§ 5. Идентификация

коммуникативного акта

Если мы договорились, что ошибками инициации коммуникативного акта не исчерпывается типология просчетов в коммуникативной стратегии адресанта и что инициатор коммуникативного акта в идеале ответст­вен также за его развитие, т. е. успешное (или, как минимум, нормальное) протекание коммуникативного акта и полноценное его завершение, то примем вот какое пред­положение.

Будем считать, что у нас есть право (социальное или ситуационно обусловленное) инициировать именно дан­ный коммуникативный акт, что нам счастливо удалось из­бежать фальстарта и что речевая интуиция позволила нам «стартовать» более-менее правильно и вовремя. Таким образом, у инициированного нами коммуникативного ак­та есть коммуникативная перспектива, то есть ничто — после удачного старта — пока не мешает нам разверты­вать нашу коммуникативную стратегию в направлении к поставленной ранее коммуникативной цели.

Однако нельзя упускать из виду, что на этом пути, так сказать, в «пространстве и времени» данного комму­никативного акта нас подстерегает множество опаснос­тей. Первая из них как раз и связана с ошибочной иден­тификацией коммуникативного акта.

Ошибки идентификации коммуникативного акта об­разуют не менее обширную группу коммуникативных промахов, которые тоже допустимо систематизировать и представить в виде некоторой типологии. Типология эта могла бы выглядеть следующим, например; образом:

• коммуникативный акт неуместен (модель I);

• коммуникативный акт несвоевременен (модель 2); » коммуникативный акт дисбалансирован (модель 3);

• коммуникативный акт дезориентирован (модель 4).

Фактически каждая из моделей реферирует к рече­вым ситуациям, главным признаком которых является

56

признак нерелевантности, т. е. несоответствия комму­никативного акта условиям речевого взаимодействия. Признак релевантности есть один из самых важных и широко дискутируемых признаков лингвистической прагматики. Происходит это прежде всего потому, что лингвистическая прагматика тесно связана с теорией информации. А в теории информации уже достигнуто единство во взгляде на то, какие критерии можно счи­тать критериями информативности. В качестве таковых обычно перечисляются:

• релевантность;

• небанальность;

• адекватность.

В теории речевых актов с признаком адекватнос­ти/неадекватности связан прежде всего крут про­блем, соотнесенных с референтом (см. гл. 4, «Рефе­рент»), с признаком банальности/небанальности, круг проблем, соотнесенных с фатикой (см. гл. 3, § 7), при­знак же релевантности/нерелевантности широко об­суждается применительно к различным компонентам коммуникативного акта.

Сейчас мы впервые всерьез обращаемся к проблеме релевантности. Поэтому, анализируя коммуникативные просчеты в связи с идентификацией коммуникативного акта, попытаемся выяснить прежде всего, как опознает­ся релевантность, чтобы впоследствии, в главе «Кон­такт», продолжить разговор об этом на уровне максимы релевантности, сформулированной в качестве одного из главных законов благополучного речевого взаимо­действия (см. гл. 3, § 3.3).

Итак, на данном этапе анализа уже не стоит вопроса о речевой инициативе: речевая инициатива, как мы до­говорились, бесспорно и по праву принадлежит адре­санту — дело лишь в том, каким образом он этой иници­ативой распоряжается.

Распорядиться же речевой инициативой корректно тоже отнюдь не так просто, особенно в начале коммуни-

57

кативного акта, а речь все еще идет именно о начальной его стадии.

Строго говоря, теперь перед инициатором коммуни­кативного акта стоит задача доказать, что он действи­тельно не зря обладает правом инициации речевого вза­имодействия, т. е. что он хорошо представляет себе, каким образом соответствующий коммуникативный акт должен развиваться. Иными словами, ему предстоит продемонстрировать, что предлагаемый им речевой одет релевантен.

Термину релевантность в русском языке нет точного соответствия. Чаще всего его переводят как «умест­ность». Но признак места, зримо присутствующий в русскоязычном варианте термина, способен только сбить с толку, поскольку тогда приходится уточнять, дей­ствительно ли речь идет о «месте», то есть пространст­венных условиях коммуникативного акта, или еще и о чем-либо другом, например о «времени» (уместность во времени), когда коммуникативный акт развертывается, или о «подходящем» собеседнике (уместность адреса­ции), в адрес которого направлен коммуникативный акт, или, наконец, о «надлежащем» содержании (уместность информации) коммуникативного акта. Термин «реле­вантность» полностью покрывает все эти аспекты, не провоцируя никаких ложных ассоциаций. Этаблировать релевантный коммуникативный акт будет означать для нас правильно идентифицировать его характер.