15 Пер Гюнт и Сольвейг.

ПЕР ГЮНТ (норв. Рееr Gynt) — герой драматической поэмы Г.Ибсена «Пер Гюнт» (1866), заимствованный из сборника норвежских народных сказок Асбьернсона. Традиционно П.Г. трактуется как антиромантический герой. В отличие от ибсеновского Бранда, с его «все или ничего», он — «герой компромисса и приспособления». П.Г. — натура художественная, творческая. Ни одно дело не удается ему вполне, но во всякую новую авантюру он вовлекается с детским любопытством: в царстве троллей он согласен, чтобы ему привязали хвост, потом с комичной находчивостью готов «объясняться» с обезьянами на африканском побережье. Принятый по ошибке за пророка в арабском племени, он пластично соответствует и этой роли. В каирском сумасшедшем доме признает, что готов быть кем угодно: турком, грешником, горным троллем — лишь бы спастись от его обитателей. П.Г. перенимает троллевскую формулу «будь сам собой удовлетворен», и поэтому ему действительно никто не нужен: ни мать, ни невеста Сольвейг, ни искусительница Анитра. П.Г.— мечтатель и сочинитель, часто приписывающий себе поступки, которые ему только пригрезились. В нем обнаруживается архетипическое и типическое одновременно. Архетипически он плут, трикстер, с чертами героя национальной мифологии Локи. Болтун и враль, он легко завоевывает доверие людей, он способен к общению с троллями. Типически, по определению автора, П.Г.— «норвежский норвежец», наделенный характерными национальными чертами: холодностью, индивидуализмом, замкнутостью. Несмотря на внешнюю общительность, П.Г. совершенно непроницаем внутренне, закрыт для всякого доверительного диалога. Возможно, именно поэтому он так органичен в роли «гражданина мира», всюду легко и естественно уживаясь. С П.Г. в культуре утверждается миф о герое, идеал которого, пронесенный им через всю жизнь,— «быть самим собой». При этом суть образа во многом определяется тем, что П.Г. сам не знает, каков он. Опыт странствий по миру, взлеты и падения не искореняют в нем детскости. П.Г.— очарованное дитя перед калейдоскопом жизни. Деревенский враль, болтун-златоуст, которого родная мать способна заслушаться, он оказывается моделью естественного человека, заброшенного в мирскую пучину, из которой он выходит измененным. В отличие от Сольвейг, сохранившей душевную молодость, П.Г. состарился к концу своих странствий, лишился не только молодости, но и радости жизни. Он неузнаваем для всех, кроме Сольвейг, — единственной, кто был способен в юном хвастливом вертопрахе рассмотреть взыскующего, а в усталом старике угадать черты ребенка.

Сначала это «долговязый сельский парень лет двадцати», говорун, бездельник, фантазер и разбойник. Жизнь в родном селе, наполненная прозаичными заботами, его не удовлетворяет. Добропорядочные крестьяне, которые тупо подражают обычаям, по его мнению, сами заслуживают пренебрежения. Но, вместе с тем, Ибсен приводит своего героя к троллям — фантастическим, безобразным существам, враждебным людям,— и видит его внутренне готовым принять на всю жизнь их формулу — «будь удовлетворен самим собой», что противоположно жизненному девизу Бранда — «будь самим собой». Девиз людей — стимул для усовершенствования личности. Формула троллей — оправдание застоя, мещанского самодовольства, тупого покорения обстоятельствам, смерть личности. Пер Гюнт не заметил особой разницы между ними и, живя целую жизнь по закону троллей, был убежден, что живет по человеческим принципам. В этой драматической поэме Ибсен ставит вопрос о самом главном — о духовном мире современника и стремится к особой выразительности и яркости образов. Мысль должна стать «материальной». Ибсен достиг этого, используя разнообразную символику. Тролли у Ибсена олицетворяют половинчатость, самоудовлетворенность. Идея у Ибсена наполняется эмоциями, образ становится способным вызвать ассоциации и превращается в символ. Символического значения, как и все пребывание у троллей, приобретает встреча с Великой хромой, которая советует Перу не бороться, а обходить все препятствия стороной. Вся жизнь Пера Гюнта превращается отныне в поиски обходных путей. Если три первых действия раскрывают сущность моральных позиций главного героя и показывают, как они формируются, то четвертое действие отображает действия Пера согласно его убеждениям и доводит к логической границе его существования согласно тезису «будь удовлетворен самим собой». Пятое действие воссоздает постепенное прозрение героя, поиски им своего утраченного «я», стремление восстановить целостную личность из обломков. Центральной символической фигурой здесь становится Пуговичник, который ходит по миру с оловянной ложкой и собирает в нее людей на переплавку: целостные личности перевелись, и лишь с многих, сплавленных вместе, можно сделать одного настоящего человека. Пуговичник ставит герою условие: он избежит переплавки, если найдется хоть один человек, способный подтвердить, что он был целостной личностью. Символические образы, которые возникают вокруг Пера, раскрывают его духовное убожество. Он действительно похож на луковицу, с которой в приступе отчаяния сравнивает себя: у него также лишь оболочки, но нет сердцевины, стрежня. Только бывшая любимая Сольвейг утверждает, что он был самим собой — в ее надежде, вере и любви. Но автор не дает однозначного решения проблемы, и Пуговичник оставляет Пера Гюнта на земле до следующей встречи, открывая перед ним возможность перерождения. Пьеса не закончилась с последними словами персонажей, оставляя возможность для сотворчества зрителей или читателей. Ибсен говорил, что он только задает вопрос, давать же на них ответ — не его задача. Но вопросы он ставил такие, что они волновали его современников, пробуждали желание понять самих себя и окружающий мир. В «Пере Гюнте», наполненном символическими персонажами, образами и сценами, рожденными народной и авторской фантазией, драматург скажет о реальном мире, о современности и современниках. Он прослеживает путь обычного человека от юности до старости, заставляя его мечтать о прекрасном — и делать бесчестные поступки. Любить — и торговать своей душой. Жертвовать чужими жизнями ради обогащения — и страстно, искренне искать смысл жизни, свою утраченную неповторимую личность.