Русская литература 1920-1930гг. / 36. Голый год Б.Пильняка. Проблематика. Особенности стиля

36. Голый год Б.Пильняка. Проблематика. Особенности стиля

Сюжет произволен (как такового нет). В роман вошли некоторые из ранних расказов. Восприн.революцию как моральное очищение.

«Голый год» - роман. Был переведен на многие языки мира. Нападки критики: считает стихию революции очищающей, но не решающей. Его описание революции не совпадало с уже установленными. Пильняк трактовал революцию очищающей. Основная метафора – революция – метель.

Его герои физиологичны (Клавдия). Хотел передать атмосферу революции, считал, что можно только физиологично, вводит образ метели и звукоподражания (интонации Ремизова, Белого, Замятина, Достоевского). Приемы Белого: выдержки из газет того времени (н: из заседания суда), перегружает стиль незаконченными предложениями – это поток сознания. Разорванность концепции его фабулы.

Противоречия: 1) история в роман вошла (газетные выписки, стилизация языка), но нет – историзм лишен социальной конкретности. 2) он славит революцию (она возвращает в прошлое → в язычество = идеал), а язычество – это допетровская Русь, и это для него идеал. В революции виделась ему «мартовская вода, снесшая кору двух столетий». 3) отношение к русскому народному бунту. Гибнущая Европа с одной стороны и русский народ с другой – они противопоставлены. Главное в революции – бунт, который противопоставлен европейской государственности. «История – не наука мне, а поэма» => произвольность в отношении истории.

Идеи и мир образов вступают в противоречие: писатель-художник вступает в борьбу с писателем-мыслителем. Первый славит народ, второй – его пугает этот народ: революция – бунт народа => восстание зверей (поэтому в глазах мужиков безразличие).

Противопоставление народа и интеллигенции. Новые порядки должны были привести к вырождению купечества. Кто ощущает и доверяет инстинкту – тот должен спастись. История семьи Ордыниных (они вырождаются, только Наталья спаслась).

Кисло-сладкий лимонад психологии характерен для интеллигенции => так родился спор между волей и рефлексией.

Рабочий – большевик – подчеркнуто волевое качество. Кожанная куртка – символ большевика. Большевики: из русской рыхлой корявой народности – лучший отбор.

Писатель не смог создать психологический образ большевизма, характер. Он дал только идею большевизма: энергия + воля.

Стержневая метафора: революция - метель (Блок).

Мотив смерти в романе «Голый год». Сквозной мотив, предстаёт в различных вариантах как на уровне судеб отдельных персонажей, так и на уровне историософии (см. названия глав и новелл романа: «Смерть стрика Архипова», «Смерть коммуны», «Первое умирание»). Своеобразный реестр смертей в романе заключает в себе авторское осмысление действительности, отсутствие перспектив у того или иного героя, жизненного или общественно-исторического явления. Пильняк изображает в своём романе смерть менее в психологическом плане (совершенно отсутствует религиозно-мистический план), но прежде всего: в онтологическом (как закон природожизни, смены поколений), социально-типологическом (смерть того или иного персонажа как представителя определённого класса, социальной группы), в идеологическом (смерть того или иного персонажа как носителя определённых идей, прожектов).

Мотивы, связанные с авторской концепцией Эроса. Подсознательная стихийная эротическая энергия, вырвавшаяся из-под покрова культуры в годы революции, стала одной из движущих сил послереволюционной прозы Пильняка. В финале романа эта стихия гармонизируется. Эрос у него – и природно-биологическая, и социальная, и нравственная необходимость. Концептуальный смысл обретает финал «Голого года» (см. идиллическую финальную сцену Наталья Ордынина – Архип Архипов, а также эпизод с крестьянской свадьбой Алёшки и Ульяны Кононовых), в котором физиология поднимается автором до уровня сакральности. Эротическую, а также и некую бытийственную инициацию проходит в финале Алёшка Кононов, приобщаясь к тайнам пола, ощущая его зов.

Женские персонажи представляют собой либо «кисейных барышень» «в белых платьях» (любимая лейтмотивная деталь Пильняка), либо таких персонажей, как сотрудница Чека, начальник Женотдела Ксения Ордынина – «кожаная куртка с револьвером у ремня». Тяготеет к эмблематизации при изображении женских образов. Своеобразная «мадонна» революции – лейтмотивный образ тридцатилетней «солдатки в сарафане», изнывающей от зноя.

Исторические мотивы. Концепция русской революции и русской истории в романе обусловлена стремлением Пильняка поэтизировать национальную стихию. Большевизм же, по Пильняку, вытекает из природы русского характера.

«Летопись» и «История Великороссии, Религии и Революции» архиепископа Сильвестра, образ которого представляет собой аллюзию на традиционный образ древнерусского летописца, выражает стихийные национальные представления о целях русской революции – бунтовщическо-анархистской, чуждой всякой государственности («чтобы друг другу не мешать, не стеснять, как грибы в лесу»). Отсюда авторское сближение большевиков и сектантов-старообрядцев на основе неприятия Петра 1 и петровской России. Пильняк подчеркивает амбивалентность образа архиепископа Сильвестра – «сумасшедшего старика», «серенького попика» с его двусмысленными пророчествами: «Россия – фикция, мираж, потому что Россия – и Кавказ, и Украина, и Молдавия!..Великороссия, говорить надо, - Поочье, Поволжье, Покамье!». Своеобразный суд автора над историософской концепцией Сильвестра, её безжизненностью – смерть архиепископа в огне монастырского пожара. Миф о крестьянском рае в России, с одной стороны, пародируется, а с другой, переводится из области мифологической в «реальную»: в финале автор изображает идеал «соборного» бытия, единения мира человека и мира природы, который скрепляет всё его художественное творчество.

Мотив столицы – Петербурга в его отношении к провинции. Отношение персонажей «Голого года» к Петербургу как столице государства, основанной Петром 1, и к городу – средоточию цивилизации и проводнику западного влияния, определяется общей философской концепцией Пильняка – неприятием Запада, деятельности Петра, его нововведений, Петербурга, и повышенным вниманием к российской провинции. Провинция в ней противостоит городу. С одной стороны, провинция Пильняка – условна, символична, и город Ордынин с его кремлём является моделью всей России, а с другой, Пильняка действительно привлекала провинция как хранитель исконно национальных традиций, где типы, образ жизни сохранились в своей национальной самобытности.

Христианские мотивы. Отношение Пильняка к христианству было заявлено в самом начале его писательства и оно оставалось неизменным на протяжении всего его творческого пути. Отсюда и вся поэтизация Пильняком поэзии, половой и земляной силы. Тематически христианские мотивы связаны в основном с представителями уходящего класса, прежде всего с семейством Ордыниных. Религиозная образность служит в романе Пильняка освящению революции, однако не в религиозном, а в этическом. Включенный в роман образ Богородицы получает развитие в плане реально-земном, и христианская символика служит выражением трагедии матери Глеба Ордынина.

Фольклорные мотивы в романе представляют собой (помимо функции поэтической) попытку понять характер русского народа, его менталитет изнутри, с помощью образов народной фантазии.

Начиная с пушкинских «Бесов», существует традиционный образ метели, вопрос о возможном демоническом характере природе «метели» поднимается у Пильняка. Метель в романе выступает как проявление природных сил, стихии, т.е. находится вне оценок, кроме того, она предстаёт в роли эквивалента подсознательного начала – стихии чувств. В романе метель обладает не только разрушающей, но и созидающей способностью.

Отличительной чертой писательской манеры Пильняка является использование готовых культурных кодов русской литературной классики. Параллельно к отцу и братьям Ордыниным являются отец и братья Карамазовы, что служит основой для сопоставления этих образов (Евграф Ордынин – Фёдор Карамазов, Егор Ордынин – Дмитрий Карамазов, Борис Ордынин – Иван Карамазов, Глеб Ордынин – Алёша Карамазов). В отличие от романа Достоевского, где психология персонажей объясняется изнутри, персонажи Пильняка во многом объясняются эпохой, прецедентными текстами.

Борис Пильняк – истолкование инстинкта как муки. Стремление поставить инстинкт над разумом, противопоставить их.