II. Речи государственных обвинителей Речь* государственного обвинителя

Устинова В.В.,

Генерального прокурора

Российской Федерации,

действительного государственного

советника юстиции

Ваша честь!

Уважаемые судьи!

Завершился многодневный и трудный этап судебного следствия.

Перед участниками процесса, словно кадры из фильма ужасов, вновь ожили кровавые события января 1996 г., которые пришлось пережить жителям Кизляра. Как в калейдоскопе, смешались события и судьбы, людская боль и неизбывное горе.

Теперь настало время за фактами увидеть скрытую истину. Решить вопрос о виновности подсудимых и правовой оценке совершенных ими преступлений.

Многие, а прежде всего сами подсудимые, ожидали от нашего процесса политических выводов. Вынужден разочаровать: в преступлениях, в которых они обвиняются, нет и не может быть никакой политики.

Следствием собраны убедительные доказательства того, что ими совершены бандитское нападение, захват заложников, терроризм, убийства и другие преступления. Политическая составляющая в них отсутствует.

Напрасно подсудимые, особенно Радуев и Атгириев, весь процесс делали заявления и утверждали, что они радели за «торжество идей суверенитета», что своим бандитским походом на Кизляр хотели помочь своему народу обрести свободу и независимость, разрешить таким способом «чеченский вопрос».

И хотя это выходит за рамки процесса, я хотел бы, Ваша честь, ответить на заявления подсудимых.

Да, «чеченский узел» – это наша общая беда и наша общая боль. Он стал следствием длинной цепи досадных ошибок, удручающего недомыслия, а то и элементарной некомпетентности многих должностных лиц. Причем с обеих сторон. (Со временем всему, полагаю, будут даны надлежащие оценки.)

Но пусть Радуев и Атгириев вспомнят, как завязывался этот узел. Не думаю, что у них короткая память. Надеюсь, они не забыли, что не Россия разрушила конституционный строй, а совсем наоборот – Чеченская Республика Ичкерия... путем мятежа и самопровозглашения.

Это Чеченская Республика захотела жить вне правового пространства, по своим законам.

Надеюсь, что Радуев и Атгириев не забыли, с чего начали пришедшие во власть под лозунгами независимости республики, заботы о благе чеченского народа Дудаев, потом Масхадов и иже с ними? Если забыли, – напомню.

Менее всего их заботило благо своего народа. И цель их, и стратегия были совершенно в ином. Они хотели отторгнуть от России важнейший в геостратегическом отношении регион. Создать там криминальный анклав, где можно было бы беспрепятственно готовить международных террористов, изготавливать и распространять оружие и наркотики, укрывать похищенных для выкупа людей, организовывать масштабные финансовые аферы. Ради этой цели можно было пойти на все. Годились любые средства.

А что в сухом остатке? Вконец была разрушена экономика. Родные места были вынуждены покинуть сотни тысяч жителей. По республике стали рыскать банды вооруженных преступников. Они нападали на поезда, грабили грузы и пассажиров. Ценность человеческой жизни превратилась в ничто. Незаконные финансовые операции, сделки с нефтью и оружием, наркомания, а чуть позже работорговля – вот далеко не полный перечень того, что творилось тогда в республике. Правящий режим делал все для превращения ее в законченный криминальный регион, силой и оружием навязывая волю своему народу.

Я спрашиваю подсудимых: разве в этом заключается суверенитет и независимость? Разве такой свободы хотел народ республики? Разве хотел он, чтобы «государственной» политикой стал терроризм?

Не надо заявлять, что в республике осталось много военной техники, оружия и боеприпасов. Не надо намекать на то, что якобы федеральные структуры вооружили чеченские формирования. Истинные обстоятельства вывода войск, эвакуации техники и вооружения известны. Известны также зловещая роль и действия тогдашних чеченских руководителей. К сожалению, эти действия и обстоятельства находятся вне пределов настоящего процесса. Но подсудимым не стоит лукавить и передергивать факты.

Участники чеченских бандформирований были организаторами и исполнителями целого ряда террористических актов за пределами своей республики. Они угоняли самолеты, захватывали заложников.

Напомню только о некоторых из них: захват заложников и угон самолета в 1991 и 1992 г. в аэропорту «Минеральные Воды»; захват 16 школьников в 1993 г. в Ростове-на-Дону; захваты автобусов с пассажирами в Минеральных Водах в 1994 г.; захват самолета в Махачкале; нападение на Буденновск в 1995 г. Не говорю о более поздних преступлениях.

Поэтому всем заявлениям подсудимых о политической мотивации их преступлений и политической природе примененного насилия – грош цена.

Вторжение в Дагестан было не чем иным, как логическим следствием реализации преступной «стратегии», очередной бандитской вылазкой.

Ее вдохновителей и исполнителей: Радуева, Атгириева и других не остановило, что они посягнули на братский народ, на законы единой веры, что «каждый мусульманин, – как говорится в Коране, – для другого мусульманина – запрет: и кровь его, и его имущество, и честь его».

Специально хочу подчеркнуть: законы дружбы и добрососедства были перечеркнуты не чеченским народом. Его с народом Дагестана связывают многовековая история, единый уклад жизни и единая религия. Эти законы подло были попраны террористами и бандитами. А у них, как известно, нет ни национальности, ни религии, ни чести, ни достоинства. Вот они, уважаемые судьи, сейчас перед Вами.

Повторю кратко фабулу дела.

В декабре 1995 г. Дудаев, Радуев и другие руководители незаконных вооруженных формирований, для того чтобы понудить органы власти прекратить операцию по восстановлению в республике конституционного порядка, приняли решение о террористическом нападении на один из российских городов. На горе им стал г. Кизляр.

В конце декабря Радуев собрал в пос. Новогрозненский свое формирование, а точнее, банду и сообщил участникам о принятом решении.

В начале января 1996 г. банда переместилась в станицу Шелковская, где в нее влились участники других незаконных вооруженных группировок, в том числе и иностранные наемники.

В «сводную» банду вошла вооруженная группа подсудимого Атгириева. Участником банды и ее последующей деятельности стал и подсудимый Гайсумов. Он, как и все, был вооружен.

К 8 января 1996 г. численность банды достигла почти 300 боевиков, и бандиты переместились к административной границе с Дагестаном около г. Кизляр.

В соответствии с «оперативным замыслом» в ночь на 9 января основная часть банды двинулась к городу в пешем порядке, а группа под командованием Атгириева – на автомашине, груженной оружием и боеприпасами.

Не все складывалось у преступников. Машина с оружием в пути сломалась. Тогда Атгириев и его группа, где применив оружие, а где угрожая им, остановили на дороге два автомобиля и автобус. Перегрузив вооружение, а водителей и пассажиров взяв в заложники, атгириевские боевики прибыли в г. Кизляр. Там к тому времени разыгрывалась кровавая драма. Одна часть банды по разработанному Радуевым сценарию напала на аэродром. Две других вели бой с военной частью внутренних войск. Остальные занимались тем, что в захваченный больничный комплекс под автоматами, угрозами и насилием из квартир, домов и с улиц сгоняли в качестве заложников жителей.

В том жутком сценарии Атгириеву и его группе отводилась роль отнюдь не статистов. Группа заняла здание роддома, где потом удерживались заложники, захваченные в больнице и на территории города.

В сухих строках обвинительного заключения указывается, что 9 января 1996 г. в 5 утра Радуев и участники руководимой им банды проникли на территорию г. Кизляра и напали на военные и гражданские объекты, жилье и на мирных жителей. При этом были взорваны вертолеты, обстреляны жилые строения, учинены иные действия, угрожающие жизни людей.

Было уничтожено государственное, муниципальное и личное имущество граждан. Но самое страшное – убиты жители, военнослужащие, сотрудники органов внутренних дел, захвачены заложники.

Участники банды заняли здание больничного комплекса, где их заложниками оказались медицинский персонал и находившиеся там больные.

А всего во время бандитского налета в заложники были взяты более 2 тыс. человек, из которых свыше 600 – дети, подростки. 16 заложников погибли, а еще 100 – получили различной степени телесные повреждения.

Уничтожено два вертолета стоимостью 18,9 млрд. руб.; военному городку внутренних войск нанесен ущерб на 2,5 млрд. руб.; государственным, муниципальным учреждениям и предприятиям – на 124,5 млрд. руб. Повреждены и уничтожены более 230 квартир и частных домовладений, 84 автомобиля. Имущественные потери жителей составили 4,7 млрд. руб. (Все, естественно, в ценах 1996 г.).

Обвинительное заключение – документ официальный. В нем не должно быть места эмоциям.

Это уже из показаний свидетелей и потерпевших, данных ими в ходе следствия и в суде, встает леденящая душу картина преступного разгула боевиков: когда они в масках и без масок хватали на улице детей, женщин и стариков, били их прикладами, стреляли для острастки поверх голов и непосредственно в людей, когда они взламывали двери, врывались в дома и квартиры, вытаскивали оттуда испуганных граждан, когда они стреляли через дверь, не зная, кто за дверью: ребенок, женщина или старик.

Считается, что время стирает все, даже горе. Может быть… Но время никогда не сотрет из памяти и тем более не вернет матерям их сыновей, женам их мужей, детям их родителей, родным их близких, ставших жертвами террористического налета.

Я склоняю голову перед памятью погибших и восхищаюсь мужеством и мудростью народа Дагестана. В нелегкий для всех час простые люди сделали почти невозможное, чтобы защитить от террора наше Отечество.

Весь день 9 января радуевская банда удерживала согнанных людей в больнице. Людей оскорбляли, унижали, причиняли им физические страдания. Ими, как живым щитом, боевики закрывали больничные окна.

На следующий день, после предъявления властями требований о прекращении преступных действий, бандиты не изменили себе. Они вновь прикрылись живым щитом из захваченных ими заложников. На этот раз беззащитные и измученные люди закрыли собой окна автобусов, на которых боевики направились к границе Чеченской Республики.

Блокпост у с. Первомайское, где несли службу сотрудники сводного отряда милиции УВД Новосибирской области, подвергся нападению банды. Милиционеры, их полный список приведен в обвинительном заключении и оглашался в суде, были взяты в заложники, а их оружие похитили боевики.

С Вашего позволения, уважаемые судьи, для экономии времени я не стану приводить перечень похищенного оружия: он тоже оглашался в судебном заседании.

В этом эпизоде и последующих событиях во всей «красе» проявил себя Атгириев, направляя действия боевиков.

С 10 по 18 января бандиты удерживали в Первомайском заложников, которых привезли из Кизляра.

Будучи зажатыми в тиски федеральных сил, оказывая отчаянное вооруженное сопротивление, бандиты и здесь не могли обойтись без заложников. Они заставляли их рыть проходы и окопы. А при прорыве, который, к сожалению, им удалось осуществить, угрожая расправой, взгромоздили на заложников своих раненых сообщников.

С Первомайского начал свою преступную деятельность в банде подсудимый Алхазуров. Он получил автомат с двумя снаряженными магазинами и, угрожая его применением, стерег заложников – сотрудников УВД Новосибирской области.

При оказании бандой Радуева сопротивления федеральным войскам в Первомайском были ранены и убиты военнослужащие, сотрудники милиции, гражданские лица.

Разрушено и повреждено 331 домовладение, уничтожено и повреждено имущество граждан на общую сумму 82, 7 млрд. руб.

Административным зданиям села и другому имуществу причинен ущерб на сумму 56,7 млрд. руб.

В Кизляре и Первомайском в период с 9 по 18 января 1996 г. бандитами Радуева были убиты десятки выполнявших свой служебный долг военнослужащих и граждан, более 100 человек стали жертвами покушения на убийство. За эти дни от рук бандитов погибли более 20 сотрудников милиции, свыше 80 получили ранения.

Кроме того, следствием установлено, что 14 декабря 1996 г. примерно в 14 час. Радуев в сопровождении 50 вооруженных бандитов подъехал к блокпосту «Герзельский мост»: Радуеву, видите ли, требовалось прибыть на съезд чеченцев-акинцев в Хасавюрте.

Блокпост располагался на административной границе Дагестана и Чечни, которую охраняли сотрудники УВД Пензенской области.

Законный отказ в пропуске вызвал у Радуева негодование, и он отдал приказ участникам банды разоружить и похитить сотрудников милиции. Видя очевидное превосходство и реальную угрозу гибели, милиционеры выполнили требования бандитов. Милиционеры были увезены на территорию Чеченской Республики. Полный список похищенных сотрудников и перечень захваченного у них оружия оглашался в судебном заседании.

Далее… В феврале 1997 г. в интервью корреспонденту телевизионной передачи «Совершенно секретно» Радуев публично пригрозил взрывом в Воронеже железнодорожного вокзала, уничтожением объектов в других российских городах, совершением иных действий террористического характера.

Будучи последовательным в своих террористических устремлениях, Радуев сделал все, чтобы в начале 1997 г. в его банду были вовлечены Дадашева и Таймасханова. Им отводилась роль исполнителей задуманных подсудимым террористических актов. После этого через Джафарова – начальника штаба его банды Радуев поручил Дадашевой и Таймасхановой осуществить террористический взрыв. Дескать, это надо для устрашения населения Российской Федерации. В качестве объектов взрыва были названы аэропорт «Минеральные Воды» или железнодорожный вокзал в Пятигорске.

Дадашева и Таймасханова, получив от Джафарова радиоуправляемое взрывное устройство и 500 тыс. руб. на дорогу, 28 апреля 1997 г. взорвали зал ожидания Пятигорского железнодорожного вокзала. Взрывом были убиты 2 человека: Федоров и Айвазова, еще 30 человек получили ранения различной степени тяжести. Гражданам и организациям причинен имущественный ущерб на сумму 5,6 млрд. руб. На 6 суток прекратилось движение поездов.

Уважаемые судьи!

Органами следствия Радуеву предъявлено обвинение в создании и руководстве незаконным вооруженным формированием, терроризме, захвате заложников, организации умышленных убийств и покушений на убийство, посягательстве на жизнь сотрудников милиции в связи с исполнением ими своего служебного долга, хищении оружия и незаконных действиях с оружием.

Допрошенный в судебном заседании подсудимый Радуев своей вины не признал.

Что ж, это не с больными воевать, здесь мужество и совесть требуются.

Но и без признания его вина подтверждается совокупностью собранных доказательств практически по всем эпизодам обвинения.

Радуев отрицает, что он руководил незаконным вооруженным формированием. А чем же он, простите, руководил?

Он утверждает, что Северо-восточным направлением вооруженных сил Ичкерии.

Думается, ни у кого нет сомнений, что на территории Чеченской Республики были созданы и существовали именно незаконные вооруженные формирования. Таким было и Северо-восточное направление.

Ни одного федерального закона, разрешавшего это «направление» и все остальные формирования, не было и нет. И как бы не употребляли подсудимые военную терминологию: «фронт», «направление», «зона ответственности», пытаясь придать им хоть какую-нибудь легитимность, суть не меняется. Они незаконны! Незаконно их существование, противоправна их вооруженность.

О том, что формирования имели отменное вооружение: автоматы, пулеметы, гранаты и т.п., суду поведали все участники процесса.

Но главное – цель, для которой создавались, существовали и действовали псевдофронты, псевдонаправления и зоны ответственности.

Как убедились участники процесса и, надеюсь, Высокий Суд, – для бандитских нападений и террористических актов. И именно это делает их обыкновенными бандами с теми классическими признаками, которые присущи этим преступным организациям.

Вот такой организацией, гордо называя себя «командующим», руководил Радуев. В этом качестве его видели подсудимые и другие участники бандитской группировки.

Радуев был задержан 12 марта 2000 г. Таким образом, до последнего дня своей преступной деятельности он, по его собственному признанию, оставался «командующим» незаконного формирования, т. е. банды.

На протяжении всего процесса Радуев утверждал, что он выполнял приказ, однако, повторись ситуация, он сумел бы отговорить Дудаева от нападения на г. Кизляр, от бессмысленных и жестоких убийств и издевательств над людьми. Следовательно, он и тогда понимал, и сейчас понимает, что приказ Дудаева преступен.

Понимал, но тем не менее выполнил его, добавив «от себя» немало преступлений.

А ведь российское законодательство освобождает от необходимости и, более того, запрещает выполнять преступные приказания. Знал ли об этом Радуев? Безусловно. Ведь он же считает себя большим знатоком права.

Это одно.

Другое заключается в том, что он не только не отговорил от нападения, но и принял (по его же признанию) активное участие в разработке плана террористической операции. Идея с захватом жителей города в заложники принадлежит исключительно ему. Правда, на суде он застенчиво называл это «сбором населения города». Кроме того, сам план, как бы Радуев не пытался убедить в обратном, объективно предусматривал уничтожение людей, военной техники, захват заложников, т. е. изначально планировались бандитское нападение и акт терроризма. В ходе подготовки бандиты Радуева несколько раз проникали в г. Кизляр, изучали обстановку в городе, готовили маршруты.

В судебном заседании Радуев настойчиво подчеркивал, что нападением на город руководили два командира. Ему отводилось «политическое руководство», и поэтому он не может нести ответственность за силовую составляющую террористической акции.

Но доводы только о «политической части», о том, что он «миротворец», а все жертвы террористической операции на совести «ястреба» Хункера Исрапилова, не выдерживают никакой критики. Они опровергаются прежде всего непосредственными участниками банды…

Таким образом, я утверждаю, что руководителем бандитской группы, напавшей в январе 1996 г. на г. Кизляр, был подсудимый Радуев.

Его руководящая роль проявилась и в подборе участников предстоящей террористической акции. Об этом красноречиво свидетельствуют оглашенные в суде показания бывших членов банды…

История не признает сослагательного наклонения. Время не кинопленка: его нельзя повернуть назад. Это сейчас Радуев нашел бы аргументы, чтобы отговорить Дудаева от преступной террористической акции. Это сейчас, находясь на скамье подсудимых, он пытается любым способом уйти от ответственности за террористический акт, за сотни загубленных и искалеченных жизней. Это сейчас, а не тогда, – в трагические дни января 1996 г.

«И получит каждый сполна то, что он заслужил», – говорится в Коране (сура 70, глава 40).

Хроника того бандитского нападения и террористического акта дана в показаниях очевидцев. Часть их была непосредственно допрошена. Показания других оглашались в судебном заседании…

Многие женщины, оказавшиеся, на несчастье, в больнице, со слезами рассказывали суду, что под угрозой расправы их использовали в качестве живого щита. Выставляли в оконные проемы, заставляли кричать и размахивать белыми тряпками.

Не стану спрашивать Радуева, Атгириева и других подсудимых, как это расценивать. Этому, уважаемые судьи, однажды уже дано определение – обыкновенный фашизм.

И как бы не выставлял себя Радуев эдаким милосердным и благородным, этот номер у него не пройдет.

По его ходатайству 7 декабря суд огласил показания свидетеля Долговой. Она Радуевым была отпущена из больницы. Этот факт он преподнес как пример доброты с его стороны в отношении заложников. Мол, тех, кто не хотел оставаться, я отпускал. Но бросаются в глаза два момента.

Первый. Долгова, узнав от соседей, что дверь ее квартиры выбили боевики, дошла до самого «старшего» боевика. Им оказался Радуев.

И второй. Как вообще можно говорить о доброте, милосердии, жалости к людям, когда в это же время по его, Радуева, приказу тысячи стариков, женщин и детей, больных и инвалидов были насильно согнаны в больницу? Так что показания Долговой больше свидетельствуют против Радуева. Они лишний раз подтверждают его вину в организованных бесчинствах, ответственность за которые он все время пытается списать на Исрапилова.

Его рефрен: раз командовал Исрапилов, ему и отвечать, – звучал в суде неоднократно.

Между тем, уважаемые судьи, на одной из видеопленок, которые были просмотрены в зале судебного заседания, Исрапилов сам отвечает на вопрос, кто командовал в действительности. Приведу ответ дословно: «Командир операции – полковник Радуев, а я его помощник».

Во время процесса Радуев не раз демонстрировал свою правовую осведомленность. Снизойдя до признания факта набега на г. Кизляр, он тем не менее все время пытался убийства мирных граждан, захват заложников и другие преступления отнести к так называемому эксцессу исполнителей. Здесь он, мол, не при чем. Убивать, захватывать людей команды боевикам не давал. Они сами, дескать, по своей воле убивали людей. И ему, видите ли, стыдно, что чеченские бойцы (а на самом деле – бандиты) так себя вели. И вообще, он не знал ничего о происходящем.

Получается, что он «весь в белом», в Кизляр пришел для политических переговоров. Святая простота, прямо ангел во плоти.

Во-первых, я снова вынужден его огорчить. Организаторы и руководители преступных сообществ (банд) несут в соответствии с законом ответственность за все преступления, совершенные членами банд.

А во-вторых, с террористами и бандитами никто и никогда не собирался вести политических переговоров.

Радуев и Атгириев, их вооруженные до зубов помощники знали, для чего они в действительности пришли в Кизляр. Знали, что совершат террористический акт. Заранее знали, что будут убивать. Не надо считать участников процесса наивными людьми. Не надо вводить Высокий Суд в заблуждение.

Об умысле на захват заложников, убийства и покушения на убийства неопровержимо свидетельствуют исследованные в суде материалы дела. Проанализируем еще раз откровения самого Радуева.

Вот как он в ходе предварительного следствия описывал поставленные перед подчиненными задачи:

«Подразделению» Айдамира Абалаева, используя стрелковое оружие и гранатометы, напасть на вертолетную базу, физически ликвидировать охрану, захватить находящиеся на ней вертолеты с боеприпасами, часть из них уничтожить.

«Наурскому батальону» под командованием Мусы Чараева захватить войсковую часть. Для этого уничтожить ее охрану, подавить сопротивление и постараться захватить как можно больше военнослужащих в плен.

«Сводному отряду северо-восточного направления» под командованием Сулеймана Радуева захватить авиационный завод. С помощью взрывчатки уничтожить оборудование. Затем, собирая из близлежащих домов заложников, направиться вместе с ними к больнице. По прибытии выдвинуться к железнодорожному вокзалу и взять его под контроль.

Согласитесь, уважаемые судьи, это разительным образом отличается от утверждений подсудимого, что происходящее в Кизляре творилось без его ведома.

Далее Радуев заявил, что, ставя конкретные задачи полевым командирам, он понимал: в результате пострадают военнослужащие, сотрудники милиции, мирные жители. Будет уничтожено или повреждено государственное, общественное, а также личное имущество граждан.

Более того, отвечая на вопрос следователя, он сказал: «Ведь мы не на прогулку собирались в Кизляр, а направлялись туда с целью захвата города… сама постановка задачи предполагала физическое уничтожение и пленение…»

И уничтожали… Безжалостно, по-варварски… Убивали людей через двери их домов и квартир… Убивали в упор… Убивали на улице…

Не оставляет сомнений в истинных намерениях Радуева, в прямом умысле на убийства и покушения на убийства и характер вооружения боевиков. Это стрелковое оружие, гранатометы, мины, гранаты.

Кто поверит, что такой арсенал требовался лишь для того, чтобы собрать детей, стариков и женщин и объяснить им и миру ситуацию в Чечне?

Подсудимые хотели «вписать» в национальную историю легенды собственной доблести, мужества и геройства.

Когда-то Байрон сказал: «Чтобы высушить одну слезу, требуется больше доблести, чем пролить целое море крови». Людская кровь на подсудимых в огромном количестве. А «геройство» их принесло неисчислимые бедствия и безмерные страдания людям.

Радуев категорически открещивается от своей причастности к посягательствам на жизнь сотрудников милиции.

Более того, он утверждал, что планом операции якобы предполагалось договориться с милицией о неприменении оружия.

Однако нет ни одного свидетельства того, что боевиками предпринималась хотя бы малейшая попытка вступить в переговоры с сотрудниками милиции.

Скажу больше. В ходе судебного заседания установлено, что сотрудники милиции подвергались нападению в первую очередь. По ним открывался огонь на поражение без каких-либо попыток вступить в переговоры. Попав в заложники, сотрудники милиции чаще всего подвергались избиению и издевательствам…

О прямом умысле на убийства и покушения на убийства свидетельствуют минирование боевиками помещений больницы и обстоятельства, при которых пострадавшими были получены ранения…

Повествуя об обстоятельствах отхода из Кизляра, Радуев не мог удержаться от сарказма. Мол, тогда ему заложники были не нужны. Они «добровольно» сели в автобус и, добавлю от себя, закрыли собой окна.

Свидетели Беев и Гусаев показали, что после длительных переговоров Радуев действительно согласился отпустить всех заложников в обмен на добровольцев из числа руководителей Республики Дагестан. Однако в момент посадки в автобусы утром 10 января боевики дополнительно взяли из больницы около 160 заложников.

По свидетельству Рамазана Алилова, боевики сказали: «Вы хотите, чтобы мы забрали стариков и женщин?», поэтому сопровождать боевиков пошли молодежь и мужчины.

А как еще, уважаемые судьи, могли поступить настоящие мужчины, горцы, которые ценят свои традиции, свой народ, свою Родину?

«Если ты человек, – говорил Алишер Навои, – не называй человеком того, кто не заботится о судьбе своего народа».

Вряд ли подсудимым, особенно Радуеву, это дано понять. Им, с претензией именующим себя «тиграми Кавказа», важны другие ценности, у них свои понятия.

По этому эпизоду мы еще раз убедились в неискренности Радуева.

Он все время говорил, что при выезде из Кизляра заложников, кроме руководителей Дагестана, брать не планировалось. О том, что заложников все-таки взяли, он узнал уже в автобусе. Решение было принято без него.

Между тем это утверждение опровергается видеокадром, на котором Радуев запечатлен еще в больнице. На записи он говорит, что кроме 10 представителей дагестанского правительства решено взять с собой часть заложников.

Обстоятельства нападения на Кизляр и удержания бандой заложников полностью подтверждаются показаниями участников захвата. Они, в отличие от своего главаря, не лукавили на допросах. И, как Вы помните, уважаемые судьи, все заявили, что имели приказ Радуева на захват заложников и водворение их в больницу.

А Исмаилов и Такалашев, кроме того, показали, что участвовали в захвате в качестве заложников милиционеров Новосибирского УВД на блокпосту у с. Первомайское.

На мой взгляд, более чем достаточно доказательств насильственного удержания заложников в Первомайском…

Пытаясь оставаться на процессе, как я уже сказал, «весь в белом», Радуев не признал своей вины в захвате сотрудников милиции Новосибирского УВД и в хищении у них оружия путем разбойного нападения. Между тем на следствии он показал, что после того как вся колонна въехала в Первомайское, замыкающее ее подразделение Атгириева вошло на блокпост и разоружило новосибирцев. Разоружение прошло без эксцессов.

Первоначально все изъятое вооружение милиционеров было складировано в одном из находившихся на блокпосту вагончиков.

В ходе переговоров он (Радуев) планировал использовать предложение о возвращении изъятого у милиционеров вооружения в качестве одного из условий выхода из окружения. Однако к концу дня он приказал распределить изъятое вооружение между подразделениями своего отряда, а новосибирцев взять в заложники.

Подчеркиваю, именно в заложники.

Отрицая свои прежние показания, Радуев, видимо, забыл, что к уголовному делу приобщена видеокассета. На ней записано его выступление в Первомайском. Там он говорит о том, что ими разоружен блокпост, захвачено много оружия и целый склад боеприпасов, которые будут использованы во время боя.

Доказательством его вины частично служат и показания подсудимого Атгириева. Хотя в захвате новосибирских милиционеров и их оружия превалирует роль самого Атгириева, он тем не менее показал следующее.

Когда его требование о сдаче оружия было выполнено, он дал указание сложить оружие и боеприпасы в одном месте. Выставил охрану из числа подчиненных ему боевиков. В дальнейшем, в его отсутствие, выставленная охрана была снята, а оружие роздано боевикам. 37 милиционеров были пленены и уведены в село.

Факт хищения оружия путем разбойного нападения и похищения сотрудников милиции Пензенского ГОВД подтверждается исследованными доказательствами…

Командир отряда милиции Зотов, признанный по этому эпизоду потерпевшим, пояснил об обстоятельствах похищения более подробно.

Отряд, которым он командовал, был вооружен 20 автоматами и пулеметом. Когда прибыла вооруженная группа вместе с Радуевым, он отказался пропустить ее на территорию Дагестана. На это было специальное указание штаба оперативной зоны. После длительных переговоров Радуев согласился ехать на двух машинах с небольшой вооруженной охраной. Увидев в небе вертолеты федеральных сил, он уехал. Но перед этим передал на чеченском языке какой-то приказ Руслану – своему подчиненному.

Со слов Руслана, Радуев приказал напасть и перестрелять всех милиционеров на посту, а от самого поста не оставить «камня на камне». Отдавал ли он такой приказ? Да, отдавал. Он сам об этом убедительно свидетельствует в телеинтервью.

Перед камерой, как Вы помните, он заявил, что служба собственной безопасности «армии генерала Дудаева» выполнила поставленную перед ней задачу: без единого выстрела пленен 21 сотрудник милиции; оружие захвачено в качестве трофеев. Выходит, задача перед «службой безопасности» стояла. А ставить ее мог только Радуев.

Приведу дальнейшие показания потерпевшего.

Выполняя приказ Радуева, Руслан предложил Зотову два варианта. Первый – война, т. е. не оставить от поста «камня на камне». Второй – сдача оружия без боя и захват в заложники.

Принимая решение о сдаче оружия, он, Зотов, учитывал следующее. К посту в это время подтянулись еще боевики. Их стало 150, а милиционеров вместе с ним – 21. Но самое главное – у поста накопилось приблизительно 50 – 60 человек гражданского населения. Могли пострадать люди. После этого все подчиненные вместе с похищенным оружием и военным имуществом были увезены на территорию Чечни. Освобождены они были 18 декабря 1996 г. Оружие им не отдали.

О том, как были освобождены милиционеры, поведал Радуев, в очередной раз красуясь перед телеобъективом. С его слов, 11 милиционеров были обменены им на столько же моджахедов – термин самого Радуева.

И здесь же он подчеркнул: не будь договоренности об обмене, заложники были бы расстреляны.

Допрошенные сотрудники Пензенского УВД подтвердили показания Зотова.

Не стоит упрекать командира. Любой, окажись он на его месте, вероятно, поступил бы так же. Пусть без подвига, но живы подчиненные, не пострадали мирные жители. Крови и так пролилось немало…

Таким образом, факт открытого похищения оружия у сотрудников Пензенского УВД сомнения не вызывает.

Несмотря на отрицание Радуевым своей причастности к этому, его действия необходимо оценивать исходя из того, что он является руководителем банды. Следовательно, несет ответственность за все ее преступления.

Относительно обвинения Радуева в угрозе совершения террористических актов в российских городах.

Оно основывается на показаниях самого Радуева. Он не отрицает, что в средствах массовой информации неоднократно делал заявления о своей причастности к взрывам в российских городах. Угрожал совершить иные акты терроризма. Все эти заявления им были сделаны для привлечения внимания общественности к ситуации в Чечне и собственной персоне. Правда, он считает их едва ли не баловством и полагает, что реально его угрозы никто не воспринимал.

Однако о том, что это было далеко не так, поведал суду корреспондент газеты «Сельская жизнь» Ефремов. Он расценил подобные заявления как психологический терроризм.

Понятно, что Ефремов, как и каждый из нас, в своей оценке реакции населения субъективен. Но после прозвучавших заявлений в Воронеже был психоз. Люди по-настоящему восприняли угрозу. В подъездах и квартирах устанавливали железные двери, вводили дежурства. Месяц горожане жили в состоянии страха.

Другой свидетель – сотрудник телекомпании «Совершенно секретно» Маркелов. Он пояснил обстоятельства заявления Радуева «по Воронежу». Речь идет об интервью телекомпании в середине февраля 1997 г.

В нем Радуев не скрывал своих планов. Заявил, что он и его боевики взорвут железнодорожный вокзал в Воронеже, поскольку тот является военно-стратегическим объектом. Мотив террористических актов – месть за войну и погибших чеченцев. Продолжение войны с Россией выгодно Чечне. Исламские партии и страны в этом случае будут его финансировать и поставлять оружие.

В ходе следствия были изъяты и приобщены к уголовному делу две кассеты с интервью Радуева. Просмотр их производился в зале судебного заседания.

На одной пленке зафиксировано выступление Радуева на фоне флага так называемой Чеченской Республики Ичкерия. Он одет в военную форму, берет очки и говорит (разрешите процитировать):

«Мы начали широкомасштабную войну против России. Несостоявшийся взрыв в Воронеже… Я беру на себя ответственность. Это была моя команда. То, что взрыв не состоялся… Это еще раз говорит, что Аллах еще раз пожалел этот железнодорожный вокзал. Пусть нас не объявляют террористами. Железнодорожные вокзалы России – это военные объекты. Да, военные объекты, потому что через них продвигаются военные эшелоны. Я предлагаю отказаться от услуг железнодорожных вокзалов. Мы будем наносить удары по всем железнодорожным вокзалам России».

На другой пленке не менее грозная речь. Привожу ее тоже:

«Надо по-рыцарски вести себя... Поэтому я предупреждаю. Я буду наносить удары, как я подготовлюсь. Я буду взрывать российские железнодорожные вокзалы, потому что это военные объекты. Я предупреждаю население, что в любое время может взорваться Воронежский железнодорожный вокзал. Я не несу ответственности за человеческие жертвы».

Документальным подтверждением виновности Радуева в террористических угрозах служит приобщенная к делу копия статьи «Мне не стыдно за терроризм» в журнале «Тыден» (Чехия) от 24 марта 1997 г. № 13. В ней содержится угроза Радуева захватить три российских города, в частности Воронеж и Моздок.

Органами предварительного следствия Радуеву предъявлено обвинение в организации акта терроризма – взрыва на железнодорожной станции г. Пятигорска и убийства двух человек.

Верный избранной им тактике, он и здесь напрочь все отрицает. Дрожит, видно, душонка. Впрочем, от него и не требуется признания. Следствие и суд располагают многочисленными доказательствами его виновности. Прежде всего подробными показаниями непосредственных исполнителей взрыва.

Отрицая свое участие в организации взрыва, Радуев сослался на то, что в начале апреля был ранен и находился на излечении в Баку, поэтому физически он не мог руководить этой террористической акцией.

Уважаемый суд!

Хотел бы напомнить, что в целях установления истины, проверки объективности приведенных доводов я предложил Радуеву назвать конкретных лиц, которые могли бы подтвердить его утверждение.

Радуев обещал посоветоваться с адвокатом и представить суду необходимые доказательства. Наш процесс подошел к своему завершению, а таких доказательств как не было, так и нет.

Взрыв на вокзале в Пятигорске, в результате которого погибли два человека и 30 получили телесные повреждения, был произведен Таймасхановой и Дадашевой 28 апреля 1997 г. Этот факт никем не оспаривается. Он установлен вступившим в законную силу приговором суда.

В ходе следствия и в суде Таймасханова и Дадашева подтвердили, что именно они произвели взрыв. Сделали это по указанию так называемого начальника штаба Джафарова, который действовал по приказанию Радуева.

Здесь, в зале судебного заседания, обе осужденные, а по этому делу свидетели рассказали об обстоятельствах организации и подготовки к взрыву.

Из показаний Таймасхановой видно, что в феврале 1997 г. Ваха Джафаров познакомил ее с Салманом Радуевым. В ходе разговора Радуев сказал, что в ближайшее время планирует провести боевые операции в российских городах. В частности, захватить войсковую часть в Дагестане, произвести взрывы в российских городах. Все это он хотел приурочить к 21 апреля – годовщине смерти Джохара Дудаева. Он говорил, что для проведения этих операций ему необходимо участие женщин. На них, дескать, меньше обращают внимание. После этого Радуев предложил ей работать в «разведке» его «армии». Пообещал, что, в случае участия в «боевых операциях», он решит ее материальные проблемы и семья не будет ни в чем нуждаться.

Обратите внимание на методы Радуева и его приспешников, которые использованы для того, чтобы привлечь Таймасханову, а затем Дадашеву к преступной деятельности.

Они воспользовались тем, что эти женщины были в большой материальной нужде, обе задолжали значительную сумму денег. Им обещали решить жилищные проблемы, а в будущем обеспечить безбедную жизнь.

В начале марта 1997 г. при очередной встрече Радуев выдал документ, в котором шла речь о том, что Таймасханова выполняет задание Радуева по установлению местонахождения объектов для операции «Пепел» или «Пепел-1». Документ был подписан самим Радуевым.

В один из дней конца марта – начала апреля 1997 г. она вновь посетила штаб и зашла к Салману Радуеву. В это время Радуев разговаривал с мужчинами. Она слышала, как он говорил им, что ему привезли новую партию взрывных устройств или их новую модель. Увидела лежащие на столе два предмета кубической формы черного цвета. В ее присутствии Радуев объяснил, как ими пользоваться. Через несколько дней после этого Ваха Джафаров предложил за материальное вознаграждение произвести взрыв на железнодорожном вокзале г. Пятигорска или в аэропорту «Минеральные Воды». При этом Джафаров говорил, что Радуев приказал осуществить взрыв именно на железнодорожном вокзале или в аэропорту. Цель этого взрыва – напугать людей, создать панику, а человеческие жертвы и разрушения Радуева не интересуют. Таймасханова выбрала город Пятигорск, который хорошо знала. 23 апреля 1997 г. в кабинете Салмана Радуева Джафаров сообщил, что вместе с ней взрыв в г. Пятигорске будет осуществлять Дадашева. Выполняя указание Радуева и Джафарова, они с Дадашевой 28 апреля 1997 г. произвели взрыв на втором этаже зала ожидания.

Свидетель Дадашева показала, что задание на совершение взрыва на железнодорожном вокзале Пятигорска она получила от Вахи Джафарова, а он ссылался на приказ Радуева.

Чрезвычайно важная деталь.

На суде Радуев, желая скрыть свою роль в организации взрыва, не менее пяти раз спрашивал Дадашеву: давал ли он лично приказ на совершение взрыва? И каждый раз получал твердый ответ. Несмотря на то, что непосредственное указание они получили от Джафарова, тот действовал по приказу Радуева.

Тогда, как Вы помните, уважаемые судьи, Радуев использовал последний аргумент. Он заявил, что на свидетельниц Дадашеву и Таймасханову оказано давление.

На мой прямой вопрос: «Какие у него есть доказательства, может ли он подтвердить свое заявление фактами?», Радуев вынужден был от заявления отказаться.

А как он мог поступить по-другому, если никакого давления на свидетелей не было?

В судебном заседании были оглашены показания матери осужденной Таймасхановой. Из них следует, что Радуев подтвердил факт организации им террористического взрыва на вокзале, но сообщил, что это сделали якобы другие лица, и обещал обменять Таймасханову и Дадашеву на военнослужащих.

На мой вопрос: «Был ли такой разговор?», Радуев ответил, что такой разговор действительно был. Дословно он заявил следующее: «Я не отрицаю, что такой разговор с матерью Таймасхановой состоялся. Я подтвердил ей, что именно я послал людей для взрыва вокзала Пятигорска, но других». Таким признанием, по его словам, он хотел утешить мать.

Очень странная, согласитесь, форма утешения.

Наконец, я утверждаю, что в момент взрыва вокзала в Пятигорске 28 апреля 1997 г. Радуев был здоров и находился в Грозном. Что дает мне основание это заявлять? Отнюдь не то, что совет Радуева с адвокатом затянулся и он не представил обещанных суду доказательств. Радуев за два дня до взрыва встречался в своей квартире в Грозном с обозревателем «Литературной газеты» Беловецким.

Допрошенный в суде свидетель Беловецкий показал, что, будучи в командировке, он 26 апреля 1997 г. во второй половине дня встретился с Радуевым на его квартире в Грозном.

Достоверность показаний свидетеля относительно указанной даты подтверждена собственноручно исполненной записью: «Ответственному редактору «Огонька» Диме. В знак уважения. Бригадный генерал Радуев. 26.04.97 года».

Одной из тем разговора были террористические акты в российских городах. Радуев клялся на Коране, что все взрывы, прогремевшие за последний месяц в России, организовал и разработал он, что их осуществили по его приказу специально подготовленные для террористической деятельности люди.

Немного отвлекусь… Подчеркивая свою набожность, Радуев на суде и в том видеокадре, который демонстрировался участникам процесса, заявлял, что, если Аллаху угодно, он готов умереть.

Может, хоть в этом его показания соответствуют действительности?

Или клятва на Коране, о которой рассказывал свидетель, для него пустой звук? Такой же заезженный довод, как все остальное?…

Пусть тогда понесет, если святотатствует, еще и небесную кару.

Но вернусь к показаниям Беловецкого.

В ходе разговора Радуев передал Беловецкому заявление «командования армии генерала Дудаева для средств массовой информации». В заявлении речь шла о том, что в знак возмездия к годовщине покушения на Джохара Дудаева руководимой Радуевым «армией» начинается нанесение ударов на всей территории России, особенно по железнодорожным вокзалам и военным объектам. До полного признания политической независимости чеченского государства Ичкерия.

Кроме того, Радуев сказал, что купил 100 взрывных устройств с дистанционным управлением, поэтому должно прозвучать 100 взрывов в городах России. При этом он достал из стола две серые пластмассовые коробочки и два пульта управления. На одном из пультов Радуев нажал какую-то кнопку, и прозвучал пронзительный звуковой сигнал. Беловецкий не исключил, что именно такой пульт дистанционного управления был использован Таймасхановой и Дадашевой.

Маркелов – сотрудник телекомпании «Совершенно секретно» показал, что в середине ноября 1997 г. он с журналистом Сердюковым брал интервью у Салмана Радуева. Тот заявил ему, что террористические акты, в том числе и в Пятигорске, организованы им. И что этим он «осуществляет» национально-освободительную борьбу за независимость Чечни.

Допрошенный в суде Сердюков– журналист телекомпании «Совершенно секретно» подтвердил содержание интервью.

Радуев в ходе интервью заявил, что возглавляемая им «армия» постоянно готовится к освободительной войне. Акты терроризма, в том числе в Пятигорске, совершили его люди и по его заданию.

Сейчас, панически боясь ответственности, Радуев не признается, что давал приказания взрывать вокзал в Пятигорске.

А в записи на видеокассете (она просматривалась в суде) он красуется со словами: «Взрывы в Армавире, Пятигорске произведены по моему приказу. Сейчас введен новый термин – удары военного терроризма. Эти девочки, виновны они или невиновны, задержаны из-за меня. Потому что я отдал приказ. Поэтому я предупредил Россию официально, если с головы этих двух девочек упадет хоть один волос, клянусь Аллахом, Россия пожалеет. Я применю химическое оружие в возмездие за них».

Из приобщенной к делу видеокассеты с записью интервью Салмана Радуева, изъятой в телекомпании, также усматривается, что он заявляет о себе как об организаторе террористических актов. В том числе взрыва на железнодорожном вокзале в Пятигорске…

Уважаемые судьи! Я намеренно опустил часть доказательств виновности Радуева, чтобы проанализировать их в совокупности с доказательствами виновности подсудимого Атгириева. Ему предъявлено обвинение в участии в вооруженной банде и совершенных ею преступлениях, терроризме, захвате заложников, разбойном завладении чужим имуществом.

Атгириев, как известно, тоже вину не признал и весьма категорично заявил, что себя бандитом не считает. Он если чем и руководил, то Шелковской зоной ответственности. О том, что это формирование противоправно, я говорить не буду. А все заявления Атгириева относительно защиты независимости Республики Ичкерия – не более чем демагогия.

По его показаниям выходит, что о прибытии Радуева в станицу Шелковскую он узнал 8 января 1997 г. В тот же день его пригласили на совещание, в котором принимали участие Радуев и Исрапилов. Там же ему сообщили о наличии приказа Дудаева напасть на российский город и о том, что он (Атгириев) должен принять участие в этом нападении.

Он собрал около 40 вооруженных человек и прибыл на административную границу Чечни и Дагестана. Ему предоставили автомашину «ЗИЛ-131» с оружием и поставили задачу – доставить оружие в город. Куда конкретно необходимо было доставить оружие, он не знал. Маршрут был известен назначенному Радуевым проводнику.

При объявлении Радуевым нападения на Кизляр он не присутствовал. Точно так же не присутствовал при постановке задач командирам о захвате заложников, больничного комплекса, нападении на другие объекты.

В пути машина сломалась, и ему пришлось, как он деликатно выразился, привлечь проезжающий транспорт. При этом автомобили не похищались, а водители в заложники не брались. Во всяком случае, он лично команды не давал, применения силы и угроз не видел. Водители оставались за рулем своих автомобилей.

Пулемет РПК и пистолет Макарова, а также боеприпасы к ним были его табельным оружием, выданным еще в 1994 г.

Вину в терроризме отрицает, поскольку взрывов, поджогов и иных действий, которые создавали бы опасность гибели людей и причинили имущественный ущерб, не совершал. В цели и задачи операции Радуев его не посвящал. Заложников он не захватывал и не удерживал. Водителей захваченного транспорта он по прибытии в больницу Кизляра сразу отпустил. Все время нахождения в Кизляре он со своим отрядом провел в здании роддома.

Замечу, вероятно, для того, чтобы трогательно ухаживать за роженицами?!

Приведенных туда 50 заложников он не удерживал. Они туда были приведены не его людьми. Что же касается новосибирского отряда милиции, то милиционеры сами сложили оружие. В плен (все-таки в плен) они были захвачены не им и в его отсутствие. Находящиеся у них боеприпасы и оружие он не брал, поэтому к хищению отношения не имеет.

Кроме того, из показаний Атгириева следует, что ни в Кизляре, ни в Первомайском с 9 по 18 января 1996 г. он своего оружия не применил ни разу.

Спрашивается: зачем тогда вооруженный до зубов, он ходил в Дагестан?

Видимо, ему, как и Радуеву, тоже хочется быть «во всем белом». Но, встав под радуевские знамена, Атгириев стал членом банды со всеми вытекающими правовыми последствиями.

Лгал он суду беззастенчиво. Не посвящал, дескать, Радуев его в замысел операции.

Посвящал. И еще как посвящал. Достаточно еще раз вспомнить, какой ответ получил Атгириев на свой уточняющий вопрос: «Мы идем воевать?» –«Только воевать!».

Разве после этого у него могли остаться какие-то сомнения относительно цели и характера действий? Знал Атгириев, чем придется заниматься! И когда у него сломалась машина, он и его группа, не раздумывая, применили оружие. Остановили проезжающие автомобили, выкинули водителей и пассажиров, взяв их потом в качестве заложников.

В суде он с улыбкой убеждал: водители сами, добровольно останавливались; за рулем остались тоже по своей воле, а по прибытии в Кизляр сразу и уехали. Но как говорится в восточной пословице: не верь улыбке волка.

Потерпевшие Мамедов, Дурсунов, Алиев, Антоненко рассказали суду об истинных обстоятельствах разбойного завладения машинами.

Житель поселка Рыбалко Тамарилаев показал, что 9 января 1996 г. он на своем автобусе «ПАЗ-672» выехал в г. Кизляр. В районе второго моста через Старый Терек на проезжей части увидел стоящий автомобиль «ЗИЛ-131». Во время объезда ЗИЛа его остановили вооруженные боевики. Он попытался уехать, но один из боевиков сделал несколько выстрелов из автомата, разбив лобовое стекло автобуса. Когда он остановился, его вначале избили, нанося удары прикладами, а потом под дулом автомата (подчеркиваю, под дулом) посадили за руль.

Боевики привезли водителей в больницу, и там они удерживались под охраной среди других заложников. Освободили их на следующий день вместе с другими жителями города.

Заметьте, освободили не сразу по прибытии в больницу, как убеждал суд «пацифист» Атгириев, а на следующий день вместе с другими заложниками.

Для справки.

На январь 1996 г. стоимость похищенных в ходе разбойного нападения автомобилей составила: «ПАЗ-672» – 38,1 млн., «ГАЗ-53» – 27 млн., «КамАЗ» – 128,6 млн. руб.

По версии Атгириева в Кизляре он тоже вел себя как паинька. Будучи якобы непосвященным в детали нападения на город, он не знал об идее Радуева захватить заложников. А когда увидел их в больнице, даже поругался с ним.

Здесь он переходит все мыслимые границы лукавства. Давайте проанализируем действия Атгириева и его группы в Кизляре. Он утверждает, что в знак протеста против действий Радуева по захвату гражданских лиц в заложники ушел со своей группой в пустое здание роддома.

Но, уважаемые судьи, мы с Вами выслушали показания медперсонала, рожениц и больных, находившихся тогда в родильном отделении.

Да, роддом был «освобожден». Но кем? Боевиками! Стоит ли повторять, как они это делали? Как бесцеремонно и грубо, под крики и автоматные очереди сбрасывали беременных женщин с коек и родильных столов? Как бедные, до смерти перепуганные матери без разбору, лишь бы спасти, хватали младенцев? Как их, раздетых и разутых, гнали в главный корпус? Или Атгириев это забыл?

По словам самого подсудимого, на его просьбу о помощи Радуев вместе с боевиками прислал 50 заложников.

Если Атгириев действительно был противником террористического акта, захвата и удержания заложников, кто и что мешало ему освободить их? Ведь Радуева не было рядом. В роддоме он сам руководил действиями боевиков. Кто мешал ему освободить водителей и пассажиров с захваченных его группой автомобилей?

О неискренности, стремлении Атгириева показать себя чуть ли не противником Радуева и, как следствие, уйти от ответственности за бандитское нападение, терроризм и удержание заложников, говорят другие исследованные в суде доказательства.

Для освобождения оказавшихся в руках террористов более 2 тыс. горожан руководители Республики Дагестан предложили в заложники себя. Однако достигнутое соглашение боевиками было нарушено. Вместе с членами Правительства, депутатами, министрами республики боевики, при известных суду обстоятельствах, в момент отъезда из Кизляра прихватили еще почти 150 заложников. Их посадили в автобусах у окон.

Что помешало Атгириеву отказаться от дополнительных заложников в этой ситуации? Почему, если он был против Радуева, не потребовал выполнения условий соглашения.

Нет, он не был против. Видимо, своя шкура дороже.

Хочу привести выдержку из показаний только одного свидетеля, который передал боевикам гарантийное письмо председателя Госсовета Дагестана Магомедова Магомедали Магомедовича и условия выезда из Кизляра. Это показания заместителя министра внутренних дел Республики Омарова: «… была достигнута договоренность, что боевиков будут сопровождать представители Правительства Дагестана, но при условии, что всех заложников освободят. Однако при посадке в автобусы каждый боевик стал выходить с заложником. Когда мы указали на нарушение условий, именно Атгириев стал возмущаться, что они не должны покидать Кизляр, пока не выведут войска из Чечни».

Вывод один: Атгириев захватывал и удерживал заложников, чтобы диктовать свои условия законным властям. А его утверждения о непричастности к захвату – несостоятельны и полностью опровергаются.

Опровергаются они, кроме приведенных доказательств, показаниями участников террористической операции. Все допрошенные участники банды, которые освобождены от ответственности по амнистии, подтвердили, что Атгириев находился среди них. Подтверждают этот факт и многочисленные видеозаписи, сделанные боевиками как в Кизляре, так и в Первомайском.

В зале суда на Атгириева как на участника бандитского нападения на Кизляр, захвата и удержания заложников, в том числе новосибирских милиционеров, указали свидетели и потерпевшие Беев, Гусаев, Умаханов, Омаров, Лихачев и др.

О том, как в действительности относился Атгириев к заложникам, можно судить всего по одной его фразе. Она прозвучала с видеопленки (боевики делали многочисленные записи во время налета в Кизляре и Первомайском). Фраза короткая, но в ней вся суть: «Чтобы заложники в живых были? Об этом даже мечтать не надо, всем головы оторвем».

Комментариев, как говорится, не требуется.

В судебном заседании Атгириев утверждал, что при налете на Кизляр провел все время со своими людьми в роддоме и, естественно, не стрелял. Однако потерпевший Додух показал, что из роддома велась интенсивная стрельба, в том числе из пулемета.

Эти показания объективно подтверждаются оглашенным протоколом осмотра места происшествия. В палатах роддома обнаружены стреляные гильзы, гранаты, тротиловые шашки. Так что, как не крути, придется отвечать и за участие в банде, и за совершенный террористический акт, и за захват и удержание заложников.

Относительно эпизода с захватом заложников из числа сотрудников УВД Новосибирской области и обвинения в хищении у них огнестрельного оружия и боеприпасов путем разбойного нападения.

Атгириев вслед за своим главарем Радуевым пытается убедить суд, что к захвату никакого отношения не имеет. Но вот показания начальника райотдела внутренних дел Новосибирского УВД Лихачева. Он тогда был командиром отряда.

10 января 1996 г. около 10 час. колонна боевиков с захваченными заложниками проследовала через их блокпост. Ему была дана команда пропустить колонну беспрепятственно, огонь не открывать ни при каких обстоятельствах. Оставив на посту 12 – 13 человек, он приказал подчиненным отойти на дальние позиции. Заняв оборону около блокпоста, они стали ждать развития событий. Вокруг стали появляться боевики. Его заместитель Миненко доложил, что оставленные на блокпосту бойцы захвачены и разоружены. Один из боевиков по имени Турпал сказал, что во избежание кровопролития надо сложить оружие. Если мы не сложим, то захваченные заложники будут расстреляны.

Опасаясь гибели заложников (автобусы с ними находились в 5 – 6 м) и учитывая значительное превосходство бандитов, риск больших потерь личного состава, они сложили оружие.

Потом Турпал сказал, что его людей они должны вывести из расположения блокпоста в с. Первомайское, где они будут находиться под охраной. Руководству предложил передать, что если боевикам не дадут беспрепятственно проехать на территорию Чечни, то начиная с 19 час. они будут расстреливать по два милиционера через каждые 15 мин.

Обстоятельства захвата прозвучали в показаниях Семенова, Горбачева, Карпова, Колупаева. Как расценивать эти обстоятельства?

По Атгириеву – добровольная сдача оружия.

По фактической обстановке и по закону – хищение, совершенное организованной группой путем разбойного нападения.

Отряд оказался в кольце вооруженных боевиков. Количество их превосходило численность отряда в несколько раз. Рядом живой щит из заложников – мирных граждан. Приказ – огня не открывать. А бандиты предъявляют требование о сдаче оружия под угрозой расстрела.

Иной квалификация не может быть!

Высокий Суд!

Подсудимому Алхазурову предъявлено обвинение в участии в устойчивой вооруженной банде и совершенных ею нападениях, а также незаконном приобретении, ношении, хранении и передаче оружия и боеприпасов.

Вину свою в судебном заседании он признал частично. Видите ли, он тоже не бандит, он – защитник своего народа. (Опять набившая оскомину тема о правомерности бандформирований и ложном геройстве.)

Согласно его показаниям 10 января 1996 г. на митинге в станице Шелковской он узнал о событиях в г. Кизляре. Пошел в селение Первомайское для оказания (обратите внимание) медицинской помощи боевикам Салмана Радуева.

Он хотел воевать, защищать свободу и независимость чеченского народа. Но, удивительное дело, почему-то на территории Дагестана!

Когда он пришел, автобусы с боевиками Радуева и заложниками находились у селения Первомайское.

В одном из автобусов боевики дали ему оружие – автомат АК-74 и 2 магазина, снаряженных патронами. В селение Первомайское он пришел добровольно, также добровольно получил оружие и боеприпасы. Заметьте, не медицинскую сумку с медикаментами, а автоматный подсумок с патронами.

Исполняя приказ, он с 10 по 18 января охранял милиционеров сводного отряда УВД Новосибирской области. Оружие находилось при нем. На боевых позициях он не был и по российским военнослужащим не стрелял. Вместе с милиционерами-заложниками он участвовал в прорыве позиций российских войск и остался жив. Находясь в банде Радуева, он никого из числа заложников и военнослужащих не убивал. Во время прорыва нес на себе раненого и поэтому не стрелял. После прорыва оружие – автомат АК-74 и патроны к нему вернул Долгуеву и больше участия в банде Радуева и других бандах не принимал.

Кроме собственного признания факт участия Алхазурова в банде подтверждают другие доказательства: видеозаписи, исследованные в суде протоколы их осмотра…

Не обеляют подсудимого его «скромная» роль в банде и утверждение о том, что он на боевых позициях не был и по военнослужащим не стрелял.

В банде у каждого своя функция. Не всем же быть Радуевыми или Атгириевыми. Кому-то надо и заложников охранять.

Доказательств незаконности действий Алхазурова с оружием за очевидностью, полагаю, приводить не требуется.

Подсудимому Гайсумову предъявлено обвинение в участии в устойчивой вооруженной банде и совершенных ею нападениях, терроризме и незаконных действиях с оружием. В ходе судебного заседания он показал.

В ноябре 1995 г. он узнал, что производится набор в вооруженные силы Чеченской Республики, и добровольно решил в них вступить. В с. Алерой записался в Наурский батальон. В начале января 1996 г. ему выдали оружие и, ничего не объясняя, вместе с другими доставили в с. Новогрозненское, оттуда – в Шелковскую.

8 января, как только стемнело, они выехали. Куда ехали, он не знал. Спустя какое-то время они заехали в населенный пункт, где были слышны стрельба и взрывы. Чараев сообщил, что они находятся в Кизляре. Там по приказу Радуева он вместе с другими боевиками выводил больных и медперсонал из палат и других помещений на 3-й этаж. В числе других боевиков охранял заложников. Затем спустился на первый этаж больницы, чтобы на случай ее штурма принять бой.

Находясь там, он узнал, что в больнице Исрапиловым был застрелен милиционер. Он видел, как один из боевиков произвел выстрел из гранатомета по БТРу, подъехавшему к зданию больницы.

Следующим утром они вместе с заложниками на автобусах покинули Кизляр. В автобусе, в котором ехал он, находились две женщины-заложницы. В Первомайском он вместе с ними прятался в подвале дома. Во время прорыва он был ранен и участия в бою не принимал. Естественно, ни в Кизляре, ни в Первомайском оружие не применял и никого не убивал. Такова краткая суть показаний Гайсумова.

Но это здесь, в суде, он тщательно подбирает слова. Рассказывает, что, почти как сестра милосердия, выводил больных и медперсонал из палат. Как «заботливо» охранял привезенных заложников. Однако Вы, уважаемые судьи, уже знаете из показаний свидетелей и потерпевших, как сгоняли с больничных коек тяжелобольных, как орали на рожениц, как били людей, как наталкивали ими коридоры и помещения больницы, как прятались за ними, превратив их в живой щит.

А потом вспомним, в каком «батальоне» банды «служил» Гайсумов? По его собственному признанию – в Наурском. А этому бандитскому подразделению была, как известно, поставлена задача – захватить войсковую часть, уничтожить охрану, взять как можно больше военнослужащих в плен. Так что очень лукавит Гайсумов относительно своего места и действий в банде.

Кроме участия в банде, он должен нести ответственность и за террористический акт, который банда осуществила в Кизляре. Гайсумов, как установлено, был одним из исполнителей этого преступления.

Доказывать незаконность его действий с оружием, думаю, нет необходимости. Слишком они очевидны. Во время бандитского налета на Кизляр, захвата и удержания заложников Гайсумов был вооружен автоматом и имел при себе гранаты.

Уважаемые судьи!

Органами следствия обвинение в незаконном приобретении, ношении, хранении, перевозке, передаче огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств предъявлено подсудимым Радуеву и Атгириеву. Это совершенно обоснованно и доказывать, как представляется, не надо – не с миртовой же ветвью они шли на Кизляр. В противном случае пришлось бы повторить многое из того, что уже сказано.

В результате бандитского налета жителям Кизляра причинен значительный имущественный ущерб. До сих пор сказываются, как привыкли выражаться юристы, иные тяжкие последствия…

О масштабах разрушений и имущественных потерях, помимо показаний очевидцев, можно судить по десятку томов уголовного дела. В них содержатся протоколы осмотров помещений, автомобилей, коммуникаций и другого имущества, разрушенных при нападении террористов. В деле имеются исследованные судом документы, подтверждающие стоимость нанесенного ущерба.

В ходе нападения банды Радуева на Кизляр многим гражданам были причинены различные телесные повреждения, которые необходимо отнести к тяжким последствиям терроризма…

Высокий Суд! Совокупность представленных доказательств дает основание говорить об обоснованности предъявленного подсудимым обвинения. Но прежде чем перейти к юридической квалификации содеянного каждым подсудимым, разрешите отметить еще одно важное обстоятельство.

Бандитской вылазкой Радуев якобы хотел привлечь внимание мировой общественности к тому, что происходит в Чеченской Республике. Более лицемерного утверждения придумать нельзя.

О том, что происходило тогда в республике, я сказал в начале обвинительной речи.

А вот способ, который избрали Радуев и его помощники для привлечения внимания «мировой общественности», заслуживает того, чтобы на нем остановиться подробнее. Это не заявления в средствах массовой информации. Не обращения к международным организациям или к парламентам государств. Не голодовка, наконец, самого Радуева, а бандитский налет, убийства, уничтожение имущества, надругательство над братским народом.

Хотя какие братья могут быть у бандитов?!

Что отличает этот налет или, как его называет Радуев, «акцию привлечения внимания мировой общественности» от бессмысленной и жестокой акции в сентябре текущего года Усамы бен Ладена? Ничего! Терроризм остается терроризмом.

Террористическими действиями были созданы условия, представляющие чрезвычайную опасность для жизни и здоровья человека. Гибель, ранения, увечья людей – те тяжкие последствия, которые являются квалифицирующими признаками совершенных подсудимыми преступлений.

Принимая во внимание сказанное, считаю возможным перейти к предложениям относительно конкретной квалификации действий подсудимых. В этом я, как и Вы, уважаемые судьи, в первую очередь связан законом, формулой предъявленного следствием обвинения и тем, насколько оно нашло свое подтверждение в судебном разбирательстве.

Начну с Радуева.

Действия Радуева, сопряженные со сбором в декабре 1995 г. вооруженных боевиков для нападения на Дагестан, с последующим руководством ими в Кизляре и Первомайском, захватом и похищением сотрудников милиции Новосибирского и Пензенского УВД, а также руководством так называемой армией Дудаева, в которую были вовлечены Дадашева и Таймасханова, следует квалифицировать по ч. 1 ст. 209 УК РФ – создание устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан, организация, а равно и руководство такой группой (бандой).

Почему предлагается квалификация по статье нового Уголовного кодекса России, а не по ст. 77 УК РСФСР? Ведь в 1995 – 1996 гг., когда Радуев создал свою банду, действовала именно эта статья.

Во-первых, потому что главарем банды он продолжал оставаться и в 1997 г., вплоть до самого задержания, т. е. после вступления в силу нового Уголовного кодекса. А ст. 209 содержит квалифицирующий признак – «руководство бандой».

Во-вторых, понятие «организация банды» как квалифицирующий признак в старом уголовном законе и понятие «руководство бандой» в новом близки по своему смысловому, фактическому и, следовательно, правовому содержанию. Организатор, по существу, и есть руководитель.

Действия Атгириева, Алхазурова, Гайсумова, входивших в состав банды и участвовавших в совершенных ею преступлениях, должны быть квалифицированы по ч. 2 ст. 209 УК РФ – участие в устойчивой вооруженной группе (банде) и совершаемых ею нападениях.

Статья 77 УК РСФСР в данном случае применена быть не может, так как санкция ее, в сравнении со ст. 209 УК РФ, более сурова.

Сомнений в вооруженности банды, полагаю, ни у кого не имеется. Нет сомнений и в ее устойчивости. Об этом свидетельствуют продолжительность ее существования, жесткое распределение ролей и функций участников, планирование ее деятельности, долгосрочность и определенность целей.

Использование бандитами военной терминологии, как я уже говорил, хотя и выглядит опереточно, но вместе с тем еще раз подтверждает устойчивость банды и ее насильственную направленность.

Действия Радуева с оружием, поскольку они продолжались в составе бандитского формирования и в 1997 г. (т.е. и после вступления в силу нового УК), следует квалифицировать по ч. 3 ст. 222 УК РФ – незаконное приобретение, ношение, хранение, перевозка, передача оружия, боевых припасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, совершенные неоднократно организованной группой.

Незаконные действия с оружием Атгириева, Алхазурова и Гайсумова – по ч. 1 ст. 222 УК РФ.

Так это должно быть сделано потому, что действовавшая в 1996 г. ст. 218 УК РСФСР не содержала таких квалифицирующих признаков, как неоднократность и организованная группа. Не могут быть квалифицированы их действия по названной статье еще и потому, что санкция ее тогда была более суровой.

Действия Радуева и Атгириева, связанные с нападением в январе 1996 г. на г. Кизляр и с. Первомайское, сопровождавшиеся взрывами, поджогами, убийствами и ранениями людей, причинением значительного имущественного ущерба и наступлением иных общественно опасных и тяжких последствий, в том числе и создающих опасность гибели людей, должны быть квалифицированы как терроризм по ч. 3 ст. 205 УК РФ.

Так же должны быть квалифицированы и действия Гайсумова, участвовавшего в акте терроризма.

Такая квалификация вытекает из целей нападения. А цель нападения была воздействовать на решение властей, нарушить общественную безопасность. При этом нельзя не учитывать и то, что нападение было совершено с применением огнестрельного оружия, организованной группой, повлекло гибель людей, иные тяжкие последствия.

Я предлагаю квалифицировать терроризм по статье нового УК России. Действовавшая в 1996 г. ст.213³УК РСФСР была более суровой. Она предусматривала возможность применения смертной казни.

Умышленные убийства, совершенные бандой Радуева при нападении на Кизляр и Первомайское, применительно к самому Радуеву должны быть квалифицированы по ч. 4 ст. 17 и п. «в», «г», «д», «з», «н» ст. 102 УК РСФСР – организация умышленных убийств двух и более лиц, совершенных с особой жестокостью, в связи с выполнением потерпевшими служебного долга, способом, опасным для жизни многих людей, по предварительному сговору.

Особая жестокость этих преступлений выразилась в том, что людей убивали на глазах их родных и близких.

Остальные отягчающие обстоятельства, полагаю, в особых комментариях не нуждаются.

Под организационным началом Радуева членами его банды были совершены при тех же отягчающих обстоятельствах покушения на убийство. Эти действия для Радуева должны быть квалифицированы по ч. 4 ст. 17, ч. 2 ст. 15 и п. «в», «г», «д», «з», «н» ст. 102 УК РСФСР.

Как известно, покушение на убийство может быть вменено виновному лишь при доказанности прямого умысла на убийство. Считаю, что сомнений в наличии у Радуева такого умысла не может быть. О нем свидетельствует характер оружия, с которым банда двинулась на Кизляр и которое использовала против людей.

Мины не устанавливаются ради шуток. Стрельба по человеку из гранатометов и пулеметов также преследует совершенно определенную цель. О наличии умысла на убийство людей свидетельствуют и детали радуевского плана нападения на город.

Под его же началом банда учинила и посягательства на жизнь работников милиции в связи с их служебной деятельностью по охране общественного порядка. Тем самым Радуев совершил преступление, состав которого предусмотрен ч. 4 ст. 17 и ст.191²УК РСФСР.

Действия Радуева, руководимой им банды, а также действия Атгириева и его группы, сопряженные с захватом заложников, должны быть квалифицированы по ч. 2 ст. 126¹УК РСФСР. Захват и удержание лиц в качестве заложников, соединенные с угрозой убийством, причинением телесных повреждений, в целях понуждения государства совершить определенные действия как условие освобождения заложников, повлекшие тяжкие последствия.

Виновным в совершении этого же преступления следует признать и Алхазурова, принявшего участие в составе банды в удержании заложников.

Действия Радуева, сопряженные с похищением работников милиции Пензенского УВД, следует квалифицировать по ч. 3 ст. 125¹УК РСФСР – похищение человека, совершенное организованной группой.

Действия Радуева, выразившиеся в руководстве бандой, которая захватила оружие сотрудников милиции УВД Новосибирской и Пензенской областей, должны быть квалифицированы не дважды одной и той же статьей, как это сделало следствие, а одним составом – ч. 3 ст. 218¹УК РСФСР (хищение огнестрельного оружия и боевых припасов, совершенное путем разбойного нападения и организованной группой).

Так же должны быть квалифицированы и действия Атгириева, группа которого приняла участие в захвате оружия новосибирских милиционеров.

Действия Атгириева, связанные с завладением автомашинами на дороге к Кизляру, следует квалифицировать по ч. 3 ст. 146 УК РСФСР – как хищение чужого имущества, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевших, и с угрозой применения такого насилия, совершенное с применением оружия в составе организованной группы лицом, ранее совершившим бандитизм, с целью завладения имуществом в крупных размерах.

Публичные угрозы Радуева взорвать вокзал в Воронеже, уничтожить российские города, учинить иные террористические акции в связи с тем, что гражданами они воспринимались как безусловно реальные, должны быть квалифицированы по п. «б» ч. 2 ст. 205 УК РФ – терроризм, совершенный неоднократно.

Пятигорские события применительно к Радуеву образуют состав преступления, предусмотренный ч. 3 ст. 33 и ч. 3 ст. 205 УК РФ – организация терроризма, сопряженного с производством взрыва, повлекшего смерть людей, иные тяжкие последствия, значительный имущественный ущерб, совершенного организованной группой в целях устрашения населения, неоднократно.

Действия Радуева, сопряженные с убийством людей членами его банды на Пятигорском вокзале, предлагаю квалифицировать по ч. 3 ст. 33 и п. «а», «е», «з», «ж», «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ – организация убийства двух и более лиц общеопасным способом, организованной группой, сопряженного с бандитизмом, неоднократно.

Предъявленное Радуеву, Атгириеву, Алхазурову, Гайсумову обвинение по ст. 208 УК РФ, по моему мнению, является излишним. Эти же самые действия вменены им в рамках обвинения по ст. 209 УК РФ, поэтому дополнительная квалификация не требуется.

Уважаемые судьи!

Далее я должен высказаться по поводу наказания подсудимых. При этом следует учесть не только тяжесть совершенных ими преступлений, количество жертв, цели и мотивы преступной деятельности, но и характеристику самих подсудимых.

Радуев весь процесс страстно желал быть в фокусе общественного внимания. Два раза он даже обижался на средства массовой информации и, если Вы помните, делал заявления. Да, тщеславие у него непомерное.

Точно подметила одна газета: «Ему, как Бонапарту, нужен был свой Тулон». Вот он его и получил, покрыв себя позором и бесчестьем.

Радуев неоднократно признавался, что он глубоко верующий. Однако вера его лицемерна, а следование наставлениям Корана, на удивление, извращено и избирательно.

«Совершай молитву», – сказано в Коране, – «делай добро и не делай зла…» (сура 15, глава 31). «Воистину, верующие – братья, а поэтому устанавливайте мир между братьями своими …» (сура 10, глава 49). «И не убивайте человека, как запретил это Аллах» (сура 35, глава 17) – я привел лишь несколько строк из Корана, чтобы напомнить подсудимым, и прежде всего Радуеву, что вера, религия призваны гасить огонь взаимоистребления и слепой ненависти к другому человеку. И если ваххабиты, боевики и экстремисты всех мастей сейчас призывают к истреблению других народов, то это как раз противоречит наставлениям пророка Мухаммеда жить в мире с другими людьми.

Не отличаются человеколюбием Атгириев, Алхазуров и Гайсумов. Они не раскаялись. Не выразили хотя бы малейшего сожаления по поводу содеянного. Это свидетельствует об их исключительной общественной опасности.

«Неужто не размышляли о предостережениях Корана? Или сердца их наглухо закрыты?», – гласит сура из главы «Мухаммед».

Подсудимые виновны по всем законам – божеским и человеческим.

За то горе и страдания, которые они причинили людям, все они заслуживают самого сурового наказания. Вместе с тем мы не можем не учитывать роль каждого из них в совершенных преступлениях. Притом следует иметь в виду, что за деяния, совершенные до вступления в силу нового УК, лишение свободы не могло быть назначено свыше 15 лет.

Таковы требования закона, которыми мы, в отличие от сидящих на скамье подсудимых, не можем пренебречь.

Высокий Суд!

Я предлагаю Радуеву определить по ранее названным статьям с соответствующими пунктами и частями наказание в виде лишения свободы.

А именно: по ст. 102, 191², 126¹, 125¹, 218¹УК РСФСР, ч. 1 ст.209, ч. 2 ст. 205, ч. 3 ст. 205 УК РФ – пятнадцать лет по каждой, т. е. максимальное. Он этого вполне заслужил.

По ч. 4 ст. 17, ч. 2 ст. 15, ст. 102 УК РСФСР, поскольку речь идет об организации покушения на убийство и наказание в виде лишения свободы не может быть назначено свыше трех четвертей установленной санкции, прошу определить одиннадцать лет.

По ч. 3 ст. 222 УК РФ – восемь лет.

По ч. 3 ст. 33 и ч. 3 ст. 205 УК РФ – двадцать лет.

Я знаю, что народы Дагестана, в целом России давно уже приговорили Радуева к смертной казни. По-человечески это более чем понятно. Но в соответствии с постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 г. применение смертной казни в настоящее время приостановлено. Поэтому и я, как государственный обвинитель, не вправе настаивать на ее назначении.

Исключительной мере – смертной казни – есть достаточно жесткая альтернатива: пожизненное лишение свободы. Именно это наказание я и предлагаю назначить по ч. 3 ст. 33, п. «а», «е», «ж», «з», «н» ст. 105 УК РФ.

Пожизненное лишение свободы должно быть назначено и по совокупности преступлений, с отбыванием его в исправительной колонии особого режима.

Подсудимый Атгириев, безусловно, заслуживает смертной казни. Но по мотивам, изложенным ранее, я не могу просить суд о ее назначении. Поэтому по ч. 1 ст. 222 УК РФ предлагаю подсудимому Атгириеву назначить четыре года лишения свободы.

По ч. 3 ст. 146, ст. 218¹, 126¹УК РСФСР, ст. 209, 205 УК РФ – пятнадцать лет по каждой.

По совокупности преступлений окончательно определить ему пятнадцать лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Алхазурову по ч. 1 ст. 222 УК РФ, по ч. 2 ст. 126¹УК РСФСР, ч.2 ст. 209 УК РФ назначить максимальную меру наказания, предусмотренную санкциями названных статей.

Гайсумову по ч. 1 ст. 222, ч. 2 ст. 209 и ч. 3 ст. 205 УК РФ также назначить максимальную меру наказания.

Заявленные исковые требования прошу удовлетворить в полном объеме.

Полагаю, что такое наказание подсудимым и приговор суда станут не только справедливым возмездием, но и послужат суровым предостережением всем одержимым идеями террора.

Речь^* государственного обвинителя

Нафикова И.С.,

прокурора города Набережные Челны,

старшего советника юстиции

Самое дорогое для человека – его дети, семья и свобода. Двадцатилетний парень, студент пединститута, в один миг вдруг потерял свободу, оказался далеко от семьи, а его родители остались без любимого сына. Мучительно долго тянулись те 78 дней «чеченского» плена, когда еще не было известно, что трагической развязки удастся избежать, что заложника (в отличие от многих других, оказавшихся в подобной ситуации) удастся вернуть домой, что когда-то наступит и время справедливого, законного возмездия.

И вот сегодня на скамье подсудимых предстали: Шукуров Шерали Ибрагимович (в кругах чеченских боевиков известен под духовным именем Абдуль-Кодыр), 1974 года рождения, лицо без гражданства, без определенного места жительства и работы; его младший брат – Шукуров Илхом Ибрагимович (духовное имя Умар), 1976 года рождения, постоянно нигде не работающий; Гапонов Максим Александрович (духовное имя Абдулла), 1973 года рождения, также не работающий и являющийся лицом без гражданства.

Все они ранее не судимы. Сегодня же предстали перед судом за совершение особо тяжких преступлений.

Свою задачу как государственного обвинителя вижу в следующем:

защитить интересы потерпевших жителей нашего города – граждан Российской Федерации, а значит, и восстановить попранный закон;

доказать вину подсудимых и потребовать справедливого наказания за содеянное, тем самым предупредить подобные нарушения в дальнейшем;

и наконец, постараться заронить ростки общечеловеческого миропонимания в сознании подсудимых, защитить общемировые нравственные и культурные ценности, составной частью которых является в том числе и мировая религия Ислам, призванная нести мир и добро.

Начались рассматриваемые события с того, что подсудимые, движимые, казалось бы, благими побуждениями – более глубоко изучить Ислам, попали под влияние крайнего фундаменталистского течения – ваххабизма, зародившегося более 250 лет назад в центральной части Аравийского полуострова и уже в то время приведшего к кратковременному захвату и разрушению мусульманских святынь в Мекке и Медине. Как в минувшем веке, так и сейчас это течение осуждалось многими авторитетными деятелями, исповедующими мусульманскую религию.

И вот на рубеже тысячелетий мы наблюдаем возникновение крайнего фундаментализма в Чеченской Республике, что сегодня угрожает территориальной целостности Российского государства. Находящийся на скамье подсудимых Гапонов оправдывает свои преступные деяния тем, что они якобы ответная реакция на действия федеральных сил в Чечне. Но он забывает, что, во-первых, рассматриваемые события имели место до начала контртеррористической операции, а во-вторых, похищениями людей, совершаемыми в том числе по приказам известных полевых командиров, взрывами жилых домов в Москве и других городах России, вторжением в Дагестан чеченские боевики сами же и нарушили условия Хасав-Юртовского соглашения – хрупкую основу для мира в Северо-Кавказском регионе.

Вернемся же к обстоятельствам дела. В начале 1997 г. недалеко от селения Сержень-Юрт в Шалинском районе Чечни полевыми командирами вооруженных формирований, незаконно действующих на территории этой республики, Басаевым Шамилем и Хаттабом было образовано военизированное вооруженное формирование – учебный центр «Кавказ», создание, организация и деятельность которого не предусмотрены федеральными законами. Центр «Кавказ» был учебной базой незаконных вооруженных формирований, ведущих боевые действия на протяжении нескольких лет. Он имел на вооружении различные системы стрелкового оружия, военную технику, в нем предусматривалось прохождение военной службы и поддерживалась воинская дисциплина. В военизированном формировании были определены функции и обязанности каждого его участника, ограничено движение по территории центра, огороженной и охраняемой.

С июня 1998 г. по март 1999 г. Шукуров Шерали, Шукуров Илхом и Гапонов проходили военную подготовку в учебном центре «Кавказ» и в его структурном подразделении, расположенном в селе Ведено Веденского района Чеченской Республики, выполняя возложенные на них руководителями и преподавателями этого центра обязанности и поручения по осуществлению основных задач и вспомогательных функций, обеспечивающих жизнедеятельность вооруженного формирования. Одновременно они обучались владению и навыкам стрельбы из различных видов огнестрельного оружия: пистолета, автомата, пулемета, гранатомета, изучали минно-взрывное дело, диверсионно-тактическую и террористическую подготовку, тактику ведения боевых действий в различных условиях, несли службу по охране территории центра с огнестрельным оружием – автоматом Калашникова – в боевом снаряжении.

Кроме этого, с марта по октябрь 1999 г. они, будучи участниками вооруженного формирования, по заданию командира этого формирования Хаттаба и одного из его помощников – Ильина совершили захват и удерживали в качестве заложника жителя г. Набережные Челны Республики Татарстан Геллера Анатолия Яковлевича в целях получения за его освобождение в виде выкупа значительных денежных средств, которые были нужны для обеспечения деятельности незаконных вооруженных формирований. При этом расчет делался на присущую еврейской нации взаимовыручку и на то, что отец Геллера – известный в городе хозяйственный руководитель, депутат городского Совета, пользующийся доверием и поддержкой как населения, так и деловых кругов. Объект для захвата в качестве заложника был подобран выезжавшей ранее в г. Набережные Челны с разведывательными целями организованной преступной группой под руководством активного члена незаконных вооруженных формирований Ильина и согласован последним с Хаттабом.

Для осуществления поставленной задачи в марте 1999 г. Шукуров Шерали, Шукуров Илхом, Гапонов и другие лица объединились в организованную преступную группу, предназначенную для захвата заложника и перевозки его в Чечню, руководителем которой был определен Шукуров Шерали.

С начала апреля по 1 июля 1999 г. Гапонов, Латыпов, Шукуров Илхом и другие лица, выполняя задание Шукурова Шерали, совместно с ним организовали за Геллером наблюдение, установили его место жительства, фиксировали ежедневный маршрут движения. Для координации своих действий и совершения преступления члены организованной преступной группы на денежные средства, полученные от Хаттаба, приобрели средства мобильной связи, зарегистрировав их на Шукурова Шерали и Гапонова, и автомобиль «ВАЗ-2105», государственный регистрационный знак М 037 МТ 16 RUS, зарегистрировав его на имя Шукурова Илхома. Одновременно Латыпов у неустановленного следствием лица взял в аренду бортовую машину «КамАЗ», на которой предполагалось вывезти Геллера в промежуточный пункт содержания – на территорию Республики Мордовия. В кузове машины участники преступной группы установили деревянный ящик для перевозки заложника, изготовленный ими заранее.

В намеченный для захвата день – 1 июля 1999 г. около 15 час. находившийся под негласным наблюдением участников преступной группы Геллер на своей машине «ВАЗ-21099» подвез свою мать в одно из подразделений горжилуправления, расположенное в поселке ГЭС г. Набережные Челны, и решил дождаться ее в автомобиле. В это время Гапонов, Шукуров Илхом и Латыпов под руководством Шукурова Шерали, поддерживавшего связь с указанными лицами по мобильному телефону, по ранее разработанному плану с распределением ролей, с применением ножей, используемых в качестве оружия, напали на сидевшего за рулем машины Геллера. Гапонов ударил Геллера кулаком в лицо и перебросил его на пассажирское сиденье, продолжая наносить удары по лицу и телу, а затем приставил к его шее нож, угрожая убийством. К Гапонову присоединился также Шукуров Илхом, помогая насильственно удерживать Геллера в салоне автомашины, а Латыпов сел за руль. Подавив сопротивление потерпевшего, указанные лица открыто захватили Геллера в качестве заложника и вывезли в лесной массив недалеко от села Мусабай-завод Тукаевского района Республики Татарстан. В пути следования Шукуров Илхом также угрожал Геллеру убийством.

В лесном массиве Гапонов связал Геллера, бросил ему на голову брезентовый чехол и, используя свои медицинские познания и навыки, сделал ему инъекцию психотропного препарата (хотя у потерпевшего были явные противопоказания для этого) и остался его охранять, а Шукуров Илхом и Латыпов вернулись в город за автотранспортом. Машину Геллера они отогнали в лесной массив Тукаевского района, там и бросили.

В этот же день Латыпов на машине «КамАЗ» приехал в заранее обусловленное место в лесном массиве, а Шукуровы Илхом и Шерали на автомобиле «ВАЗ-2105» – к месту нахождения заложника. Вместе с Гапоновым они, завязав Геллеру глаза, погрузили его связанного в багажник легковой машины, привезли на место, где находилась грузовая машина, перегрузили в оборудованный в ней деревянный ящик и завалили досками.

Ближе к ночи, около 19 час. 30 мин., Шукуров Шерали, Гапонов и Латыпов повезли Геллера на машине «КамАЗ» в Республику Мордовия. Шукуров же Илхом в соответствии с данными ему указаниями выехал в другом направлении.

Грузовик ехал почти сутки, несколько раз останавливаясь в лесу. Сопровождавшие заложника лица вновь продолжали угрожать ему убийством, приставляя нож к горлу…

2 июля около 22 час. Шукуров Шерали и Гапонов совместно с другими сообщниками, ожидавшими их на территории Мордовии, погрузили связанного Геллера в багажник легкового автомобиля «ВАЗ-21099» и привезли его в неустановленный населенный пункт Республики Мордовия, поместив в подвал дома. Там потерпевшему удалось развязать себе руки, после чего он заснул.

3 июля около 10 час., обнаружив, что Геллер развязал руки, указанные лица вновь погрузили его в багажник легковой машины и вывезли в лесной массив, где с целью запугивания и пресечения попыток к освобождению избили, нанося удары по различным частям тела. Гапонов, угрожая убийством, приставлял нож к шее Геллера, а затем сделал ему инъекцию психотропного препарата угнетающего действия. После этого участники преступной группы заставляли Геллера копать для себя яму, но он не смог сделать этого в силу болезненного состояния после инъекции. Затем Гапонов сам выкопал яму, куда поместили Геллера и насильственно удерживали в течение трех суток.

6 июля около 10 час. Шукуров Шерали, Гапонов и остальные лица, погрузив Геллера в багажник легковой автомашины «Волга», привезли его в другое место лесного массива, где привязали к дереву сначала веревкой, а затем и цепью.

В период с 10 по 12 июля Гапонов неоднократно угрожал Геллеру убийством, демонстративно затачивая нож, спрашивая, «как он предпочитает умереть».

В период насильственного удержания Геллера в лесном массиве Шукуров Шерали выезжал в Чечню и сообщил Хаттабу о захвате их группой заложника. Для доставки Геллера на территорию Чечни Хаттаб предоставил Шукурову автомашину КамАЗ-рефрижератор со специально оборудованным в кузове тайником для скрытой перевозки людей. На этом «КамАЗе» с водителем Шукуров вернулся в Мордовию.

13 июля Шукуров Шерали, Гапонов и другие лица надели на шею Геллера цепь и уже не снимали ее до прибытия в Чечню, а там приковали к дереву. В этот же день около 21 час. указанные лица принуждали Геллера бегать по лесному массиву с завязанными глазами и с железной цепью на шее, а затем, требуя бежать быстрее, произвели над головой Геллера выстрел из пистолета. После этого участники преступной группы погрузили Геллера в багажник легковой машины и привезли его в нежилое помещение одного из населенных пунктов Мордовии, где приковали цепью к бревну.

14 июля около 8 час. Шукуров Шерали, Гапонов и другие лица разбудили Геллера ударом ноги в живот и вновь стали его избивать, затем сорвали с глаз повязку и стали угрожать ему убийством, сказав, что будут его «кончать», после чего произвели холостой выстрел из пистолета с глушителем в голову потерпевшего. Закончив издеваться над потерпевшим, перевели его в помещение для содержания скота и продолжили насильственно удерживать Геллера, вновь приковав его цепью к бревну.

15 июля указанные лица погрузили Геллера с цепью на шее в багажник легкового автомобиля и привезли к спрятанной в лесу автомашине «КамАЗ», после чего поместили заложника в тайник и приковали его цепью к специально установленному железному кольцу. Проход к тайнику заставили ящиками с бутылками. После этого Шукуров Шерали и Гапонов согласно ранее достигнутой договоренности скрылись, а остальные участники организованной преступной группы по указанию Шукурова Шерали и Хаттаба в течение трех суток сопровождали Геллера в специально приспособленном для перевозки людей «КамАЗе» в Чечню.

18 июля не установленные следствием участники преступной группы привезли Геллера в Чечню, где передали его участникам незаконных вооруженных формирований, находившихся под непосредственным руководством «чеченских» полевых командиров братьев Ахмадовых. Последние удерживали его в специально приспособленных для этой цели подвальных помещениях зданий г. Урус-Мартан, нанося побои и унижая его национальное достоинство и религиозную принадлежность, что в совокупности с ранее причиненными ему с особой жестокостью физическими и психическими мучениями, издевательствами и страданиями повлекло причинение средней тяжести вреда здоровью.

С 18 августа по 2 сентября не установленные следствием лица – участники организованной преступной группы, действуя по ранее достигнутой с подсудимыми договоренности, неоднократно звонили по телефону отцу Геллера, требуя от него передачи им денежных средств за освобождение сына, угрожая в противном случае применением насилия к заложнику путем членовредительства, вплоть до лишения его жизни.

В результате переговоров сотрудников правоохранительных органов с участниками «чеченских» вооруженных формирований была достигнута договоренность о передаче им за освобождение заложника 320 тыс. долларов США, в связи с чем в г. Набережные Челны гражданами был организован общественный фонд по сбору денежных средств.

7 сентября 1999 г. на административной границе Чеченской Республики и Республики Ингушетия, возле контрольного поста милиции «Кавказ-1», после передачи 320 тыс. долларов США членам организованной преступной группы, являвшимся участниками незаконных вооруженных формирований, последние отдали Геллера сотрудникам правоохранительных органов.

За захват и насильственное удержание заложника Шукуров Шерали в сентябре 1999 г. получил от Хаттаба 10 тыс. долларов США, которые распределил следующим образом: 2 тыс. долларов США выплатил неустановленному лицу из Мордовии, 300 долларов – Латыпову, а остальное потратил совместно с Гапоновым и Шукуровым Илхомом.

По указанным эпизодам Гапонов и Шукуровы обвиняются следствием:

в участии в незаконном вооруженном формировании (ч. 2 ст. 208 УК РФ);

в захвате и удержании заложника (ч. 3 ст. 206 УК РФ);

в вымогательстве (п. «а», «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ);

в неправомерном завладении автомобилем без цели хищения (ч. 4 ст. 166 УК РФ);

в умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью (п. «в», «г», «е», «ж» ч. 2 ст. 112 УК РФ);

в незаконных приобретении, передаче, хранении, перевозке и ношении оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ч. 3 ст. 222 УК РФ).

В отношении остальных участников группы по указанным эпизодам – Хаттаба, Ильина, Метелева, Латыпова, Разаковых Хайруллы и Хафиза, Ахмадовых Зелимхана и Хуты, Кудряшовой Ольги, неустановленных лиц из Мордовии, других участников незаконного вооруженного формирования уголовное дело выделено в отдельное производство. Кроме того, Гапонову предъявлено обвинение в том, что в мае 1999 г. он приобрел в магазине «Универсам» г. Набережные Челны кухонный нож, из которого в апреле 2000 г. в квартире № 10 дома № 12/01 в пос. Сидоровка г. Набережные Челны, используя напильник и наждак, изготовил холодное оружие, а в дальнейшем без законных оснований постоянно носил его при себе до момента его задержания 12 июля 2000 г. Действия Гапонова по изложенным эпизодам дополнительно квалифицированы по:

ч. 4 ст. 223 УК РФ (незаконное изготовление холодного оружия) и

ч. 4 ст. 222 УК РФ (незаконное ношение холодного оружия).

12 июля 2000 г. около 10 час. 30 мин. недалеко от дома № 12/01 в пос. Сидоровка Гапонов в процессе его задержания ударил кулаком в лицо работника милиции Зарипова, причинив ему легкий вред здоровью в виде перелома костей носа с образованием кровоподтека в этой же области, т.е. применил насилие, опасное для здоровья, в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, что квалифицировано по ч. 2 ст. 318 УК РФ.

Такова фабула дела.

Перейду к изложению доказательств и для удобства изложения поделю исследуемые эпизоды на два блока:

преступления, связанные с участием в незаконном вооруженном формировании и с захватом заложника, в совершении которых принимали участие все подсудимые;

преступления, совершенные только Гапоновым (изготовление и ношение холодного оружия, применение насилия к представителю органов власти).

Начнем с преступлений, связанных с участием в незаконном вооруженном формировании и с захватом заложника.

В судебном заседании подсудимые Шукуров Шерали и Гапонов дали одинаковые показания, в основном совпадающие с версией государственного обвинителя, за одним исключением: в отличие от показаний, данных в ходе предварительного следствия, в суде оба отрицали участие Шукурова Илхома в захвате заложника, утверждая, что вменяемые ему действия выполнял другой человек – Метелев. Оба фактически не отрицают изложенных мною обстоятельств дела, но Гапонов не признает за собой вины по идейно-религиозным убеждениям.

Подсудимый Шукуров Илхом в ходе судебного следствия признал факт обучения с боевым вооружением в лагере «Кавказ», но отрицал свою причастность к захвату заложника, изменив показания, данные во время предварительного следствия, в которых он признавал свое участие в совершении указанного преступления. Данные ранее показания объяснил стремлением обезопасить себя от пристрастных методов допроса, опасаясь избиения, хотя его никто не избивал. Относительно машины «ВАЗ-2105», использовавшейся при захвате заложника, показал, что по просьбе старшего брата и Гапонова он купил указанный автомобиль на свое имя, а впоследствии отогнал его в Уфу, где продал незнакомому лицу.

С учетом того, что потерпевший Геллер уверенно сумел опознать только Гапонова как наиболее активного участника преступления, особую важность приобретает вопрос доказывания участия Шукурова Илхома в захвате заложника.

Какие же аргументы имеются в распоряжении государственного обвинения для опровержения доводов подсудимых о невиновности Шукурова Илхома?

Во-первых, еще при составлении протокола явки с повинной, оглашенного в судебном заседании (т. 2 л. д. 8 – 12), Шукуров Шерали назвал Шукурова Илхома, Латыпова и Гапонова как непосредственных участников захвата Геллера. Прошу обратить внимание, что этот документ составлен 9 июля 2000 г., за четыре месяца до задержания Шукурова Илхома, которое было произведено лишь 15 ноября этого же года. И Шукуров Шерали, и составлявший протокол сотрудник ФСБ Викентьев подтвердили, что документ составлялся по добровольному волеизъявлению подсудимого после разъяснения ему последствий чистосердечного раскаяния.

Аналогичные показания (об участии Шукурова Илхома в захвате заложника) Шукуров Шерали давал на протяжении всего предварительного следствия, все протоколы его допросов оглашены в судебном заседании…

Показания об участии Шукурова Илхома в захвате заложника давал на протяжении всего предварительного следствия и подсудимый Гапонов (с этими документами участники процесса также ознакомились путем их оглашения в судебном заседании)…

Несмотря на некоторые неточности в деталях, Гапонов на протяжении всего следствия рассказывал об участии Шукурова Илхома в захвате заложника, за исключением одного случая, когда Гапонов воспользовался предусмотренным ст. 51 Конституции РФ правом на отказ от дачи показаний.

Сам Шукуров Илхом в ходе следствия давал неоднократно показания о своем участии в захвате заложника. Эти показания были оглашены в судебном заседании…

Анализ показаний, данных Шукуровым Илхомом в ходе следствия, позволяет сделать вывод о его осведомленности о таких деталях происшедшего, которыми не могло обладать лицо, не участвовавшее в совершении преступления…

В протоколах показаний Шукурова Илхома отражены обстоятельства, подтверждающиеся показаниями других подсудимых, потерпевшего, свидетелей:

при захвате заложника у подъезда здания стоял мужчина;

после захвата заложника, когда везли его в машине, Шукуров Илхом закрывал ему глаза головным убором;

по дороге Гапонов докладывал Шукурову Шерали о захвате заложника по мобильному телефону;

в лесу в автомобиле Геллера сработала сигнализация, из-за чего Гапонов вынужден был оборвать какой-то провод.

Все эти обстоятельства подтверждаются показаниями Геллера. Описание потерпевшим действий лица, сидевшего на заднем сиденье с Гапоновым, совпадает с описанием Шукурова Илхома его действий, что позволяет сделать вывод о достоверности ранее данных им показаний.

В ходе судебного следствия участникам процесса продемонстрирована видеозапись следственного эксперимента с участием Шукурова Илхома. По завершении просмотра видеозаписи потерпевший Геллер заявил, что обстоятельства происшедшего Шукуровым Илхомом изложены правильно. И наконец, установлено, что Шукуров Илхом отогнал машину «ВАЗ-2105», с использованием которой был произведен захват заложника, в Уфу, там же продал ее. На предложение государственного обвинителя объяснить, с какого места он забрал машину для перегона в Уфу, подсудимый ответить не смог. Как установлено, в багажнике указанной машины участники преступления перевезли Геллера с одного участка лесного массива в другой, где перегрузили потерпевшего в бортовую машину «КамАЗ», после чего сразу же уехали в Мордовию. Временем, чтобы перегнать легковую машину в город и передать ее Шукурову Илхому, исполнители преступления не располагали. Остается только одно логичное объяснение: Шукуров Илхом сам был от начала до конца на месте преступления, принимал в нем участие и по окончании его уехал на автомашине.

В ходе судебного следствия проверялось соблюдение законности при ведении предварительного следствия. Установлено, что нарушений закона, применения недозволенных методов и средств ведения следствия допущено не было.

Все это дает основание полагать, что изменение показаний в суде вызвано стремлением Шукурова Илхома уйти от ответственности, а со стороны Шукурова Шерали и Гапонова желанием выгородить брата и друга, игравшего менее значительную роль в совершении преступления.

Кроме того, вина подсудимых подтверждается следующими доказательствами.

В судебном заседании потерпевший Геллер подробно рассказал об обстоятельствах совершения против него преступления. Некоторые пробелы в его показаниях в суде, вызванные индивидуальными особенностями восприятия и памяти, отдаленностью событий, эмоциональными переживаниями, восполнены при оглашении в суде показаний, данных им в ходе предварительного следствия (т. 1 л.д. 289 – 297, т. 3 л.д. 77 – 95)… В процессе опознания, протокол которого был исследован в судебном заседании (т. 2 л.д. 237 – 238), потерпевший Геллер уверенно опознал Гапонова и заявил, что именно он вместе с двумя другими лицами захватил его в заложники. Эти же показания потерпевший подтвердил и в судебном заседании.

Потерпевший Геллер опознал также изъятый при задержании у Гапонова нож, которым тот угрожал ему убийством. Протокол опознания в судебном заседании исследован (т. 2 л.д. 253 – 256).

Свидетель Геллер Александра Алексеевна, мать потерпевшего, в судебном заседании показала, что 1 июля 1999 г. около 14 час. 55 мин. сын Анатолий привез ее на машине в одно из подразделений горжилуправления… и остался ждать ее в машине. Выйдя через полчаса на улицу, она не застала там ни сына, ни машины.

Допрошенный в судебном заседании отец потерпевшего – Геллер Яков Вениаминович показал, что 1 июля 1999 г. жена сообщила ему, что их сын Анатолий пропал. В этот же день кто-то позвонил им домой по телефону и сообщил: «Толик у нас, никуда не звони, жди звонка». По данному факту они обратились в милицию. 18 августа около 23 час. 30 мин. им вновь позвонили домой по телефону: говорил сын Анатолий, который сообщил, что находится в Чечне и что за его освобождение требуют деньги; затем незнакомый мужчина в разговоре по телефону потребовал 500 тыс. долларов США, угрожая отрубить Анатолию руку и обещая прислать ее, «чтобы было куда деньги складывать». Об этом факте он (Я.В. Геллер) сообщил в органы ФСБ. По согласованию с сотрудниками ФСБ было решено привлечь к переговорам с чеченскими боевиками лидера чеченской диаспоры в г. Набережные Челны Исраилова Хизира, который согласился выступить в качестве посредника на переговорах. 19 августа около 23 час. из его квартиры Исраилов разговаривал по телефону с позвонившим мужчиной на чеченском языке, договорившись о встрече с похитителями на территории Чечни. Этот же человек позвонил 21 августа 1999 г. и вновь потребовал 500 тыс. долларов США. 23 августа Исраилов для ведения переговоров выехал в Чечню. Через несколько дней ему вновь звонили по домашнему телефону и требовали за освобождение сына 500 тыс. долларов США. 2 сентября ему позвонил Исраилов и сообщил, что договорился о выкупе сына за 320 тыс. долларов США, из которых 20 тыс. долларов должны были пойти посреднику, с которым договорился Исраилов. После этого ему домой по телефону позвонил незнакомый мужчина и установил контрольный срок передачи денег – 7 сентября в 12 час. в районе административной границы Чечни и Ингушетии. В случае неисполнения указанного требования в установленный срок звонивший пригрозил: «Первый палец на мосту в Грозном, а потом по частям всего получишь». В сжатые сроки организованным в городе общественным фондом была собрана требуемая сумма денег; его личный вклад (Геллера) составил 50 тыс. руб. После чего он вместе с сотрудником ФСБ Галиакберовым и сотрудником УВД Имамовым 4 сентября вылетел в аэропорт «Минеральные Воды». 7 сентября во взаимодействии с сотрудниками УФСБ России по Северной Осетии и Ингушетии его сын был освобожден…

С учетом изложенного считаю, что совокупностью представленных мною доказательств обвинение, предъявленное подсудимым, в судебном заседании полностью подтверждено.

Особую сложность представляет вопрос квалификации преступлений, совершенных подсудимыми, особенно по ч. 3 ст. 206 УК РФ. Действительно, какое деяние имело здесь место: предусмотренное ч. 3 ст. 206 или п. «а» ч. 3 ст. 126 УК РФ, захват и удержание заложника или похищение человека из корыстных побуждений?

И в том, и в другом случае мы имеем дело с ограничением свободы личности.

Бытующее в юридической литературе мнение, что критерием разграничения указанных составов служит объект преступления и характерные для него открытость или скрытность выдвигаемых требований, является неточным, сформировавшимся на основе обобщения не самых удачных примеров прокурорско-следственной практики, когда дела, связанные с выкупом заложника, квалифицируются по более легкой «для прохождения дела» – ст. 126 УК РФ, подсудной районному суду. Хочу заметить, что мы, уважаемый суд, не связаны в своем решении ни с научной доктриной, ни с судебными прецедентами, поскольку в соответствии с законодательством России они не являются источником права. К тому же этот критерий трудно применим на практике.

Представляется наиболее правильным разграничение составов исходя из буквального толкования диспозиций этих статей с учетом синтаксических и лексических правил русского языка. Статья 126 УК РФ сформулирована как похищение человека и является общей нормой. Статья 206 УК РФ – захват или удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника. Таким образом, захват заложника рассматривается, по существу, как более опасная разновидность похищения человека, когда в качестве условия освобождения человека выдвигаются определенные требования, в том числе требование выкупа. Как того требуют юридическая техника и правила толкования, при конкуренции общей и специальной норм действует специальная норма, в данном случае ст. 206 УК РФ (захват заложника).

В ст. 126 УК РФ также содержится квалифицирующий признак, предусмотренный п. «з» ч. 2, – похищение человека из корыстных побуждений. Но представляется, что он охватывает те случаи, когда хищение совершается по найму, с целью продажи в рабство, выколачивания долга и в других подобных ситуациях.

Иными словами, при похищении человека целью является сам факт лишения его свободы. При захвате же заложника похищение человека выступает средством, а цели ставятся другие – понудить других лиц выполнить определенные требования, в том числе заплатить выкуп. Уже сам факт, что человек стал предметом залога, посягает на общественную безопасность. Такой подход полностью соответствует положениям Международной конвенции Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 1979 г. о борьбе с захватом заложников, к которой присоединилась и Российская Федерация. Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ правила международного договора имеют приоритет перед национальным законодательством, в том числе в части толкования понятий. Анализ около 50 нормативных правовых актов Российской Федерации (в сфере гражданского, пенсионного, трудового, военного законодательства), в которой используется понятие «заложник», позволяет сделать такой же вывод.

Кроме того, в пользу квалификации преступления по ст. 206 УК РФ свидетельствуют и такие факты. Захват Геллера происходил средь бела дня, открыто, в присутствии посторонних лиц (как видно из материалов дела, захват наблюдали два лица – Коноваленко и Ибрагимов, и подсудимые осознавали это). Уже только в этом состоит посягательство на общественную безопасность, ведь такие действия создают атмосферу неуверенности присутствующих при этом лиц в своей защищенности как российских граждан.

С последним тезисом связано и другое обстоятельство: в качестве объекта похищения в данном случае намечался не любой человек, а гражданин Российской Федерации (именно такая задача ставилась перед подсудимыми), конкретно был определен представитель еврейской нации, исторически противостоящей фундаменталистско-исламистским кругам по политическому и религиозному признакам. В ответ на вопрос государственного обвинителя Гапонов заявил, что при захвате учитывалось также то, что отец потерпевшего является депутатом, т.е. представителем государственной власти на территории Российской Федерации, с которой представляемые им вооруженные формирования фактически находятся в состоянии войны.

Цель личной наживы в действиях подсудимых, конечно, присутствовала, но не она была определяющей. Основная же задача состояла в том, чтобы, получив выкуп, использовать его на закупку оружия, подготовку боевиков и проведение боевых действий против федеральных сил, что придает публичный характер цели захвата.

Кроме того, надо учитывать, что выдвижение в дальнейшем требований, ведение переговоров с сотрудниками ФСБ как с представителями Российского государства, отказ в добровольной выдаче Геллера, обмен в условиях вооруженного противостояния боевиков и представителей ФСБ также придали всем действиям по удержанию Геллера характер открытости.

Вывоз Геллера именно в Чечню свидетельствует о стремлении придать захвату и удержанию заложника публичный характер.

Выдвижение ультимативных требований о выплате очень крупной денежной суммы, о времени обмена – 12 час. 7 сентября, по истечении которого лица, удерживавшие Геллера, обещали реализовать свои угрозы, также характерно для захвата заложников.

Факт захвата Геллера вызвал ажиотаж в средствах массовой информации, был создан фонд по сбору денежных средств для освобождения потерпевшего, в результате чего в этот процесс был вовлечен неопределенно большой круг лиц, и каждый человек испытал на себе негативное психологическое воздействие обстоятельств, связанных с указанным преступлением.

Подсудимые осознавали, что их группа является подразделением незаконного вооруженного формирования Ичкерии, что такие же группы по похищению людей и совершению террористических актов созданы и в других городах Российской Федерации…

Умыслом подсудимых охватывалось, что другие участники незаконного вооруженного формирования доставят Геллера в Чечню, будут его там удерживать, выдвинут определенные требования в обмен на освобождение заложника и затем произведут обмен.

По смыслу ст. 206 УК РФ уголовной ответственности как исполнители подлежат как те, кто осуществил захват, так и те, кто удерживал заложника, если их действия были объединены единством умысла. Из показаний подсудимых следует, что Хаттаб поставил перед ними конкретную задачу и они знали конечный смысл ее выполнения.

Таким образом, подсудимые являются субъектами преступления, предусмотренного ст. 206 УК РФ.

Нашло подтверждение наличие в их действиях таких квалифицирующих признаков ст. 206 УК РФ, как:

применение оружия (п. «г» ч. 2) – Гапоновым по согласованию с остальными членами группы применялся нож;

применение насилия, опасного для жизни и здоровья (п. «в» ч. 2) – потерпевшему причинен вред здоровью средней тяжести;

совершение преступления из корыстных побуждений и по найму (п. «з» ч. 2) – члены группы получили 10 тыс. долларов США;

совершение преступления организованной группой (ч. 3), существенными элементами которой явились:

а) сплоченность группы как подразделения незаконного вооруженного формирования;

б) единая дисциплина и командование (Хаттаб – Ильин – Шукуров Шерали);

в) распределение ролей (Шукуров Шерали – организатор, Гапонов – боевик, Шукуров Илхом – помощник, Латыпов – водитель и т.д.);

г) вооруженность (наличие ножей);

д) специальная подготовка;

е) планирование и тщательная подготовка преступления, наблюдение за объектом;

ж) оснащенность транспортными средствами (легковые и грузовые автомашины, специально оборудованные для тайной перевозки людей);

з) оснащенность средствами мобильной связи и др.

Шукуров Шерали непосредственно не участвовал в захвате, но руководил действиями организованной группы, поэтому его действия должны рассматриваться как соисполнительство.

Таким образом, действия всех подсудимых следует квалифицировать по ч. 3 ст. 206 УК РФ как захват и удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях понуждения государства, организации и гражданина совершить какое-либо действие как условие освобождения заложника. Эти действия совершены:

с применением насилия, опасного для жизни и здоровья;

с применением оружия;

из корыстных побуждений и по найму;

в составе организованной группы.

Что касается квалификации действий подсудимых за это же преступление по правилам идеальной совокупности по п. «а», «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ как вымогательство, то она представляется излишней, так как по своей конструкции ст. 206 УК РФ содержит и такой элемент объективной стороны, как выдвижение требования, в том числе имущественного характера, в целях освобождения заложника.

На основании изложенного прошу п. «а», «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ из квалификации действий подсудимых исключить. При этом прошу руководствоваться п. 10 ч. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебном приговоре» от 29 апреля 1996 г. № 1, согласно которому при совершении подсудимым одного преступления, если оно ошибочно квалифицировано несколькими статьями уголовного закона, суд в тексте описательной части приговора должен указать об исключении ошибочно вмененной подсудимому статьи уголовного закона, приведя соответствующие мотивы. Решение об оправдании подсудимого по указанной статье в данном случае не формулируется.

В процессе захвата и удержания Геллера в качестве заложника в результате систематического нанесения побоев и иных насильственных действий (длительного содержания в связанном состоянии и на цепи, с повязкой на глазах, перевозки в багажниках и тайниках автомашин, не предназначенных для перевозки людей; содержания в земляной яме, нежилых помещениях, не приспособленных для обеспечения жизнедеятельности человека; введения инъекций психотропного вещества; лишения в течение длительного времени естественных условий для обеспечения физиологической жизнедеятельности организма – пищи, воды, света, тепла, возможности свободного передвижения) организованной преступной группой потерпевшему умышленно причинен вред здоровью средней тяжести, не опасный для жизни, но вызвавший длительное расстройство здоровья – продолжительностью свыше трех недель, при следующих квалифицирующих признаках:

причинение вреда с особой жестокостью, издевательством и мучениями в отношении лица, заведомо находящегося в беспомощном состоянии (п. «в»);

совершение преступления в составе организованной группы (п. «г»);

по мотивам национальной, религиозной ненависти и вражды (п. «е») – как мы убедились в процессе судебного следствия при совершении преступления подсудимыми неоднократно унижались честь и достоинство потерпевшего, наносились оскорбления по национальному и религиозному признакам;

неоднократность преступления (п. «ж»).

Все эти обстоятельства нашли полное подтверждение, поэтому считаю, что действия Шукуровых и Гапонова по п. «в», «г», «е», «ж» ч. 2 ст. 112 УК РФ квалифицированы правильно.

Поскольку захват заложника сопровождался угоном автомашины потерпевшего, не вызывает сомнения квалификация действий подсудимых также по ч. 4 ст. 166 УК РФ как неправомерное завладение автомобилем без цели хищения при следующих квалифицирующих признаках:

совершение преступления организованной группой (ч. 3),

с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, и с угрозой применения такого насилия (ч. 4) – в процессе преступления потерпевшему причинен вред здоровью средней тяжести и высказана угроза убийством.

Есть еще одно непростое, с точки зрения правоприменения, преступление, вмененное в вину всем подсудимым, – это участие их в вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом, т.е. преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 208 УК РФ. Судебная практика по данному вопросу не наработана, поэтому предвижу, что позиция государственного обвинителя может вызвать неоднозначную оценку со стороны других участников процесса.

По мнению государственного обвинения, все признаки участия Шукуровых и Гапонова в незаконном вооруженном формировании налицо:

обучение и прохождение военной подготовки в военизированном учебном центре «Кавказ» неподалеку от с. Сержень-Юрт в Шалинском районе Чечни, а впоследствии в учебном центре в с. Ведено, в том числе обучение владению и навыкам стрельбы из различных видов огнестрельного оружия (пистолетов, автоматов, пулеметов, гранатометов), тактике ведения боевых действий в различных условиях; изучение минно-взрывного дела, диверсионно-тактическая и террористическая подготовка;

несение службы по охране территории центра с огнестрельным оружием – автоматом Калашникова – в боевом снаряжении;

подчинение единому военному командованию в лице Хаттаба, осознание своей принадлежности к вооруженной группе людей, ведущих вооруженную борьбу с федеральными силами;

создание в рамках военизированного формирования специальной группы, направленной в г. Набережные Челны первоначально с разведывательными целями (как выразились сами подсудимые), а в дальнейшем – для захвата и отправки в Чечню в качестве заложника Геллера.

По смыслу закона для наличия состава преступления по указанной статье достаточна вооруженность хотя бы нескольких лиц, составляющих незаконное вооруженное формирование. Вооруженность формирования должна быть как минимум такой, что хотя бы несколько вооруженных его членов, пусть и при поддержке не имеющих оружия участников формирования, были бы способны провести операцию по типу воинской (боевой). Преступление считается оконченным, когда формирование готово к применению оружия в тех или иных целях.

Установлено, что по прибытии в г. Набережные Челны с разведывательными и диверсионными целями группа Шукурова была вооружена как минимум ножами, один из которых изъят у Гапонова как холодное оружие. По характеру поставленных перед группой задач ее участники могли вообще не иметь оружия. Для состава преступления важно, что все они выполняли поставленные перед ними командованием незаконного вооруженного формирования задачи.

В рамках выполнения этих задач и в силу полученной в военизированном лагере «Кавказ» специальной подготовки они осуществили захват Геллера, в обмен на освобождение которого чеченские боевики получили 320 тыс. долларов США, что дало возможность поддерживать в боевой готовности незаконные вооруженные формирования на Северном Кавказе.

Сложность вызывает толкование Примечания к ст. 208 УК РФ, в котором говорится, что «лицо, добровольно прекратившее участие в незаконном вооруженном формировании и сдавшее оружие, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления».

Как нам известно из материалов дела, подсудимые наряду с участием в незаконном вооруженном формировании совершили ряд других преступлений.

Кроме того, никто из них не сдал властям оружие, хотя бы холодное, или предметы, использованные в качестве оружия при захвате Геллера. Нет оснований также утверждать, что подсудимые добровольно прекратили участие в незаконном вооруженном формировании. Так, на вопрос государственного обвинителя Гапонов заявил, что он до сих пор признает командование Хаттаба и считает себя принадлежащим к незаконному вооруженному формированию Ичкерии. Выехать в Чечню в расположение вооруженного формирования ему помешали начавшиеся боевые действия и другие обстоятельства организационного и материального характера. По этой же причине была нарушена связь с военизированным формированием. Он готов по-прежнему выполнять любые приказы Хаттаба.

Братья Шукуровы ведут себя хитрее: Шерали заявил, что он добровольно порвал с чеченским военизированным формированием после захвата и отправки в Чечню Геллера, а Илхом – что якобы прекратил свое участие в военизированном формировании с момента выезда с территории лагеря «Кавказ».

Доводы Илхома опровергаются тем, что даже после выезда с территории лагеря он непосредственно участвовал как боевик военизированного формирования по приказу Хаттаба в захвате Геллера.

Все подсудимые после этой специальной операции получили переправленные им Хаттабом денежные средства. Пояснили, что расходовали их не на личные нужды, а на общие цели. Продолжали поддерживать связь с незаконным вооруженным формированием Чечни, которая прекратилась с началом боевых действий. При этом никто из них с официальным заявлением по данному факту в правоохранительные органы не явился, не обозначил свою позицию по отношению к незаконному вооруженному формированию.

Так называемая явка с повинной Шукурова Шерали носит вынужденный характер, он прибегнул к ней лишь после задержания работниками милиции, поскольку в отношении него имелись оперативно-розыскные данные в связи с расследованием другого уголовного дела № 104 по факту участия отдельных жителей г. Набережные Челны в незаконных вооруженных формированиях в Чечне, что в судебном заседании подтвердил сотрудник ФСБ свидетель Викентьев. Сам Шукуров Шерали добровольно в правоохранительные органы не явился, давал показания, находясь под стражей.

Шукуров Илхом также дал показания только после того, как ему стало известно, что его ищут в связи с совершением преступления.

Все это свидетельствует о том, что заявления Шукуровых о добровольности прекращения участия в незаконном вооруженном формировании опровергаются результатами судебного следствия и дальнейшим после преступления поведением подсудимых. Ни о какой добровольности здесь не может быть и речи.

На основании изложенного считаю, что действия Шукуровых и Гапонова по ч. 2 ст. 208 УК РФ квалифицированы правильно.

В связи с участием в незаконном вооруженном формировании всем подсудимым предъявлено также обвинение по ч. 3 ст. 222 УК РФ (незаконное приобретение, передача, хранение, перевозка и ношение огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств, неоднократно, в составе организованной группы).

С бытовой точки зрения это обстоятельство, казалось бы, не вызывает сомнений. Более того, подтверждается собственными показаниями подсудимых.

Тем не менее практика судебного рассмотрения дел по ст. 222 УК РФ не позволяет мне отстаивать данную квалификацию ввиду отсутствия заключения экспертов-криминалистов (и объективной невозможности проведения экспертизы) по факту относимости к огнестрельному оружия, ранее находившегося во владении подсудимых. Их же показания в этой части не могут служить допустимым источником доказательств, так как подсудимые не обладают специальными познаниями специалиста-криминалиста. Подсудимого ставить в положение эксперта мы не можем. Таким образом, ч. 3 ст. 222 УК РФ из обвинения следует исключить (поскольку здесь имеет место идеальная совокупность, то вопрос ставится не об оправдании по данной статье, а об исключении ее из обвинения).

Еще раз хочу обратить внимание на то, что исключение из обвинения указанной статьи не колеблет доказанности вины подсудимых по ч. 2 ст. 208 УК РФ, так как по смыслу закона достаточно, чтобы были вооружены хотя бы несколько участников формирования (указанное обстоятельство подтверждается самим фактом ведения боевых действий в Чечне).

Есть еще три преступления, которые дополнительно вменены в вину одному Гапонову. Считаю, что по фактам незаконного изготовления и ношения холодного оружия, применения насилия, опасного для здоровья в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей действия Гапонова по ч. 4 ст. 223, ч. 4 ст. 222, ч. 2 ст. 318 УК РФ квалифицированы следствием правильно…

Прежде чем приступить к формулированию предложений о мере наказания, необходимо остановиться на обстоятельствах, учитываемых при назначении наказания.

Смягчающим обстоятельством в действиях Гапонова в соответствии с п. «г» ч. 1 ст. 61 УК РФ следует признать наличие у виновного малолетних детей. В действиях подсудимых Шукуровых Шерали и Илхома смягчающие обстоятельства, предусмотренные ст. 61 УК РФ, отсутствуют (явка с повинной Шукурова Шерали и заявление Шукурова Илхома носили вынужденный характер, поэтому смягчающим обстоятельством служить не могут).

Отягчающим обстоятельством в действиях Гапонова и Шукурова Шерали, по мнению государственного обвинения, является особо активная роль в совершении преступления – в соответствии с п. «г» ч. 1 ст. 63 УК РФ. В действиях Шукурова Илхома отягчающие обстоятельства, предусмотренные ст. 63 УК РФ, не усматриваются.

В судебном заседании тщательно исследовались данные о личности подсудимых. Все они не судимы, на учете в психиатрическом и наркологическом диспансерах не состоят, положительно характеризуются по местам прошлой работы и учебы (в том числе и свидетелями).

В то же время необходимо отметить, что Гапонов является самым фанатичным из всех подсудимых. При задержании им было оказано сопротивление сотрудникам милиции, после доставления в милицию предпринял попытку побега из здания УВД, высказывал стремление к побегу в своем письме на волю, с целью лечь на операцию и облегчить побег проглотил в ИВС ложку, после чего симулировал аппендицит, в следственном изоляторе с целью побега разобрал унитаз. О моральном облике Гапонова свидетельствует и тот факт, что, получив по окончании медицинского вуза благородную профессию врача, он нарушил клятву Гиппократа и обратил полученные знания против людей. Более того, в судебном заседании он заявил, что не раскаивается в содеянном; отвергает все законы, созданные людьми; готов по-прежнему выполнять любые приказы Хаттаба. Обыкновенную уголовщину Гапонов лицемерно прикрывает идейно-политическими красками, находя в этом моральное оправдание своим преступным действиям. Такое поведение осуждается и Кораном, где сказано, что в судный день атеисты будут расположены лишь на первом, самом верхнем этаже ада, а лицемеры – на седьмом (самом нижнем).

При назначении наказания просил бы учесть также характер и степень общественной опасности совершенных подсудимыми преступлений, в том числе средней тяжести, тяжких и особо тяжких, связанных с посягательством на общественную безопасность, в связи с чем наказание подсудимым должно быть назначено в виде лишения свободы с отбыванием части назначенного срока в тюрьме.

Надо учесть и то, как может повлиять наказание на исправление осужденных. При этом следует обратить внимание на то, что Гапонов не раскаялся, по-прежнему считает свои действия справедливыми и готов повторить их и в дальнейшем. С учетом его особо дерзкой роли полагаю необходимым назначить ему максимальную меру наказания.

В поведении Шукурова Шерали в суде наблюдаются элементы раскаяния, хотя он и был руководителем группы.

Степень участия в преступлениях Шукурова Илхома в сравнении с остальными подсудимыми, наименьшая, следовательно, ему может быть назначено более низкое по размеру наказание.

На основании изложенного прошу признать виновными:

Шукурова Шерали Ибрагимовича – по ч. 2 ст. 208, ч. 3 ст. 206, ч. 4 ст. 166, п. «в», «г», «е», «ж» ч. 2 ст. 112 УК РФ;

Гапонова Максима Александровича – по ч. 2 ст. 208, ч. 3 ст. 206, ч. 4 ст. 166, п. «в», «г», «е», «ж» ч. 2 ст. 112, ч. 4 ст. 223, ч. 4 ст. 222, ч. 2 ст. 318 УК РФ;

Шукурова Илхома Ибрагимовича – по ч. 2 ст. 208, ч. 3 ст. 206, ч. 4 ст. 166, п. «в», «г», «е», «ж» ч. 2 ст. 112 УК РФ

и назначить наказание:

1. Шукурову Шерали Ибрагимовичу – по ч. 2 ст. 208 УК РФ – три года лишения свободы, по ч. 3 ст. 206 УК РФ – двадцать лет лишения свободы, по ч. 4 ст. 166 УК РФ – десять лет лишения свободы, по п. «в, г, е, ж» ч. 2 ст. 112 УК РФ – три года лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний окончательно определить двадцать три года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, в том числе первых семь лет в тюрьме, с зачетом предварительного заключения с 10 июля 2000 г.

2. Гапонову Максиму Александровичу – по ч. 2 ст. 208 УК РФ – три года лишения свободы, по ч. 3 ст. 206 УК РФ – двадцать лет лишения свободы, по ч. 4 ст. 166 УК РФ – двенадцать лет лишения свободы, по п. «в», «г», «е», «ж» ч. 2 ст. 112 УК РФ – пять лет лишения свободы, по ч. 4 ст. 223 УК РФ – один год лишения свободы, по ч. 4 ст. 222 УК РФ – один год лишения свободы без штрафа, по ч. 2 ст. 318 УК РФ – десять лет лишения свободы.

С применением ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний окончательно определить двадцать пять лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, в том числе первых десять лет в тюрьме, с зачетом предварительного заключения с 12 июля 2000 г.

3. Шукурову Илхому Ибрагимовичу – по ч. 2 ст. 208 УК РФ – два года лишения свободы, по ч. 3 ст. 206 УК РФ – пятнадцать лет лишения свободы, по ч. 4 ст. 166 УК РФ – восемь лет лишения свободы, по п. «в», «г», «е», «ж» ч. 2 ст. 112 УК РФ – два года лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний окончательно определить восемнадцать лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, в том числе первых пять лет в тюрьме, с зачетом предварительного заключения с 15 ноября 2000 г.

Меру пресечения до вступления приговора в законную силу прошу оставить прежней – содержание под стражей.

Поддерживаю гражданский иск Геллера Я.В., признанного по настоящему делу гражданским истцом, и прошу взыскать в его пользу солидарно с подсудимых в счет возмещения ущерба 50 тыс. руб.

Предлагаю следующим образом решить судьбу вещественных доказательств:

автомобиль «ВАЗ-21053», госномер М 506 ММ / 16 RUS – вернуть законному владельцу Жидкову;

автомобиль «ВАЗ-21099», госномер М 929 ХР / 16 RUS – снять с ответственного хранения и оставить у законного владельца Геллера;

нож Гапонова с ножнами в соответствии с п. 2 ст. 86 УПК РФ уничтожить;

остальные вещественные доказательства вернуть по принадлежности, а вещи, не представляющие никакой ценности и не могущие быть использованными, – уничтожить.

Прошу также вынести частное определение по месту работы свидетелей Коноваленко (ОАО «СПМК-мелиорация») и Ибрагимова (горжилуправление), в котором обратить внимание трудового коллектива на неправильное поведение свидетелей при совершении преступления, проявление равнодушия и нарушение ими общественного долга. Как видно из материалов дела, что нашло свое подтверждение и в судебном заседании, неподалеку от места происшествия находилась машина дорожно-патрульной службы ГИБДД, и указанные свидетели имели реальную возможность, без какого-либо риска для себя, сообщить о случившемся сотрудникам милиции либо иным образом привлечь внимание окружающих.

Таковы предложения государственного обвинения по существу дела, рассмотрение которого подходит к концу.

Все участники процесса, а особенно потерпевшие, ждут от вас, уважаемые судьи, праведного суда. Я полагаю, ваш приговор будет суровым, но справедливым предупреждением как подсудимым, так и всем, кто рискнул ступить на пагубный путь нарушения прав и свобод человека.