Лекция 6

Историография октябрьской революции План

1. Альтернативы общественного развития

2. О понятии Октябрьская революция:

а) материалистическое понимание;

б) либеральное понимание

3. Основные направления историографии Октября

4. Западная историография об Октябрьской революции

Альтернати́ва (от лат. alter — один из двух) — возможность выбора между двумя вещами; это слово часто употребляется и при количестве вариантов больше двух.

Альтернатива — так иногда называют альтернативное направление в истории — альтернативную историю.

Альтернативная история – это рассмотрение одного или нескольких вариантов исторического развития, способных реализоваться, если бы в определённый момент события пошли по другому пути.

Альтернативная история как научная дисциплина - это отрасль исторической науки, называемая также контрфактической историей, ретроальтернативистикой, ретропрогностикой.

II.

Материалистическое понимание

РЕВОЛЮЦИЯ – коренной качественный переворот во всей социально-экономической и политической структуре общества. «Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный основной признак революции».

ДИКТАТУРА – сущность государственной власти, обеспечивающей политическое господство тому или иному классу (например – Диктатура буржуазии или Диктатура пролетариата).

ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА – власть рабочего класса, устанавливаемая в результате социалистической революции и имеющая целью построение социализма.

Либеральное понимание

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ – насильственный захват государственной власти кучкой экстремистов вопреки воле всего народа.

Еще недавно оценка Октябрьской революции как социалистической не подвергалась малейшему сомнению. Она имела характер аксиомы и господствовала не только в сфере обществоведения, но и далеко за его пределами.

Сейчас монополия этой оценки разрушена. Хотя историки в большинстве, продолжают оставаться приверженцами этой оценки.

В то же время в ходу сегодня и совершенно иные определения Октября: военный переворот, заговор большевиков, бунт люмпенов и т.д. И неготовность многих историков серьезно заново анализировать реальные причины и действительный ход Октября, и хлесткие эпитеты, используемые общественно-политической публицистикой, – все это свидетельствует: мы во многом оказались еще не в состоянии непредвзято и убедительно ответить на вопрос исключительной важности: что же произошло в России в 1917 г.?

3. Основные направления историографии Октября

Направления истории	Интерпретация революционных событий	Авторы и их труды
Либеральное	Либеральные историки полагают, что в стране в условиях войны произошёл случайный государственный переворот. Власть захватили большевики (велика в этом роль В.И. Ленина). В ходе продолжительного красного террора со стороны большевиков насильственно установилась чуждая народу и природе политическая система. В России произошло отклонение от нормального, цивилизационного хода истории. Велика роль большевиков в отказе страны от либерально-рыночного вектора развития и выбора командно-распределительного вектора.	Н. Верт История Советского государства. М., 1992; В.П. Островский, А.И. Уткин История России. XX век. 11 кл.М., 1995; В.П. Булдаков Красная смута: Природа и последствия революционного насилия. М., 1997; Выбор пути. История России 1861–1938 / Под ред. О.А. Васьковского. Екатеринбург, 1995; Р. Пайпс Русская революция. М., 1994; А.А. Уткин Забытая трагедия: Россия в первой мировой войне. Смоленск, 2000; А.П. Бутенко Правда и ложь в революциях 1917 г. // СОЦИС, 1997, № 2; П.В. Волобуев, В.П. Булдаков Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории, 1996 № 5–6 К.Ф. Шацилло Николай II: Реформы и революции // История Отечества. Т. 1. М., 1991;
Направления истории	Интерпретация революционных событий	Авторы и их труды
Материалисти- ческое	Развитие общества закономерно привело к социалистической революции. Класс рабочих и беднейшего крестьянства, завоевав в России политическую власть, устанавливает государство диктатуры пролетариата и начинают строить социализм.	Работы и статьи В.И. Ленина; История СССР в 12 томах. М., 1960–1967; И.И. Минц «История Великого Октября». В 3-х томах, 1967; «Великий Октябрь и защита его завоеваний» / под ред. И.И. Минца. В 2-х томах М., 1987; Е.Н. Городецкий «Рождение Советского государства». М., 1987; Рачковский В.А. Нарастание общенационального кризиса. Приход к власти большевиков // Новейшая история. 1914–2008.–М., 2008; Старцев В.П. Победа Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде и в Москве // Вопросы истории. 1989. № 12; Трукан П.А. Революция, которая потрясла мир // История СССР. 1990. № 4; Октябрьский переворот (Революция 1917 года глазами её руководителей). - Москва, 1991.

Направления истории	Интерпретация революционных событий	Авторы и их труды
Религиозно-историческое (христианское)	Октябрьские события воспринимаются как масштабная катастрофа и торжество сатанинских сил.	Карташов А.В. История русской церкви. В 2-х томах.М., 1992–1993; Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в ХХ в. М., 1995.
Технологическое	События февраля 1917 года носили прозападный модернизационный характер и сопровождались перениманием западных политических институтов. Однако крестьянская реформа так и не была проведена. Большевики, олицетворявшие радикальный западный марксизм, повели за собой массы общинного крестьянства и в результате большевики получили власть.	История России ХХ в. / ред. В.П. Дмитренко. М., 1998; Красильщиков В.А. Вдогонку за прошедшим веком: Развитие России в ХХ в. с точки зрения мировых модернизаций. М., 1998.

IV

После второй мировой войны началось усиленное изучение со­ветской истории, всех сторон жизни и деятельности советского народа. Примерно к середине 50-х годов в самостоятельную дисциплину оформля­ется советология.

Наибольший размах советология подучила в Соединенных Штатах Аме­рики. Уже в конце 1963 года в США насчитывалось более 20 специальных центров по изучению СССР и мирового коммунизма, включая Русский ин­ститут при Колумбийском университете. В последующие годы их число продолжало расти. Только в 1956-1962 гг. в США было опубликовано око­ло 9 тыс. различных книг и статей, посвященных дореволюционной России и СССР.

Быстрыми темпами развивалась советология в ФРГ, Англии, Франции и некоторых других странах. В 50–80 гг. в ФРГ изучением СССР и стран Восточной Европы занималось свыше 100 различных учреждений. Среди них выделялись такие центры, как Мюнхенский институт восточной Европы, Реттингенское исследовательское общество, Федеральный инсти­тут по изучению марксизма-ленинизма в Кельне (Институт советологии).

В современной буржуазной историографии ус­ловно можно выделить два основных направления: консервативное и либеральное.

Представители первого из них занимают ярко выраженную антисоветскую позицию, отрицают историческую закономерность Октябрьской революции и социализма вообще. Из историков консервативного толка можно назвать американцев С. Поссони, Л. Фишера, З. Бжезинского, западногерманского историка Б. Мейс­сне­ра английского профессора Л. Шапиро и др.

Представители второго направления отличаются некоторой умерен­ностью, оценивают советскую историю с позиций объективизма. В отличие от историков консервативного толка, акцентирующих свое внимание по преимуществу на субъективных факторах, либеральные историки видное место отводят анализу социально-экономи­ческих условий и предпосылок того или иного события, общественного явления. Наиболее известными представителями этого направления являются английский историк Э.Х. Карр, американские историки Ф. Шуман и Д. Кенан, француз Дж. Боффа и ряд других.

Одним из коренных вопросов истории Великой Октябрьской социалистической революции является, как известно, вопрос о ее закономерности.

Буржуазная историография объявила Октябрьскую революцию случайным явлением. Концепция «случайности» Октября остается преобладающей и в буржуазной советологии.

По мнению большинства из них, революция победила в результате исключительно редкого и совершенно случайного стечения обстоятельств. Этой точки зрения придерживаются американские историки Р. Дэниэлс, Ф. Шуман, А. Улам, английский советолог М. Дьюхерст, западногерманский историк Г. Раупах, француз Ш. Карбонель и другие.

В работе «Рискованная игра большевиков» Р. Даниэлс пишет: «С любой разумной точки зрения большевистская революция, была отчаянной игрой с весьма небольшими шансами на успех и с еще меньшими шансами на то, что­бы продержаться какое-то время. Слепая случайность поставила Ленина у власти, и она же позволила ему удержаться в трудные дни после победы...

По словам А. Улама, власть просто «валялась на улице» и ее мог «по­добрать» любой. Но так уж случилось, что сделали это большевики. «...Лю­бая группа решительных людей, – заключает он, – могла бы сделать то, что сделали в Петрограде большевики в октябре 1917 г.»

Можно было бы привести и другие высказывания, но все они развивают одну и ту же мысль.

Как же обосновывают буржуазные авторы свою концепцию «случайности» Октябрьской революции?

Прежде всего, они отрицают наличие каких-либо предпосылок для нее как с общеисторической точки зрения, так и с точки зрения «марксистского учения». С общеисторической точки зрения закономерность Октябрьской революции отрицается ими на том основании, что капитализм вообще не сменяем; это естественное состояние, к которому пришло в своем развитии человечество, и дальше может идти речь о его постепенном «совершенствовании».

Западногерманский историк Г. Раупах пишет: «Были ли вообще в России предпосылки, при которых... должно было произойти преобразование буржу­азной формации в социалистическую?» Таких предпосылок не было, продол­жает он. Октябрьскую революцию «нельзя объяснить общими законами исторического развития», а лишь особенностями развития самой России.

Буржуазные советологи, отрицая закономерность революции в России, объясняют факт ее свершения прежде всего субъективными причинами, а именно недальновидной политикой Временного правительства. Они считают, что его минист­ры не сумели, в силу своих ограниченных способностей, решить стоя­щие перед страной задачи. Так, американский историк У. Чемберлин пишет: «Если бы глава Временного правительства был человеком, который понимал политическую необходимость прекращения активного участия в войне и осу­ществления первой части земельной реформы, который демобилизовал бы часть раздутых и бесполезных резервов армии и разместил больше надежных частей в Петрограде и других стратегических центрах – жестокости революционной катастрофы можно было бы избежать или смягчить ее силу».

Рассматривая революцию как случайный взрыв «разрушительных сил», буржуазные авторы пишут о чем угодно, только не о подлинной расстанов­ке классовых сил, предопределившей неизбежность пролетарской революции. Указывается на «инертность человеческого интеллекта» в IV Государственной думе, «недостаток политического чутья» у членов Временного прави­тельства, которое не пошло в нужный момент на прекращение ненавистной войны и на передачу помещичьей земли крестьянам и т.д.

Между прочим, не только глава русского коалиционного правительства и его коллеги страдали «недостатком политического чутья». Не понимали «политической необходимости» прекращения империалистической войны и государственные деятели других воюющих держав. Разве Клемансо, Ллойд-Джордж, Вильсон и др. не понимали «политическую необходимость» выхода России из войны? Разве не оказывали они всемерное давление на правительство Керенского, требуя от него активного участия русской армии в военных действиях и подавления ради этого революционного движения внут­ри страны?! Конечно, да. Но это было не только актом их личной воли, а отражало политику тех кругов, интересы которых они представляли, что связано уже с известной закономерностью, так же как и сама империалис­тическая война не являлась случайностью.

Наряду с отрицанием закономерности Великой Октябрьской социалистической революции многие буржуазные авторы по иному освещают ее характер и движущие силы.

В большинстве работ буржуазных авторов Октябрьская революция трак­туется как «движение меньшинства», «государственный заговор», «верхушеч­ный переворот" или просто «путч», совершенный группой профессиональных революционеров, опиравшихся на отдельные группы рабочих и солдат, не имевших каких-либо определенных социальных взглядов. Другие авторы рису­ют Октябрьскую революцию как захват власти сознательным меньшинством, навязавшим новый общественный строй «сдержанно настроенному или безраз­личному большинству».

По мнению профессора истории Нюрнбергского университета Руфмана, ис­тинно массовым народным движением была Февральская революция, а Октябрьская революция – это «переворот, осуществленный меньшинством».