Культурология (Фомичев А.В.) / Доклад / Образ рыцаря

Средневековая европейская литература — это литература эпохи феодализма, которая возникла в Европе в период отмирания рабовладельческого уклада, распада античных форм государственности и возведения христианства в ранг государственной религии (III—IV вв.). Этот период завершается в XIV—XV вв., с возникновением капиталистических элементов в городской экономике, становлением абсолютистских национальных государств и утверждением светской гуманистической идеологии, сломившей авторитет церкви.

В своем развитии она проходит два больших этапа: средневековье раннее (III—X вв.) и средневековье зрелое (XII—XIII вв.). Можно выделить и позднее средневековье (XIV—XV вв.), когда в литературе возникают качественно новые (ранневозрожденческие) явления, а традиционно средневековые жанры (рыцарский роман) переживают упадок.

Раннее средневековье — переходное время. Феодальная формация сложилась в скольконибудь отчетливом виде лишь к VIII—IX вв. Несколько столетий во всей Европе, где прокатывались одна за другой волны великого переселения народов, царили смута и неустойчивость. До падения в V в. Западной Римской империи сохранялась почва для продолжения античной культурной и литературной традиции, но затем монополия в культуре переходит к церкви, литературная жизнь замирает. Лишь в Византии продолжают жить традиции эллинской культуры, и на западных окраинах Европы, в Ирландии и Британии, сохраняется латинская образованность. Однако к VIII в. политическая и хозяйственная разруха была преодолена, власть, взятая сильной рукой императора Карла Великого, предоставила материальную возможность и для распространения знаний (учреждение школ), и для развития словесности. Империя Карла после его смерти распалась, рассеялась созданная им академия, однако первые шаги к созданию новой литературы были сделаны.

В XI в. родилась и утвердилась литература на национальных — романских и германских языках. Латинская традиция остается еще очень сильной и продолжает выдвигать художников и явления общеевропейского масштаба: исповедальная проза Пьера Абеляра (автобиографическая «История моих бедствий», 1132—1136), экстатическая религиозная лирика Хильдегарды Бингенской (1098— 1179), светская эпическая героика Вальтера Шатильонского (поэма «Александреида», ок. 1178—1182), смеховое вольномыслие ва-гантов, бродячих клириков, воспевавших радости плоти. Но с каждым новым столетием латынь все дальше отходит от литературы и все ближе смыкается с наукой. При этом надо учитывать, что границы литературы в средние века понимались шире, чем в наше время, и были открыты даже для философских трактатов, не говоря уж об исторических сочинениях. Признаком литературного произведения считался не его предмет, а его форма, отделанность слога.

Средневековая литература существует как литература сословная, иного в обществе жесткой социальной иерархии и быть не могло. Религиозная литература занимает в средневековой культуре огромное пространство с размытыми границами. Это не только литература собственно церкви, и прежде всего выработанный в течение веков комплекс богослужебной литературы, в который входили и лирика песнопений, и проза проповедей, посланий, житий святых, и драматургия обрядовых действ. Это и религиозный пафос множества произведений, отнюдь не клерикальных по своей общей установке (например, французские эпические поэмы, в частности «Песнь о Роланде», где идеи защиты родины и христианства нерасторжимы). Наконец, это принципиальная возможность любое светское по содержанию и форме произведение подвергнуть религиозному истолкованию, поскольку для средневекового сознания любое явление действительности выступает как воплощение «высшего», религиозного значения. Иногда в изначально светский жанр с течением времени привносилась религиозность — такова судьба французского рыцарского романа. Но бывало и наоборот: итальянец Данте в «Божественной комедии» смог наделить традиционный религиозный жанр «видения» («видение» — рассказ о сверхъестественном откровении, о путешествии в загробный мир) общегуманистическим пафосом, а англичанин У. Ленгленд в «Видении о Петре Пахаре» — пафосом демократическим и бунтарским. На протяжении зрелого средневековья светская тенденция в литературе постепенно нарастает и вступает в не всегда мирные отношения с тенденцией религиозной.

Рыцарская литература, непосредственно связанная с правящим классом феодального общества, — самая значительная часть средневековой литературы

Образ рыцаря

Понятие «рыцарь» в Западной Европе стало синонимом знатности и благородства и противопоставлялось, прежде всего, низшим сословиям — крестьянам и горожанам. Рост сословного самосознания рыцарства усиливал их резко отрицательное отношение к простолюдинам. Росли также их политические амбиции, их претензии на то, чтобы поставить себя на недосягаемую социальную и моральную высоту. Постепенно в Европе складываются образ идеального рыцаря, и кодекс рыцарской чести, согласно которому «рыцарь без страха и упрека» должен происходить из благородного рода, быть отважным воином, постоянно заботиться о приумножении своей славы, совершать подвиги, о которых должен был знать весь "христианский мир".

Кроме этого идеальный рыцарь должен был хранить безусловную верность своим обязательствам перед сеньором или равным себе, быть щедрым по отношению к вассалам, защищать слабых и угнетенных. От рыцаря требовались обходительность, умение играть на музыкальных инструментах и сочинять стихи, участие в турнирах и, наконец, соблюдение всех правил «куртуазии» — безупречного воспитания и поведения при дворе, т.е. светскости. И последнее — рыцарь должен был быть преданным возлюбленным избранной им «дамы сердца». Таким образом, в кодексе рыцарской чести этика военных дружин переплеталась с нравственными ценностями христианства и эстетическими нормами феодальной среды. Разумеется, образ идеального рыцаря нередко расходился с действительностью, но все же он играл большую роль в западноевропейской средневековой культуре и литературе.

Рыцари служили идеалом преданности и защиты. Они всегда помогали церкви и нуждающимся в помощи. А вот с физической точки зрении идеал рыцаря выглядел как человек, который мог бы одним ударом разрубить сидящего на коне рыцаря в доспехах на две части, или же человек, который поднял бы рыцаря в доспехах на вытянутой руке до уровня головы, и при этом за обедом идеальный рыцарь мог бы съесть четверть барана.

Также все без исключения рыцари очень гордились и дорожили своим именем, и если то либо назовет рыцаря трусом, то он тотчас должен был ответить за свои слова, убив рыцаря или погибнув в поединке.

Также рыцарь должен был уметь правильно обращаться с побежденным, даже если это был его противник. А если к рыцарю попадал пленник, то отношение рыцаря к пленнику должно было быть на высочайшем уровне, ведь за каждого пленника можно получить выкуп в виде ценностей ли же дорогих доспехов и оружия.

Рыцарские доблести:

• мужество

• верность

• щедрость благоразумие

• утончённая общительность, куртуазность

• чувство чести

• вольность

Средневековую литературу и средние века в целом принято оценивать как время бескультурья и религиозного фанатизма. Эта характеристика, родившаяся еще в эпоху Возрождения и неотделимая от процесса самоутверждения светских культур Ренессанса, классицизма, Просвещения, превратилась в некий штамп. Но культура средних веков — неотъемлемый этап всемирно-исторического прогресса.