Тема 11. Условия и формы регулирования социализирующего воздействия

Не отказываясь от услуг государственных структур в оптимизации общественного прогресса и развития личности, необходимо учитывать их конкретную роль, формы влияния на человека. По словам Бруно Люссато, в современных условиях "просвещенная элита могла бы перерасти в просвещенные массы. Если этого не произошло, значит препятствием служат какие-то механизмы и пропаганда"¹. О пропа­ганде, о ее роли в воспитании личности необходимо сказать несколько подробнее. Что же касается "каких-то механизмов", то можно пред­положить, что это механизм отрыва обыденного сознания от необы­денного, абстрактного, научного или, наоборот, последнего – от жизни. Уже упоминалось, что не в конце XX века, а значительно раньше возникла возможность широкого распространения просвеще­ния. Но этого не произошло, причем не только по злой воле класса, манипулирующего сознанием неразвитых членов общества (данный механизм имеет место, но играет сравнительно ограниченную роль). Дело главным образом в консерватизме масс, не стремящихся срочно стать просвещенной элитой. Конечно, сострадательную элиту это раздражает, так как не дает ей права однозначно негативно оценивать подобный консерватизм.

В последнее время проходил не один просвещенческий бум, обра­зовательный эксперимент, оставляя после себя опустошенные души "просвещенной элиты". А на пепелище вновь, как прежде, развива­лась духовность, нравственность, сохранившаяся в традиционной, "непросвещенной" массе. Да и консерватизм у массы, как правило, был не воинственный (при нормальных социальных условиях). Ведь не масса же придумывала в былые века сжигание книг и ученых.

Конечно, естественно желать широкого распространения культу­ры, знаний во всех слоях общества. Но нельзя забывать о задаче сохранения традиционного слоя культуры, веками складывавшегося механизма формирования личности. Их разрушение грозит самыми тяжелыми, возможно необратимыми последствиями. А разрушение или, по крайней мере, расшатывание этих механизмов ведется. И весьма значительную роль в этом процессе играет пропаганда.

Пропаганда – это политическое средство регулирования социали­зации индивида, это своего рода макияж. С помощью пропаганды естественный облик общества может быть изменен как в лучшую, так и в худшую сторону. Среда, воспринимаемая личностью в обработан­ном пропагандой виде, может вызвать ассоциации с розово-голубой мечтой или с беспросветным кошмаром. Это очень хорошо понимал, например, Гитлер, который считал, что с помощью умелого и дли­тельного применения пропаганды можно представить народу небо адом и, наоборот, самую убогую жизнь как рай.

Пропаганда видоизменяет среду в глазах человека, как бы ставит фильтр между обществом и отражающей его личностью. Поэтому она, конечно, должна учитывать человека, возможности его восприятия и делает это, то есть передает, например, звуковые сигналы на тех волнах, которые могут быть услышаны человеческим ухом, отражены сознанием или подсознанием человека. Но важно отметить, что пропаганда – это процесс, идущий от общества к личности, изменя­ющий социализирующее воздействие на нее среды.

Особенно нелепо и страшно выглядит в настоящее время деятель­ность системы контрпропаганды, занятой выработкой у личности разного рода иммунитетов, то есть невосприимчивости к той или иной информации, поступающей от общества, из среды. По существу, предполагается блокировка путей к сознанию, к душе человека информации, условно говоря, благоприятной для "них" и неблагоп­риятной для "нас". "Мы" здесь заранее ограничено и рассматривается только как "их" оппонент, как носитель миссии очищения всех от "их" влияния. "Они" могут быть как коммунистами, так и антиком­мунистами, как русофилами, так и русофобами, как сионистами, так и антисемитами. Но в любом случае человек, принадлежащий к антагонистическому "мы", обязан, следуя логике контрпропаганды, быть непримиримым, относиться к "ним" только как к носителям зла.

Для личности, оказавшейся под влиянием контрпропаганды, про­цесс социализации самым негуманным образом деформируется. Мир, среда оказываются в сознании человека искусственно и жестко разделенными. Впоследствии, при благоприятном стечении обстоя­тельств, личность в лучшем случае с огромным трудом преодолевает возведенные в ее сознании баррикады, пытаясь выработать объектив­ный взгляд на действительность.

В результате у человека чаще всего складывается негативное отношение к пропаганде, поскольку реальная жизнь смывает с дейст­вительности краски, и вместо обещанного "светлого пути" личность оказывается на извилистой, тернистой дороге. Однако не лучше бывают последствия той пропаганды, которая сгущает темные краски. И здесь человек в процессе самореализации пользуется ложными координатами, рассчитывает на худшее. Человечно ли влияние про­паганды, заставляющей даже детей хмуро предсказывать, например, катастрофические последствия перехода к рынку или, наоборот, сохранение в обществе ведущей роли бюрократических структур? Возникают вопросы: должно ли сохраняться хоть какое-то место для пропаганды в системе социализации? Какие изменения в этом отно­шении могут происходить при гуманизации процесса социализации?

Разумеется, в перспективе полностью неприемлемой представля­ется практика выработки иммунитетов по отношению к какой бы то ни было информации. Свободный, развитый интеллект, способность мыслить и переосмысливать – важнейший инструмент как познания индивидом действительности, так и самореализации личности. Его нельзя позволить деформировать, пусть даже с самыми добрыми намерениями.

Что необходимо сказать о контрпропаганде? Эту проблему нельзя определить однозначно. Пропаганда в определенном смысле является антиподом контрпропаганды. Если последняя затрудняет доступ смыс­ла какой-либо информации в сознание личности, то первая, напротив, стремится увеличить "проходимость", доходчивость определенных видов информации, возникающих в среде. В принципе пропаганда может даже и не играть отрицательной роли в процессе становления личности.

Пропаганде, как механизму регулирования социализирующего влияния среды, может быть отведена роль "предохранителя", не позволяющего слишком поляризоваться воздействию гражданского общества на индивида. Стимуляция с помощью пропаганды процесса проникновения в сознание индивида специфических ценностей раз­личных социальных групп должна быть ограничена. Уже в настоящее время вырабатываются гуманистические принципы пропаганды, важ­нейшим из которых является отказ от эксплуатации неразвитости сознания людей. Пока пропаганда чаще обращается не к рассудку, а к предрассудку человека, поскольку лесть "всегда отыщет в сердце уголок". П.Я.Чаадаев говорил, что так же, как заразительна болезнь, но не здоровье, так и истина познается лишь в труде, а ложь иглупость – это социальное, интеллектуальное нездоровье – весьма заразительны. И "кодекс чести" системы пропаганды должен вклю­чать принцип, по которому нельзя использовать это нездоровье, не принимать функции переносчика "заразы" предрассудков.

Поскольку пропаганда является целенаправленным переформиро­ванием среды, ее влияние на социализацию допустимо лишь в огра­ниченной степени. Функцией ее является частичная корректировка "поведения" среды в отношении индивида.

Общество, рассчитывая на гуманное к себе отношение личности, должно само гуманно к ней относиться. В первую очередь предпола­гается, что в отношении человека любого возраста приемлемо лишь самое доброжелательное поведение общества, окружающего его сооб­щества. Но, кроме того, на различных стадиях становления и развития человек нуждается в разном отношении к нему окружающих. Учет возрастной психологии – задача собственно педагогическая. Тем не менее, и при социализации эта проблема не может быть обойдена.

Свое отношение к человеку общество соизмеряет с возможностями объекта, адаптируя воздействие социально-психологического поля, среды к возможностям объекта социализации. Решение данной задачи является особенно ответственным, когда речь идет о влиянии на ребенка. Здесь необходимо соблюдение меры строгости, требователь­ности, которая служила бы развитию всех способностей личности, но не подавляла бы свободу. В среде необходимо поддерживать атмосферу особой теплоты, участливого внимания всех к нуждам, проблемам, успехам и неудачам развивающейся личности, что никак не должно перерождаться в искусственную, нарочитую назойливость.

В хмурой, озлобленной среде необходимо приложить максимум усилий к тому, чтобы сгладить неоправданно резкое воздействие несбалансированных мнений на формирующуюся душу ребенка. В нашем обществе это должно стать важнейшей задачей. И не послед­нюю роль в ее решении может сыграть государство, использующее средства пропаганды. К информированию детей о сущности происхо­дящих в обществе перемен должны привлекаться не те люди, которые стремятся мобилизовать их как социальную силу на различного рода перевороты, а те, кто сами готовы лечить душу ребенка, перенасы­щенную социальными, политическими баталиями.

Каждый член общества, независимо от его личных политических убеждений, общаясь с ребенком, обязан сдерживать свой пафос, негативные эмоции, призывы разрушить, уничтожить ту или иную структуру. Это требование – не искусственная регламентация соци­ального воздействия, о вреде которой уже говорилось. Это, напротив, следование самым старым традициям. Ребенок – источник самосовершенствования людей, всего общества. Каждый взрослый человек, включаясь во взаимодействие с маленьким человеком, становится элементом среды последнего и пропагандистом добра через созидание или через разрушение. У общества, в котором растет поколение людей, главным образом готовых разрушать даже ради каких-то привлекательных целей, – очень неприятное будущее.

Социализация ребенка и гуманизация этого процесса – задача огромной важности. Но надо отметить, что проблемы именно этого периода формирования, становления личности наиболее пристально исследуются профессиональными педагогами. Это естественно. Воспи­тание в узком смысле, как целенаправленное педагогическое воздействие, сосредоточено в основном на ранних стадиях формирования личности. Воздействие же среды личность испытывает всю жизнь. И анализ этого воздействия на взрослого человека, на устоявшуюся, зрелую личность представляет также немалый интерес.

Вступая в пору зрелости, человек уже является носителем устойчивого мировоззрения, так как уже выработал определенное отношение к действительности. Но это не значит, что на протяжении всей последующей жизни человек не меняется. Изменения происходят, даже могут носить очень глубокий характер. Одним из важнейших факторов, определяющих трансформацию зрелой личности, является воздействие среды, которое едва ли не возрастает по мере взросления индивида. Во всяком случае, можно, по-видимому, говорить о тенден­ции уплотнения социального поля вокруг человека применительно к периоду его перехода от молодости к зрелости. Личность включается в различные важнейшие составные среды. При ее непосредственном участии образуются важнейшие социальные группы – семья, трудовой коллектив, неформальные объединения. Взаимоотношения личности и среды становятся все более непосредственными. Всякое социальное изменение непосредственно затрагивает личность. Как может выглядеть гуманизация процесса социализации личности в таких условиях?

К настоящему времени испробовано немало вариантов в совершен­ствовании с помощью государства воздействия среды на личность. Среди них крайние: тщательная опека и предоставление полной свободы. Первый вариант, в недавнем прошлом очень распространен­ный, в настоящее время значительно сократил зону своего влияния. Подобная социализация не оправдала себя не только в тоталитарном, но и в демократическом варианте. При ней, как написал П.Вацлавик, правительства "...хотят, чтобы жизнь их сограждан была застрахована от любых невзгод и пронизана счастьем от колыбели до могилы. Достижение этой благородной цели требует, среди всего прочего, систематического и неустанного воспитания граждан, направленного в сторону непрерывного повышения уровня их социальной беспомощности"¹. Даже в демократическом обществе при нарушении меры опеки общества над личностью возникают симптомы бюрократи­ческого паралича общественной и личной инициативы. Сегодня "не­оконсервативная волна" на Западе явилась реакцией на кризис "опекающего" стиля социализации, направленной на преодоление атрофии индивидуальной самостоятельности, воли личности к само­определению и самодеятельности¹.

С другой стороны, с воодушевлением принятый во многих странах, неоконсерватизм вновь вызывает серьезные возражения, поскольку в среде, организуемой с помощью данной политической стратегии, личность порой находится в растерянности. Часть собственной свободы воспринимается ею как избыточная. И человек вновь начинает вына­шивать планы "бегства от свободы".

Конечно, и кроме Запада есть места на Земле, в которых отношение общества к человеку идеальным не назовешь. Например, наша страна.

Развивающееся общество расширяет свободу самореализации лич­ности и заботу о ее восстановлении – как физическом, так и духовном. А у нас до сих пор более характерно расширение опеки общества над личностью, занятой самореализацией, а также ограни­чение свободы личности, когда она занята восстановлением своих сил. Это отражено в удивительной, сугубо советской поговорке: "Спасение утопающих – дело рук самих утопающих...", в принципе "Сделай сам", воспевающем возврат к натуральному хозяйству и к соответст­вующему ему состоянию социальной среды, которая еще бесконечно далека от "гражданского общества". В нашей стране административ­но-командная система складывалась и функционировала в условиях недоразвитости гражданского общества.

Конечно, влияние общения, не учитывающего принципа неравен­ства-равенства в современных условиях нельзя назвать оптимальным для личности. Ведь среда обязательно отражает как идею неравенства, так и идею равенства. Но пока они органично не соединены друг с другом как две стороны одного процесса – общения, а также одного явления – общества, до тех пор они формируют у личности двойст­венное сознание. Не будучи опосредованы одна другой, эти идеи расходятся, их взаимная противоречивость принимает форму антагонизма. Среда оказывается проводником идеи равенства, которая, переходя из абстрактной формы на уровень обыденного сознания, воплощается в принцип: "Все вокруг народное, все вокруг мое", превращаясь в чувства презрения и зависти к тем, кто стремится доказать свое индивидуальное неравенство со всеми окружающими. Это ведет к разрушению общения, но никак не к преодолению неравенства. Идея неравенства не менее активно проводится в нашей среде. На абстрактном, теоретическом уровне она существует в виде признания, принятия к руководству принципа централизма, предпо­лагающего, в частности, подчинение нижестоящих вышестоящим. Можно припомнить, что в исходном, первоначальном "бумажном" варианте это был принцип демократического централизма, политиче­ский вариант того же принципа неравенства-равенства. Однако при отсутствии, как политической культуры, так и общего высокого уровня образованности этот принцип, при его распространении в массах, может трансформироваться лишь в "чистый" или тоталитарный централизм, ведущий к установлению отношений господства–подчи­нения.

Воздействие подобной среды формирует глубоко противоречивое представление личности об обществе. Оно крайне негуманно, посколь­ку передает основные координаты общения: идеи свободы и ответст­венности, своеобразия и равенства в форме взаимодействующих предрассудков вседозволенности или несвободы, эгоизма или уравнительности. Эти социальные установки навязываются личности в пер­вую очередь обществом, средой, в которой жизнь выстраивается на основе обычая, закрепленного в юридическом, "фактическом" праве.

В разных национальных правовых системах идеи равенства и неравенства отражены по-разному. При определенных условиях и равенство, и неравенство могут оказаться недопустимыми с правовой точки зрения, с точки зрения справедливости. Совершенствование общества и системы регулирования отношений в нем предполагает уменьшение лишений в жизни человека, которые всегда будут им восприниматься в обществе как несправедливые.

Но несет ли общество ответственность за лишения взрослого человека? Ответ будет утвердительным во всех случаях, когда речь идет о несправедливости в точном, буквальном смысле этого слова, то есть о тех лишениях, которые испытывает личность в результате несоблюдения той или иной нормы права. Сложнее решить вопрос в том случае, когда право соблюдено, а человек тем не менее испыты­вает лишения. Если общество негуманно, не сориентировано на заботу о человеке и соответственно право отражает эту негуманность, то для совершенствования процесса социализации личности требуется гуманизация самого общества. Кроме того, и в гуманном обществе лич­ность может испытывать лишения, воспринимаемые как несправед­ливые. В этом случае речь идет о неадекватной оценке личностью обязанностей общества по отношению к ней. Общество в процессе социализации отражается в личности в первую очередь как источник ее жизнеобеспечения, а не как один из наиболее значимых объектов самореализации.

Совершенствование социализации, приведение этого воздействия в соответствие с целью формирования человечного человека в рамках системы воспитания неразрывно связано как с гуманизацией самих отношений в обществе, так и с оптимизацией взаимодействия среды и объекта воспитания.

В настоящей работе мы не исследуем процесс совершенствования общественных отношений. Подобный анализ выходит за рамки рассмат­риваемой проблемы, хотя и тесно с ней связан. Более непосредственно в вопросы гуманизации воспитания включена проблема совершенство­вания взаимодействия среды и социализируемого индивида.

Условно говоря, цель общества как субъекта социализации – формировать личность, которая "вписалась" бы в систему обществен­ных отношений, стала бы их воспроизводить. Однако воспитание члена гражданского общества предполагает формирование не только толерантности, личностной поддержки общества, но и способности к совершенствованию, развитию отношений. Правда, в интересах ста­бильности общества изменения, осуществляемые личностью, должны быть умеренными, не разрушающими основы социальной жизни. Общество, национальная культура задает меру стабильности и дина­мичности развития, непосредственно связанную с мерой устроенности личности в обществе.

На первый взгляд кажется, что чем совершеннее, органичнее общение личности, тем ниже ее потребность изменять окружающее и, наоборот, потребность эта тем выше, чем более неустроенна личность, чем менее глубока, естественна ее связь с обществом. Однако подобная зависимость отнюдь не объясняет все варианты социальной активности личности. Ведь нередко человек, казалось бы, вполне устроенный, нашедший свое место в обществе, стремится к глубокому его изменению. А другой человек, находясь даже в положении изгоя, все-таки считает отторгнувшую его социальную структуру наилучшей, не требующей никакой модернизации. Дело, по-видимому, в том, что общение осуществляется в обществе на разных уровнях и может включать личность лишь внешне, не отторгая или, напротив, глубоко интегрировав ее в те или иные отношения, сделав ее важным их элементом.

Конечно, если личность полностью теряет в обществе те или иные роли, ее связь с ним естественно ослабевает, а вероятность активности личности, которая стремится к изменению общественных структур, возрастает. Однако взрослый человек, включенный во все социальные роли – семьянина, члена трудового коллектива, этноса, территори­альной группы и т.д., реорганизацию отношений сдерживает сам из-за, стремления не навредить собственным интересам, связанным с инте­ресами социальных групп. Чтобы подобный вывод соответствовал действительности, необходимо учитывать глубину связи личности с группой, со средой, в которой осуществляется общение. Измерить "плотность" включения в группу непросто. Однако этот показатель очень нужен для характеристики процесса социализирующего влия­ния на личность в том или ином обществе. Поэтому нередко предпри­нимались попытки отразить различную меру включенности человека в группу. Эта задача распадается на две части: во-первых, необходимо оценить способность человека к общению, которая является резуль­татом не только социализации, но также и педагогического воздейст­вия на личность, и процесса ее самовоспитания. Во-вторых, следует рассмотреть саму группу, определить зависимость выполнения ею функций социального субъекта от ее внутренней консолидации.

Нередко поиск образа, модели оптимально социализирующей груп­пы приводит к использованию понятия "коллектив". По-видимому, назвать группу коллективом с полным основанием можно только при условии, что групповой интерес играет в деятельности членов этой группы не меньшую или даже большую роль по сравнению с личным интересом. Если же, напротив, индивидуальный интерес является определяющим в мотивировке деятельности личностей, то состоящую из них группу принято обозначать как "суррогат" коллектива. Без­условно, для создания настоящего коллектива необходимо преодолеть отчуждение личности от группы, сменить иерархию интересов, цен­ностей и целей в структуре личности. Тогда человек может быть назван коллективистом. Но, оказывается, это не обеспечивает ему прямого пути от социализации к самосовершенствованию.

Человек способен всего себя отдавать поддержанию общения, жизни в коллективе, что, безусловно, подавляет функции его само­развития и индивидуальной самореализации. Тогда выхолащивается само общение, которое из высшей ценности, из роскоши превращается в имитацию активности, в оболочку пустоты. Порой человек безраз­дельно себя отдает служению группе, интересу группы, поддержанию общения в ее рамках. Это не только не избавляет его от внутреннего оскудения, распада творческих способностей, но порой ускоряет этот процесс. И нередко приходится констатировать, что ценность этого человека как субъекта общения постепенно исчезает, его все меньше ценят члены группы.

Мучительно положение человека, старательно выполнявшего все требования пропагандистской системы в коллективистском обществе и в результате оказавшегося "у разбитого корыта". Однако приходится признать, что это положение и самоощущение личности возникает не вопреки, а вследствие управляющего воздействия пропаганды на систему социализации.

В настоящее время выясняется, что самые шумные призывы "ук­реплять семью" или "поддерживать передовые начинания коллекти­ва" служили, по сути, ширмой той системы социализации, которая формировала отчужденную личность. От человека общество требовало внешнего энтузиазма при внутренней (лучше – неосознанной) по­давленности. Именно так сориентированный индивид с наибольшей полнотой вписывался в процесс функционирования данного общества.

Катастрофическое состояние советской семьи, с точки зрения социологов, объясняется тем, что семья была не нужна обществу. Когда создается здоровая семья, то уже одно это дает личности возможность обрести уверенность в себе, так как семья становится постоянным источником для восстановления не только физических, но и своих внутренних душевных сил. Существует огромное количе­ство исследований, свидетельствующих о том, что "немолодая" семья лучше справляется со своими функциями, что она более устойчива. Однако до сих пор, вопреки обыденному мудрому сознанию, проти­востоящему идее ранних браков (по крайней мере, в России), провоз­глашается: "...молодая семья... должна стать основой государственной демографической политики"¹. Понятно, что экстенсивно развивающе­муся обществу нужен был рост рождаемости, рост числа людей, "занятых в народном хозяйстве". Поэтому финансово наказывались не имеющие детей взрослые мужчины, в том числе и холостяки.

Но в недрах тоталитарного государства возникла и обратная тенденция в развитии социализирующего влияния общества на лич­ность в нашей стране – гуманистическая, преодолевающая отчужде­ние общества от личности.

Гуманизация социализации предполагает высвобождение саморе­гулируемого процесса развития гражданского общества из-под навяз­чивого, деформирующего политического, идеологического влияния. Это неизбежно должно отразиться (и уже начинает отражаться) на изменении внутренней логики развития всех социальных групп, а соответственно и представлений личности о своей роли в каждой из них – в семье, в группе единомышленников, сверстников, соучени­ков, сотрудников и т.д.

Деятельность малых социальных групп играет огромную роль в социализации человека. Но нельзя не учитывать также и большие социальные группы – нация, поколение, класс и др. Ведь и здесь смещение в соотношении неравенства-равенства налицо, и в целях гуманизации воспитания оно должно преодолеваться.

Восстановление адекватного национального сознания личности, формирующейся в ходе социализации, возможно лишь после отказа от насаждения уравнивающих норм саморазвития и от навязывания неравенства, неоправданного директивного сужения форм самореали­зации этноса, национальной группы. При гуманной социализации, напротив, человек впитывает глубокое своеобразие национальной культуры, которое отражает нетождественность взаимоотношений данного народа со средой, с природой. И возникающее неравенство человеческих представлений одно только и может стать основой полноценного общения, обеспечить равенство – то есть равную бесценность, незаменимость каждого субъекта общения. Кроме того, именно осознание непреходящей ценности собственной культуры может стать основой для чувства уважения, бережного отношения к другим культурам, для самоподчинения личности нормам неписаного кодекса традиционных взаимоотношений национальных культур. Это становится особенно важно в настоящее время, так как нередко повторяются ситуации, когда в исторической традиции один и тот же опыт у одного народа идеализирован, а у другого отношение к нему, напротив, критическое².

Учет того, что одна действительность, одни и те же факторы по-разному отражаются в национальном сознании, характерен для созданной австрийским политиком О.Бауэром теории "национальной апперцепции". Однако теорию эту Ю.В.Бромлей – ведущий россий­ский специалист по национальной проблеме, называет "пресловутой". Подобное высокомерие в отношении попыток объяснить взаимное непонимание представителей различных этносов становится еще одним фактором, усугубляющим проблемы социализации человека.

Большое влияние на социализацию оказывает складывающийся в социальной среде механизм взаимодействия поколений как своеобраз­ных социальных групп. И здесь антигуманная тенденция может быть отражена через деформацию принципа неравенства-равенства в об­щении. Все еще признается необходимым функционирование в сознании всех поколений единообразных, "классических", то есть освоен­ных старшим поколением норм саморазвития, когда отстаивалось неравенство в самореализации, доходящее до самого банального внеш­него отчуждения, силового недопущения до тех или иных структур, в которых человек, принадлежащий к определенному поколению, имел бы возможность себя проявить. Это касалось всех: детей, моло­дежи, даже зрелых людей и стариков.

Известно, что каждое поколение является специфическим образо­ванием, носителем своеобразной культуры, особенности которой, если их пытаться подавить, начинают гипертрофироваться и могут пред­стать в таком вынужденно-деформированном виде, что будут ужасать окружающих. Старшее поколение не понимает молодежь – проблема не новая. Но непонимание в рамках гуманного общения не может быть воинствующим, подавляющим. Для старших поколений должна оставаться актуальной задача совершенствования способностей восп­ринимать идущий от молодежи встречный, как правило альтернатив­ный, поток информации. Только признание за каждым поколением права на неравенство в саморазвитии может вести к будущим "парт­нерским", неущемляющим, без комплексов отношениям. И не только забота о детях должна помочь отцам преодолеть "отцецентристский" взгляд на жизнь детей, но и забота о собственном будущем, о том, чтобы быть понятыми своими детьми.

Влияние среды на человека опосредовано также и его отношениями с группой, объединенной общими условиями проживания – с одно­сельчанами или жителями одного города. Если исходить из того, что в рамках подобных групп социализация должна быть своеобразной, "неравной", то можно и не браться за нерешаемую задачу "перевоза" городской культуры на село. Останется только проблема восстановле­ния достойных, никого не унижающих отношений между жителями города и деревни. Теоретической основой для разворачивания этого процесса является восстановление связи "городской", "передовой" культуры с культурой "деревенской", традиционной. Естественная иерархия этих культур: "базовая" – деревенская и " надстроечная" – городская самоочевидны.

Дистрофия современных форм проявления народной традиционной культуры непосредственно связана с "распадением связи времен", дистрофией содержания городской культуры, самодовольно именую­щей себя "передовой". В среде с таким нездоровым соотношением культур социализация человека не может быть органичной, соответ­ствующей его потенциальным потребностям.

Итак, по-видимому, преодоление деформации основного принципа общения – принципа неравенства-равенства можно определить как основу гуманизации процесса социализации. Эта деятельность осно­вывается на нормализации роли пропаганды, а также средств регули­рования взаимодействия общества и личности, применяемых как государством, так и другими политическими субъектами. Однако из такого суждения нельзя делать вывод о том, что пропаганда вообще не нужна при гуманной социализации. Учитывая психологию чело­века, общество само заинтересовано в том, чтобы через пропаганду рекламировать наиболее яркие явления жизни, достижения культуры, делать все лучшее образцом для саморазвития индивида. А попытки запретить пропаганду могут привести к полному отказу использовать средства массовой (а потом – и не массовой) коммуникации, то есть из стремления установить гуманизм во что бы то ни стало вырастет опять антигуманизм.

Пропаганда всегда участвует в процессе передачи обществом на­копленной опредмеченной культуры всем людям, она призвана шире открывать личности доступ к лучшему, в опыте социальной среды, причем от ближайшей до самой широкой.

Безусловно, пропаганда может положительно влиять на взаимо­действие культуры и личности, что ведет к расцвету культуры, всех форм общения и к формированию человечного человека. Но для этого пропаганда не должна превращаться в контрпропаганду. В человече­ском общении непосредственная ликвидация условного понимания "плохо", как правило, оказывается самым худшим, неэффективным способом воздействия на личность. Быстрая "победа" над человече­скими недостатками иллюзорна. Любая черта, любое качество лично­сти глубоко опосредовано всей системой его социальных отношений, зафиксировано не только в личности, но и в среде – этом сложнейшем биосоциальном поле. Поэтому самые альтруистические намерения, которые руководят деятельностью по ликвидации, например, прямых и косвенных привилегий на обладание культурой (один из основных, наиболее распространенных принципов "демократизации" культуры), могут вести лишь к общей деградации процесса социализации.

На всех этапах социализации личности можно осуществлять гумани­зацию путем использования общих принципов, таких как ненасилие над человеком, доброжелательность, требовательность, открытость, "прово­димость" среды, обеспечивающая доступность культуры, накопленной обществом. Гуманизация, совершенствование социализации за­ключается не в абсолютизации какого-либо из этих принципов, а в оптимизации их соотношения, в соблюдении меры, не позволяющей принципу оборотиться в свою противоположность. Этому призвана служить пропаганда. Если она направлена на оптимизацию "поля", в котором социализируется личность, на восстановление балансавлияний среды, то она может рассматриваться как средство регулирования системы социализации. Но и в этом случае пропаганда непосредственно взаимодействует с воспитательной деятельностью, к анализу которой мы переходим.

* * *

1. Является противоречивость среды, оказывающей социализирую­щее воздействие, аномалией или нет?

2. Как участвуют пропаганда и контрпропаганда в корректировке; социализирующего воздействия на личность?

Логические задания.

– "От природы никто не может искать своего права, но в общественном состоянии лишения тотчас же приобретают форму несправедливости, совершенной по отношению к тому или другому классу" (Гегель). Безусловно, при этом у "терпящих несправедли­вость" возникают проблемы. Что может быть сделано с помощью социализации (с участием пропаганды) для снятия этих проблем?

– Можно ли назвать рекламу одной из форм пропаганды (или контрпропаганды)? Определите ваше отношение к этому явлению. Какие плюсы и минусы вы видите в его воздействии на формирую­щуюся личность?