
- •Судебник 1550 г. Ст. 88. О крестьянском отказе.
- •Порядная грамота крестьян Никифора Яковлева сына и Софонтия Афанасьева сына Вяжицкому монастырю на деревню Липовец в Заверяжском погосте. 23 ноября 1576 г.
- •Описание поместья братьев Кропотовых по писцовой книге Шелонской пятины15.
- •1552-53 Г. // Хрестоматия по истории ссср. XVI-XVII век. – м., 1962. – с . 13-14.
- •Обыск губного старосты в.И. Мусина о беглых крестьянах помещика Деревской пятины Ивана Непейцина. 11 апреля 1588 г. // Хрестоматия по истории ссср. XVI-XVII век. – м., 1962. – с. 199-200.
- •Грамота Федора Иоановича в Великий Новгород. 8 июля 1595 г. // Хрестоматия по истории ссср. XVI-XVII век. – м., 1962. – с. 206-207.
- •Судное дело между помещиком Иваном Барановым и Лисицким монастырем о спорных крестьянах. 1593-1595 гг. // Хрестоматия по истории ссср. XVI-XVII век. – м., 1962. – с. 207
- •Указная грамота Федора Иоановича о пятилетнем сроке сыска беглых крестьян. 24 ноября 1597 г. // Хрестоматия по истории ссср. XVI-XVII век. – м., 1962. – с. 208-209.
- •Приговор о служилых холопах. 1 февраля 1597 г. // Хрестоматия по истории ссср. XVI-XVII век. – м., 1962. – с. 209-213.
- •Челобитная дворян об отмене «урочных лет». 1641 г. // Хрестоматия по истории ссср. XVI-XVII век. – м., 1962. – с. 367-370.
- •Соборное Уложение 1649 г.
- •Предисловие (вступление) к основному тексту Уложения
- •Глава II. О государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать, а в ней 22 статьи.
- •Глава III. О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакова бесчиньства и брани не было
- •Глава VII о службе всяких ратных людей московского государьства
- •Глава XI суд о крестьянex, а в ней 34 статьи
- •Глава XVI о поместных землях, а в ней 69 статей
- •Глава XVII о вотчинах, а в ней 55 статей
- •Глава XIX о посадских людех, а в ней 40 статей
- •О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах. 23.03.1714 // Законодательство периода становления абсолютизма.: в 9 т. – м., 1986. – т. 4. – с. 295-300.
- •Указы о проведении переписи податного населения 1718-1722 гг.
- •Указ о проведении переписи податного населения и порядке расквартирования полков. 26 ноября 1718 г. // Хрестоматия по истории ссср. XVIII век. – м., 1963. – с. 67.
- •Указ об учинении общей переписи людей податного состояния и о подаче ревизских сказок.
- •22 Января 1719 г. // Хрестоматия по истории ссср. XVIII век. – м., 1963. – с. 68-69.
- •Указ о помещении в ревизских сказках не одних крестьян, но также дворовых людей и церковных причетников. 5.01.1720 // Хрестоматия по истории ссср. XVIII век. – м., 1963. – с. 69.
- •Наказ генерал-майору Чернышову о порядке проведения ревизии. 5 февраля 1720 г. // Хрестоматия по истории ссср. XVIII век. – м., 1963. – с. 69-72.
- •Указ о порядке расквартирования полков, сбора подушных и оброчных денег. 26 июня 1724 г. // Хрестоматия по истории ссср. XVIII век. – м., 1963. – с. 72-77.
- •I. О земском комиссаре
- •II. О полковнике с офицеры
- •Из инструкции воеводам о гулящих людях. Январь 1719 г. // Реформы Петра I. Сборник документов. – м., 1937. – с. 86-87.
- •Указ о приписке к заводам крестьян. 1703 г.
- •Указ о предоставлении купечеству права покупки крестьян к мануфактурам. 18 января 1721 г.
- •Каргалов в.В. «Слово и дело» // Русь: Литературно-исторический журнал. – 1992. – №. 2. – с. 154-164.
- •Корецкий в.И. Из истории закрепощения крестьян в России в конце XVI-начале XVII в. (1957)
- •Скрынников р.Г. Заповедные и урочные годы царя Федора Иоановича (1973)
- •Ключевский в.О. История сословий в России //Сочинения: в 8 т. – м., 1959. – т. 6.: Специальные курсы. – с. 352-363.
- •Ключевский в.О. Русская история. Полный курс лекций: в 3 кн. – м., 1993. – Кн. 2. – Лекция 49. – с. 271-292.
- •Ключевский в.О. Русская история. Полный курс лекций: в 3 кн. – м., 1993. – Кн. 2. – Лекция 37. – с. 56-62.
- •Ключевский в.О. Русская история. Полный курс лекций: в 3 кн. – м., 1993. – Кн. 2. – Лекция 65. – с. 562-579.
- •Захарова л.Г., Дружинин н. М. Государственные крестьяне // Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. - м., 1994. - т. 1. - с. 615.
- •Смирнов и.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века. – м.- л., 1948. – с. 294-304.
- •Глава III. Приказ сыскных дел 1648-1652 гг. И организационная работа в нем
- •1. Приказ сыскных дел и его состав
- •2. Предварительные распоряжения. Выработка XIX главы Соборного Уложения. Ее источники и содержание.
- •3. Государев указ и наказы сыщикам и стройщикам Приказа сыскных дел.
- •Глава V
- •1. Стройщики и сыщики Приказа сыскных дел.
- •3. Росписи посадских людей и их содержание.
Каргалов в.В. «Слово и дело» // Русь: Литературно-исторический журнал. – 1992. – №. 2. – с. 154-164.
В исторических сочинениях последних десятилетий утвердилось мнение о юридическом институте «слова и дела» как о страшном оружии «классового террора против трудящихся», как о коварном инструменте «политического сыска», преследующем исключительно «классовые цели» - защиту «интересов феодалов».
На самом деле все было значительно сложнее. «Слово и дело государево» было особой формой уголовного процесса в семнадцатом и первой половине восемнадцатого столетия. Суть его состояла в том, что каждый, кому стало известно о государственных преступлениях (злоумышления против царя, измена, шпионаж, казнокрадство, беззаконие и т.д.), обязан был известить центральные власти, объявив вслух: «Слово и дело!»
«Слово и дело государево!» можно было «выкликнуть» в любом месте: в столичном «приказе» или местной «приказной избе», на торговой площади или на улице, на проезжей дороге и в частном доме, - лишь бы при этом присутствовали люди.
Услышавшие «Слово и дело!» обязаны были немедленно доставить «изветчика» к властям, и он на время расследования становился лицом неприкосновенным, особо важным для государства, его «извет» обязательно доводился до сведения центральных властей. Местные воеводы могли. только расспросить «изветчика», о чем заявлено «слово и дело», и сообщить о результатах расспроса в Москву, в Разрядный приказ. До получения ответа «изветчик» находился под строгой охраной. Случалось, «изветчики» отказывались давать какие-либо объяснения, и тогда воеводы запрашивали Разрядный приказ, как поступить дальше. Были случаи, когда «изветчики» даже после пыток отказывались сообщать что-нибудь местным властям. Тогда их обязательно вызывали в Москву. Например, тульские крестьяне Ивашка и Якушка Савеловы продолжали упорствовать, хотя допрашивали их «накрепко», и воевода получил указание «тех тюремных сидельцев прислать в Москву с приставом и с провожатыми».
Во всей этой сложной процедуре нетрудно угадать скрытый смысл юридической формулы «слова и дела»: вывести «изветчиков» о государственных преступлениях из-под юрисдикции местных властей, обеспечить их неприкосновенность и возможность довести свои «изветы» до сведения центральной власти. Перед «изветчиком», публично провозгласившим «слово и дело», бессилен был самый знатный и влиятельный боярин, даже если «изветчик» был холопом или простым посадским человеком. Практика «слова и дела» была своеобразным инструментом обеспечения общерусской законности, ограничивала своеволие местных феодалов. Утаивший «слово и дело» подлежал строжайшему наказанию, и, как правило, таких случаев не было.
Первые уголовные процессы по «слову и делу» относятся к царствованию первого Романова - Михаила Федоровича (1613-1645), когда после «смутного времени» очень остро встал вопрос о восстановлении государственного порядка.
Но, задуманное первоначально как инструмент укрепления царской власти, «слово и дело» вскоре получило в народе расширенное толкование. «Государевым делом» считали все, что могло интересовать царя, и в Разрядный приказ стало поступать множество «изветов» о злоупотреблениях должностных лиц, о взяточничестве, неправедном суде, жестокости и беззаконии отдельных феодалов и местных властей. Обращение к «слову и делу» давало простонародью хоть какие-то гарантии для личности, часто было единственной возможностью для холопа или крестьянина добиться суда над своими угнетателями. Брошенные в тюрьму без суда арестанты, объявляя за собой «слово и дело», могли в какой-то мере ускорить следствие и даже доказать свою невиновность. На практике «слово и дело» стало своеобразным гарантом «законности», поставило местные власти под контроль центра, что объективно отвечало интересам широких слоев населения. Не случайно большинство «изветчиков» принадлежало к народным низам. Сыграла свою роль и извечная вера крестьянства в «хорошего царя» - к нему обращались за защитой от «злого господина».
Обращение к правосудию через «слово и дело» было небезопасным для самого «изветчика». За провозглашение «слова и дела» без достаточных оснований жестоко наказывали. Архивные документы «слова и дела» пестрят такими записями: «того мужика за затейные речи бить батоги нещадно, чтобы впредь государева дела не затевал»; «велеть тех воров бить кнутом, чтоб неповадно было впредь так затевать».Но были и благополучные исходы - когда несправедливость казалась явной.
«Слово и дело» тогдашние люди объявляли по самым разным поводам, иногда - чтобы спастись от побоев или угрозы смерти.
1635 год. Степан Голенищев выкликнул «слово государево» на крестьянина Емельку Кузьмина. На следствии он объяснял: «Извещал-де я государево слово, потому что тот крестьянин Емельянко Кузьмин с товарищи учали меня бить, и потому затеял на него государево слово, чтобы они меня не убили до смерти». За «государево слово», объявленное «занапрасно», Степана Голенищева «велели бить батоги нещадно», но живым он все-таки остался!
Конечно, практика «слова и дела» порождала множество злоупотреблений, заведомо ложных «изветов». Неудивительно, что составители нового свода законов - Соборного уложения 1649 года - постарались ограничить и четко определить круг дел, которые подлежали рассмотрению в рамках «слова и дела государева». Особому судопроизводству «слова и дела» подлежали дела о злоумышлениях на личность и достоинство царя, о государственной измене, о сдаче неприятелю города, а также о недонесении о таких преступлениях.
Потом круг государственных преступлений был расширен, него были включены «непристойные речи» о царе, составление. «прелестных» писем. Вот тогда-то «слово и дело государево» из практики общего соблюдение законности начало превращаться в учреждение политического сыска. Окончательно это было оформлено при Петре I, когда все дела «слова государева» были переданы в Преображенский приказ... А при преемниках Петра I «слово и дело» окончательно превратилось в институт политического террора, орудие самодержавной власти, утратив свое первоначальное назначение быть средством обеспечения общерусской законности.