ФилоГосЭкзамен / Пост_индстр_зап / Роберт Райх
.docРоберт Райх. Труд наций. Готовясь к капитализму XXI века
Роберт Бертран Райх родился 24 июня 1946 года в городе Скрэнтон, штат Пенсильвания. Окончил Дартмутский колледж в 1968 году, получил степень магистра в Оксфордском университете (Великобритания) в 1970 году и степень доктора права на юридическом отделении Йельского университета в 1973-м.
Большая часть карьеры Р.Райха связана с административной работой в различных правительственных учреждениях. С 1974 по 1976 год он был помощником генерального прокурора в администрации президента Дж. Форда, с 1976 по 1981 — директором управления стратегического планирования Федеральной торговой комиссии в администрации президента Дж.Картера, в начале 90-х годов стал экономическим советником Б.Клинтона. В 1993 году назначен министром труда в составе его первой администрации. Вышел в отставку в 1997 году. С 1981 года по настоящее время Р.Райх является профессором Школы государственного управления имени Дж.Ф. Кеннеди при Гарвардском университете.
Профессор Райх ведет активную научную и публицистическую деятельность, будучи соредактором журнала «The New Republic», председателем издательского совета журнала «The American Prospect», a также постоянным автором и членом редколлегии «Harvard Business Review». Его перу принадлежат семь книг, посвященных экономическим и социальным проблемам Соединенных Штатов и развитого индустриального мира в целом; в их числе такие, как «Следующий американский рубеж» [1983], «Предания новой Америки» [1987] и «Труд наций» [1991]. Р. Райх женат и имеет двух сыновей. Он живет в Кембридже, штат Массачусетс.
Книга «Труд наций. Готовясь к капитализму XXI века» (1991) имела в США и Англии огромный успех и выдвинула ее автора в число ведущих американских экспертов по проблемам мирового хозяйства. Взгляд профессионального юриста и администратора на хозяйственные процессы, выраженный в этой книге, во многом оказался даже более глубоким, нежели подход иных именитых экономистов.
Центральной идеей работы является пересмотр концепции национального хозяйства, имеющий конечной целью полный отказ от использования этой категории. Автор отмечает, что в эпоху информационной экономики и активной экспансии национальных компаний за пределы стран их возникновения становится фактически невозможным определить границы национального хозяйства и оценить сбалансированность торговых и платежных операций. Профессор Райх отмечает, что сегодня до четверти американского импорта производится на американских же предприятиях, функционирующих за границей, а такая компания, как IBM, является крупнейшим экспортером компьютеров из Японии в США. На конкретных примерах автор показывает, что теория национального хозяйства нуждается в радикальном пересмотре, равно как нуждаются в таковом и методы оценки торгового баланса, и отношение к иностранным инвестициям.
Значительное место в работе уделено проблеме развития информационной экономики и сферы услуг в современных условиях. В этом аспекте весьма показателен предпринятый автором анализ процесса деструкции традиционных отношений собственности и форм контроля в условиях, когда важная часть общественного богатства, представленная усвоенными человеком информационными и образовательными услугами (in-person services), становится неотделимой от самой активной личности. Р. Райх показывает, какие социальные, психологические и юридические проблемы неминуемо возникнут в ближайшем будущем в результате диссимиляции собственности и формирования новых социальных групп по признаку возможности и способности доступа их членов к информации и знаниям.
Книга состоит из четырех частей. В первой, названной «Экономическая нация», становление национальной экономики исследуется как феномен, непосредственно вытекающий из природы индустриального общества. Вторая часть, «Глобальная сеть», посвящена всестороннему анализу процессов, делающих понятие национального хозяйства неприменимым для исследования современной экономической реальности. Третья часть посвящена наиболее актуальной, по мнению автора, проблеме современных постиндустриальных обществ — формированию нового социального и имущественного расслоения в связи с повышающейся ролью знаний как основного производственного ресурса. В заключительной части рассматривается эволюция национального суверенитета и национальной идеи в социумах XXI века.
Мы предлагаем вниманию читателя те главы книги профессора Райха, которые занимают центральное место во второй и третьей частях его работы—главу 10 «Глобальная сеть» и главу 17 «Почему богатые становятся все богаче, а бедные— все беднее» (эти тексты соответствуют стр. 110—115, 117—118, 208—209, 215—224 в издании Vintage Books). ТРУД НАЦИЙ ГОТОВЯСЬ К КАПИТАЛИЗМУ XXI ВЕКА*
По всему миру <...> предприятия, ориентированные на выпуск продукции, обладающей высокой удельной стоимостью (high-value enterprises), приходят на смену некогда распространенным фирмам, построенным по принципу пирамиды и занимавшимся выпуском массовой продукции (high-volume enterprises). При этом исчезает не только понятие американской (или британской, французской, японской, западногерманской) корпорации, но и понятие американской (или британской, французской, японской, западногерманской) продукции.
Прежняя американская многонациональная корпорация управлялась из штаб-квартиры, расположенной в Соединенных Штатах. Ее иностранные филиалы были не более чем филиалами. Вне зависимости от того, чем они занимались — добывали сырье и отправляли его в Соединенные Штаты для переработки, либо обеспечивали сбыт американской продукции на рынках своих стран, либо занимались производством готовой продукции в соответствии с нормами, установленными руководством корпорации, — с уверенностью можно было говорить о том, что эти филиалы обеспечивали интересы головной американской компании. <...> Национальность тех, кто стоял на вершине такой пирамиды, сомнений не вызывала. Помимо этого, вне зависимости от того, какой объем конечного продукта производился за рубежом, именно в Соединенных Штатах осуществлялись разработка и изготовление наиболее сложных деталей, а также стратегическое планирование, финансирование и маркетинг. Такое господствующее положение американских корпораций в финансовых и технических областях побудило целый ряд государств сначала в Европе, а затем в Вос- точной Азии к созданию своих собственных, национальных концернов.
Однако в условиях, когда речь идет о предприятиях, которые занимаются выпуском высокостоимостной продукции и организованы по принципу сетевых структур, централизованное сосредоточение собственности и контроль «сверху донизу» невозможны. Власть и богатство оказываются в руках тех, кто больше других владеет навыками, связанными с выявлением новых проблем и их разрешением. Группы, владеющие такими навыками, оказываются все более и более рассеянными по миру, а не ограниченными пределами США. По мере того как благодаря развитию телекоммуникаций и транспорта наша планета становится все меньше и меньше, такие группы в одной стране получают возможность объединить свои усилия с аналогичными группами в других странах, преследуя при этом задачу предложить продукцию, обладающую наибольшей стоимостью, потребителям практически в любой стране мира. <...>
Следует признать, что многие государства все еще пытаются препятствовать потоку знаний и денег через свои национальные границы. Однако такие попытки все чаще оказываются тщетными — отчасти вследствие развития современных технологий, когда осуществление подобного контроля становится все более и более сложным. К последнему десятилетию XX века объектом таможенного контроля на границах редко становятся материальные предметы весом более 300 фунтов. Основные знания и денежные средства, а также значительный объем товаров и услуг, выступающих в качестве статьи обмена между людьми разных национальностей, сегодня легко преобразуются в электронные сигналы, движущиеся со скоростью света. В 1988 году в мире насчитывалось около 17000 международных телефонных сетей, по которым осуществлялся мгновенный обмен конструкторскими чертежами, видеоизображениями и данными между лицами, которые, находясь на различных континентах, объединяют свои усилия. При этом такие нити складывающейся глобальной паутины остаются практически невидимыми и поэтому контролю часто не подлежат.
В прежних условиях хозяйствования, когда экономика характеризовалась стремлением к выпуску все больших объемов продукции, последняя имела четко выраженную национальность. То же самое относилось и к производившим ее корпорациям. Вне зави- симости от того, сколько национальных границ пересекали подобные изделия, страна их изготовления сомнений не вызывала, и ее название, как правило, было четко обозначено на данном продукте. Основной объем труда, затраченного на изготовление продукции, осуществлялся в одном месте; прежде всего это объяснялось тем, что крупномасштабная экономика обусловливала необходимость физической централизации. На большой завод, выступающий в качестве головного предприятия, поступало либо сырье (как уголь или хлопок), либо же полуфабрикат (сталь или хлопковая ткань); в свою очередь, с предприятия уходила такая стандартная продукция, как автомобили или одежда.
Однако в условиях экономики, которая не зависит от крупномасштабного производства, все меньше и меньше продуктов обладают четкой национальной принадлежностью. Большие объемы продукции могут успешно производиться в разных местах, а затем в самых различных сочетаниях появляться в виде конечного блага, предназначенного для удовлетворения потребностей в любой точке мира. Интеллектуальный и финансовый капитал может поступать из любого источника, возрастая буквально в мгновение ока.
Приведем несколько примеров. Высокотехнологичное оборудование для хоккея на льду разрабатывается в Швеции, финансирует исследования Канада, сборка производится в Кливленде и Дании, а продается оно в Северной Америке и Европе. При его производстве используются такие сплавы, молекулярная структура которых была открыта и запатентована в Делавере, а сама сталь выплавлена в Японии. Концепция рекламной кампании разрабатывается в Великобритании, съемки роликов ведутся в Канаде, дублируются они в Англии, а монтируются в Нью-Йорке. Разработка спортивного автомобиля, финансируемая Японией, осуществляется в Италии, а сборка его ведется в штате Индиана, в Мексике и Франции, с использованием электронных компонентов, созданных в Ныо-Джер-си и изготовленных в Японии. Разработка микропроцессоров с южнокорейскими RAM ведется в Калифорнии, а финансируется США и Германией. Разработка реактивного самолета осуществляется в штате Вашингтон и в Японии, а собирается он в Сиэтле, причем хвостовые сопла изготавливаются в Канаде, отдельные элементы оперения — в Китае и Италии, а двигатели в Великобритании. Космический спутник, разработанный в Калифорнии и изготовленный во Франции на деньги Австралии, выводится на орбиту при помощи ракеты, построенной в России1. Какая продукция в этом случае является американской? Какая иностранной? Что может служить критерием? Да и какое значение это имеет?
В рамках подобных глобальных структур продукция выступает в качестве международных составляющих компонентов. Предметом торговли между нациями служат не столько законченные продукты, сколько услуги, связанные с выявлением проблем (маркетинг, реклама, потребительский консалтинг), их разрешением (научные исследования, разработка продукции, ее изготовление) и посредничеством (финансирование, поиск, заключение контрактов), а также определенные компоненты и услуги традиционного характера, и все это в своей совокупности обеспечивает создание стоимости продукции.
Когда американец, например, покупает у фирмы «Дженерал моторе» понтиак «Le Mans», он, сам того не подозревая, заключает международную сделку. Из 10 тыс. долл. выплаченных им «Дженерал моторе», около 3 тыс. долл. идет в Южную Корею в качестве оплаты за затраченный труд и сборочные операции, 1750 долл. — Японии за отдельные агрегаты (двигатель, ведущий мост, электроника), 750 долл. — Западной Германии за разработку внешнего вида и изготовление чертежей, 400 долл. — Тайваню, Сингапуру и Японии за отдельные второстепенные детали, 250 долл. — Великобритании за услуги по рекламе и маркетингу, а около 50 долл. — Ирландии и Барбадосу за обработку данных. Остальную сумму, составляющую менее 4 тыс. долл., получают разработчики стратегии в Детройте, адвокаты и банкиры в Нью-Йорке, лоббисты в Вашингтоне, работники страховых служб и сферы здравоохранения по всей стране, а также акционеры «Дженерал моторе». Большинство из них проживает в Соединенных Штатах, однако при этом все чаще и чаще держателями акций этой компании оказываются жители иностранных государств.
Гордый обладатель нового понтиака и не подозревает, конечно, что он приобрел так много иностранных товаров. Компания «Дженерал моторе» всего лишь действовала в рамках своей глобальной сети. И такое положение стало типичным. К 1990-м годам «торговля» в своем большинстве утеряла форму сделок между покупателями одной страны и продавцами другой; теперь она ведется между людьми, объединенными единой структурой, которые, как правило, постоянно проводят друг с другом различные трансграничные торговые операции. Они могут входить в единую многонациональную корпорацию, получая зарплату из одного и того же источника, либо же работать в различных компаниях, которые пользуются доходами совместных предприятий, либо же просто заключать друг с другом контракты, предусматривающие предоставление конкретных услуг за заранее оговоренную плату. Немецкие инженеры, сконструировавшие понтиак «Le Mans», могут получать зарплату от «Дженерал моторе» либо от немецкой компании «Siemens AG», являющейся совместным предприятием «Сименса» и «Дженерал моторе», либо же «Сименс» может просто продать «Дженерал моторе» лицензию на использование автомобильных разработок, осуществляющихся инженерами этой фирмы. Вне зависимости от конкретной юридической формы этих отношений их экономический аспект совершенно одинаков: западногерманские инженеры обеспечивают прирастание стоимости в глобальной структуре, получая за это соответствующую компенсацию. Конкретный объем таковой может быть различным, однако, скорее всего, он будет более или менее соответствовать этой стоимости.
Подобные трансграничные связи в настоящее время занимают основное место в международной торговле между развитыми странами. <...> Подобный вид торговли трудно выделить из общей массы обменных операций. Когда складывается такое положение и трансграничные сделки постоянно заключаются между одними и теми же партнерами (при этом идет обмен услугами, цена на которые устанавливается не на открытом рынке, а в различных отделах одной и той же глобальной корпорации либо же в рамках сложной системы договоров по наймам, соглашений о совместных прибылях, договоренностей о долгосрочных поставках и т.д.), определить объем выплат одного «государства» другому «государству» можно лишь самым приблизительным образом. Именно поэтому статистика торговли страдает отсутствием четкости, отличается значительными колебаниями и сопровождается на первый взгляд совершенно непонятными коррективами. В реальности никто точно не знает, является ли в тот или иной конкретный момент внешнеторговый баланс Соединенных Штатов положительным или отрицательным, насколько он является положительным или отрицательным и какие последствия это может иметь.
По той же самой причине сегодня уже невозможно точно установить, где произведена та или иная часть определенного товара. Национальные правительства, стремящиеся обеспечить обложение глобальных структур налогами, нередко заходят в тупик. Какая сумма была получена за работу, осуществленную в рамках данного государства? Юристы, специализирующиеся в области международного налогообложения, годами бьются над этой проблемой; разработчики законов, регулирующих налоги на прибыль, не знают ни сна, ни отдыха; министры финансов со всего мира проводят бесконечные совещания, а окончательного решения этой проблемы как не было, так и нет. По мере того, как все больше и больше предприятий оказываются компонентами глобальных структур, чьи внутренние системы бухгалтерского учета фиксируют сделки, связанные с промежуточными товарами и сопутствующими услугами, поступления и прибыли могут декларироваться в каком угодно месте (это, как правило, происходит там, где налоги оказываются наиболее низкими). На вопрос о том, кто же именно где и сколько заработал, точного ответа не существует.
Официальные решения, определяющие ту долю продукции, которая должна быть произведена в рамках данной страны, с тем чтобы эту продукцию можно было квалифицировать как «внутреннюю», а не «иностранную», а также устанавливающие критерии, которыми следует для этого пользоваться, требуют миллионов часов работы юристов и нечеловеческих усилий тех, кто занимается разработкой таких уложений. Достаточно ли обеспечивать 50% стоимости продукции в данной стране, чтобы она считалась национальной? Или же речь должна идти о 60%? Следует ли включать сюда расходы на рекламу и маркетинг продукции? Как быть с выплатой процентов банкам, находящимся в данной стране? Изо дня в день своды законов становятся все толще, сами законы все слож- нее, а книги бухгалтерского учета и аудиторских проверок оказываются все менее значащими.
Некоторые решения требуют тонких дипломатических подходов. В 1980-х годах французские чиновники ограничили импорт японских автомобилей тремя процентами от общего объема внутреннего рынка, но при этом столкнулись с непростой задачей, когда им пришлось объяснять Маргарет Тэтчер, почему модель «Bluebird» фирмы «Ниссан», сборка которой осуществляется в Британии и 80% узлов которой изготавливаются в Европе, должна подпадать под эту квоту. Обосновать это им так и не удалось. Когда в 1989 году Тайвань попытался применить свой запрет на импорт японских автомобилей к моделям «Тойоты», собранным в США, настало время администрации Буша выразить свое возмущение, и Тайвань вынужден был уступить. С удивительной легкостью эта же администрация вскоре заняла совершенно противоположную позицию, однако добилась несколько меньших успехов, когда попыталась оспорить решение Европейского сообщества о том, что копировальные аппараты «Ricoh», собираемые в Калифорнии, на деле являются «японскими» и поэтому должны облагаться специальными импортными пошлинами.
Понятие «национальная продукция» пустило столь глубокие корни, что ни правительства, ни население, которое они представляют, никак не могут приспособиться к новым реалиям. Обуреваемые заботами вчерашнего дня, они упрямо ставят один и тот же бессмысленный вопрос: это иностранный товар или наш собственный? В ответ они слышат что-то сложное и маловразумительное, основывающееся на громоздких расчетах и манипуляциях бюрократического и юридического толка. К сожалению, все эти потуги приносят мало результатов и лишь отвлекают внимание от гораздо более актуального вопроса: создавая тот или иной товар, работники какой нации обрели опыт, позволяющий им добиться новых успехов в будущем?
Почему богатые богатеют, а бедные беднеют?
Вне зависимости от того, к какой официальной категории относится ваша работа (сфера обрабатывающей промышленности, услуг, управления и т.д.), вне зависимости от того, в какой отрасли промышленности вы работаете (автомобильная, сталелитейная, электроника, реклама и т.д.), ваши реальные конкурентные возможности в условиях мировой экономики все больше зависят от того, какую функцию вы исполняете. Именно в этом заключается основная причина неравенства доходов. Счастливая звезда традиционных сфер производства близится к своему закату. Начинают снижаться и доходы тех, кто занят обеспечением персональных услуг, хотя их судьба на сегодняшний день остается несколько неопределенной. В новых условиях преуспевают прежде всего те, кто занят анализом и .работает с символами, те, кто выявляет и решает новые проблемы и осуществляет посредническую деятельность.
Американцы привыкли к тому, что в экономическом отношении все они находятся более или менее в одной лодке. Большинство из них пережило взлеты или падения вместе с теми корпорациями, в которых они работали, вместе с отраслями промышленности, которые были представлены такими корпорациями, вместе с национальной экономикой в целом, которая то активизировалась, то пробуксовывала. Однако теперь наше экономическое положение больше не зависит от национальных границ. Мы оказались сегодня в разных лодках, причем одна из них быстро тонет, другая медленно погружается, а третья твердо держится на плаву.
Быстро тонет та лодка, в которой находятся работники традиционных сфер производства. Вспомним, что в середине нашего столетия труд американских рабочих, занятых в таких отраслях, оплачивался относительно хорошо. Гигантские организации, построенные по принципу пирамиды и составлявшие основу каждой крупной отрасли промышленности, координировали цены и капиталовложения, избегая резкого обострения конкуренции и тем самым поддерживая доходы на разумном уровне. Часть этих доходов, в свою очередь, повторно инвестировалась в строительство новых заводов и в новое оборудование; другая часть оседала в карманах инвесторов и менеджеров, находящихся на вершине пирамиды. Однако значительную и все более увеличивающуюся долю средств получали менеджеры среднего звена и работники, занятые в производстве. Для предприятия, ориентированного на выпуск товаров в больших объемах, остановка работы представляла столь серьезную угрозу, что профсоюзы вправе были рассчитывать на то, что сотрудничество с их стороны будет оплачиваться все более и более щедро. Структура заработной платы, сложившаяся в рамках крупных корпораций, оказывала свое влияние на структуру заработной платы в рамках всей национальной экономики. Все это сопровож- далось ростом относительно зажиточного среднего класса, имеющего возможность покупать все те чудо-товары, которые в огромных количествах выпускали ведущие компании.
Однако последние сегодня переродились в глобальные сетевые структуры, для которых основным источником дохода является эффективное выявление и разрешение проблем наряду с брокерскими услугами. По мере снижения стоимости транспортировки товаров и передачи информации уменьшается и возможность получения прибыли за счет крупномасштабного производства стандартной продукции, поскольку на пути организации такой деятельности оказывается все меньше препятствий. Современные фабрики, оборудованные по последнему слову техники, можно строить практически в любом уголке земного шара. Работники традиционных отраслей Соединенных Штатов тем самым оказываются вовлеченными в прямую конкуренцию с миллионами работников таких же отраслей в других странах. Каждый час население Земли увеличивается на двадцать тысяч человек, и большинство из них в конечном счете будут рады трудиться за небольшую часть тех доходов, которые получают американские работники.
В целом же сокращение таких рабочих мест в большей степени затронуло мужчин, нежели женщин. Это объясняется тем, что бывшая прерогативой мужчин традиционная производственная деятельность в тяжелой промышленности оплачивалась выше, чем работа женщин, занятых в основном в текстильной промышленности и в областях, связанных с обработкой данных. По мере сокращения числа рабочих мест в материальном производстве в целом американки оказываются в более равном положении с американцами, но, если быть более точным, в равном бедном положении. Именно в этом состоит основная причина, по которой в 1980-х годах началось сокращение разрыва в заработной плате, получаемой мужчинами и женщинами.
Идет ко дну (хотя и не столь быстро и неотвратимо) и вторая лодка, в которой находятся люди, занятые обеспечением услуг персонального характера. В большинстве случаев их зарплата если и превышает минимальный уровень, то ненамного, а многие из них работают неполный рабочий день, в результате чего их чистый заработок, мягко говоря, невелик. Помимо этого, далеко не всегда они пользуются всеми теми преимуществами (охрана здоровья, страхование жизни, пособие по инвалидности и т.д.), доступ к которым имеют работники производственных отраслей, а также те, кто занят в более богатых структурах глобального характера2 . Работники, связанные с персональными услугами, не страдают от прямых последствий глобальной конкуренции и, как и везде, пользуются доступом к недорогостоящей продукции, однако они отнюдь не защищены от косвенных последствий конкурентной борьбы.
Прежде всего им приходится выдерживать все большую конкуренцию с бывшими работниками традиционных производств, которые, лишенные возможности найти хорошо оплачиваемую работу в этой области, вынуждены искать ее в сфере услуг. Согласно данным Бюро статистики труда, из 2,8 млн. работников обрабатывающих отраслей, потерявших работу в 1980-х годах, не менее одной трети нашли работу именно в сервисном секторе, где они получают по крайней мере на 20% меньше. Занятым в сфере персональных услуг приходится также конкурировать с выпускниками средних школ и с теми, кто был вынужден бросить школу: если прежде последние могли легко найти работу в производственных отраслях, то теперь они лишены этой возможности. Если демографические прогнозы, касающиеся трудовых ресурсов Соединенных Штатов в первые десятилетия XXI века, верны, то большинство новых работников на рынке труда будут представлены чернокожими и выходцами из Латинской Америки, а также женщинами, то есть группами, которые в прежние годы обладали относительно низкими техническими навыками. Результатом такого положения станет еще больший приток кандидатов на работу в сфере персональных услуг. Наконец, работники этого сектора будут конкурировать с иммигрантами, как законными, так и незаконными, число которых все растет и которым найти работу в этой области будет проще, чем в других отраслях. (По имеющимся подсчетам, в период с середины 1980-х годов и до конца столетия примерно четверть всех появляющихся на американском рынке труда работников будут составлять иммигранты.)
Можно говорить о том, что наиболее острую конкуренцию для работников сферы примитивных услуг составляют те, кто теряет работу в результате появления машин, способных заменить человека (причем большинство таких машин изобретают, конструируют, изготавливают или собирают за границей). Компьютерные кассы в банках и магазинах, автоматические мойки автомашин, электронные торговые автоматы, бензозаправочные станции самообслуживания — эти и тому подобные приспособления приходят на смену тем людям, которые некогда обслуживали клиентов. Быстро исчезают даже телефонистки: электронные датчики и имитаторы голоса уже сегодня умеют поддерживать разговор на достаточно разумном уровне и в неизменно вежливом тоне. Такая же опасность грозит работникам розничной торговли, которые составляют крупнейшую категорию лиц, занятых в сфере персональных услуг. Через компьютеры, подключенные к телевизионным мониторам, потребители могут приобретать мебель, бытовые приборы и всевозможные электронные игрушки для своих квартир, изучая выставленные на продажу товары со всех сторон, выбирая цвет и размер себе по вкусу и цену себе по карману, затем мгновенно передавая заказ на склад, откуда отобранный товар будет поступать прямо к ним домой. Так же будет обстоять дело и в отношении финансовых сделок, покупки билета на самолет и бронирования номера в гостинице, проката автомобиля и других подобных заказов, которые будут делаться непосредственно из дома и адресоваться компьютерным банкам, расположенным неизвестно в какой стране.