Социология для студентов леч осень 2013 1-8 / Семинар 6 / Материалы для докладов / Субкультуры Москвы

Традиции и фольклор московских студентов

Как и в школьном фольклоре, в студенческом широко бытуют песни-переделки популярных песен. Они вовсе не высмеивают конкретный текст, а используют его для выражения новой, актуальной для другого времени и другой среды проблематики. В разных вузах или на разных факультетах одного вуза параллельно бытуют различные варианты одной и той же песни, насыщенные специфическими терминами и понятиями. Так, у многих специальностей давно известна переделка популярной песни «Раскинулось море широко…»8 . В ней, как и в стишках, обыгрывается лейтмотив фольклора студентов — смерть студента от перенапряжения. Вот начало математического варианта:

Раскинулось поле по модулю пять, Вдали интегралы вставали.

Студент не сумел производную взять, Ему в деканате сказали…

Почвоведческий вариант начинается по-иному:

Мы входим в теплицу под номером пять, Кругом помидоры мелькают.

Студент, выгнув спину, копает опять. Его в деканат вызывают…

В обоих вариантах студент не смог сдать задолженность (математик — доказать теорему Коши; почвовед — определить кислотность почв), переволновался, потерял сознание и умер. Живописуется, как покойник три дня лежит в деканате. По математику вместо молитвы читают теорему Бернулли, по биоло- гу—почему-то«докладовибратореГерца».Однакофиналодин:

Декан свое веское слово сказал: «Материя не исчезает.

Загнется студент — на могиле его Такой же лопух вырастает».

31

И.Н. Райкова

Традиционные, известные студентам с детства жанры становятся в их творчестве объектом стилизации. Такова, например, студенческая загадка (псевдозадача):

В комнате одной сидят Человек под пятьдесят. Приглядись, у всех дела: Двое режутся «в козла», Трое чертят чертежи, Пять смеются от души.

Шесть сошлись в «морских боях», Семь рисуют на столах, Восемь булочки едят, Ну а девять просто спят.

А один (какой-то странный!) Целый час уже стоит И о чем-то в полный голос Сам с собою говорит.

Стоит ли говорить, что эта загадка рисует живописную и (увы!) достаточно реалистичную картину лекции.

Влияние детского фольклора наблюдается также в области студенческих обрядов и магических действ. Эти традиционные ритуализованные формы поведения приурочены главным образом к ситуации экзаменов как пограничной, переходной, опасной. Именно на эту ситуацию студент хочет повлиять, обеспечив ее быстрое и беспроблемное прохождение или, по меньшей мере, предугадать таящуюся опасность. В пародийных молитвах, известных во множестве вариантов, в стихах и прозе, студент взывает к высшим силам, моля о помощи именно в сдаче сессии:

Господи, иже еси на небеси, Шпаргалку на экзамен принеси! Пресвятая Мария-девица,

32

Традиции и фольклор московских студентов

Не дай на экзамене провалиться. Великий Николай-мученик, Расскажи недоученное. Всемогущий Иисус Христос, Не задай лишний вопрос!

Спаси от двоек и троек своего раба, Накажи судом предателя В виде злого преподавателя.

Укажи мне на экзамене легкий билет, Чтоб его лишь учил(а) я, остальные — нет. Пожелай мне ни пуха, ни пера!9

Самое знаменитое ритуальное действо, хотя и относительно молодое, бытующее примерно с конца 1980-х гг., — это ловля Халявы (Халявки). Интересно, что данное действо сами студенты называют обрядом или ритуалом, однако по сути своей оно ближе к детским магически-игровым «вызываниям» Пиковой дамы, гномика, жвачного короля и т.п., нежели к «взрослым» обрядам. В обоих случаях предполагается незримое, но ощутимое по своим последствиям появление сверхъестественного существа, которое должно содействовать выполнению желания. Вербальное сопровождение действа и там, и здесь лаконично: «Гномик, приди!»; «Пиковая Дама, появись!»; «Халява, ловись!» (по вариантам оно более распространено, причем заимствовано из традиционной сказки о животных: «Ловись, Халявка, большая и маленькая!»). Надо отдать должное Халяве: она более понятлива, чем аналогичные детские персонажи. Если ребенок должен вслух или по крайней мере мысленно сформулировать свое желание, некую целевую установку, то от студента этого не требуется: Халявка сама заведомо знает свои функции, ее имя означает и заданную программу (сдать экзамен «на халяву»).

Существуют различные способы ловли Халявки в зачетку. Например, такое описание:

33

И.Н. Райкова

Илл. 6. «Памятник студенческим приметам» был открыт 27 июня 2008 года (День российской молодежи) в парке 850Dлетия Москвы в районе Марьино.

На снимках — элементы памятника (раскрытая зачетка с пятеркой, пятак, башмаки); эпизод открытия памятника.

«Халявку ловят либо ночью перед первым экзаменом на всю сессию (тогда ее может открывать только преподаватель на экзамене, в промежутке никому показывать нельзя), либо перед конкретным экзаменом. Происходит это так. В 12 часов ночи высовываешься из окна с открытой зачеткой в руке, орешь: “Халява, прилетай!” Поторчишь секунды три с довольной рожей, закрываешь — обратно в комнату».

Есть и способ заведомо невыполнимый:

«В ночь перед экзаменом студент берет в руки зачетку и шепчет над ней заклинание: “Ловись, Халявка, большая и маленькая!” После этого зачетка должна быть выброшена в заблаговременно распахнутое окно. Для полного успеха требуется быстро выбежать из дома и поймать зачетку на

34

Традиции и фольклор московских студентов

лету. После нахождения зачетки ни в коем случае нельзя открывать ее до экзамена. Преподаватель должен сделать это сам. В противном случае пойманная Халява освободится и улетит в неизвестном направлении...».

Как видим, в предполагаемое магическое действие заложена фольклорная формула невозможного: как зачетку нельзя поймать на лету, так нельзя и экзамен сдать на халяву. Да и слишком громкое произнесение заклятья во дворе, на улице, что противоречит принятым нормам поведения в общественных местах, — это некое препятствие, которое нужно попробовать преодолеть, чтобы магия подействовала.

По вариантам в действо добавляется ряд подробных запретов и предписаний. Так, нельзя высовываться в форточку вдвоем (существа могут перепутать зачетки, а Халява должна быть у каждого своя). Требуется ткнуть Халявке пальцем на нужное место в зачетке, чтобы не промахнулась. Зачетку следует на время до экзамена сунуть в морозильник, чтобы Халява «приморозилась». Перед тем как идти отвечать, нужно встряхнуть зачетку, чтобы Халявка проснулась и т.п. И даже такое соединение сказки и обряда: перед каждой нечетной сессией рекомендовалось зачетку «попоить, покормить и спать уложить», чтобы она вспомнила своего хозяина. Для этого, когда садились ужинать, зачетку открывали, ставили на стол и накрывали для нее прибор, а когда ложились спать, клали ее под подушку.

Интересно, что студенты 1950 – начала 1980-х гг. не знают данного обряда. Первоначальный источник обряда еще предстоит разыскать. Некоторые информанты среднего и пожилого возраста поясняют, что в их время и не пытались «сдать на халяву» — принято было учить. (Может быть, это только попытка идеализировать себя в прошлом?).

Отношение нынешних студентов к ловле Халявки тоже далеко не однозначно. Было бы преувеличением сказать, что действо распространено широко и повсеместно. Многие узна-

35

И.Н. Райкова

ют о нем, напротив, от собирателей. При этом одни (как правило, студенты младших курсов) проявляют к этой практике интерес, говорят, что хотели бы попробовать поймать Халяву, то есть мы таким образом «возвращаем» фольклор его носителям, другие относятся скептически: «Неужели сейчас кто-то этой фигней занимается?». Были случаи, когда студенты иронически имитировали совершение обряда, принеся перевязанные ленточками зачетки на экзамен по фольклору, дабы ублажить чудака-преподавателя. Студенты таким образом демонстрируют и даже декларируют отторжение, неприятие детско-подростковой традиции. В действительности же студенческие и подростковые традиции тесно связаны.

Ритуал ловли Халявки становится и темой студенческих баек (устных рассказов с установкой на достоверность). В одной из них запечатлен ловкий преподаватель, которому удалось перехитрить две группы студентов подряд именно за счет своей большей осведомленности, чем у новичков-студен- тов, в студенческих традициях:

«Студенты пришли на зачет, сели готовиться. Преподаватель подошел к окну и открыл форточку. “Что я сделал?” — спрашивает. “Форточку открыли”, — отвечают студенты. “Нет, я Халяву впустил. Давайте зачетки”. И поставил всем зачет, не спрашивая. Следующая группа на зачет шла уже в приподнятом настроении. Когда все расселись, преподаватель подошел и открыл форточку. “Что я сделал?” — спрашивает. “Халяву впустили!” — хором отвечают студенты. “Нет, выпустил! Тяните билеты”».

Один из информантов изложил нам более развернутую студенческую мифологию (очевидно, выросшую из ловли Халявы) — описание целого иерархически выстроенного пантеона студенческих богов, которые, как и положено, тяготеют к двум полюсам — добра и зла. Вот какова она. Верховным богом в студенческой мифологии является всемогущий Анунах. Этот бог полностью правит студенческой жизнью и вершит

36

Традиции и фольклор московских студентов

суд. Покровительницей студентов, их заступницей и помощницей является супруга Анунаха Халява. Именно к ней обычно обращены все студенческие молитвы. У Анунаха есть ряд богов-помощников: всемогущий Нуифиг, прекрасные сестры Несейчас и Дапотом, храбрые воины Нунесдам, Пересдам и Академ. Среди обширной свиты Халявы следует выделить таких богов: Вотвезет, Какнибудь, Ясодрал. Есть в студенческой мифологии и злые боги — в первую очередь брат Анунаха, зловещий Деканат. Деканат на протяжении веков борется с Анунахом, пытаясь свергнуть его и повергнуть студенческий мир в ботанство. Но Анунах раз за разом побеждает Деканата, поддерживая раздолбайство и пофигизм. В подчинении у Деканата находится множество мелких и пакостливых демонов: Незачет, Научрук, Курсовик и, конечно же, беспощадная Этодва. Раз в полгода темные силы собираются на шабаш, именуемый сессией. В это время студентам предписывается соблюдать пивной пост и вести праведную жизнь, усиленно молясь Халяве и ее слугам10 .

Студенческий фольклор при всей его кажущейся свежести, новизне (впрочем, вполне объяснимой, так как состав студенчества ежегодно обновляется), лишь на новом витке продолжает давние традиции, восходя к творчеству средневековых «студиозусов», вагантов и проч. О продолжении исторических традиций справедливо замечает К.Э. Шумов: «Многие темы в творчестве студентов практически не меняются со времен средневековых европейских университетов. <…> Основные конфликты со времен вагантов <…> — конфликты между студентами и профессорами, между студентами и горожанами, между студентами и властью, между студентами разных учебных заведений. Для студенческих традиций всех времен характерно прославление пьянства и свободы нравов, опровержение канонов, религиозный и политический нигилизм»11 . Показательно, что в одной из имеющихся в нашем распоряжении песен студенты 1950–1960-х годах называют себя «бродячими студентами», как и их средневековые собратья:

37

И.Н. Райкова

Мы бродячие (вар.: голодные) студенты,

Ходим-бродим по стране...

Правда, здесь эпитеты мотивированы: речь идет о целине, куда студентов принудительно «гоняли».

Даже сама манера высмеивать всё серьезное, высокое или официальное, пародирование, не знающее запретов и границ, преемственно связывает творчество нынешних студентов и средневековых вагантов. Так, в советские времена на дверях туалета в МЭИ красовался следующий стишок:

Пусть от страха с..т в штаны Поджигатели войны, И да будет сей сортир Очагом борьбы за мир!

Информант прокомментировал:

«Это, по-моему, испокон веков было — туалеты расписывали. Были и неприличные надписи, просто срамные слова всякие, везде это было. А это приличный стишок! Но их стирали, конечно, замазывали... А этот стишок от ремонта до ремонта несколько поколений пережил».

Кроме того, образность произведений осознанно или неосознанно черпается и из старинного национального фольклора. Как бы к нему ни относилась молодежь субъективно, он объективно является неотъемлемой частью национального самосознания, а потому без него не обойтись и в создании новых коллективных произведений. Взять, например, известную во многих вариантах «Дубинушку» — студенческую переделку традиционной трудовой артельной песни.

Желтый корпус стоит среди мусора куч – Он для многих явился могилой.

Человек сюда входит силен и могуч, А выходит дубина дубиной.

38

Традиции и фольклор московских студентов

Припев: Э-энергетики, ухнем! Э-энергетики, зачет спихнем, расчет столкнем Да вы-ы-ыпьем!

Мы зачеты сдаем, интегралы берем, Мы квантуем моменты и спины, Ну а станет невмочь – все учебники прочь,

И затянем родную «Дубину»!12 .

Сближение источника и нового произведения основано на переосмыслении слова «дубина». Кроме того, трудовая песня, когда-то сопровождавшая и облегчавшая коллективный тяжелый физический труд, как нельзя лучше воссоздает и напряженность учебного процесса, размеренность и нелегкость, некую натужность продвижения студентов от зачета к зачету, от сессии к сессии. Как известно, ритм и созвучия были принципиально важны в трудовой песне, они и помогали организовать совместные усилия. Интересно, что один исполнитель, увидев запись от другого «зачет сдадим, расчет спихнем», настоятельно поправляет: «Нет, надо так: “Зачет спихнем, расчет столкнем”, рифма здесь должна быть!».

Более поздний, но тоже фольклорный источник — знаменитая песня «Таганка» (или, по вариантам, «Централка») — превращен студентами в гимн шпаргалке, по-своему ностальгический, горько-романтичный.

Шпаргалка, Писал я ночи у огня, Шпаргалка,

Всю жизнь спасала ты меня, Шпаргалка, С тобой навеки мы сплелись.

Я пронесу через всю жизнь Твой краткий стиль!

39

И.Н. Райкова

Чрезвычайно интересное явление, соединяющее традиционное и новое, — это переделки народных пословиц, еще раз доказывающие живучесть и гибкость традиционных малых жанров. Недаром говорится: «Старая пословица вовек не сломится». Конечно же, они нацелены на создание комического эффекта, и, как и во многих жанрах детского фольклора, здесь используется прием обманутого ожидания. Вместо хорошо известного старого мы неожиданно получаем новое, изменяющее смысл всего целого. Это новое — некая конкретизация или дополнение, иронически снижающее, разоблачающее исходное, опровергающее истину традиционной пословицы.

Пословица-источник переделывается, по нашим наблюдениям, четырьмя способами. Первый — к целому старому тексту присоединяется новая часть.

Век живи — век учись, дураком помрешь...

Тише едешь — дальше будешь... от того места, куда едешь. Не в деньгах счастье ... а в их количестве.

Другой способ — вторая часть старого текста заменяется новой, исходное начало приобретает неожиданное окончание.

Заставь дурака учиться, он и пойдет к первой паре...

Чем дальше в лес, тем ну его на фиг! Назвался груздем — лечись дальше...

Работа — не волк, а произведение силы на расстояние. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось.

Не так страшен черт, как его малютки. Не так страшен профессор, как он читает.

Не имей сто рублей, а имей сто друзей, у которых можно занять по сто рублей.

Не имей сто рублей, а имей сто баксов.

Третий — в старом тексте изменяются одно-два слова, часто новые слова близки старым по звучанию, но далеки по смыслу.

40