Махашвили билеты 1 курс / Махашвили / 29

№29

Древняя Греция: Скульптура ранней и зрелой классики.

Ранняя и зрелая классика — V в. до н. э. — является эпохой наивысшего расцвета искусства греческого полиса. Большое значение для перехода культуры полиса к высшей стадии своей эволюции имели победа афинской рабовладельческой демократии и исход греко-персидских войн. Это обострило в эллинах сознание жизненной силы и могущества своего строя, его превосходства по сравнению с «непобедимой» азиатской деспотией. Интенсивный расцвет экономической, социальной, культурной жизни полисов, наступивший после перелома в ходе многолетней борьбы с персами, сыграл свою роль в формировании классического этапа в истории греческой культуры.

Не следует, конечно, идеализировать героику борьбы эллинов против персов. Это был сложный исторический процесс, сопровождавшийся внутригреческими спорами за гегемонию, за руководящую роль в этой борьбе и отпадением иных полисов от общего дела. Но не это, а первая победа над персами, одержанная афинянами при Марафоне (490 г. до н. э.), подвиг самопожертвования трехсот спартиотов у Фермопильского ущелья, героическое решение афинян покинуть на кораблях город, дабы не покориться персидскому царю Ксерксу, славная морская победа под Саламином и, наконец, победа объединенных сил греков при Платеях (479 г. до н. э.) определяют характер этой поистине народной борьбы союза небольших греческих городов-государств с могущественным, дотоле непобедимым противником.

И все же война с персами, так же, как и имевшая огромное значение для западных греков победа над карфагенянами в битве при Гимере в Сицилии (480 г. до н. э.), лишь ускорила переход к классике, может быть, усилила своеобразную героически-гражданственную тональность ее искусства. Главные силы, определившие переход к классике, лежали во внутренних тенденциях развития самих полисов. Поэтому уже в величавых храмах последней четверти VI в. до н. э., в раннем краснофигурном стиле вазописи конца VI в. до н. э., в скульптуре и живописи самого конца VI — начала V в. до н. э., то есть до победы под Саламином и при Платеях, стали проявляться первые ростки нового стилевого этапа в истории искусства греческого полиса. Перед рассмотрением искусства классики естественно мысленно обратиться к итогам эволюции художественной культуры архаики, попытаться, опираясь на ее достижения, ответить на вопрос о соотношении ценностей, созданных искусством обеих эпох, на меру их вклада в неравномерно-противоречивый процесс эстетического познания человеком мира, развития его способности образно-правдиво отобразить и оценить действительность.

Неповторимая ценность завоеваний архаики в области круглой пластики состояла не только в сочетании монументальной обобщенности и непосредственной жизненности пластической формы. Целостность этих двух сторон образа человека в наивысшей степени была выражена именно в классике. Само по себе сочетание орнаментального и пластического начал в скульптурной форме архаики чарует, однако наслаждение особенно глубокой и сложной при всей ее внешней простоте гармонией классики носит более эстетически существенный характер. Вместе с тем в архаике есть одно качество, которое действует на нас с особой интенсивностью, быть может, потому, что оно выражено еще жестко прямолинейно.

Греческая полисная художественная культура в целом является одним из тех ранних этапов истории культуры, когда образ человека впервые получает огромное, так сказать, «центростремительное» значение. В этой культуре человек (или бог, воплощенный в человеческой телесности) выступает как кульминационная ценность мира. Он представляется прекраснейшей, довлеющей над хаосом пластической целостностью, потому-то и его образ приобретает особо конденсированный характер, а внимание зрителя концентрируется на кристаллической завершенности пластического образа человека.

В философской лирике, позже в трагедии проблема двойственности человека, зависящего от богов, рока, но свободно, по законам человеческой совести и разума избирающего свой путь, находила конечные выводы в своей целостности, проводя человека подчас через мучительные перипетии к очищению — катарсису. В статуарной пластике зрелой архаики это особое, одновременно довлеющее себе и господствующее над ближайшей средой видение человека давалось прямо и целостно (кстати, тело куроса могло быть и телом бога, героя, и телом атлета-победителя, и свершившего свой жизненный путь человека). Так, героический трагизм античной драмы и героический оптимизм статуарной пластики контрастно дополняли друг друга. Не теряя своей универсальности, обретенной уже в архаике, образ человека в эпоху классики решительно выигрывал в пластической жизненности (достаточно сравнить курос с острова Мелос с «Посейдоном» или «Богиню с зайцем» с «Никой» Пеония). Человек в статуях либо действует («Дискобол» Мирона), либо завершает свое действие («Бегунья»), либо воплощает в своем образе способность и готовность к героическому действию («Дорифор» Поликлета). В любом случае статуя перестает быть изображением стоящей или шагнувшей и остановившейся фигуры. Естественно, отдельные статуи, обретя способность к действию, открывают в статуарной пластике классики и путь к еще более реальному изображению объединенной общим действием группы. Это вводит понятие конфликтной ситуации, разрешаемой в гармонически целостной композиции. Чтобы оценить этот огромный принципиальный шаг вперед, проделанный классикой, достаточно сравнить статуи «Клеобиса и Битона» Полимеда Аргосского с «Тираноубийцами» Крития и Несиота, «Афину и Марсия» Мирона со статуэткой геометрического стиля "Герой и кентавр".

Завоевания классики, ее большая зрелость по сравнению с архаикой бесспорньь/Вместе с тем, хотя классика не только сохраняет, но гуманизирует идею господства человека над окружающим миром, само чувство противостояния миру, того грандиозного волевого усилия, с которым был сформирован архаический образ, здесь несколько растворено в менее «примитивном», но и менее обнаженном в своей интенсивности чувстве жизни — действии. Как бы то ни было, но эта эстетическая потеря была «перекрыта» в классике большим жизненным богатством содержания образов, а главное, достижением того равновесия обобщенно универсального и как бы непосредственно жизненного, возвышенного и естественного начал при воплощении самых общих свойств бытия человека. В дальнейшем античное искусство уже никогда не подымалось до таких высот.

Гармонически контрастное содружество искусств, величавый их синтез — зодчества, изобразительных искусств, драмы и художественных ремесел на основе утверждения величия и этико-эстетической ценности образа человека получили в V в. до н. э. необычайно высокое выражение. Принцип органической связи личной и общественной сторон жизни, с особой силой выраженный в мировоззрении той эпохи, нашел свое совершенное выражение в искусстве полиса поры его наивысшего расцвета.

В эпоху классики происходит своеобразное слияние органической, как бы живой непосредственности творчества с ясной осознанностью общих стилевых принципов, четкой художественной целостности. При обращении к памятникам искусства классики поражает соразмерность, гармоническая целостность искусства, единство его художественного языка. Не случайно в эту эпоху разум эллинов ищет и формулирует закономерности, лежащие в основе создания правильного — прекрасного здания, статуи, драмы, песни. Понятие канона (меры), анализ эуритмии, симметрии как соразмерности и ясной построенности целого особенно глубоко разрабатываются именно в это время. И это не отвлеченные от живой практики философско-эстетические конструкции, не свод ремесленных рецептов жестких догм, сковывающих творчество, — это стремление уразуметь, познать меру, лежащую в основе живого творческого процесса, понять внутреннюю логику живого единства искусства своего времени. Поэтому об этих понятиях рассуждали не только философы, но и сами мастера искусства — живописцы, зодчие, ваятели (трактат Поликлета о каноне).

Вместе с тем в ходе исторического развития раннее античное рабовладение и выражающая его полисная форма устройства общества достигли своей кульминации, и наступил неизбежный этап кризиса и самого строя и его культуры. Эпоха классики оказывалась на завершающей своей стадии, временем первых проявлений кризиса тех мировоззренческих, жизненно-бытовых и собственно эстетических основ, на которых зиждилась великая целостность ее искусства. Очень скоро в недрах художественной культуры зрелой классики (последние десятилетия V в. до н. э.), казалось, достигшей своего совершенства и художественной устойчивости системы проявились первые признаки кризиса. Эпоха поздней классики является временем обнажения противоречий полисной культуры и ее искусства, поисков новых решений как в рамках этой культуры, так и в попытках выхода за ее пределы.

Анализу своеобразия вклада в мировую культуру каждого из этапов эволюции классического искусства — от его зарождения до завершения в последней четверти IV в. до н. э. — посвящены следующие главы данного труда.