые после Великой Октябрьской революции я приезжал в Москву

в начале 1923 г. с ходатайством перед итальянским посольством о выдаче мне и моей жене визы на въезд в Италию. В Москве пробыл не больше недели, причем останавливался у инженера СИЛИНА Николая Кузьмича, проживавшего тогда по Просвирнинскому переулку, д. 10 (квартиру не помню), который был женат на сестре моей первой жены, ГИЦ Варваре Ивановне.

Второй раз приезжал в Москву осенью 1923 г., чтобы узнать в итальянском посольстве получена ли из Италии виза на выезд в Италию меня и моей жены. В посольстве мне сказали, что визы получены и могут выдать их мне по предъявлении заграничных паспортов.

Во второй приезд в Москву я также останавливался у СИЛИНА Николая Кузьмича.

В третий раз я уже приезжал за визой для моей жены с ее заграничным паспортом. В Москве пробыл не больше недели, останавливался на квартире у СИЛИНА Николая Кузьмича. Приезд мой состоялся весною 1924 г. Больше в Москву из Ленинграда я не приезжал.

ВОПРОС: А в 1925 г. разве Вы не приезжали в Москву? ОТВЕТ: Приезжал или нет, я не помню.

Допрос прерывается в 1.30 22.08.40 г. Допрос начат в 14.15

ВОПРОС: Расскажите более подробно о Вашей первой поездке из Петрограда в Москву.

ОТВЕТ: В 1923 г. я начал хлопотать о выдаче заграничных паспортов и визы на въезд за границу мне и моей жене, ГОЛОВИНОЙ Юлии Николаевне. В связи с этим я в начале 1923 г. выехал в Москву в итальянское посольство за визами мне и моей жене, т.к. выезд мы намечали в Италию.

Придя в итальянское посольство, я обратился к чиновнику с обращением о том,

439

Эзотерическое масонство в советской России

что я и моя жена собираемся выехать в Италию для лечения, на что последовал вопрос о цели поездки, а затем дали заполнить анкету. Заполнив анкету, мне сказали, что окончательный ответ будет дан мне через 2-3 недели. Одновременно с визами я первую поездку в Москву использовал и для установления новых связей по Москве. Будучи еще в Петрограде, я по собственной инициативе заручился рекомендательным письмом отца БЕЛЮСТИНА, который проживал в то время в Петрограде (на Васильевском острове), у библиотекаря Академии Наук — НИКОЛАЕВА (родственник по жене СВЕРЧКОВА Николая Георгиевича) для установления взаимоотношений с его сыном — БЕЛЮСТИНЫМ Всеволодом Вячеславовичем. БЕЛЮСТИНА я видел и масонскую связь с ним установил. Также виделся с ПОЛИСАДОВЫМ и его учениками. Больше ни с кем в Москве я не встречался и связи не устанавливал.

ВОПРОС: В итальянском посольстве Вы только о визах говорили или Вы тогда же передали через них письма к ГОРРИНИ?

ОТВЕТ: Я утверждаю, что в итальянском посольстве вел разговор исключительно о визах на выезд в Италию. Что касается моих писем к профессору, директору университета в Турине (Италия) Джованни ГОРРИНИ, то я одно послал Джованни ГОРРИНИ по почте, а одно передал с женой в Италию.

ВОПРОС: ГОРРИНИ Вам письма писал?

ОТВЕТ: ГОРРИНИ мне ответил на первое письмо, в котором я просил его сообщить об условиях жизни в Италии и возможности устроиться на лечение.

ВОПРОС: Расскажите подробно, кто такой Всеволод Вячеславович БЕЛЮСТИН и как Вы установили связь с ним.

ОТВЕТ: Как я уже сказал, я по собственной инициативе получил от БЕЛЮСТИНА Вячеслава Вячеславовича (отца) рекомендательное письмо к его сыну Всеволоду Вячеславовичу БЕЛЮСТИНУ, который в то время работал в Наркоминделе. Цель рекомендательного письма к БЕЛЮСТИНУ заключалась в том, чтобы установить взаимоотношения с ним как с одним из крупных оккультистов и учеников инженера ШМАКОВА, а также как с одним из крупных «розенкрейцеров».

ВОПРОС: Опишите характер Вашей первой встречи с БЕЛЮСТИНЫМ В.В. ОТВЕТ: С БЕЛЮСТИНЫМ я встретился у него на квартире (на Трубной площа-

ди) во дворе Дома крестьянина, где он тогда проживал. Во время встречи я представился с письмом от отца и сразу объяснил ему, что я Генеральный секретарь Русского Автономного Масонства «Великая ложа Астрея», что ложа была все время под покровительством мартинистов (МЕБЕС Григория Оттоновича), а теперь хотелось доверить руководство крупному оккультисту, довериться его знаниям, в частности, В.В.БЕЛЮСТИНУ. На мое предложение БЕЛЮСТИН ответил согласием, что готов нам помочь в руководстве ложей.

В это время я с БЕЛЮСТИНЫМ В.В. имел две встречи, и обе встречи были посвящены исключительно разговорам на оккультные темы.

Допрос прерывается в 15.35 Допрос начат в 21.15

ВОПРОС: Когда и каким образом стал ПОЛИСАДОВ масоном?

ОТВЕТ: Во время моего первого приезда в начале 1923 г. в Москву я виделся с ПОЛИСАДОВЫМ, которого в это же время посвятил в мастера масонства, минуя низшие ступени, т.к. ПОЛИСАДОВ был видным мартинистом. После посвящения ПОЛИСАДОВА в мастера, я ему оставил посвятительные тетради для председательствующего «мастера стула», т.к. я рассчитывал впоследствии дать ему право на открытие масонской ложи в Москве, о чем я ему тогда же сказал. С его стороны последовало согласие.

ВОПРОС: Как Вы использовали вторую свою поездку в Москву для преступной Вашей деятельности?

ОТВЕТ: Во вторую поездку в Москву осенью 1923 г. я виделся с БЕЛЮСТИ-

440