Статьи по синтаксису СП. / Солганик Г.Я. - 21 зан

Солганик Г.Я. О синтаксической структуре текста

Москва

Развитие синтаксической науки демонстрирует тенденцию к неуклонному расширению ее границ. Для современного состояния синтаксиса было бы целесообразно определить его предмет как изучение синтаксического строя речи (текстов). Ведь анализ словосочетаний и предложений не самоцель. Он нужен познания синтаксической организации речи с целью свободного владения ею.

Однако нет никаких оснований ограничивать предмет синтаксиса сложным синтаксическим целым.

Синтаксический характер организации текстов прослеживается на всех ее уровнях, или ярусах. Рассмотрим первый уровень – уровень связи предложений.

Связям между предложениями текста на материале разных языков посвящена обширная литература. Исследователи выделяют самые разнообразные средства связи: лексические, местоименные, союзные, вводно-модальные и др. Особенно много внимания как в отечественных, так и зарубежных исследованиях уделяется лексическим повторам как средству связи. Однако нетрудно заметить, что здесь смешивается явление и сущность, глубинное и поверхностное. Ср.:

1) Я вышел к лесу. Лес выглядел хмурым.

2) Я вышел к лесу. Он выглядел хмурым.

3) Я вышел к лесу. Бор выглядел хмурым.

4) Я вышел к лесу, который выглядел хмурым.

5) Я вышел к лесу. Лес этот выглядел хмурым.

Хотя в первом предложении использован лексический повтор, во втором – замещающее местоимение он, в третьем – синоним (бор), в четвертом – союзное слово который, в пятом - повтор с указательным местоимением, в основе всех этих внешне различных средств связи лежит один и тот же отвлеченный грамматический образец – структурная соотнесенность предложений, выражающаяся в повторении части структуры предложения (или ее замещении). Это модель связи бесконечного числа предложений аналогичной структуры, модель цепной связи, имеющая форму «дополнение (обстоятельство) – подлежащее» (Д - П). Грамматичность этой связи выражается в обязательном совпадении морфологических категорий, морфологического оформления соотносящихся членов (род и число). Это правило факультативно в отношении категории рода лишь для одного вида связи: Я вышел к лесу. Роща выглядела хмурой, где совпадающей категорией оказывается только число. Что касается падежа второго соотносящегося члена правого предложения, то он определяется структурой этого предложения, например: Я вышел к лесу. Вид у леса был хмурый; С таким лесом я еще не встречался. И т. д. Описываемая модель цепной связи легко может быть формализована, что также доказывает синтаксический характер связи (1) Ср.ч. – Ср.ч. – (существительное – существительное в том же роде и числе); (2) Ср.ч. – М личн..р.ч. (существительное – личное местоимение 3-го лица); (3) С ч. – С син.,ч. (существительное – существительное – синоним); (4) Ср.ч. – который р.ч.; (5) Ср.р.ч. – Ср.ч. + М указательное.

Таким образом, главное в соединении предложений – это грамматическая синтаксическая модель связи. Что же касается лексики, замещающих местоимений и др., то они служат лишь внешними средствами проявления этой связи, своеобразными наполнителями модели. Точно так же, как существуют структурные схемы, обнаруживаемые ан поверхностном уровне при их лексическом заполнении, существуют и грамматические образцы соединения предложений. Наполнение моделей не меняет их синтаксической сущности, но влияет на характер связи: большая или меньшая спаянность предложений, прерывистость связи, степень зависимости предложений, стилистические факторы и др. В этом случае рациональнее говорить не о разных видах связи, а о разновидностях одного и того же типа структурной связи: цепная лексическая, цепная местоименная, цепная синонимическая и др. Приведенная в примере модель сложноподчиненного предложения с придаточным определительным (4) свидетельствует о близости способов связи между самостоятельными предложениями и между частями сложного предложения. Весьма интересно, что в 16-17 вв. эта модель имела иной вид, сопровождалась повторением имени, к которому относится придаточное: Я вышел к лесу, который выглядел хмурым.

Следовательно, связь между предложениями текста имеет непосредственно синтаксический характер. Поэтому целесообразно пересмотреть распространенное мнение о существовании наряду с синтаксическими лексических и морфологических средств связи. Как было показано, это лишь сигналы, средства выявления синтаксической, структурной связи. Союзы же, вводно-модальные слова, частицы и др. выполняют вспомогательные функции – служат для усиления связи, проясняют логические отношения, играют стилистическую роль.

Здесь мы подходим к важнейшей проблеме связи между предложениями текста – их многомерности, которая только начинает учитываться в лингвистике текста, он имеет принципиальное значение для исследования этого первого текстового уровня. «Обычно… структурная связь между предложениями не одним каким-либо из описанных выше средств, а совокупностью средств… Эти средства связи идут не только в одном направлении, а одновременно слева направо и справа налево, перекрещиваясь, взаимно дополняя друг друга и создавая «густую сеть» переплетений».

Изменим слегка приводившийся выше пример: Я вышел к лесу. Он показался мен хмурым.

Предложения связаны двойной цепной связью (лесу – Он, Я – мне). И это не только средство повысить связность предложений, но и результат усложнения семантической структуры текста. Если в первом варианте (Я вышел к лесу. Он выглядел хмурым) внимание сосредоточено на лесе как единственном предмете сообщения, то в последнем примере благодаря второй цепной связи (Я – мне) речь идет и о говорящем, о его представлениях.

Многомерность связи соответствует сложной, многоуровневой структуре сообщения: говорящий, субъект действия, предикат, предмет (тема). Каждая из этих линий, а также их совокупность может получить развитие в тексте. Принцип многомерности связей может лечь в основу типологии текстов, характеризуя большую или меньшую сложность их содержательной и синтаксической структуры. Поэтому исследование проблемы многомерности связей представляется важным и перспективным. Оно знаменует новый этап изучения: от констатации связей, накопления сведений о средствах и способах соединения предложений к их упорядочению, классификации, к выяснению сложной синтаксической структуры, отражающей многоуровневость и сложность содержательной, семантической структуры текста.

Следующий уровень синтаксической структуры текста – уровень сложного синтаксического целого. При синтаксическом анализе речи именно сложное синтаксическое целое выступает в качестве основной единицы текста. И это вполне естественно. Каждый шаг вперед от слова к тексту, речи ведет к укрупнению основной единицы анализа и организации соответствующего уровня языка. В словосочетании такой единицей является слово (или словоформа), в предложении – член предложения, в сложном синтаксическом целом – предложение, в тексте – сложное синтаксическое целое. Чтобы построить предложение, необходимо соединить определенные слова (или группы слов) – члены предложения. Чтобы построить более сложное сообщение, мы должны мыслить более крупными «блоками», т.е. сложными целыми, наметить план, движение, развитие темы, переходы, связи.

В настоящее время почти все лингвисты выделяют синтаксическую единицу, образуемую двумя или несколькими предложениями, т.е. сложное синтаксическое целое, или, в других терминах, сверхфразовое единство, прозаическую строфу и т.д. Таким образом, как считает О.И.Москальская, «следует различать два основных объекта лингвистики текста, часто недифференцированно именуемых «текст»: 1) целое речевое произведение – текст, т.е. текст в широком смысле слова, или макротекст…и 2) сверхфразовое единство (сложное синтаксическое целое) – текст в узком смысле слова, или микротекст». Однако такое решение представляется недостаточным. Если сложное синтаксическое целое – реальная единица речи, соответствующая относительно полному развитию мысли, темы, то, как своеобразный строительный материал речи, сверхфразовые единства не могут не объединяться в более крупные речевые целые. Между сложным синтаксическим целым и произведением существуют промежуточные более крупные синтаксические единицы, образуемые взаимодействием, объединением сложных синтаксических целых.

Сложные синтаксические целые, как и предложения, не существуют в речи изолированно, но так или иначе сопоставляются, противопоставляются, вступают в другие смысловые отношения, нередко очень сложные, выражая движение, развитие мысли-темы. Эти многообразные отношения получают синтаксическое выражение.

Как предложения внутри сложного синтаксического целого играют неодинаковую роль, точно так же неодинаковы и функции этого целого в тексте. Обычно наибольшую смысловую, информационную и композиционную нагрузку несут сверхфразовые единства, открывающие произведение или начинающие новую тему, выражающие узловые моменты ее развития. Так, Т.М.Баталова, исследовавшая семантическую структуру текста, обоснованно выделяет предикативные (ведущие, определяющие) и релятивные (второстепенные, подчиненные) отрезки текста, образующие взаимосвязанные предикативно-релятивные комплексы.

Таким образом, сложные синтаксические целые полностью раскрывают свою содержательную смысловую и синтаксическую сущность в составе более крупных единиц – фрагментов, образующих следующий, более высокий синтаксический уровень. Фрагмент – это семантико-синтаксическая единица, состоящая из двух или нескольких сложных синтаксических целых, объединенных развитием одной темы (или ее аспекта) и связанных с помощью специальных синтаксических средств.

Рассмотрим фрагмент, открывающий рассказ А.П.Чехова «Белолобый»:

Голодная волчиха встала, чтобы идти на охоту. Ее волчата, все трое, крепко спали, сбившись в кучу, и грели друг друга. Она облизала их и пошла.

Был уже весенний месяц март, но по ночам деревья трещали от холода, как в декабре, и едва высунешь язык, как его начинало сильно щипать. Волчиха была слабого здоровья, мнительная; она вздрагивала от малейшего шума и все думала о том, как бы дома без нее кто не обидел волчат. Запах человеческих и лошадиных следов, пни, сложенные дрова и теплая унавоженная дорога пугали ее; ей казалось, будто за деревьями в потемках стоят люди и где-то за лесом воют собаки.

Она была уже не молода, и чутье у нее ослабело, так что, случалось, лисий след она принимала за собачий и иногда даже, обманутая чутьем, сбивалась с дороги, чего с нею никогда не бывало в молодости. По слабости здоровья она уже не охотилась на телят и крупных баранов, как прежде, и уже далеко обходила лошадей с жеребятами, а питалась одной падалью; свежее мясо ей приходилось кушать очень редко, только весной, когда она, набредя на зайчиху, отнимала у нее детей или забиралась к мужикам в хлев, где были ягнята.

Зачин фрагмента (одновременно и всего рассказа) содержит в сжатом виде «программу» сюжета, его главную тему, которая далее будет развиваться. В смысловом, логическом отношении предложение (зачин) состоит из субъекта – голодная волчиха и предиката – встала, чтобы идти на охоту (в терминах актуального членения это тема и рема). Об этом и пойдет речь в новелле – о голодной старой волчихе и о том, что произошло с ней на охоте. Именно так и рассказывается содержание рассказа.

Первый фрагмент представляет собой развитие линии субъекта, последующие – развитие линии предиката (охота).

Начальный фрагмент состоит из трех сложных синтаксических целых, тесно связанных между собой, но различающихся функционально. Первое целое – главное в смысловом и синтаксическом отношении, оно имеет повествовательный характер, автосемантично, так как служит началом фрагмента и рассказа и заключает в себе важную в сюжетном и повествовательном отношении информацию. Второе и третье сложные синтаксические целые имеют описательный характер и зависят в смысловом и синтаксическом отношении от первого. Они содержат информацию важную, но все же не главную, имеющую пояснительный, комментирующий характер: когда происходило действие, возраст волчицы, здоровье и т.д. На второстепенный, вспомогательный характер этих целых указывает то, что они не участвуют непосредственно в развитии сюжета и могли бы быть устранены. При этом синтаксическая и смысловая связь между первым сложным целым и четвертым, открывающим следующий фрагмент, сохранится. Ср.: В верстах четырех от ее логовища, у почтовой дороги, стояло логовище.

Таким образом, каждое из сложных синтаксических целых представляет собой относительно законченное семантико-синтаксическое единство, обладающее одновременно качествами автосемантии и синсемантии. При этом наиболее автосемантично первое целое. Каждое из сложных синтаксических целых имеет четкую синтаксическую форму: ясно выраженный зачин, среднюю часть и концовку (оформляемую, в частности, союзом и между однородными членами, приобретающими заключительно-результативное значение; в концовке 3-го целого эту функцию выполняет союз или). Весьма характерно, что самостоятельность сложных целых подчеркнута и графически – синтаксическое членение текста совпадает с его абзацным членением.

И в то же время в составе фрагмента сложные синтаксические целые выступают как его составляющие, играющие различную функционально-смысловую и композиционно-синтаксическую роль. Важнейшая функция принадлежит первому, начальному целому, независимому синтаксически и семантически, заключающему в себе основную информацию и содержащему как бы программу развертывания содержания фрагмента.

Синтаксический характер фрагмента выражается в синтаксической связи между сложными синтаксическими целыми, в наличии типовой грамматической модели развертывания целого зачина. Так, в анализируемом фрагменте синсемантичные 2-е и 3-е целые присоединяются к начальной строфе параллельно. Намеченная в ней характеристика субъекта – Голодная волчиха… - раскрывается в двух параллельных сложных синтаксических целых:

(2) Был уже весенний месяц март…. Волчиха была слабого здоровья, мнительная….

(3) Она была уже не молода….

Схематически структуру фрагмента можно представить так: Возможны и другие типовые модели, например, последовательного, цепного соединения, когда каждое последующее целое раскрывает содержание предыдущего и присоединяется цепной связью. Схема фрагмента имеет при этом такой вид: Таким образом, в текстах более или менее значительной протяженности наряду со сложным синтаксическим целым выделяется и более крупная семантико-синтаксическая единица – фрагмент.

Обычно сложные целые, находящиеся в начале фрагментов, намечают тему, выражают узловые моменты ее развития. Это наиболее независимые в смысловом и композиционно-синтаксическом отношении сложные целые, что отражается в структуре и форме их зачинов. Такие сложные синтаксические целые можно назвать ключевыми. Это своеобразные зачины. Сложные целые, заключенные внутри фрагмента – внутренние, - играют иную роль в композиции целого. Они призваны развивать, пояснять, иллюстрировать тему, намеченную в ключевом целом. Поэтому они менее самостоятельны, более тесно связаны между собой и не оказывают существенного влияния на развитие главной, сквозной мысли – темы.

Фрагмент – это крупная семантико-синтаксическая единица текста. Далее следует глава, часть, целое произведение. Схему связной речи с точки зрения составляющих ее единиц можно представить следующим образом: предложение – сложное синтаксическое целое – фрагмент – глава – часть –законченное произведение.

Нижняя граница текста – одно предложение, верхняя – неопределенное множество предложений. Специфика всех этих единиц речи состоит в их структурной и относительной смысловой законченности, что позволяет каждой из них при определенных условиях выступать в качестве самостоятельного речевого произведения. Есть тексты, состоящие из одного предложения (реже двух). Это афоризмы, загадки, пословицы, сентенции, хроникальные заметки в газете и др. Есть тексты, равные сложному целому или фрагменту: заметка в газете, стихотворение или басня в прозе. И есть, конечно, тексты значительной протяженности. Не в каждом произведении могут быть представлены все компоненты схемы, но в каждом неизбежен один компонент. Сама возможность выступать в качестве законченного текста, самостоятельного произведения свидетельствует о том, что они являются важнейшими единицами речи.

Фрагменты могут объединяться в более крупные речевые целые, составляющие произведение или значительные его композиционные звенья (главу, часть и т.д.). При этом основной (если не единственный) способ организации крупных текстов – дистантная семантико-синтаксическая связь зачинов фрагментов. В сложном синтаксическом целом зачин – ключевое предложение, своеобразное подлежащее, тема. Во фрагменте зачин играет аналогичную роль, но объединяет уже, как правило, несколько целых. Естественно поэтому, что, являясь ключевыми, опорными фразами, заключая в себе основные мысли-тезисы, зачины фрагментов образуют логический (смысловой) и синтаксический каркас текста. Они выступают своеобразными двигателями сюжета, развития мысли.

Яркое доказательство организации целых текстов посредством зачинов фрагментов – возможность передать с их помощью содержание практически любого текста.

Впервые обратила внимание на роль фрагментов в передаче содержания текста Л.М.Лосева. Однако она имела в виду «абзацные фразы», между тем, абзацное членение может не совпадать с композиционно-синтаксическим. Кроме того, из числа зачинов следует исключить зачины внутренних сложных синтаксических целых. Речь идет именно о зачинах ключевых сложных целых, т.е. зачинах фрагментов. При этом особенно важно подчеркнуть, что связь между зачинами фрагментов имеет не только содержательный, смысловой характер, но и синтаксический. Выписанные подряд зачины фрагментов, как правило, оказываются соединенными дистантной цепной или параллельной связью. Иначе говоря, синтаксическая (цепная или параллельная) связь между зачинами фрагментов выступает в качестве главного способа организации текстов. Проверка на большом фактическом материале показала, что большинство предложений в рефератах научных статей совпадает с зачинами фрагментов.

Если связь между зачинами фрагментов, осуществляя организацию целого текста, имеет дистантный характер, то связь между внутренними сложными синтаксическими целыми чаще контактна. Наиболее распространенный способ синтаксической организации фрагмента – это семантико-семантическая связь между зачинами внутренних сложных целых и зачином ключевого целого, как в приведенном выше примере из рассказа А.П.Чехова «Белолобый».

Часто соединение внутренних сложных синтаксических целых осуществляется посредством связи концовки предшествующего целого и зачина последующего. Используя цепную, параллельную или присоединительную связь, повторяя какое-либо слово или выражение предыдущего целого, пишущий как бы отталкивается от него, развивая мысль в ином аспекте. Этот переход совершается с помощью различных модальных средств, сопровождающих повтор: вводных слов, частиц, вопросительных и восклицательных предложений и др. Между внутренними сложными целыми существует тесная синтаксическая связь и в то же время «перерывы», которые создаются вводными словами и другими модальными средствами. Так оформляются различного рода переходы, повороты в развитии мысли: от описания к повествованию или рассуждению, от объективного изложения к авторскому комментарию и т.д.

Таким образом, весь текст (не только предложение и сложное синтаксическое целое) синтаксически организован. Распространенное в научной литературе мнение о невозможности определить понятие «текст» «только лингвистическим путем» не представляется убедительным. Лингвистика и не пытается полностью определить текст, он рассматривает лишь языковую, семантическую и синтаксическую его организацию. Ведь и слово, и предложение анализируются также только с лингвистической стороны, но не во всем их объеме и глубине. С чисто методологической и теоретической точки зрения изучение лингвистической организации текста возможно и необходимо потому, что все его единицы порождаются в конечном счете языком, диктующим свои правила не только для образования и употребления слов, словосочетаний и предложений, но и для текста и его единиц.

Однако, говоря о синтаксической организации текста, следует иметь в виду ее специфику. Если сравнить предложение со сложным синтаксическим целым и фрагментом, то мы обнаружим и сходство, и различие. И предложение, и другие единицы текста являются синтаксическими моделями, по которым строится и развертывается определенное содержание. Но предложение – это жесткая модель. В отличие от нее модель сложного синтаксического целого задает программу развертывания мысли, обуславливая грамматический характер сцепления предложений, в котором каждое последующее обусловлено структурой предшествующего. Однако модель эта не жесткая, предоставляющая свободу в частностях, деталях. В зависимости от коммуникативной потребности пишущий (или говорящий) выбирает тот или иной способ присоединения предложения и в этом отношении обладает свободой. Но эта далеко не безгранична. Она обусловлена общей моделью сложного целого, и факультативность выбора уменьшается от первого предложения к концовке.

В сложном синтаксическом целом (а также фрагменте, тексте) задается не грамматическая форма, как в предложении, а лишь абрис, направление и характер синтаксического развития текста, соединения предложений, примерный композиционно-синтаксический контур. Синтаксические модели текстовых единиц – это прежде всего модели развертывания того или иного содержания. Этим, в частности, и объясняется ведущая роль зачинов в синтаксической организации текста, содержащих в себе как бы шифр модели, возможности ее дальнейшего развития. Существуют определенные синтаксические модели для рассуждения, описания, повествования, портретной характеристики и т.д. Это именно синтаксические модели построения текста.

Описанная структура текста, механизм связи составляющих его частей позволяют выделить один из наиболее существенных признаков текста – синтаксический изоморфизм. Он состоит в том, что на более высоких уровнях используются способы связи, подобные тем, которые характерны для более низких уровней. Структура единиц текста более высоких уровней изоморфна структуре единиц текста низших уровней. Это выражается и в семантике, и в так называемой поверхностной синтаксической структуре. Актуальному членению предложения соответствует членение сложного синтаксического целого на зачин – своеобразную тему – и остальную часть, аналогичную по функции реме предложения. Сходный характер имеет и членение фрагмента: ключевое и внутренние сложные целые. То же можно сказать и о способах синтаксической связи между предложениями. Синтаксический изоморфизм – важнейший, фундаментальный принцип, обеспечивающий возможность построения и восприятия сколь угодно сложных текстов.

Таким образом, текст представляет собой иерархически организованную речевую систему, пронизанную множеством семантико-синтаксических связей, в организации которой важнейшая роль принадлежит зачинам фрагментов и сложных синтаксических целых.