SHarl_Lui_Monteske_O_DUKHE_ZAKONOV

ГЛАВА XVI

О ТОЧНОМ СООТВЕТСТВИИ МЕЖДУ НАКАЗАНИЕМ И ПРЕСТУПЛЕНИЕМ

Необходимо, чтобы между наказаниями существовала взаимная гармония;

законодатель должен стремиться к тому, чтобы в первую очередь не совершалось крупных преступлений, которые наносят обществу больший вред, чем менее серьезные. <...>

У нас очень дурно делают, что назначают равное наказание за грабеж на большой дороге и за грабеж, сопровождающийся убийством. Очевидно, что тут следовало бы для общественной безопасности установить некоторое различие в наказаниях.

В Китае разбойников рассекают на части, а простых воров — нет:

благодаря этому различию там воруют, но не убивают.

В Московском государстве, где воров и убийц наказывают одинаково,

грабеж всегда сопровождается убийством. Мертвые, говорят там, ничего не расскажут.

Если нет различия в наказаниях, то надо внести различие в надежду на облегчение участи. В Англии не убивают, потому что воры могут надеяться на ссылку в колонии, а убийцы — нет.

Указы о помиловании — великий рычаг умеренной монархии. Право помилования, которым обладает государь, при благоразумном применении может приводить к весьма благотворным последствиям. Принцип деспотического государства, которое не прощает и которому также никогда не прощают, лишает его этих выгод.

ГЛАВА XVII

О ПЫТКЕ ПРЕСТУПНИКОВ ИЛИ ДОПРОСЕ С ПРИСТРАСТИЕМ

Вследствие того что люди дурны, закон обязан считать их лучшими, чем

они есть. Так, заявление двух свидетелей полагается достаточным для

41

наказания всех преступлений. Закон верит им, как будто устами их говорит сама истина. Положено также считать законным всякого ребенка, зачатого во время брака; закон доверяет матери, как будто она — воплощенное целомудрие. Но пытка преступников не является такой же необходимостью.

Мы знаем ныне очень благоустроенное государство, которое отменило ее без всяких для себя неудобств. Следовательно, она не является необходимостью по своей природе.

Против этого обычая писало столько искусных писателей и великих гениев, что я не смею говорить после них. Я хотел было сказать, что он может быть уместным в деспотических государствах, где все, что внушает страх, становится одной из пружин правлении; я хотел было сказать, что у греков и римлян рабы... Но я слышу голос природы, вопиющий против меня.

<...>

Книга седьмая

ВЛИЯНИЕ РАЗЛИЧНЫХ ПРИНЦИПОВ

ТРЕХ ВИДОВ ПРАВЛЕНИЯ НА РОСКОШЬ И ЗАКОНЫ

ПРОТИВ РОСКОШИ, А ТАКЖЕ НА ПОЛОЖЕНИЕ

ЖЕНЩИН

ГЛАВА XVII

О ПРАВЛЕНИИ ЖЕНЩИН

Противно и разуму, и природе ставить женщин во главе дома, как это было у египтян; но нет ничего противоестественного в том, чтобы они управляли государством. В первом случае свойственная им слабость не позволяет им преобладать; во втором же случае эта самая слабость придает их управлению ту кротость и умеренность, которые гораздо нужнее для хорошего управления, чем суровые и жестокие нравственные качества.

В Индии люди прекрасно чувствуют себя под управлением женщин; там установлено, что если дети мужского пола не происходят от матери той же

42

крови, то на престол вступают женщины, рожденные от матери царской крови. Чтобы облегчить им бремя правления, им дают известное количество помощников. По М. Смиту, африканцы тоже очень довольны женским правлением. Прибавив к этому примеры Московского государства и Англии,

мы увидим, что женщины с одинаковым успехом управляют в государствах умеренного образа правления и в деспотических государствах.

Книга восьмая

О РАЗЛОЖЕНИИ ПРИНЦИПОВ ТРЕХ ВИДОВ ПРАВЛЕНИЯ

ГЛАВА I

ОБЩАЯ ИДЕЯ ЭТОЙ КНИГИ

Разложение каждого правления почти всегда начинается с разложения

принципов.

ГЛАВА XV

ВЕСЬМА ДЕЙСТВЕННЫЕ СРЕДСТВА ДЛЯ СОХРАНЕНИЯ ТРЕХ

ПРИНЦИПОВ

Чтобы надлежащим образом понять меня, надо прочесть следующие

четыре главы.

ГЛАВА XVI

ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ СВОЙСТВА РЕСПУБЛИКИ

Республика по своей природе требует небольшой территории, иначе она не удержится. В большой республике будут и большие богатства, а

следовательно, и неумеренные желания. Круг общественных дел,

поручаемых заботам гражданина, станет слишком обширным. Усилятся личные интересы. Сначала человек почувствует, что он может стать счастливым, великим и славным помимо своего отечества, а вскоре убедится, что он может достигнуть величия только один на развалинах

отечества.

43

В большой республике общее благо подчинено тысяче разных соображений; не все могут им пользоваться; оно зависит от случайностей. В

небольшой республике общее благо живее чувствуется, яснее сознается,

ближе к каждому гражданину; злоупотребления встречают там меньше простора, а следовательно, и меньше покровительства. <...>

ГЛАВА XVII

ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ СВОЙСТВА МОНАРХИИ

Монархическое государство должно быть средней величины. Если бы оно было мало, оно сформировалось бы как республика; а если бы оно было слишком обширно, то первые лица в государстве, сильные по самому своему положению, находясь вдали от государя, имея собственный двор в стороне от его двора, обеспеченные от быстрых карательных мер законами и обычаями, могли бы перестать ему повиноваться; их не устрашила бы угроза слишком отдаленной и замедленной кары.

Поэтому едва Карл Великий успел основать свою империю, как ему тотчас же пришлось разделить ее; потому ли, что начальники провинций не повиновались, или для того, чтобы заставить их лучше повиноваться,

империю оказалось необходимо разделить на несколько государств.

После смерти Александра империя его распалась. Что могло заставить повиноваться вельмож Греции и Македонии, свободных и победоносных вождей, рассеянных по громадному пространству завоеванных земель? <...>

В таких случаях распад государства может быть предотвращен быстрым установлением неограниченной власти, то есть новым злом, следующим за злом завоевания!

Реки стремятся слиться с морем; монархии стремятся раствориться в деспотизме.

44

ГЛАВА XIX

ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ СВОЙСТВА ДЕСПОТИЧЕСКОГО ОБРАЗА

ПРАВЛЕНИЯ

Обширные размеры империи — предпосылка для деспотического управления. Надо, чтобы отдаленность мест, куда рассылаются приказания правителя, уравновешивалась быстротой выполнения этих приказаний;

чтобы преградой, сдерживающей небрежность со стороны начальников отдаленных областей и их чиновников, служил страх; чтобы олицетворением закона был один человек; чтобы закон непрерывно изменялся с учетом всевозможных случайностей, число которых всегда возрастает по мере расширения границ государства.

ГЛАВА XX

ВЫВОДЫ ИЗ ПРЕДШЕСТВУЮЩИХ ГЛАВ

Если небольшие государства по своей природе должны быть республиками, государства средней величины — подчиняться монарху, а

обширные империи — состоять под властью деспота, то отсюда следует, что для сохранения принципов правления государство должно сохранять неизменными свои размеры и что дух этого государства будет изменяться в зависимости от расширения или сужения пределов его территории. <...>

Книга девятая

О ЗАКОНАХ В ИХ ОТНОШЕНИИ К ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ

СИЛЕ

ГЛАВА I

КАК РЕСПУБЛИКИ ОХРАНЯЮТ СВОЮ БЕЗОПАСНОСТЬ

Небольшие республики погибают от внешнего врага, а большие — от

внутренней язвы.

45

Эти два бедствия свойственны и демократиям, и аристократиям,

независимо от того, хороши они или дурны. Зло лежит в самой сути вещей, и

никакое изменение формы не может его искоренить.

Очень вероятно поэтому, что люди оказались бы в конце концов вынужденными жить всегда под управлением одного, если бы они не изобрели особого строя, который со всеми внутренними достоинствами республиканского правления совмещает внешнюю силу монархического правления. Я говорю о федеративной республике.

Эта форма правления есть договор, посредством которого несколько политических организмов обязываются стать гражданами одного более значительного государства, которое они пожелали образовать. Это общество обществ, составляющих новое общество, которое может увеличиваться присоединением к нему новых членов до тех пор, пока оно не станет достаточно сильным, чтобы обеспечить безопасность входящих в него государственных единиц. <...>

Благодаря им Голландия, Германия и швейцарские союзы слывут в Европе вечными республиками.

В былые времена союзы городов были более необходимы, чем теперь.

Город, недостаточно могущественный, подвергался величайшим опасностям.

В случае завоевания он лишался не только, как ныне, исполнительной и законодательной власти, но еще и всего того, что составляет собственность людей.

Такого рода республика, способная сопротивляться внешней силе, может сохранять свои размеры, не подвергаясь внутренней порче. Форма этого общества спасает его.

Человек, стремящийся к захвату власти, не мог бы там пользоваться одинаковым доверием со стороны всех государств, входящих в союз. Если бы он чрезмерно усилился в одном из них, то возбудил бы тревогу всех прочих; и если бы он подчинил своей власти какую-то часть союза, то

46

другая, оставшаяся свободной, часть могла бы противиться ему, используя силы, независимые от тех, которые он захватил, и одолеть его прежде, чем он успел бы утвердиться. <...>

Состоя из небольших республик, федерация пользуется благами внутреннего управления каждой из них, а для отношений внешних она располагает благодаря объединению сил всеми выгодами крупных монархий.

ГЛАВА IV

КАК ОБЕСПЕЧИВАЮТ СВОЮ БЕЗОПАСНОСТЬ ДЕСПОТИЧЕСКИЕ

ГОСУДАРСТВА

Республики охраняют себя, соединяясь друг с другом, а деспотические государства ради той же цели отделяются и, так сказать, изолируются друг от друга. Они жертвуют частью своей страны, опустошают ее окраины и обращают их в пустыню, вследствие чего ядро государства становится недоступным неприятелю.

По закону геометрии — чем больше объем тела, тем относительно меньше его поверхность. Поэтому практика опустошения окраин более выгодна для больших государств, чем для средних.

Такое государство само причиняет себе все то зло, которое мог бы причинить ему жестокий и неотразимый враг. <...>

ГЛАВА V

КАК ОБЕСПЕЧИВАЕТ СВОЮ БЕЗОПАСНОСТЬ МОНАРХИЯ

Монархия не разрушает сама себя, как деспотическое государство. Но государство средних размеров может подвергнуться нашествию. Поэтому у монархии есть крепости для защиты границ и армии для защиты этих крепостей. Малейший клочок земли обороняется там с большим искусством,

упорством и мужеством. Деспотические государства совершают друг против друга нашествия; войны ведутся только между монархиями. <...>

47

ГЛАВА VI

ОБ ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ СИЛЕ ГОСУДАРСТВА ВООБЩЕ

Чтобы государство было сильным, оно должно иметь такие размеры,

чтобы быть в состоянии отразить любое нападение с той же быстротой, с

какой оно будет предпринято. Так как нападения можно ожидать, то и защита должна быть готова явиться повсюду, что возможно только при ограниченных размерах государства. Размеры государства должны соответствовать степени скорости, которую природа дала человеку для его передвижений с места на место. <...>

Итак, если государи нуждаются в мудрости для того, чтобы увеличивать свое могущество, то не менее нуждаются они в благоразумии для того,

чтобы предписать этому могуществу надлежащие границы. Устранив неудобства, связанные с малыми размерами государства, они никогда не должны упускать из виду тех неудобств, которые связаны с чрезмерной его обширностью.

Книга десятая

О ЗАКОНАХ В ИХ ОТНОШЕНИИ К НАСТУПАТЕЛЬНОЙ

СИЛЕ

ГЛАВА I

О НАСТУПАТЕЛЬНОЙ СИЛЕ

Наступательная сила регулируется международным правом, которое есть политический закон наций, рассматриваемых с точки зрения отношений, в

которых они состоят друг к другу.

48

ГЛАВА II

О ВОЙНЕ

Жизнь государства подобна жизни человека. Люди имеют право убивать в случае естественной самообороны; государства имеют право вести войну в целях самосохранения.

В случае естественной самообороны я имею право убить, потому что моя жизнь принадлежит мне, так же как жизнь того, кто на меня нападает,

принадлежит ему; и государство вправе вести войну, потому что его самозащита равна всякой другой самозащите.

Между гражданами право естественной самообороны не заключает в себе необходимости нападения. Вместо того чтобы нападать, человек должен обратиться к судебным органам. Поэтому человек может осуществлять это право самообороны лишь в краткие моменты такого положения, когда он погиб бы, если бы стал дожидаться, пока ему помогут законы. Но что касается общества, то тут право естественной обороны иногда влечет за собою и необходимость нападения, в том, например, случае, когда народ видит, что более продолжительный мир даст другому государству возможность его уничтожить и что в данный момент нападение является для него единственным средством предотвратить это уничтожение.

Отсюда следует, что небольшие общества чаще, чем крупные, имеют право прибегать к войне, так как им чаще приходится опасаться за свое существование.

Поэтому право войны, вытекает из необходимости и строгой справедливости. Если люди, которые управляют совестью государя или являются его советниками, превышают свои права, то все погибло; если в основу будут положены произвольные принципы славы, приличия и пользы,

то земля будет залита потоками крови. <...>

49

ГЛАВА III

О ПРАВЕ ЗАВОЕВАНИЯ

Из права войны вытекает право завоевания; оно — его следствие, и потому должно следовать его духу.

Права завоевателя по отношению к завоеванному им народу определяются четырьмя родами законов: законом природы, по которому все существующее стремится к сохранению своего вида; законом естественного разума,

который требует, чтобы мы поступали с другими так, как хотели бы, чтобы они поступали с нами; законом образования политических обществ, по которому природа не ограничила продолжительности их существования, и

наконец, законом, который вытекает из самой сути дела. Завоевание есть приобретение; но дух приобретения связан с духом сохранения и пользования, а не с духом разрушения.

Государство, завоевавшее другое государство, поступает с ним по одному из следующих четырех способов: или оно продолжает управлять им по его собственным законам, взяв на себя лишь дело политического и гражданского управления, или оно дает ему новое политическое и гражданское управление, или оно разрушает это общество и растворяет его в других обществах, или, наконец, истребляет всех граждан.

Первый способ согласен с международным правом, которым мы руководствуемся ныне; четвертый — более согласуется с международным правом римлян, из чего можно судить, до какой степени мы стали лучше их в этом отношении. Воздадим здесь должное новейшему времени,

современному разуму, нашей религии, нашей философии, нашим нравам.

Наши авторы, занимавшиеся публичным правом, основываясь на данных древней истории, исходя из требования строгой справедливости, впали в большие заблуждения. Они увлеклись произвольными суждениями и признали за завоевателями какое-то неведомое право убивать, что привело их к заключениям, столь же ужасным, как и самый этот принцип, и побудило

50