Истоия философии

140

Люди, которые действуют, полагаясь на последовательность своих восприятий по памяти, т.е. опираясь на чувства и эмоции, действуют как неразумные животные. Они обладают только эмпирическими сведениями. На три четверти наших поступков мы – эмпирики, т.е. действуем чисто эмпирически, когда ожидаем, что завтра наступит день, потому что до сих пор так происходило всегда. Критерием эмпирической истины выступает наш повседневный личный опыт. В таких истинах нет главного, а именно – необ-

ходимости. Это истины факта. Они – случайны. Истины же ра-

зума необходимы, и противоположное им – невозможно. Таким образом, последняя причина вещей должна находиться в необхо-

димой субстанции.

Субстанция отражает в своих состояниях весь универсум. Высшая субстанция едина, всеобща и необходима. Она и есть Бог. Бог один и этого достаточно.

Простая субстанция (монада) вследствие того, что ей изначально присуще восприятие, и вследствие того, что она находится в связи со всеми другими субстанциями (простыми и сложными), «является постоянным живым зеркалом универсума», всей Вселенной и отражает ее с разных сторон, соответственно различиям каждой монады.

Каждое тело (как сложная субстанция) подвергается влиянию тех тел, которые с ним соприкасаются, и чувствует некоторым образом все то, что с ними происходит. Так что тот, кто смог бы это увидеть, мог бы в каждом теле прочесть «то, „что совершается повсюду„», и то, что уже совершилось, и то, что еще совершится. Здесь «все дышит взаимным согласием».

Таким образом, согласно Лейбницу, «каждая сотворенная монада представляет весь универсум, но отчетливее она представляет то тело, которое собственно с ней связано».

Учение о материи

Материя и живые существа – божественное творение, т.е. нечто заключающее в себе и выражающая совершенство Высшего божественного Разума и Воли. Это выражается в бесконечной де-

лимости материи и ее одушевленности.

1. Каждая часть материи не только способна к бесконечной делимости, но и действительно подразделена без конца. Каждая

141

часть имеет свои части, и каждая имеет свое собственное движение, иначе было бы невозможно, чтобы любая часть материи была в состоянии выражать весь универсум. Все тела находятся в непрерывном движении. Части тел беспрерывно входят и выходят друг из друга.

2. Материя – одушевленна. «...В малейшей части материи существует целый мир творений, живых существ, животных, энтелехий, душ». Во Вселенной все заполнено, все возделано, нет ничего бесплодного. Нет смерти, нет хаоса, нет беспорядочного смешения, разве только по видимости. Материальное тело наиболее совершенная естественная машина, которую человеку не превзойти никаким своим творением.

Учение о душе

Согласно Лейбницу, каждая душа имеет массу, или часть материи, ею присвоенной, следовательно, она владеет другими, входящими в это тело, низшими существами. Душа меняет (обновляет) тело, но не резко, а постепенно. Переселения душ не бывает: «не бывает ни душ, совершенно отделенных от тела, ни бестелесных гениев». Только один Бог «всецело свободен от тела». Поэтому никогда не бывает «ни полного рождения, ни совершенной смерти, ... состоящей в отделении души от тела». Душа неразрушима. Рождение – есть развитие и увеличение. Смерть – есть свертывание и уменьшение.

Во всем сотворенном царит Богом установленная гармония

между субстанциями.

Тело и душа находятся в определенной связи:

1.Тело + монада (в которой есть восприятие и энтелехия, т.е. стремление) образуют живое существо.

2.Тело + душа (в которой монада обладает сознанием определенной последовательности и связи своих восприятий и своего стремления, т.е. памятью) образуют животное, или животный

мир.

3. Тело + Дух (духовная душа), или душа разумная, т.е. достигшая степени разума, есть Человек.

Тело животного всегда бывает органическим. Органическое тело – божественная машина, естественный автомат, который превосходит все искусственные автоматы. Живые тела суть машины в

142

природе. Природа, природные машины отличаются от искусственных машин, созданных человеком, большим совершенством, так как они божественного происхождения.

5.5. Субъективный идеализм Дж. Беркли и скептицизм Д. Юма

Субъективный идеализм Дж. Беркли и скептицизм Д.Юма представляют собой разновидности субъективного сенсуализма.

Субъективный идеализм Дж. Беркли

Философия Дж. Беркли (1685–1753 гг.) имеет своим исходным пунктом критику непоследовательности сенсуализма Дж. Локка. В частности, его концепцию первичных и вторичных качеств.

Согласно Локку, в ощущениях мы получаем информацию о качествах воспринимаемых вещей: теплое, плотное, сладкое, прямое, кривое, движущееся, покоящееся и т. п. Но эти качества различны.

Первичные качества, которые мы получаем через ощущения, – объективны. Они объективны в том смысле, что с у- ществуют в самом объекте, вне нас и нашего сознания и не зависят от воспринимающей способности субъекта.

Вторичные качества – субъективны, т.е. зависят от органов чувств воспринимающего субъекта. Это субъективные состояния человеческой чувственности, как сказал бы И. Кант, которым в объективном мире ничего не соответствует.

К первичным качествам Локк относил такие качества, как плотность, протяженность, вес, форма, движение или покой, число. Вторичные качества – цвет, сладкое, теплое, соленое, холодное и т.п. Ощущения, воспроизводящие нам эти вторичные качества, не являются отражением самих вещей. Сами объекты не обладают ни теплом, ни холодом, ни слад о- стью, ни горечью, ни чем-нибудь еще подобного рода. Эти качества зависят только «от воспринимающей способности... человеческих органов» (Локк). Именно в этом и состоит непоследовательность Локка как материалиста: он допускает, что не все ощущения, восприятия и т.п. являются отражениями вещей.

143

С точки зрения Дж. Беркли, все качества, наличествующие в наших ощущениях, – только вторичны, т.е. зависят от воспринимающей способности наших органов чувств. Поэтому и протяженность, и вес, и движение, и покой, и форма, и число

– зависят от самого воспринимающего, существуют не объективно (сами по себе), а субъективно, т.е. лишь будучи воспринимаемыми и только в процессе восприятия.

Что же такое тогда вещь и мир вещей? Согласно Беркли,

вещи есть комплексы ощущений субъекта. Пока длится процесс восприятия, они существуют. С прекращением восприятия ис-

чезает мир вещей. Наши ощущения и восприятия – критерий

существования чего бы то ни было: существовать значит быть воспринимаемым. Отсюда можно сделать две важные экспликации.

Во-первых, субъект и объект – тождественны. Без субъек-

та нет объекта. Верно и обратное. Но само это тождество не есть равенство сторон. Существование вещей зависит от субъекта. Тождество существует на основе субъекта, его индивиду-

ального сознания.

Во-вторых, получается, что ощущения и восприятия непосредственно достоверны и истинны, раз они рассматриваются в качестве критерия существования вещей.

Именно с этих позиций Беркли критикует понятие мате-

рии.

Материя вообще (как таковая) – есть нечто лишенное конкретных качеств. Но такая материя не может быть воспринимаема. Следовательно, она не существует.

Материя есть субстрат вещественных качеств и свойств. Все качества и свойства – вторичны, т.е. субъективны.

Они существуют только в сознании воспринимающего субъекта. Следовательно, материя как всеобщий субстрат чувственно воспринимаемых качеств и свойств – всего лишь фикция.

Таким образом, Беркли отвергает объективное существование телесной субстанции и вещей, внешнего мира. Единственной субстанцией, существование которой признает Дж. Беркли, являет-

ся индивидуальное сознание субъекта. Мир есть мое сознание, мое восприятие, мое представление, моя воля. Эта позиция и есть субъ-

ективный идеализм.

144

Слабость этой позиции обнаруживается, прежде всего, в неспособности исходя из предпосылки «мир есть мое сознание» объяснить, почему то, что воспринимается нами в ощущениях, не зависит от нас, т.е. имеет значение объективно данного. Беркли понимает это: «Когда я открываю глаза при полном дневном свете, то не от моей воли зависит выбрать между видением и невидением, а также определить, какие именно объекты представятся моему взгляду; то же самое относится к слуху и другим ощущениям: запечатленные ими идеи не суть создания моей воли».

Это затруднение заставляет Беркли в дальнейшем существенно изменить свои взгляды. В результате чего он отходит от основной предпосылки субъективного идеализма, согласно которой «мир есть мое сознание» (солипсизм), и переходит на позиции объективного идеализма.

Что же остается в философии Беркли от прежних позиций? Беркли признает, что:

1)дух есть единственная субстанция, но дух не субъективный, а объективный;

2)содержанием того, что дано в ощущениях и восприяти-

ях воспринимающего субъекта, являются не объективно сущест-

вующие качества вещей, а идеи; 3) идеи, которые даны нам в ощущениях, имеют своим ис-

точником Абсолютный Дух, т.е. Бога.

Скептицизм Д. Юма

Античный скептицизм не доверяет чувствам. Скептицизм Д. Юма (1711–1776 гг.) исходит из истинности чувств, или субъективного, но сомневается в возможности познания выходить за пределы субъективного, т.е. чувственного опыта. Опыт, как эмпирически данное, есть ограниченное бытием субъекта (его конечной жизнью) множество феноменов (явлений), по отношению к которому всеобщность и необходимость не больше, чем субъективная вера, т.е. нечто лишь психологически достоверное, основанное на нашей привычке видеть, слышать и воспринимать именно так и в таком порядке.

На этом основании Юм отрицает объективные «всеобщие определения и законы» (Гегель), поскольку «они не оправдываются чувственным восприятием» (Г. Гегель). Отсюда материя вооб-

145

ще, как всеобщее всех вещей и явлений, причина и причинная обусловленность, как некое всеобщее отношение и объективный всеобщий закон есть то, чего нет ни в каком опыте.

Д. Юм в целом был согласен с критикой Дж. Беркли понятия материи как субстанции. Однако сам он в этом отношении идет еще дальше. Юм распространяет критику философского понятия материальной, или телесной субстанции, и на понятие духовной субстанции. В результате он приходит к скептическому выводу:

невозможно доказать ни существование какой бы то ни было субстанции вообще, ни ее не существование.

Из истинности чувственного вытекает сомнение в том, что материя, дух, причина, бесконечность, Бог и вообще все всеобщие определения, которые мы прилагаем к бытию, существуют.

У раннего Беркли существует лишь мое сознание. Мир – комплекс ощущений субъекта. Юм, в отличие от Беркли, ставит под сомнение существование индивидуальной души как субстанции личности. Отсюда и отношение Д. Юма к религии. Он находится «на распутье между атеизмом и деизмом» (И.С. Нарский).

Решение проблемы субстанции с точки зрения Юма зависит от решения конкретной проблемы: проблемы причинности.

Причинность есть отношение временной последовательности и сосуществования. Временное следование — основной признак причинной связи. Однако из того, что одно явление всякий раз следует за другим, еще нельзя сделать заключение, что это другое – причина первого. Основание нашей уверенности, что причинность существует психологического порядка, т.е. уверенность в том, что это всегда происходило именно так, а не иначе. Солнце встает на Востоке. Мы это наблюдаем каждый день. Но на чем основана наша уверенность, что так и будет всегда? На сформированной опытом привычке, – отвечает Юм.

Таким образом, Д. Юм ставит под сомнение объективность,

всеобщность и необходимость причинных связей и законов.

146

Глава VI. НЕМЕЦКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

Представителями немецкой классической философии являются И. Кант, И. Г. Фихте, Ф. В. Шеллинг, Г. В. Ф. Гегель и Л. Фейербах.

6.1.Основные черты

1.Первой характерной чертой этой формы философского мировоззрения является ее компромиссный характер, выразивший-

ся в тенденции примирения сущего и должного, реальности и идеала. У Канта должное – сфера недостижимого для человека. Приближение реальности к идеалу – бесконечный процесс. У Фихте должное – достижимое, но в весьма отдаленном будущем. Тот же самый взгляд разделяется Шеллингом в ранний период его философского развития. Впоследствии Шеллинг пришел к убеждению, что все требуемое в общем уже реализовано. У Гегеля отношение сущего и должного приняло вид диалектического отношения между действительным (сущее) и разумным (должное). Причем действительное, согласно Гегелю, – не все существующее, а только то, что необходимо существует. Необходимость той или иной действительности утверждается (обосновывается) разумом. В силу чего отношение сущего и должного у Гегеля выражается следующей формулой: все действительное – разумно, а все разумное – действительно (т.е. раньше или позже становится действительным и реально существующим).

Последователи философии Гегеля разделились на два крыла, правое и левое гегельянство. Правое, консервативное крыло, особо подчеркивая момент необходимости действительности, оправдывало существовавшие в то время порядки. Представители левого крыла (например, молодые К. Маркс и Ф. Энгельс), особо настаивая на том, что только все разумное – действительно, выступали с революционных позиций, критикуя существующие порядки с точки зрения их несостоятельности перед судом разума.

2. Другой характерной чертой классической немецкой фило-

софии является разработка теории диалектики (сознательная диалектика). Однако все варианты (концепции) диалектики здесь носят спекулятивный характер (например, диалектика Фихте и Шеллинга). У Гегеля эта форма сознательной диалектики достига-

147

ет своего завершения. Главная особенность так называемой спекулятивной диалектики состоит в том, что она исходила не из фактов, а из идеи (понятия), там же, где отсутствовали факты, недостающие связи произвольно конструировались. Отсюда пошло знаменитое изречение, которое не без основания приписывают Г. Гегелю: если факты противоречат моей теории, то тем хуже для фактов.

6.2. Философское учение И. Канта

Основоположником классической немецкой философии является И. Кант (1724–1804 гг.).

Общий характер философии Канта вытекает из триединой задачи, которую Кант сам определил в виде следующих основных вопросов.

1.Что я могу знать?

2.Что я соответственно этому должен делать?

3.На что я смею надеяться?

Таким образом, в философии Канта гносеология (теория познания) занимает первое место. Исследование познавательной деятельности имеет целью выяснение границ человеческого разума. Поэтому свою философию И. Кант называет критической философией, или критикой разума.

Основная черта критической философии – попытка примирить материализм и идеализм. Результатом этого «примирения» является агностицизм.

В чем суть агностицизма Канта?

1.В признании существования принципиальных границ человеческого разума, за пределы которых он не должен выходить, поскольку выходя за эти границы, разум впадает в неразрешимые противоречия (антиномии) – становится диалектичным.

2.Границы познания заданы самой природой человече-

ской чувственности. Ощущения и восприятия не являются отображением объекта, т.е. вещей самих по себе. Поэтому мы не можем знать каковы вещи сами по себе есть. Вещь как она существует вне субъекта и независимо от него – есть нечто непознаваемое (вещь-в-себе). То, что мы можем познать, тождественно с тем, что дано в нашем опыте, т.е. ощущениях и восприятиях. По-

148

этому вопрос о том, согласуется ли познаваемое в предметах с нашим знанием о них, теряет смысл. Разум не должен выходить за пределы опыта. Именно выходя за положенные ему пределы, разум впадает в противоречия.

Это значит, что ответ на первый вопрос выглядит у Канта следующим образом: мы можем знать только то, что сами создаем. Мы можем знать нечто не как объективное, а как субъективное: мы не можем знать вещей-в-себе (объективное), мы можем знать лишь их явления для нас (например, ощущения и восприятия).

В философии Канта произошло своеобразное удвоение мира на мир вещей-в-себе и мир явлений. Что нашло свое отражение и в антропологии.

Человек онтологически принадлежит двум мирам и миру явлений и миру вещей-в-себе. Отсюда каждый человек выступает:

как эмпирический индивид и как трансцендентальная личность.

"Поэтому, соответственно, есть два источника нравственности: 1) эмпирические мотивы, представляющие эмпирического индивида и 2) чистый разум, представляющий человека-в-себе, или трансцендентальную личность.

Основное положение кантовской этики гласит, что высшая нравственность не может быть выведена из эмпирических моти-

вов. Натуралистическую и гедонистическую мораль Кант считает несовершенной и порочной, поскольку она не способна выйти за пределы себялюбия. В этой связи Кант критикует Гельвеция и Гольбаха.

Высшая мораль, согласно Канту, может и должна быть автономной в отношении эгоизма эмпирического субъекта: «все эмпирическое... в высшей мере вредно для чистоты самих нравов», «эмпиризм с корнем вырывает нравственность», «эмпирические принципы вообще не пригодны к тому, чтобы основывать на них моральные законы». «Чем больше просвещенный разум предается мысли о наслаждении жизнью и счастьем, тем дальше человек от истинной удовлетворенности».78

Мораль, построенная на эмпирических принципах, находит свое высшее выражение в гипотетическом императиве: хочешь преуспеть, будь честен, а не то потеряешь кредит и п о-

78 Кант И. Основы метафизики нравственности. – Разд.I // Соч. в 6 т. – Т.4. – Ч.I. –

М., 1965. – С. 230.

149

терпишь убытки; если будешь морально добр то, преуспеешь в богатстве, почестях и славе и т.п.

Гипотетический императив «ставит моральность человека в зависимость от эмпирической данности, от тех или иных условий. Между тем как человек есть свободная воля.

Высшим критерием нравственности выступает категорический императив практического разума. Категорический императив не признает никаких условий, в зависимости от которых определялось бы исполнение моральных обязанностей человека. Нравственно нужно поступать ради самой нравственности, а не ввиду какого-либо вознаграждения, материальных выгод, славы и т. п. Поэтому моральный долг исполняется ради самого долга, а не ради каких-либо конечных (эмпирически ограниченных) целей жизни. Именно всеобщность является признаком морально оправданного поступка, который в таком случае распространяется не только на других, но и на самое себя: не делай другим того, чего не желаешь, чтобы сделали те-

бе. Каков же ответ Канта на второй вопрос: что я должен делать? «Поступай согласно такой максиме, которая в то же время сама может стать всеобщим законом».79

Возникает вопрос о природе категорического императива. Согласно Канту, императив – это правило, содержащее «объективное принуждение к поступку» определенного рода. Само это правило не выводимо из эмпирических мотивов. Оно заложено в каждом человеке как в трансцендентальном субъекте до всякого опыта. Тем не менее у каждого человека возникает сомнение в том, что одно только исполнение Высшего закона сделает кого-либо счастливым и что соблюдение морального закона одним лицом и несоблюдение его другим не окажется без последствий и для того и для другого. Где основания нашей уверенности в том, что именно так нужно поступать? Кто является гарантом морального порядка? На кого я могу надеяться?

Согласно Канту, высший принцип нравственности (категорический императив практического разума) утвержден Богом. Бог поддерживает моральный порядок и гарантирует справедливость воздаяния в потустороннем мире. Следовательно, человек нужда-

79 Кант И. Основы метафизики нравственности. – Разд.II // Соч. в 6 т. – Т.4. – Ч.I.

– М., 1965. – С. 279.