Статьи по синтаксису СП. / Ярыгина Е.С. - 10 зан

Ярыгина Е.С. Сложноподчиненные предложения вывода-обоснования.

Йошкар-Ола

Одной из особенностей русского языка является то, что наличие в предложении формально-грамматического показателя, маркирующего соответствую разновидность отношений, зачастую может пониматься неоднозначно. Иначе говоря, одно и то же средство выражения способно передавать различные значения. Иллюстрацией этого могут служить сложноподчиненные предложения с союзами потому что, так как, ибо, которые указывают на наличие в предложении причинно- следственных отношений и отмечают компонент предложения (предикативную часть), содержательно квалифицируемый как «причина». Однако союзы не принимают участия в конкретизации характера причинной обусловленности, они способны воплощать не только причину события, но и причину суждения (вывода). Этот функционально-семантический дуализм обусловил выделение двух типов сложноподчиненных предложений: 1) конструкций, выражающих отношения собственно-причинные, и 2) конструкций, выражающих отношения несобственно-причинные (причинно-аргументирующие), например:

Я надел старую шинель и взял зонтик, потому что шел проливной дождь. (Гоголь).

Семантическая структура несобственно-причинных (причинно-аргументирующих) сложных предложениях позволяет выявить в них два соотносительных смысловых компонента: вывод содержится в главном предложении, а его обоснование заключено в придаточном. При этом вывод – это модификация следственного компонента в паре «причина – следствие».

Обоснование представляет собой аргумент, логический довод, служащий основанием для вывода и логически соотносимый с компонентом «причина» в паре «причина – следствие». Для анализируемых конструкций мы избираем термин предложения вывода-обоснования.

Предложения вывода-обоснования – не новый объект изучения в синтаксисе сложного предложения: они неоднократно привлекали к себе внимание исследователей. Однако на современном этапе изучения языка как антропоцентрической системы в зону внимания лингвистов попадает языковая личность, субъект мыслящий и говорящий, который в каждом конкретном высказывании обнаруживает языковые следы своего присутствия. Интерес к образу автора высказывания может помочь более точной интерпретации сложных предложений вывода-обоснования.

Характерным признаком предложений вывода-обоснования, отмечаемым исследователями и отличающим их от собственно-причинных конструкций, являются трансформированные временные отношения. Временная последовательность предикативных частей, имеющих семантический статус причины и следствия в предложениях причинной зависимости, соответствует последовательности событий в объективной действительности: причина как порождающее событие всегда предшествует следствию, которое она вызывает, а следствие всегда следует после своей причины: «Причина (лат. causa – причина, основание, побудительное начало) – то, что предшествует другому и вызывает его в качестве следствия». Например:

Так как я сломал ногу, то не пошел в поход. ( Перелом, случившийся ранее, послужил причиной отказа от похода..)

В отличие от союза так как, для причинного союза потому что в русском языке естественна постпозиция, но, несмотря на это, придаточное предложение с союзом потому что маркируется как причина, т.е. событие, предшествующее и порождающее следствие. Например:

Я не пошел в поход, потому что сломал ногу.

В предложениях вывода-обоснования наблюдается обратная, «перевернутая» последовательность событий. Если в конструкциях причинного обоснования союз маркирует причину как объективно предшествующее событие, то в предложениях вывода-обоснования союз потому что является знаком «причины вывода», т.е. обозначает последующее во времени событие:

Наверно, сейчас никого нет дома, потому что на лай собак никто не выходит. (Короленко).

Проецируя для себя внешний мир, человек не только познает предметы и явления, но и соотносит их друг с другом, определяя зависимость одного явления от другого, выясняя его роль в порождении последующих явлений.

Указанный признак трансформированных временных отношений связан со способом представления причинно-следственных отношений. В языковой интерпретации объективной действительности существует два способа установления причинно-следственной связи: 1) по причине определяется следствие (реальная, объективная ситуация); 2) по известному следствию устанавливается искомая причина.

Различие между двумя этими способами состоит в том, что первая ситуация по сути своей реальна и поэтому существует независимо от человека, по законам природы, а человек по отношению к ней является лишь сторонним наблюдателем, констатирующим посредством языка объективное положение вещей в мире. Это перспективная интерпретация причинно-следственной зависимости между двумя событиями, основанная на непосредственном наблюдении. Второй способ демонстрирует ретроспективное установление причинно-следственных связей, принадлежащее человеку, субъекту, созерцающему и оценивающему ситуацию. Наблюдая событие, человек связывает его с предыдущим, видя в нем порождающее начало для данного события, и тем самым устанавливает искомую причину по известному следствию.

Семантическое своеобразие анализируемых конструкций состоит именно в том, что отношения вывода-обоснования – это внешне устанавливаемые отношения, что противопоставляет их причинно-следственным отношениям. Семантически причинно-следственные конструкции включают два компонента – «причину» и «следствие», один из которых реализует порожденное событие, а другой- порождающее. При это статус причины и следствия эти события получают только относительно друг друга, т.е. в составе единой конструкции. Например, выражение он не пошел в поход можно квалифицировать как обозначение следствия только по отношению к выражению он сломал ногу. Сами же по себе, в независимом употреблении, названные выражения не обозначают ни причины, ни следствия. Это осуществляется лишь в составе предложения Он не пошел в поход, потому что сломал ногу. Это значит, что между «причиной» и «следствием» существует внутренняя, органическая связь.

Указанной внутренней связи лишены семантические компоненты несобственно-причинных (причинно-аргументирующих) предложений, поскольку элементы «вывод» и «обоснование» не обладают объективной соотносительностью, а устанавливаются, определяются с точки зрения логически мыслящего субъекта. При этом семантический компонент «вывод», лишенный объективности, представленный как субъективная версия говорящего, противостоит компоненту «обоснование», обозначающему фрагмент реального мира. Именно в этом смысле можно утверждать, что в предложениях вывода-обоснования причинные союзы маркируют не причину явления, а причину мнения, суждения. Выраженное мнение предполагает присутствие субъекта сознания и речи.

Перспективным направлением современной лингвистики является идея о гетерогенном состоянии языковой семантики, которая характеризуется контаминацией двух важнейших семантических пластов: это объективный уровень, отражающий определенный фрагмент объективного мира, и субъективный уровень, в центре которого находится человек, выражающий свою позицию по отношению как к форме, так и к содержанию данного предложения.

В собственно-причинных предложениях причинно-следственные отношения устанавливаются между предикативными частями при нейтральной роли говорящего. Иначе обстоит дело в предложениях вывода-обоснования, представляющих собой продукт речевой деятельности, в которых причинно-следственная связь устанавливается самим говорящим. Субъект сознания и речи не просто предполагается в предложениях вывода-обоснования, а зачастую вербализован посредством вводных слов и модусных рамок. Например: Видно, она все-таки задремала, потому что не слышала шагов. Дверь вдруг открылась, и что-то задевая ее, шебурша, полезло в баню. (Распутин).

Главная часть приведенного предложения реализует семантический компонент «вывод», придаточное предложение – «обоснование». В главной части содержится вводное слово видимо, которое привносит модальный оттенок предположительности. С.Г. Ильенко отмечает, что модальность предположительности, заключенная в главной части сложноподчиненного предложения обусловленности (причины), влияет характер смысловой соотнесенности главного и придаточного предложений: «Особенностью подобных предложений является то, что в придаточном (хотя оно и присоединяется причинным союзом) сообщается не о причине действия главного предложения, а о его следствии. Однако это «следственное» предложение обогащается дополнительной функцией. Выступая в качестве следствия действия главного предложения, оно в то же время является причиной предположения, которое допускается при сообщении о действии этого главного предложения». Таким образом, главное предложение одновременно выражает следствие и причину (мотивацию) ситуации, обозначенной придаточным предложением.

Одни исследователи полагают, что модальные слова типа очевидно, вероятно, видимо, должно быть и др. в конструкциях вывода-обоснования факультативны. Другие считают, что модальные слова в составе главного предложения являются «необходимым конструктивным компонентом, позволяющим интерпретировать причину, выраженную придаточным предложением, как обоснование логического умозаключения». По нашему мнению, наличие в главном предложении конструкций вывода-обоснования модальных слов объясняется неуверенностью говорящего в важности или единственностью аргумента, приводимого им в пользу данного вывода, для интерпретации логического следствия реальным следствием, поскольку аргумент этот либо подтверждается личным опытом говорящего (по аналогии с уже пережитыми жизненными обстоятельствами), либо получен мыслящим субъектом эвристическим или эмпирическим путем, путем интеллектуального напряжения. Поэтому за достоверность вывода говорящий ручаться не может.

Лексико-синтаксическим своеобразием предложений вывода-обоснования является признак комплексной модальности. Под комплексной модальностью нами понимается не суммарная совокупность модальных значений, свойственных каждой предикативной части в отдельности, а способность предикативных частей содержать (и часто выражать) не только объективные смыслы, отражающие действительность, но и субъективные, выражающие отношение мыслящего субъекта к этой действительности. Мысль о двух слагаемых значения предложения была высказана еще Ш.Балли.

Поскольку в несобственно-причинных предложениях семантический компонент «вывод» представляет собой лишь субъективную версию, гипотезу, в пользу которой говорящим приводится объективное обоснование (реально существующее явление, факт действительности, наблюдаемый субъектом познающим), можно предположить, что эта версия может быть отвергнута или оспорена собеседником (или читателем). Следовательно, предложения вывода-обоснования обладают свойством внутренней диалогичности: Видимо, дома никого не было, потому что свет в окнах не горел.

Апелляция к модусу главного предложения в конструкциях вывода-обоснования может быть эксплицирована вопросом почему? Ср.: Почему ты думаешь, что в доме никого не было?

В этом случае вопрос почему? Относится не к фактам, а к мнению коммуникативного партнера, которое может претерпевать изменения. Ср.:

Почему ты не пошел в поход? – Потому что я сломал ногу.

В предложениях вывода-обоснования главная часть, реализующая компонент «вывод», обладая субъективным характером, часто проявляет субъективную. Авторскую позицию, которая может замещаться вводными словами, частицами, глаголами мнения, знания, полагания и восприятия, например: Сколько годов была привязана Настена к деревне, к работе, знала свое место, берегла себя, потому что и ею тоже что-то крепилось, стягивалось в одно целое (Распутин); Кто-то, хозяйничавший здесь, прихватил заодно с полки добрую половину листового табаку-самосаду и позарился в предбаннике на старые охотничьи лыжи. Тогда0то и понял старик Гуськов, что вор был дальний и топора ему больше не видать, потому что свои, деревенские, лыжи не взяли бы.(Он же).

Указанные специфические свойства конструкций вывода-обоснования: 1) «перевернутые» временные отношения, 2) отношения вывода обоснования – не внутренние, а внешне устанавливаемые, 3) наличие субъекта сознания и речи, 4) комплексная модальность, 5) фактор адресата, 6) возможный или потенциальный автор – характерны не только для сложноподчиненных предложений с причинными союзами, но также и для других конструкций, например: Должно быть, взошла луна: сквозь туман ее не было видно, но на земле стало светлее (Арсеньев); Я хоть и не медик, до войны работала учительницей в начальных классах, однако и моих знаний, полученных на занятиях по санитарному делу, вполне хватило, чтобы определить, что рана относится к разряду тяжелых: повреждена кость указательного пальца. (Гусаров); Однажды, раздумавшись, Гуськов вдруг всхотел, чтобы его похоронили здесь, на меже осинника и поляны. Тут сухо, приветно, с деревьев будет падать лист, на цветы прилетят и попоют птицы, а постройка остановит зверя. (Распутин).