Поселения

М Г. РАБИНОВИЧ

Для русского народа XIII— XV7 пп. были периодом огром­ной созидательной работы. После монголо-татарского на­шествия, прошедшего по Руси как разрушительный смерч, вновь ожи­вали опустошенные районы, вновь вставали из пожарищ русские го­рода и села. Поселения распростра­нялись на новые земли, раньше незаселенные.

В древнерусских письменных памятниках употребляются для обо­значения поселений различные на­звания — город, село, деревня, починок, погост, слобода, рядок. Все это были разные типы поселе­ний, исторически сложившиеся п зависимости от особенностей хо­зяйства.

Основным типом поселения рус­ских крестьян-земледельцев была деревня — небольшой поселок, со­стоявший обычно лишь из несколь­ких дворов. Само название «дерев­ня» появляется в письменных источ­никах сравнительно поздно — не ранее 30-х гг. XIV в. Единственное упоминание слова «деревня» до указанного нами времени (1096 г.), по-видимому, описка позднейшего переписчика. Недавно высказано

— 231 —

мнение, что в лесной полосе деревни стали возникать примерно с середины XIII в. '. Происхождение слова «деревня» исследователи связывают с глаголом «драть» в значении «пахать целину»2. Первоначально деревня, по всей вероятности, представляла собой просто двор крестьянина с жилыми и хозяйственными по­стройками, расположенный среди обрабатываемых этим крестья­нином участкоп земли «с пашнею, лугами, пожнями и со всякими угодьями и со всем тем, что к той деревне исстари потягло, куда соха, коса и топор ходили»,— как писалось обычно в документах того времени. Сама эта земля также входила в понятие «дерев­ня» Впоследствии, по мере того как дети в семье становились взрослыми и обзаводились своими домами, деревня росла. В тече­ние почти всего рассматриваемого нами периода в одной деревне обычно было один-три 3, но никак не больше пяти дворов. Дерев­ни в 10—15 и более дворов известны по писцовым книгам лишь с конца XV в.; и тогда деревня в 10 дворов была большой ред­костью. Такие деревни стали преобладать уже в XVI—XVII вв. Разумеется, далеко не все деревни заселялись представителя­ми одной большой крестьянской семьи. Феодал мог поселить кре­стьянина в любую из своих деревень, как он зачастую и делал; по и до недавнего времени даже в больших русских деревнях эпохи капитализма нередко большая часть жителей носила одну фами­лию и находилась между собой в различных степенях родства.

Небольшие размеры деревень вполне соответствовали тогдаш­нему способу ведения сельского хозяйства, при котором каждый производитель был самостоятелен в обработке своего участк;). Укрупнение их к концу XV в. исследователи связывают с повсе­местным распространением трехполья, появлением общего сево­оборота, угодий и т. п.4.

На территории Северо-Западной Руси в современной Белорус-сип и Новгородской земле деревня назыналась «весь» '.

К тому же типу сельских поселений следует отнести и почи­нок. Это название (в котором так ясно слышится знакомый корень «почин» — «начало») давали в лесной зоне поселению, которое только еще образовалось и не создало для себя прочной постоян-

I. M..

1 См. Г. Е. Копии. Материалы для терминологического словаря дрепней России. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1937; его же. Сельское хочшство на Руси Е! период образования Русского централизованного государства. Конец XIII — начало XVI п. М.— Л., «Наука», 196S, стр. 105; И. II. С р е л п е и с к я н. .Мате­риалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам, т. 1. М., ПГС. 1958. стр. 653—654.

1 В. И. Л а л ь. Толковый словарь живого великорусского я:!ыка, т. ГИЗ. 1935, стр. 504.

3 См. С. Б. В е с е л о в с к и и. Село и деревня в северо-восточной Pwn в XIV—XVI вв. М.—Л., Соцэкгиз. 1936, стр. 12. (ИГАИМК. вып. 139).

4 См. С. Б. В е с е л о в с к и й. Ук, соч., стр. 32.

■"'См. Н. Э. Б л о м к в и с т. Крестьянские постройки русских, украинцев л белорусов. В кн.: «Восточнославянский этнографический сборник*. М,, Изд-во АН СССР, 1955. стр. 34. (ТИЭ. не, т. 31). См. также И. И. Срезневский. Ук. соч., стр. 473. В Белоруссии до сих пор деревню называют иногда «веска». Г. Е. Кочни («Сельское хозяйство...*, стр. 107) считает, что весями чаще назы­вали поселки нерусского населения — ятвягов, карел, мордвы.

— 232 —

ной пашни6. Починки зачастую «выставлялись» из деревень илп> сел, например, в результате выделения из родительского двора самостоятельного хозяйства сына (один крестьянин показывал на суде, что он «сам остался на старой деревне, а сына пустил в по­чинок жить») или расселения бобылей, не имеющих самостоятель­ной пашни. С течением времени они обычно превращались и деревни. Во всяком случае, деревни впервые попадают на страни­цы письменных источников в середине XIV в. уже с починками. Связь деревень, починков и сел ясно видна по духовным грамотам московских князей середины XIV в.; в них не раз упомянуты села и слободы с деревнями и починками. Например, Дмит­рий Донской завещал своей вдове «Скирменовскую слободку с Щепковым, Смоляные с Митяевским починком... Л которые дерев­ни отонмал был князь Володимер от Лыткиньского села княгини мосе к Берспдсеве слободе, а те деревни потянут к Лыткиньскому селу моее княгини» 7.

Село отличалось от деревни по своему происхождению п ха­рактеру. Древнейшие русские письменные источники упоминают села — владения феодалов, нередко находившиеся вблизи горо­дов. В XIII—XV вв. села оставались владельческими поселениями, где был двор феодала и дворы зависимых от него людей. Нередко сам землевладелец, собственник многих сел, не жил в своем дворе, но тогда в селе был управитель-тиун, ключник, пли, как его называли позже, приказчик. Уже поэтому село должно было быть больше деревни п иметь несколько иную планировку, так как его организующим центром, естественно, являлся господский двор. Впоследствии многие землевладельцы устраивали возле своих дворов небольшие церкви, которые становились религиозными центрами для окружающих деревень. Вместе с церковью, конечно, появлялись дворы попа, дьякона и т. п. В XVIII—XIX вв. именно наличие церкви (в настоящем или в прошлом) стало признаком, отличающим село от деревни; но в XIII—XV вв. не все села имели церкви.

Если первоначально в селах жили по большей части непо­средственно зависимые от землевладельцев люди — слуги и холо­пы, то is XIV—XV ив., по мере того как крестьяне попадали в ка­балу к феодалам, в селах появляется все больше крестьянских дворов. Так, по данным источников конца XV и XVI вв., в девяти селах Переяславского, Стародубского и Московского уездов — Степурине, Лыкове, Александрове, Соколове, Бакине, Бунакове, Иевле, Козодавлеве и Алексине — было 165 дворов: 114 крестьян­ских и только 51 двор холопов и слуг8. Село первоначально было немногим больше деревни (из приведенных подсчетов видно, что на каждое из упомянутых сел приходится в среднем по 18—19 дво­ров. Больше всего дворов в Александрове — 30 в 1519г.). Большие

е См. Г. Е. К о ч и н. Сельское хозяйство.-, стр. 116; Л. В. Черснпнн. 06-ра.шнаши* Русского цсиграличоиашюго государства п XIV XV ni'K.'ix. М.. Соцэк-iii.i, 1%0. стр. 1Л--175.

7 ДДГ, К? 12, стр. 35.

8 См. СБ. В с с с л о в с к и й. Ук. спч., стр. 23.

- 233 -

села — в десятки п даже сотни дворов — характерны для периода капитализма.

Село являлось центром феодального владения «боярщины» или «мопастырщины» (как называли угн владения писцы в зави­симости от того, принадлежали ли они светским пли духовным сеньорам). К нему «тянули» деревни—иногда по нескольку де­сятков. Так, в Водской пятине Новгородской земли в 1500 г., то есть через 20 с лишним лет после присоединения Новгорода к Москве, находилось среди многих других владение князя Ива-па Михаиловича Гагарина «село Хабалина гора над озером над Хвойном; а в нем церковь Покров Пречистые, да двор большой с садом, а н нем сам князь Иван, дв. человек его Парфепко, дв. поп Степан... Л деревень к селу... Д. Замостье: дв. Давыдко Михалев, сын его Васпль, дв. Ондрейко Михалев, сын его Ивашко, дв. Юр­ка Олексейкои... Д. Илово: дв. Савка Микифоров, сын его Погап-ко... Д. Крюковнчн на Аредежи: дв. Ивашко Гридин, двор Паш-ко Грпднн... Д. Точнща: двор Тимошка да Савка Семеновы... Деревня Закражье на Оредеже: дв. Оксенко да Ерсмка да Ми­хаил Остахнов, двор Ондрейко Яковль, сын его Ивашко... Деревня Хвопно над озером над Хвойном: дв. Олфер Исаков, двор Оксен­ко Федков...», а всего... «деревень и с селцом 11, опричь 7 деревень вопчпх (которыми Гагарин владел сообща с другими феодальны­ми владельцами.— М. Р.), а дворов в них и с теми, что вопчих и с большим двором 44, а людей в них и с Гагариным человеком 60 человек, опричь самого Ивана Гагарина»9.

Боярщина — сеньория, «волость», как ее также называли 1П, была важнейшей хозяйственной и административной единицей, своего рода государством в государстве, хотя деревни одного фео­дального владельца — «господаря» и находились зачастую не и едином комплексе, а во многих местах ". Владельческие поселения и в XV в. не везде назывались селами, хотя имели все признаки (ела. Так, в Новгородской земле писцы иногда не делали различия между селом и деревней. Например, владение новгородского архиепископа («владыки») Марково над Волховом названо де­ревней, хотя в нем был «большой владычен двор», в котором жил «владычен человек Михаил». В другом дворе жил «владычен ко­нюх Митя Гридин». В Маркове было 13 крестьянских дворов, «а людей в них и со владычпнмп людми дватцать и один чело­век» 12.

В северных и северо-западных русских землях для обозначе­ния поселка в сельской местности употреблялось также название «погост». Исследователи думают, что погосты представляли некогда центры сельских общин: само слово это нередко обозна­чало и определенную территориальную единицу. Описывая одну из

3 ППК. т. П. стр. 306—311. (Д. ii дв. означают —Дереннп к двор).

10 Это \потреблент> слова «полость» и значении «владение» (ср. древне­русское «гюлодеть», «владеть») но следует смешивать с незнанием администра-гшшо-территориальной единицы.

11 Б. Д. Г р с к о н. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVI! в. Л., И.чд-во АН СССР. 1946, стр. 488-489.

12 НПК. т. 111, стр. 9.

— 234 —

М

Ое.н.гкпс

K к\чгиог<» (I) п рядоиого (2) \\:\;\нп (no В. В Седову)

Дпинских войн в 1342 г., Новгородская I летопись сообщает: «...юн землю Заволочкую по Двине, все погосты на щит» 13. Ве­роятно, от наличия на таких погостах церкви и кладбища при ней впоследствии слово «погост» приобрело и значение «кладбище». В XIII—XV вв. население погостов было преимущественно иезем-ледсльческим ", что можно связать именно с наличием церкви и дворов церковного причта.

В эту эпоху получают значительное развитие также слободы, или «свободы», как их нередко называют источники. Отличитель­ным признаком слободы было то, что ее жители пользовались льготами по уплате налогов и несению других феодальных повин­ностей (отсюда и название «свобода»). Эти льготы, зачастую временные, далалп феодальные сеньоры, заинтересованные в за­селении своих владений. Слободы были не только земледельчески­ми, но и ремесленными; слободы ремесленные представляли собой обычно не сельские поселения, а отдельные кварталы в городах. Размеры слобод были различны — от одного до нескольких сот дворов.

В копне XV в. появляется еще один тип поселения — «рядок». Это поселок переходного типа, соединяющий некоторые черты де­ревни и города. Он не имеет укреплений. Жители его в значитель­ной мере еще остаются земледельцами, но занимаются и различ­ными промыслами, которые постепенно начинают играть в их жизни ведущую роль. Рядки возникали обычно на торговых путях, ;t местах, удобных для развития промыслов (солеварения, добыва­ния железа п.ч руды). Они известны преимущественно в Новгород-скоп земле. По некоторым данным, в XV—XVI вв. это были не­большие поселки в 10 —20 дворов '5.

Все описанные виды поселений земледельцев составляли по­давляющее большинство населенных пунктов Руси, но изучены

'■' МПЛ. стр. :iT>5; ПСРЛ. т. III, пр. 81.

14 От. Г. 1£ К о ч II и. Сельское хозяйство.., стр. 107.

1Я См. II. И. Срезневский. Ук. соч.. т. III. М., ГИС. 1958. стр. 235.

— 235 —

они как поселения довольно слабо, так как письменные источники отражают лишь экономику этих пунктов (число дворов и жите­лей, подлежащих обложению, размеры запашки, угодий и налогов), а археологическое исследование наталкивается па ряд серьезных затруднений.

Остатки неукрепленных поселений эпохи феодализма архео­логи называют условно «селищами», то есть местами древних сел (хотя это могут быть и места деревень, починков, слобод и ряд­ков). Если остатки древних городов — или как их называют «горо­дища»— можно легко обнаружить по сохранившимся земляным валам и рвам, защищавшим некогда город, то селища не имеют ггих внешних признаков; обнаружить их поэтому гораздо труднее. Из-за сравнительно малых размеров селища оставляют тонкий культурный слой, в котором, как правило, плохо сохраняется дере­во и другие органические остатки. Находясь по большей части на обрабатываемых в настоящее время землях, селища постепенно стираются с лица земли.

Расположение деревенских поселков обычно устанавливается по местонахождению древних деревенских кладбищ — групп не­больших курганов, датируемых обычно XI—XIV вв. и встречаю­щихся в большом количестве в центральных русских областях по берегам рек и ручьев.

Судя по числу курганов в одной группе (от нескольких до полутора-двух десятков и лишь изредка до 50—60), эти малень­кие кладбища принадлежали небольшим поселениям. Каждая группа курганов служила обычно кладбищем в течение одного-двух столетий.

Курганные группы довольно редко находятся в непосредствен­ном соседстве с селищем. Можно думать, что покойников хорони­ли обычно на некотором расстоянии от деревни и в те времена, когда похороны в «освященной» церковной земле были не обяза­тельны.

Селища обнаруживаются обычно либо по пятнам культурного слоя на свежей пашне, либо по его обнажениям в разрезе берега реки пли оврага. До настоящего времени раскопки селищ не вели еще в таком масштабе, чтобы можно было по их материалам со­ставить полное представление о планировке поселений. Ни одно селище не раскопано полностью. Однако проведенные обследо­вания и частичные раскопки позволяют установить, что села XIII—XV вв. располагались по берегам рек или ручьев, так что воду можно было брать прямо из реки, не устраивая колодцев.

Реки в те времена еще сохраняли значение основных путей сообщения. Села ставились чаще неподалеку от впадения в реку какого-либо ручья или оврага. Они занимали обычно удлиненный участок, вытянутый вдоль берега. В Смоленщине, например, эти участки были длиной в среднем 100—200 м, шириной 40—80 м. Наибольшее по размерам селище16 имело площадь всего 20 000 .и2. Если учесть, что границы селищ определяют по распространению

1Й См. В. В. Седов. Сельские поселения центральных районов Смоленской №мли (VIII XV вь). Мил, № 92. М., 1960, стр. 9, 14, 23.

— 236 —

находок керамики, которая при распахивании почвы могла быть растащена на более обширную площадь, то средняя площадь, за­нимавшаяся непосредственно постройками, окажется еще меньше. При указанных размерах общей площади на пей могли поместить­ся лишь несколько крестьянских усадеб с их жилыми и хозяйст­венными постройками, что вполне соответствует и данным писцо­вых книг. Обычная конфигурация селищ — полоса, вытянутая параллельно берегу реки, позволяет предположить, что селения более крупного размера могли уже тогда иметь рядовую плани­ровку, столь характерную для русской деревни позднейшего пе­риода. Исследования дофеодальных славянских поселений показа­ли, что и в те отдаленные времена существовали поселки, гди дома выстраивались один рядом с другим подобно тому, как теперь они стоят вдоль берега реки или дороги — улицы 17. Из рассмот­ренных нами типов поселков определеннее всего можно говорить о такой планировке рядков, на которую указывает само их назва­ние. Б деревнях и селах крестьянские усадьбы могли располагать­ся как в ряд, так и беспорядочно, кучей. И рядовая и кучевая пла­нировки поселений существовали в России еще в XVIII — XIX вв. !8, но более древней обычно считают кучевую плани­ровку ls.

В XIII—XV вв. укреплялись и развивались русские города. Их рост и развитие были связаны с углублением разделения труда, расширением обмена. «Основой всякого разделения труда, осуще­ствляющегося путем обмена товаров,—писал К. Маркс,■- является отделение города от деревни. Можно сказать, что вся экономиче­ская история общества резюмируется в движении этой противо­положности» 20.

Рост и развитие городов на Руси не могло пресечь даже мон­голо-татарское разорение. Как известно, войска Батыя с особым ожесточением громили русские города не только потому, что они были центрами сопротивления русских, но главным образом для того, чтобы на долгие годы лишить Русь возможности восстано­вить свое могущество. На Руси, как и в других завоеванных ими землях, монголы неизменно дотла разрушали города и варварски уничтожали все население, за исключением ремесленников, кото­рых уводили в районы своих кочевий21. Но как ни ужасен был этот разгром, подавляющее большинство разрушенных русских городов быстро восстанавливалось и заселялось вновь.

17 См. П. Н. Т р с т ь я к о п. Восточнославянские племена. М., Изт-во АН СССР, 1953, стр. 283—284.

18 См. Е. Э. Б л о м к о и ст. Ук. соч., стр. 41.

1Э См. А. Я. Е ф и м с н к о. Дворишное землевладение в южной Руси. РМ, 1892, Л*е 4, стр. 157. Е. Э. Бломкиист (см. ук. соч.) придерживается того же мне­ния.

20 К. М а р к с. Капитал, т. I. M., 1952, стр. 360.

■' См. Д ж и о в а и и и л е л ь П л а н о К а р п и н и. История монгалои. Г и л ь о м де Р у б р у к. Путешествие в восточные страны. М., Географгиз, 1957. игр. 54.

237

■у.

Археологические исследования последних лет доказали, что большинство русских городов стало восстанавливаться вскоре после разрушения монголо-татарамн. Однако повторяющиеся на­беги монголо-татар привели к тому, что некоторые крупные горо­да не смогли существовать и в дальнейшем потеряли свое значе­ние. Так, раскопки на городище Старая Рязань и в древнем Персяславле-Рязанском (современная Рязань) показали, что го­род Рязань восстанавливался на прежнем месте (правда, сильно изменив свой облик) и существовал еще в условиях монголо-та­тарского ига около полутораста лет. К концу XIV в. он был заброшен и столица княжества перенесена в Псреяславль-Рязан-екпй, па который перешло и название Рязань. Какое-то поселе­ние существовало на месте старого города, по-видимому, до XVI XVII вв. 22. Во Владимире, Суздале, Москве, Переяславле-Залее-ском и других городах Северо-Восточной Руси археологическими раскопками установлено, что перерыва в заселении, запустения города после монгольского разгрома на длительный срок не бы­ло 2'л. Экономический потенциал Руси начал восстанавливаться, следовательно, в первые же десятилетия после монгольского па-шествия.

Наряду с восстановлением разоренных городов поднимаются новые, становящиеся вскоре стольными городами самостоятельных княжеств, крупными ремесленными и торговыми центрами. К числу таких городов относится Тверь, основанная в XIII в. и ставшая к началу XIV в. одним из самых могущественных русских городов. Москва, представлявшая собой к середине XIII в. довольно зна­чительный городок с торговым и ремесленным посадом, сожжен­ная дотла в 1237 г., тоже быстро восстановилась па прежнем: месте и за последующие 100 лет выдвинулась на первое место, среди русских городов. Некоторые русские города (среди них такие значительные, как Новгород и Псков) вообще не подверга­лись монголо-татарскому разорению.

Благодаря героическим усилиям народных масс сразу же после страшного монголо-татарского разгрома идет восстановле­ние разоренной страны, начинается рост городов. Он показывает, какие огромные силы сохранила складывающаяся великорусская народность, и выявляет ту ведущую роль, которую сыграли в про-nccL'o образования нейтрализованного Русского государства горо­да и особенно низы городского населения -«черные люди», «Городские бюргеры,— писал Ф. Энгельс о средневековой Евро­пе,— стали классом, который олицетворял собой дальнейшее раз­витие производства и торговых сношений, образования, социаль­ных и политических учреждений»24. Эта ведущая роль горожан,

32 См. Л. Л. Ми и г пн т. Стирая Р*м;шь. МИЛ, Л» 49. М., 1955. сгр. 29 -3:?.

23 Сч. Н. Н. Воронин. Раскопки в Переславле Залосоком. МИА, № II. М., 19411; ого ж v. Оборонительные сооружения Плоди мира. ЛШЛ. Н» 1 1; Л. Ф. Дубы и к и. Археологические раскопки г. Суздаля (1936-1940 гг.), КСИИМК. пыл. XI. М., 1945; М. Г. Р а 6 и м о и и ч. Материалы по истории Вели­кого посада Москпы. В кн.: «.Археологические памятники Москвы и По дм ос-копья». М.. Гпскультнросвстилдат, 1954. стр. 79.

24 Ф. Э н г с л ь с. О разложении феодализма и возникновении националь­ных государств. К. М арке и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 407,

— 239 —

Тпергкой крем л i. п XV п. (по изображению на иконе Михаила и Ксении)

II прежде всего городских ремесленников, видна на Руси, несмотря на губительные последствия монголо-татарского разорения, столь же ясно, как и в Западной Европе. Разумеется, когда мы говорим о роли городов, мы не отождествляем этого понятия с уровнем развития городов и городского строя.

Монголо-татарское нашествие не только задержало развитие русских городов, но и в ряде случаев отбросило их назад. Обще­известно, например, что на десятилетия, а то и на века прекрати­лись многие важные городские производства. Пока русские горо­да восстанавливались, западноевропейские города значительно обгоняли их в своем развитии. Горожане создали свои сильные организации и добились в борьбе с феодальными сеньорами серьезных успехов. В русских городах — даже таких, как Новго­род и Псков — феодалы играли большую роль, сохранив по суще­ству в своих руках городское управление. В экономике городов наряду с городскими ремесленниками большое значение имело и вотчинное ремесло.

Все эти обстоятельства наложили отпечаток и на планировку городов. Большинство русских городов органически включало о себя феодальный центр (кремль-детинец), тогда как в Западной Европе центром города стала главная торговая площадь («ры­нок») с зданием ратуши посредине. От произвола сеньоров (их замки стояли обычно вне города) горожан защищала и собствен­ная линия укреплений25.

Судить о количественном росте русских городов в описывае­мый нами период затруднительно. Число городов изменялось не только в связи с возникновением одних и упадком других городов. В те времена границы русских земель не были устойчивыми и многие города, возникшие еще в древнерусском государстве