2. Культурно-обусловленные сценарии.

В качестве первой иллюстрации приведу хорошо известное англо-американское «правило мышления» — правило позитивного мышления (ср.: Peale 1953). Используя лексические универсалии, это правило можно сформулировать следующим образом:

1. хорошо часто думать что-то вроде этого:

«я могу сделать что-то очень хорошее»

Это не «коммуникативное правило», а «психологическое правило», но одна и та же формулировка может быть использована в обоих случаях (ср.: Wierzbicka, in press b).

Обычные англо-американские «коммуникативные правила», широко представленные в разнообразном этнографическом материале, включают такие, которые можно было бы назвать «правилами свободной речи» (‘free speech rules’) и «правилами самовыражения» (‘self-expression rules’):

2. каждый может говорить другим людям что-то вроде:

«я думаю вот что», «я этого не думаю»

3. хорошо говорить кому-то, что я думаю

4. хорошо говорить кому-то, что я чувствую

Первый из этих сценариев отражает излюбленный англо-американский постулат того, что каждый имеет право выражать свое мнение; второй отражает значение, которое придается в англо-американской традиции свободному выражению собственного мнения, а третий — культурную ценность вербализации и «открытого» (‘open’), «честного» (‘honest’) выражения собственных чувств (ср.: Carbaugh 1988).

Ни одной из норм сформулированных выше трех сценариев (2, 3 и 4) нет в японской культуре. Напротив, существуют доказательства того, что для японской культуры характерны нормы, сильно отличающиеся, или в некоторых случаях даже диаметрально противоположные тем, которые утверждаются в 2, 3 и 4, а именно 5, 6 и 7:

5. я не могу сказать другим людям что-то вроде:

«я думаю вот что», «я этого не думаю»

6. хорошо не говорить того, что я думаю

7. я не могу сказать, что я чувствую

(Подробнее об этом см. в Wierzbicka 1991b.)

Культурные нормы, такие как 2, 3, 4, 5, 6 и 7, по своей природе имеют достаточно общий характер и требуют дальнейшей спецификации, оговорок, дополнительных утверждений, которые здесь не будут обсуждаться. Но контраст в культурном акценте очень впечатляющий: цель популярного американского обучения уверенности — «учить людей выражать свои мысли и чувства эксплицитно, словами, не полагаясь на непрямые или невербальные сообщения» (Clancy 1986: 217). В то время как японское «обучение эмпатии» (обучение omoiyari) учит участников общения предугадывать и понимать чувства, желания и нужды друг друга без слов.

В качестве примеров очень характерных и в то же время достаточно самоочевидных сценариев, могут быть предложены следующие:

8. англо-американский

если кто-нибудь говорит мне что-то вроде этого: «я думаю вот что»

я могу сказать этому человеку что-то вроде этого:

«я так не думаю»

9. японский

если кто-то говорит мне что-то о чем-то

я не могу сказать этому человеку чего-то вроде:

«я так не думаю»

10. японский

если некто говорит мне что-то о чем-то

хорошо сказать этому человеку что-то вроде:

«я бы сказал так же»

Сценарий 8 фиксирует англо-американскую норму, которая допускает свободное выражение несогласия; сценарий 9 демонстрирует японскую норму, запрещающую открытое несогласие, в то время как сценарий 10 — формула японской нормы, поощряющей открытое согласие, единодушие и «психологическое единение» (‘psychological merger’) со своим собеседником (ср., напр. Mizutani & Mizutani 1987; Lebra 1974; Ueda 1974). Значимость этих сценариев подтверждается как лингвистическими, так и этнографическими данными. Поскольку объем статьи не позволяет обсудить этнографические данные, отсылаю читателя к материалам, представленным в другой работе (Wierzbicka, Forthcoming), а здесь ограничусь обсуждением лингвистических данных.