[Этические положения]

[Ученик] Цвы Гун спросил учителя: «Можно ли одним предложением выразить правило, которому не­обходимо следовать всю жизнь?» Учитель ответил:

193

«Можно. Чего не желаешь себе, того не делай и дру­гим» («Луньюй», гл. «Лин Вэй-гун»).

[Ученик] Ю-цзы сказал: «Почитание родителей и братская любовь — основа жэнъ» (там же, гл. «Сюээр»).

Конфуций сказал: «Среди благородных могут встре­чаться и не проявляющие жэнь, но среди низких лю­дей не может быть проявляющих жэнь» (там же, гл. «Сюээр»).

Конфуций сказал: «Почтительным сыном можно назвать лишь того, кто при жизни отца [с почтением] наблюдает его поступки, а после смерти следует примеру его деяний и в течение трех лет не изме­няет порядков, заведенных отцом» (там же, гл. «Сюээр»).

Конфуций сказал: «Благородный муж думает о дол­ ге, а мелкий человек —о выгоде» (там же, гл. «Ли- жэнь»). I

Учитель редко высказывался о выгоде, судьбе и жэнь (там же, гл. «Цзыхань»).

Учитель сказал: «Если верхи следуют в делах пра­вилам ли, то простолюдины будут послушны» (там же, гл. «Сяньвэнь»).

[О предмете в способах достижения знания. Методы обучения]

Учитель сказал: «По природе все люди сходны между собой, привычки и воспитание делают людей отличными друг от друга... Лишь высшая мудрость и крайняя глупость неизменны» («Луньюй», гл. «Ян Хо»).

Учитель сказал: «Кто повторяет старое и узнает но­вое, тот может быть предводителем» (там же, гл. «Вэйчжэн»).

Учитель сказал: «Я подражаю старине, а не сочи­няю, верю в старину и люблю ее» (там же, гл. «Шуэр»).

Конфуций сказал: «Я не тот, кто обладает знанием от рождения, а тот, кто, любя древность, усердно ищет ее» (там же, гл. «Ян Хо»).

Начинают образование с поэзии, закрепляют его изучением правил ли и завершают обрядовой музыкой (там же, гл. «Тайбо»).

194

Все, что видишь, все, что слышишь, молча отклады­вай в сердце. Не чувствуй пресыщения от усердного учения, неустанно учи других (там же, гл. «Шуэр»).

Некто Фань Чи попросил Конфуция научить его земледелию. Конфуций ответил: «Я это знаю хуже зем­ледельца». Тогда .Фань Чи попросил научить его ого­родничеству. И на это Конфуций ответил: «Я это знаю хуже старого огородника». Когда Фань Чи вышел, Конфуций сказал: «Этот Фань Чи воистину ничтожный человек. Если верхи будут строго следовать правилам ли, то простолюдины не осмелятся не уважать своих господ. Если верхи будут строго соблюдать справед­ливость, то простолюдины не осмелятся не подчиняться. Если верхи будут строго следовать искренности, то про­столюдины не осмелятся говорить неправду. Если этому [все] будут следовать, то простолюдины, привязав за спину своих детей, поспешат на поля господ работать. Зачем же нужно самим заниматься земледелием?» (там же, гл. «Цзы Лу»).

Конфуций сказал: «Высшее знание — это врожден­ное знание. Ниже знания, приобретенные учением. Еще ниже знания, приобретенные в итоге одоления трудностей. Наиболее ничтожен тот, кто не желает из­влекать поучительного урока из трудностей» (там же, гл. «Цзиши»).

Если больше слушать, быть осторожным в отноше­нии сомнительного и осмотрительно расширять и из­влекать из него достоверное, то можно уменьшить количество ошибок в знаниях. Если больше наблюдать, быть осторожным в отношении ненадежных наблюде­ний и осмотрительно изучать и использовать остав­шиеся достоверные наблюдения, то будет меньше рас­каяний за совершённые ошибки (там же, гл. «Вэй->чжэн»).

Конфуций сказал: «Послушай, Ю, я хочу научить 'тебя правильно относиться к знаниям. О том, что ты знаешь, говори, что знаешь. А о том, чего не знаешь, говори, что не знаешь. Только такое отношение к зна­ниям мудро» (там же).

Если только учиться и не стремиться к размышле­ниям, то от этого мало будет проку. А если только

7· 195

размышлять и не учиться, то это приведет к возникно­вению сомнений и непостоянства (там же).

Конфуций сказал: «Человеку, наделенному способ­ностями сверх обычного, можно сообщить глубокие и высокие принципы. Но человеку со слабым умом нельзя сообщать высоких и глубоких принципов» (там же, гл. «Юие»).

мо-цзы

Мо-цзы (Мо Ди, ок. 480—400 до н. э.) — видный мыслитель и ученый Древнего Китая. Основал школу «моцзя», деятель­ность которой отражала политические умонастроения свобод­ного ремесленничества и крестьянства Древнего Китая в их борьбе против родовой аристократии.

Этико-пояитические идеи Мо-цзы получили отражение в десяти принципах: «почитание мудрости», «почитание един­ства», «всеобщая любовь и взаимная выгода», «против напа­дений», «против музыки», «за бережливость», «за бережливость при захоронениях», «против судьбы», «воля неба», «духовиде-ние». Основное значение Мо-цзы придавал принципу «всеоб­щей любви и взаимной выгоды», что сочеталось у него с отри­цанием фатализма. Вместе с тем Мо-цзы не порывал и с традиционным для того времени культом неба и духов. По­этому мы встречаем у него и «небесную волю», и «духовиде-ние», в которых Мо-цзы видел духовную силу, заставляющую людей следовать принципу «всеобщей любви и взаимной вы­годы».

Мо-цзы был также видным политическим мыслителем Древнего Китая. Он высказал ряд глубоких догадок о проис­хождении государства, подчеркивал роль труда в жизни обще­ства, выступал против захватнических войн, подвергал критике конфуцианскую веру в незыблемость и вечность привилегий господствовавшей знати.

Большое внимание Мо-цзы уделял и вопросам гносеоло­гии. Так, он первым в китайской философии выдвинул поня­тие причины, рода, объяснял отношение между познанием и источником знания, разрабатывал критерии при определении истины. Он придерживался при этом принципов эмпиризма и крайнего, наивного сенсуализма. Подчеркивая связь знаний человека с практической деятельностью, Мо-цзы вместе с тем на почве своего примитивного сенсуализма приходил к «обосно­ванию» веры в «волю неба» и «духовидению».

В целом же учение Мо-цзы — одна из ярких страниц мате­риалистической философской мысли Древнего Китая.

Основным источником изучения взглядов Мо-цзы, ранних и поздних моистов служит книга «Мо-цзы» (сохранилось лишь 53 главы из 71), отрывки из которой и приводятся ниже.

1Θ6

[Критика родовой знати и конфуцианства]

У простого люда три беды. Голодающие не имеют пищи, замерзающие не имеют одежды, уставшие не имеют отдыха. От этих трех бед народ испытывает огромные страдания. Но если именно в такое время большие люди — ваны и гуны ' и сановники — развле­каются колокольным звоном и барабанным боем, играют на лютнях, цине, свирелях и шэнах², а также устраивают военные смотры для показа оружия, то откуда же простой люд возьмет средства для пищи и одежды? Поэтому я полагаю, что так не должно быть. Мой замысел состоит в том, чтобы уничтожить это (гл. «Против музыки», ч. I).

Ваны и гуны занимаются только тем, что расхо­дуют богатства из казны на создание дорогих музы­кальных инструментов. Средства же казна получает не из доходов от водных промыслов и от пользования земельными угодьями, а путем большого обложения населения податями (там же).

Древние совершенномудрые ваны никогда не делали того, что делают нынешние правители царств, которые увеличивают свои расходы и не увеличивают доходов народа (гл. «За бережливость», ч. II).

В Поднебесной ³ много правителей, но человеколю­бивых среди них мало. Поэтому считать всех правите­лей образцом для подражания — значит считать образ­цом отсутствие человеколюбия, но это нельзя считать образцом (гл. «Подражание образцу»).

У конфуцианцев внушительная внешность и бога­тые украшения, дабы совращать нынешних людей; они используют пение, сопровождаемое игрой на музы­кальных инструментах, и танцы под барабан, дабы привлекать учеников; усложняют церемонии, дабы от­тенить обрядовую сторону; стараются нагромоздить дравила, дабы привлечь внимание простаков. При всей своей учености они не могут помочь кому-либо. Они много размышляют, но не могут быть полезны людям; невозможно постичь их учение, за целый год нельзя .выполнить их обряды, и даже богатый не может по­зволить себе услаждаться их музыкой. Богатые

197

украшения и поддельное искусство придуманы ими, чтобы вводить в заблуждение нынешних правителей; громогласная музыка служит тому, чтобы совращать глупых людей (гл. «Против конфуцианцев»).

Так называемые древние принципы, которым нужно следовать, были ведь новыми для своего времени, а те древние люди, которые следовали этим принципам, не были совершенномудрыми. Конфуцианцы призывают следовать тому, чему в нынешнее время люди не должны следовать, говорить слова не совершенномуд-рого, и после этого называют их человеколюбивыми (там же).

Я считаю, что всему хорошему и [полезному], что дошло до нас из древности, нужно следовать, но нужно создавать и новые полезные и хорошие вещи. Я хочу, чтобы хорошего становилось все больше (гл. «Гэнь Чжу»).

[О «почитании мудрости» и «почитании единства». О происхождении государственной власти]

Учитель Мо-цзы говорил: «Древние совершенномуд-рые ваны, осуществляя управление, устанавливали сте­пени добродетели и почитали мудрость, и хотя бы чело­век был из землепашцев, или кустарей, или торговцев, но если он обладал способностями, то его возвышали... Поэтому сановники не всегда были знатными, а народ не бесконечно был низким... Возвышали согласно общей справедливости, избегая корысти и предвзятости» (гл. «Почитание мудрости», ч. I).

Ныне в Поднебесной служилые и благородные боль­шие люди — ваны и гуны, если только они хотят сде­лать богатой свою страну, умножить население своих стран, упорядочить управление и наказание в стране, укрепить свой престол, должны почитать единство [знатных и простолюдинов] (гл. «Почитание единства», ч. II).

В древности, когда только появились люди, не было наказаний и в то же время у каждого, было свое пони­мание справедливости. У одного — одно, у двух — два, у десяти — десять представлений о справедливости.

198

Чем больше нарождалось людей, тем больше станови­лось различных представлений о справедливости. Каж­дый считал правильным свой взгляд и отвергал взгля­ды других людей, поэтому между людьми царила силь­ная вражда.

В семьях отцы, дети и братья относились друг к дру­гу с ненавистью и отвращением, и, будучи не в состо­янии мирно жить вместе, они уходили друг от друга. Люди Поднебесной, используя огонь, воду, яд, вредили друг другу, поэтому сильные не оказывали помощи слабым, имеющие избыток и богатства не делились ими, а расточали эти избытки, умные не наставляли неопыт­ных людей и скрывали от них свои знания. Беспорядок в Поднебесной был такой же, как среди диких зверей. Поняв, что причина хаоса — в отсутствии управления и старшинства, люди выбрали самого добродетельного и мудрого человека Поднебесной и сделали его сыном неба... Только сын неба мог создать единый образец справедливости в Поднебесной, поэтому в Поднебесной воцарился порядок (гл. «Почитание единства», ч. I).