Книга 1
.pdf
вовался.
-Что хочешь за него? - спросил царь.
-Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла. Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками.
Стали царю из того полотна сорочки шить; вскроили, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы их работать. Долго искали; наконец царь позвал старуху и сказал:
-Умелатынапрястьисоткатьтакоеполотно,умейизнегоисорочки сшить.
-Не я, государь, пряла и соткала полотно, - сказала старуха, - это работа приемыша моего - девушки.
-Ну так пусть и сошьет она!
Воротилась старушка домой и рассказала обо всем Василисе.
-Я знала, - говорит ей Василиса, - что эта работа моих рук не минует.
Заперлась в свою горницу, принялась за работу; шила она не покладываючи рук, и скоро дюжина сорочек была готова.
Старуха понесла к царю сорочки, а Василиса умылась, причесалась, оделась и села под окном. Сидит себе и ждет, что будет. Видит: на двор к старухе идет царский слуга; вошел в горницу и говорит:
-Царь-государь хочет видеть искусницу, что работала ему сорочки, и наградить ее из своих царских рук.
Пошла Василиса и явилась пред очи царские. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в нее без памяти.
-Нет, - говорит он, - красавица моя! Не расстанусь я с тобою; ты будешь моей женою.
Тут взял царь Василису за белые руки, посадил ее подле себя, а там и свадебку сыграли. Скоро воротился и отец Василисы, порадовался об ее судьбе и остался жить при дочери. Старушку Василиса взяла к себе, а куколку по конец жизни своей всегда носила в кармане.
Бременнские Музыканты
Много лет тому назад жил на свете мельник. И был у мельника осел — хороший осел, умный и сильный. Долго работал осел на мельнице, таскал на спине кули с мукой и вот наконец состарился. Видит хозяин: ослабел осел, не годится больше для работы — и выгнал его из дому.
Испугался осел: «Куда я пойду, куда денусь? Стар я стал и слаб». А потом подумал: «Пойду-ка я в Бремен и стану там уличным музыкантом». Так и сделал. Пошел в город Бремен.
Идет осел по дороге и кричит по-ослиному. И вдруг видит: лежит на дороге охотничья собака, язык высунула и тяжело дышит.
—Отчеготытакзапыха- лась,собака?—спраши- вает осел. — Что с тобой?
—Устала, — говорит собака, — бежала долго, вот и запыхалась.
—Что ж ты так бежала, собака? — спрашивает осел.
—Ах, осел, — го- воритсобака,—по- жалей меня! Жила я у охотника, долго жила. По полям, по болотам за дичью для него бегала, а теперь стара стала, для охоты больше не гожусь, и задумал мой хозяин убить меня. Вот я и убежала от него, а что дальше делать, не знаю.
—Пойдем со мной в город Бремен, — отвечает ей осел, — сделаемся там уличными музыкантами. Лаешь ты громко, голос у тебя хороший. Ты будешь петь и в барабан бить, а я буду петь и на гитаре играть.
—Что ж, — говорит собака, — пойдем.
—Пошли они вместе.
Осел идет — кричит по-ослиному, собака идет — лает по-собачьи. Шли они, шли и вдруг видят: сидит на дороге кот, печальный сидит,
невеселый.
— Что ты такой невеселый?
— спрашивает собака.
— Ах, — говорит кот,
— пожалейте вы меня, осел и собака! Жил я у своей хозяйки, долго жил, ловил крыс и мышей. А теперь вот стар стализубыуменяпритупились. Видит хозяйка: не могу я больше мышей ловить — и задумала меня утопить в речке. Я и убежал из дому. А что дальше делать, как прокормиться, не знаю.
Осел ему отвечает:
— Пойдем с нами, кот, в город Бремен, станем там уличными музыкантами. Голос у тебя хороший, ты будешь
петь и на скрипке играть, собака — петь и в барабан
бить, а я — петь и на гитаре играть.
—Что ж, — говорит кот, — пойдем.
—Пошли они вместе.
Осел идет — кричит по-ослиному, собака идет — лает по-собачьи, кот идет — мяукает по-кошачьи.
Шли они, шли. Проходят мимо одного двора и видят: сидит на воротах петух и кричит во все горло: «Ку-ка-ре-ку».
—Ты чего, петушок, кричишь? — спрашивает его осел.
—Что с тобой случилось? — спрашивает его собака.
—Может, тебя кто обидел? — спрашивает кот.
—Ах, — говорит петух, — пожалейте вы меня, осел, собака и кот! Завтра к моим хозяевам гости приедут. Вот и собираются мои хозяева зарезать меня и сварить из меня суп. Что мне делать?
Отвечает ему осел:
—Пойдем, петушок, с нами в город Бремен и станем там уличными музыкантами. Голос у тебя хороший, ты будешь петь и на балалайке играть, кот будет петь и на скрипке играть, собака петь и в барабан бить, а я петь и на гитаре играть.
—Что ж, — говорит петух, — пойдем.
—Пошли они вместе.
Осел идет — кричит по-ослиному, собака идет — лает по-собачьи, котидет—мяукаетпо-кошачьи,петухидет—кукарекает.Шлиони, шли, и вот настала ночь. Осел и собака легли под большим дубом, кот сел на ветку, а петух взлетел на самую верхушку дерева и стал оттуда смотреть по сторонам.
Смотрел, смотрел и увидел: светится невдалеке огонек.
—Огонек светится! — кричит петух.
—Осел говорит:
—Надо узнать, что это за огонек. Может быть, поблизости дом сто-
ит.
Собака говорит:
—Может, в этом доме мясо есть. Я бы поела.
—Кот говорит:
Дюймовочка
Жила-была женщина; очень ей хотелось иметь ре¬бенка, да где его взять? И вот она отправилась к одной старой колдунье и сказала ей:
-Мне так хочется иметь ребеночка; не скажешь ли ты, где мне его достать?
-Отчего же! - сказала колдунья. - Вот тебе ячменное зер¬но; это не просто зерно, не из тех, что крестьяне сеют в поле или бросают курам; посади-ка его в цветочный горшок - уви¬дишь, что будет!
-Спасибо! - сказала женщина и дала колдунье две¬надцать скиллингов; потом пошла домой, посадила яч¬менное зерно в цветоч-
ный горшок, и тут же из него вырос большой чудесный цветок, очень похожий на тюльпан, но лепестки его были плотно сжаты, точно у нераспустивше¬гося бутона.
-Какой славный цветок! - сказала женщина и поцеловала красивые
-красные с желтыми прожилками - лепестки.
Что-то щелкнуло, и цветок распустился. Это оказался на¬стоящий тюльпан, но в самой чашечке на зеленом стульчике сидела крошечная девочка. Она была такая нежная, малень¬кая, всего с дюйм ростом, вот ее и прозвали Дюймовочкой.
Блестящая лакированная скорлупка грецкого ореха слу¬жила ей колыбелькою, голубые фиалки - матрацем, а лепес¬ток розы — одеяльцем; в эту колыбельку ее укладывали на ночь, а днем она играла на столе. На стол женщина постави¬ла тарелку с водою, а по краям тарелки положила венок из цветов; длинные стебли цветов купались в воде, у самого же края плавал большой лепесток тюльпана. На нем Дюймовоч¬ка могла переправляться с одной стороны тарелки на дру¬гую; вместо весел у нее были два белых конских волоса. Все это было прелесть как мило! Дюймовочка умела и петь, тако¬го нежного, красивого голоска никто еще не слыхивал!
Раз ночью, когда она лежала в своей колыбельке, через разбитое оконное стекло вскочила большущая жаба, мокрая, безобразная! Она вспрыгнула на стол, где спала под розовым лепестком Дюймовочка.
-Вот и жена моему сынку! - сказала жаба, взяла ореховую скорлупу с девочкой и выпрыгнула через окно в сад.
Там протекала большая, широкая река; у самого берега бы¬ло топко и вязко; здесь-то, в тине, жила жаба с сыном. У! Ка¬кой он был тоже гадкий, противный! Точь-в-точь мамаша.
-Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! - только и мог он сказать, когда увидал прелестную крошку в ореховой скорлупе.
-Тише ты! А то она проснется да убежит от нас, - сказала старуха жаба. - Она ведь легче лебединого пуха! Высадим-ка ее посредине реки на широкий лист кувшинки - это ведь це¬лый остров для такой крошки, оттуда она не сбежит, а мы по¬ка приберем там, внизу, наше гнездышко. Вам ведь в нем жить да поживать.
В реке росло множество кувшинок; их широкие зеленые листья
плавали на поверхности воды. Самый большой лист был всего дальше от берега; к этому-то листу подплыла жаба и поставила туда ореховую скорлупу с девочкой.
Бедная крошка проснулась рано утром, увидала, куда она попала, и горько заплакала: со всех сторон была вода, и ей никак нельзя было перебраться на сушу!
А старая жаба сидела внизу, в тине, и убирала свое жилье тростником и желтыми кувшинками - надо же было при¬украсить все для молодой невестки! Потом она поплыла со своим безобразным сынком к листу, где сидела Дюймовочка, чтобы взять прежде всего
еехорошенькую кроватку и поста¬вить в спальне невесты. Старая жаба очень низко присела в воде перед девочкой и сказала:
- Вот мой сынок, твой будущий муж! Вы славно заживете с ним у нас в тине. - Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! - только и мог сказать сы¬нок.
Они взяли хорошенькую кроватку и уплыли с ней, а девоч¬ка осталась одна-одинешенька на зеленом листе и горько-горько плакала - ей вовсе не хотелось жить у гадкой жабы и выйти замуж за
еепротивного сына. Маленькие рыбки, ко¬торые плавали под водой, верно, видели жабу с сынком и слышали, что они говорили, потому что все повысунули из воды головки, чтобы поглядеть на крошку невесту. А как они увидели ее, им стало ужасно жалко, что такой милень¬кой девочке приходится идти жить к старой жабе в тину. Не бывать же этому! Рыбки столпились внизу, у стебля, на кото¬ром держался лист, и живо перегрызли его своими зубами; листок с девочкой поплыл по течению, дальше, дальше... Те¬перь уж жабе ни за что было не догнать крошку!
Дюймовочка плыла мимо красивых берегов, и маленькие птички, которые сидели в кустах, увидав ее, пели:
- Какая хорошенькая девочка! А листок все плыл да плыл, и вот Дюймовочка попала за границу.
Прелестный белый моты¬лек долго порхал вокруг нее и наконец уселся на ли¬сток - уж очень ему понра¬вилась Дюймовочка! А она ужасно радовалась: гадкая жаба не могла теперь до¬гнать ее, а вокруг было так красиво! Солнце так и горело золотом на воде! Дюймовочка сняла с себя пояс, одним концом обвязала мотылька,
