Теория литературы / 22.жанры лирики

Лирика обретает себя главным образом в малой форме. Хотя и существует жанр лирической поэмы, воссоздающей переживания в их симфонической многоплановости («Про это» В.В. Маяковского, «Поэма горы» и «Поэма конца» М.И. Цветаевой, «Поэма без героя» А.А Ахматовой), в лирике безусловно преобладают небольшие по объему стихотворения. Принцип лирического рода литературы – «как можно короче и как можно полнее».

В европейской поэзии разрабатывались вплоть до эпохи романтизма традиционные, известные уже в течение ряда веков типы лирических стихотворений: ода, элегия, идиллия. Из античной (римской) поэзии в новоевропейскую пришла «эпистола», по-русски — послание. Все эти жанры в своем развитии всегда сохраняли систему признаков, характерных для тех или иных классических образцов. Поэтому названные жанры принято считать каноническими. в эпоху романтизма и являющихся «неканоническими» — это, во-первых, фрагмент и, во-вторых, рассказ в стихах.

1) Идиллия как собственно лирический жанр никогда (по крайней мере в русской поэзии) не доминировала. Основные признаки идиллии: 1) пространство — всегда родная страна или сторона, а более близко — родной дом, усадьба, родовое имение и связанный с ними ландшафт — горы и долы, нивы (в тематику жанра входит мирный труд), ручей, пруд, реже река (первая часть "Деревни" Пушкина). 2) Мир этот непременно замкнутый, отгороженный от всего окружающего и ни в чем постороннем не нуждающийся. Жизнь внутри его границ полна и самодостаточна. Это жизнь рода — нескольких или многих поколений в прошлом (деды, прадеды, отцы) и обозримом будущем (сыновья, внуки, правнуки). Поколения связаны неизменным местом — домом, кладбищем; об этой связи и сохранении единства рода говорят образы передаваемых по наследству вещей, таких, как колыбель, а также изображение детей, играющих на могиле. Ход этой общей родовой жизни неразрывно соединен с природой и подчинен ее циклическому ритму — смене времен года. 3) Главные события — рождения, свадьбы, праздники, похороны; труд, еда. обязательный для идиллии мотив еды и дружеского пира - Пушкин «Дубравы, где в тиши свободы...» (1818) и «Домовому» (1819).

2) В послании две пространственные формы жизни — большая и малая, при этом малая — «мир дома». На резком оценочном контрасте большого и малого мира и строится развитие темы. Характерные особенности «домашнего» пространства дружеского послания: 1) «дом» выглядит как «скромная обитель», «скромна хата» (Жуковский), «домик», «домишко» (Д.Давыдов), «убогая хижина» (Батюшков, Дельвиг), «шалаш» (А.С.Пушкин). Непременный признак такого жилища — «простой», «естественный» быт, противопоставленный «роскоши» и «пышности» большого мира (города, столицы, света). К реальным жилищам оно не имеет никакого отношения. Это — «хижина» или «уголок» из идиллии, это ее отъединенное от внешнего мира пространство.

Самое важное отличие состоит в том, что идиллия в собственном смысле слова знает только свой замкнутый мир. Наличие «большого мира» в послании — начало разрушения идиллического пространства. Герой послания находится все еще внутри идиллического мира, но он уже знает о существовании другой системы ценностей, другого образа жизни. Правда, ценности этого внешнего мира оцениваются им резко отрицательно, однако он вынужден постоянно доказывать нравственное и даже эстетическое преимущество собственного образа жизни.

3) Жанровое своеобразие элегии: сосредоточенность на времени и его значении для лирического «я». элегически эмоция сосредоточена на переживании невозвратности, необратимости движения времени для отдельного человека. В русской элегии 1810 — 1830-х годов повторяющийся у разных авторов тематический ход: «осеннее увядание в природе сменится весенним возрождением, но для человека (для меня) возрождение невозможно». (К.Батюшков. «Последняя весна», Е.Баратынский «Весна»). Смысл этого повторяющегося тематического хода — противопоставление природного циклического времени, в котором жизнь постоянно возобновляется, времени индивидуальному, в рамках которого смерть только конец этой отдельной жизни.

Элегия фиксирует именно момент разрыва между двумя типами переживания времени — идиллическим и индивидуальным. Итак, если послание разрушало пространственную замкнутость идиллии, то элегия оказалась разрушителем идиллического временного цикла.

Но в элегии, как кажется, важен и пространственный аспект. В элегии герой уже покинул идиллическое пространство и может лишь вспоминать о «мирном уголке» как об уже недоступной ему идиллической гармонии. (элегия К.Батюшкова «Вечер»).

Итак, идиллия оказывается своего рода «точкой отсчета» в формировании внутреннего мира двух важнейших жанров пушкинской эпохи.

4) Баллада. Поскольку термин «баллада» объединяет несколько групп почти ни в чем между собой не сходных стихотворных текстов, подчеркнем: мы будем вести речь только о романтической балладе.

В балладном сюжете обычно замечали роль фольклорных мотивов, фантастических элементов, исторических или мифологических сюжетов. Сюжет: и сказочный, и балладный сюжеты строятся на событии встречи между двумя мирами, «здешним», земным и «иным», «потусторонним» («царством мертвых»). Но это событие имеет в двух жанрах смысл различный и даже противоположный.

В балладе границу переходит персонаж из потустороннего мира, вступая в контакт с героем, принадлежащим миру «здешнему», и заканчивается такая встреча для последнего не победой и преображением, а катастрофой. При этом может погибнуть или навсегда лишиться душевной гармонии «земной» герой, но может произойти нечто необратимое и гибельное и для «пришельца» из «иного» мира либо для обоих участников «встречи».

Чаще всего в роли пришельца из иного мира выступает мертвый жених или мертвая невеста («Ленора» Г. А. Бюргера; написанные по ее мотивам «Людмила», а также знаменитая «Светлана» В.А.Жуковского и «Ольга» П.А.Катенина). В той нее функции может выступить мертвый возлюбленный («Замок Смальгольм, или Иванов вечер» Вальтера Скотта, баллада, переведенная Жуковским).

Еще одна группа персонажей из «иного» мира — демонические существа, обитающие в природе и несущие смерть путникам («Лесной Царь» И.В.Гёте, переведенный В.А.Жуковским, «Морская царевна» Лермонтова).

Наконец, «иной» мир может присутствовать в тексте баллады в форме прорицаний, предсказаний судьбы, гаданий (пушкинская «Песнь о вещем Олеге»).

диалог в балладе служит основной формой контакта между мирами. Носителями диалогических реплик выступают именно представители «здешнего» и «потустороннего» миров. И как раз диалог чаще всего демонстрирует движение сюжета от начала «встречи» к ее катастрофическому завершению. При этом реплики строятся по принципу нарастания цепочки вопросов и ответов.

циклический балладный сюжет оказывается обратным сказочному циклу, а его диалог — обратным ритуальному.