Лирическая система

Путь к пониманию отдельного стихотворения лежит через анализ всей лирической системы поэта. Под лирической системой следует понимать совокупность лирических стихотворений, объединяемых отчетливо выраженным единым авторским отношением к действительности и общим художественным строем. Разумеется, мы можем анализировать и отдельное стихотворение²⁵, отвлекаясь от системы, либо не зная ее. Но такой подход, во-первых, связан с большими трудностями, и, во-вторых, при этом, возможно, окажутся незамеченными и неосознанными существенные стороны стихотворения, которые обнаруживают себя и обретают смысл лишь тогда, когда стихотворение вмещено в систему.

С. 37

Лирическая система организуется образом автора. Формы выражения авторского сознания в лирике разнообразны. Важнейшими из них являются лирический герой, собственно автор и герой ролевой лирики.

Лирические системы, в которых автор выражает себя через одну форму (он предстает перед нами либо только как лирический герой, либо только как собственно автор), и система ею исчерпывается, мы будем называть одноэлементными. Примером одноэлементных лирических систем может служить поэзия Огарева, Добролюбова, Майкова, Фета, Лермонтова²⁶.

В других случаях автор выражает себя через выбор, сочетание и соотношение различных форм. Такие лирические системы мы будем называть многоэлементными. Примером многоэлементных систем может служить поэзия Жуковского, Козлова, Пушкина, Баратынского и Некрасова.

Основные типы субъектно-объектных отношений

в отдельном лирическом стихотворении и основные формы

выражения авторского сознания в лирике

Установив, какой тип субъектно-объектных отношений в данном лирическом стихотворении, мы еще не установили, какова субъектная форма выражения авторского сознания в лирической системе или подсистеме, в которую входит стихотворение. Субъектная форма выражения авторского сознания, объединяющая систему или подсистему, определяется в зависимости от того, какой тип субъектно-объектных отношений преобладает. Образ лирического героя объединяет стихотворения, в которых на первом плане субъект в его отношении к объекту. Часть же стихотворений, включаемых в систему, может характеризоваться тем, что в них на первом плане объект и отношение к нему. Таковы, например, в лирической системе Лермонтова, объединяемой образом лирического героя, стихотворения «Тучи», «Сосна» и др. С другой стороны, в лирической системе, объединяемой образом собственно автора, преобладают стихотворения, в которых на первом плане объект и отношение к нему, а субъект непосредственно не воспринимается. Но в эту систему могут входить отдельные стихотворения (их меньшинство), в которых на первом плане — субъект в его отношении к объекту. В обоих случаях меньшинство стихотворений не образует самостоятельной субъектной формы. Оно воспроизводит грань сознания субъекта, объединяющего систему или подсистему. В тех случаях, когда стихотворения с разными типами субъектно-объектных отношений тяготеют к разным субъектным формам (циклизуются вокруг разных субъектов) возникает многоэлементная лирическая система.

Естественно, что в стихотворениях, отличающихся по типу субъектно-объектных отношений от основного состава стихотворений, образующих систему или подсистему, обнаруживаются какие-то стороны, связывающие их с системой или подсистемой в целом. Покажем это на примере стихотворения Пастернака, которое мы выше уже анализировали.

С. 38

Мы видели, что в стихотворении на первом плане — субъект в его отношении к объекту. Между тем в подавляющем большинстве стихотворений поэта господствует иной тип субъектно-объектных отношений: объект и отношение к нему. Всмотревшись пристальней в стихотворение «Во всем мне хочется дойти...», мы обнаруживаем, что, отличаясь от подавляющего большинства стихотворений Пастернака, оно в то же время с ними связано и органически в систему включается.

Об отличии этого стихотворения от других стихотворений Пастернака мы уже сказали. Теперь предстоит показать сходство. Оно заключается в следующем. Тот тип лирического творчества, который мечтается «я»,— это не лирическое самораскрытие, а лирическое воспроизведение мыслей и чувств, отвлеченных от «я». О чем бы он написал («О, если бы я только мог...»)? Не с «я», одержимом страстью, а о свойствах страсти. Он раскрыл бы себя опосредованно — через рассказ о человеческих чувствах, как бы отвлеченных от определенного человека. «Я», выступающее открыто в начале стихотворения (человек, одержимый жаждой ясности и познания), намечает программу лирического творчества, в котором на первом плане будет не «я», а картина мира. Это, по существу, программа творчества, которая реализовалась в лирической системе Пастернака. В известной мере она реализовалась уже в этом стихотворении.

Субъект определяется не только и не столько по прямым самохарактеристикам, сколько по тому, как он обнаруживается в строе стихотворения, в тексте. Между программой, декларируемой в начале стихотворения, и типом духовной организации, обнаруживаемом в тексте, соответствие несомненно. Жажда ясности, последнего итога, понимания в облике формулы поддерживается способом лирического изложения, в котором очень важную роль играет перечислительная конструкция («в работе, в поисках пути, в душевной смуте»; «дыханье роз, дыханье мяты, луга, осоку, сенокос, грозы раскаты»). Ясные, гармонически-стройные конструкции заполнены лексическим материалом, обладающим определенно-предметным значением (работа, ладони, сад, осока и т. д.). Однако уже здесь обнаруживается и иной лексический слой, ориентированный на особую область внутренней жизни (душевная смута, дрожание жилок и т. п.). Расчлененность уступает место нерасчлененности, четкость — зыбкости, ясность —неопределенности. К на синтаксическом уровне обнаруживается такой тип конструкций, который передает напряжение и вспышку чувства («О, если бы я только мог...»!). Стихотворение движется от прокламируемой взыскуемой предельной расчлененности и ясности к картине реальной внутренней жизни с ее непростотой, запутанностью, кипением страстей, клубящимся переплетением настроений.

С. 38