история

башня с 10 орудиями крупного калибра и 50 «гаковницами». Огонь с башни должен был сковывать маневр противника внутри крепости. 30 августа началась бомбардировка крепости, продолжавшаяся 32 суток. Под стены были сделаны подкопы и заложены бочки с порохом (мины). 2 октября взрывом мин были сделаны проломы в стенах. Бой завязался в городе. Часть полевой артиллерии следовала за войсками. В успехе осады и штурма Казани немалая роль принадлежала артиллерийскому наряду русского войска.

Два приведенных выше отрывка могут привести нас к любопытным выводам: во-первых, излюбленная татаро-монголами тактика непрерывного штурма была взята на вооружение «московитами»; во-вторых, принцип штурма практически не меняется, подвержены веяниям времени лишь технологии – в одном случае город непрерывно засыпают стрелами и греческим огнем, изматывая горожан, в другом - роль пороков играет артиллерия; в-третьих, дело не только в русских, а в том, что при обороне крепостей точно так же вели себя

идругие народы на территории нашей многонациональной страны… А это значит, что это исторически сложившаяся особенность многочисленного разноплеменного населения определенной территории.

ВКазанской истории, написанной в честь взятия войсками Ивана Грозного Казани, читаем: «Воеводы же московские, где убо ощутивше варвар,

ина кою окраину пришедших и тако там собравшихся, прогоняху их и как мышей давяху и побиваху. То бо есть от века… дело варварское и ремество – кормиться войною». Иными словами говоря, те народы, которые жили не за счет ведения хозяйства, а за счет войны, автоматически попадали под определение варварских. Они совершали набеги, предотвратить которые не было возможности по причине того, что «Они не обременяют себя другой добычей, кроме пленников, у них нет никакой поклажи, хотя у каждого из них есть одна или две переменные лошади…они столь проворны, что на рыси могут спрыгнуть с лошади и вскочить на другую…в действительности их легче напугать, чем нанести какой-либо вред. Если случится, что отряд в пятнадцать или двадцать тысяч всадников начнет их преследовать, то на расстоянии пушечного выстрела не окажется их вместе и трех-четырех тысяч, а остальные будут походить скорее на приведения на ослах, чем на людей на лошадях. Таким образом, татары уходят, никогда не неся больших потерь, если только, поджидая их возвращение, не перекроют проход через какой-нибудь лес или реку. Но это случается нечасто». Андрей Курбский в Истории о Великом князе

московском упоминал, что «…с помощью многочисленных нашествий варваров – то крымского хана, то ногайских, то есть заволжских татар, и в особенности и страшнее всего казанского царя, сильного и мощного мучителя христиан (который имел в своей власти шесть разных народов), - всеми ими устроил господь несказанное кровопролитие и нашествие, так что на восемьдесят миль вокруг города Москвы стало пусто. Вся Рязанская земля до самой Оки опустошена была перекопским, иль крымским, ханом и ногаями, притом, что внутри угождатели с молодым царем безжалостно опустошали и подвергали отечество бедствиям войны».

41

Частые набеги вынуждали сооружать крепости, за стенами которых могло отсидеться мирное население и уделять особое внимание службе оповещения. Жак Маржерет, описывая «Состояние Российской Империи и Великого княжества Московии», упоминал, что московиты «на татарских равнинах построили много городов и замков, чтобы помешать вторжению татар», «казаки, обычно в начале великого поста приводят пленников, от которых узнают, не собирается ли татарин, и в соответствии со сведениями по всей стране отдается приказ, чтобы, пока лежит снег все отправляли съестные припасы в города, у которых решено встретить неприятеля…»

Казань осаждал еще Василий «с большой силою воинов… придвинув к стенам ее пушки, которые привез туда вниз по реке, но и тогда до такой степени не имел никакого успеха».

Дело в том, что бороться с набегами «варваров» можно было лишь уничтожая их центры. Естественно, не последнюю роль и в этом играла постройка укрепленных пунктов, где концентрировались продовольственные и оружейные запасы, а так же боеприпасы, за стенами которых находился охранявший все это гарнизон. Крепость – укрепленное место с долговременными оборонительными сооружениями; в старое время на окраинах России - вообще укрепленный населенный пункт. Если мы возьмем, к примеру, взятие Казани Иваном Грозным, то не последнюю роль в этой операции сыграло создание Свияжска, где постепенно концентрировались необходимые для штурма боеприпасы и артиллерия. Как пишет Андрей Курбский: «примерно месяц двигался он (Иван Грозный – А.К.) к…новой крепости, построенной на Свияге, где ждали его войска с большими пушками и запасами, которые были доставлены по большой реке Волге». Интересно, что в песнях про взятие Казани Иван Грозный – герой, а в других фольклорных произведениях – царь-ирод, в гневе казнивший своих подданных… Возможно, это связано с тем, что каждому лидеру народ воздает по заслугам – не только за все хорошее, но и за все плохое.

1552 год – падение Казани. Прекратились частые (1-2 раза в год) нападения казанских татар на русские земли (главным образом во время жатвы). Это предопределило и падение Астраханского ханства (1556 год). В следующем году Российское подданство приняли башкиры. Таким образом, весь Волжский торговый путь стал принадлежать России (Поволжье).

Именно здесь нам необходимо перейти к следующей части повествования о том, какую роль сыграла война в создании нашего государства… Кому не знакомы с детства волнения царя Дадона из пушкинской сказки «Золотой петушок»:

Чтоб концы своих владений Охранять от нападений, Должен был он содержать Многочисленную рать. Воеводы не дремали, Но никак не успевали:

Ждут, бывало с юга, глядь, -

42

Ан с востока лезет рать. Справят здесь, - лихие гости Идут от моря…

Как справедливо отмечал в своих лекциях Д.Н.Альшиц, обстановка отнюдь не сказочная. Пушкин гениально передал в них мотивы народных преданий, порожденные многими десятилетиями тревожной действительности. Роль золотого петушка в русской истории играла пограничная стража.

Жак Маржерет так описывает ее работу: «Существуют дороги, которые у них называются: дорога императора, дорога крымского хана, дорога великого хана; кроме того, на равнинах здесь и там рассеяно несколько дубов, удаленных на восемь, десять и до сорока верст друг от друга. Под большинством сказанных деревьев поставлены часовые…по два человека, каждый с подставной лошадью, один из них караулит на вершине дерева, а другой пасет оседланных лошадей, они сменяются каждые четыре дня. В том случае, если верхний увидит, что в воздух поднимается пыль, он должен спуститься, ничего не говоря, пока не сядет на лошадь, и во весь опор скакать ко второму дереву, издали крича и делая знаки, что видел людей. Тот, кто стережет лошадей у второго дерева, садится на лошадь по команде того, кто, сидя на дереве, обнаруживает его еще издали, и сразу, как только услышит и различит, в какой стороне он видел сказанную пыль, скачет на своей лошади во весь опор до следующего дерева, где происходит то же самое. И так из рук в руки до первой крепости, а оттуда до Москвы, говоря только, что видели людей, хотя во многих случаях это оказывается всего лишь табуном диких лошадей …Но если тот, кто остался на первом дереве является и подтверждает сообщение, и так же первый со второго дерева, тогда вооружаются, и собираются вышеназванные генералы, и посылают разведать силы врага».

Таким образом, оборона крепостей, наряду с работой пограничной стражи, играла особую роль в защите русской земли от вражеских нашествий.

Служба разведки и оповещения из года в год собирала информацию о замыслах врагов. Для этого детально изучалось положение на вражеской территории. Например, сообщение о грабеже русских купцов в Казани говорило о готовящемся нападении на Русь. Вести передавались эстафетным порядком, из рук в руки. Царь и Боярская дума незамедлительно рассматривали полученные сообщения. Интересно, что разрядная книга за сто лет зафиксировала один-единственный случай, когда Дума признала ошибочным сообщение пограничной службы. В 1570 году поступило сообщение о готовящемся набеге на Русь крымского хана. К несчастью, ошиблась не разведка, а не поверившая ее предупреждению Боярская дума. В этом году именно с названного направления начался знаменитый набег Девлет-Гирея, закончившийся разгромом опричного войска и сожжением Москвы в 1571 году. Зато в 1572 год – объединѐнная земско-опричная армия под командованием воеводы, князя Воротынского М.И., в многодневной битве у села Молоди, в нескольких десятков километров от Москвы, разбивает войско Девлет-Гирея и спасает страну. Пленных на этот раз не брали, долго истребляя остатки орды - мелкие разбежавшиеся отряды, блуждавшие по лесам. Воевода объединенного

43

земско-опричного войска, князь Михайло Воротынский, незадолго перед тем, как заманил врагов в ловушку, был в опале, его братьев казнили, и он сам стоял на тернистой дороге, ведущей на плаху. Но талантливый полководец сумел переступить через личные обиды на власть и разбить врага, прекрасно понимая, что его ожидает в случае неудачи - обвинение в измене и смертная казнь. И тому были свои причины. Если на Западе знать могла в полное свое удовольствие меряться силою с короною, то огромная, подобно осажденной крепости Россия, со всех сторон окруженная врагами, этого себе позволить не могла. И дело тут не в трусости (аристократам вообще чуждо это слово), а в том, что открытый мятеж того или знатного рода не выходил за рамки интриги или заговора, а наиболее «революционно-настроенная» знать, наподобие князя Курбского, предпочитала бежать в Литву. Страшное постоянное давление извне сплачивало аристократию вокруг трона, и личные обиды при этом отступали на второй план перед висящей на волоске судьбы Отчизны.

Все эти людские трагедии происходят на фоне Ливонской войны (1558 – 1583). Повод: систематическая неуплата Ливонским орденом «Юрьевской дани» (в 1503 году Иван III подписал перемирие на 50 лет с условием ежегодной выплаты за г. Юрьев (современный Тарту) орденом). В 1557 году орден заключает военный союз с королѐм Польским и Великим князем Литовским Сигизмундом II. В августе 1558 русские войска взяли Нарву и Дерпт (Юрьев), затем дошли до Ревеля (современный Таллин) и Риги. В марте 1559 года заключили перемирие сроком на полгода. 1560 год – магистр ордена попал в плен, а в 1561 год – орден прекращает своѐ существование.

Однако Литва, Польша, Швеция, Германия, Дания не хотели мириться с выходом России к Балтийскому морю. Начинается второй этап войны (15611570). Польша и Швеция, затем Дания вступают в борьбу за «Ливонское наследство». В 1563 году русские войска вступают в Литву.

Важное место в этой войне играла война за крепости, которые имели многочисленные гарнизоны, сильно укреплѐнные артиллерией. 1564 год – на сторону врага переходит главнокомандующий русской армией Андрей Курбский. Армия терпит поражение. Измена князя Курбского была не случайна, друг и соратник Ивана Грозного, он не смог примириться с отменой местничества и не хотел занимать место в войске не по роду своему. И вот здесь, по всей видимости, еще одна ключевая точка нашей истории – дата начала опричнины, тот же самый 1564 год, когда Иван IV наносит по «княжатам» и изменникам-боярам сокрушительный удар. Возможно, что сыграл здесь свою роль не только объективный, но и субъективный фактор – преждевременная смерть матери Ивана и большая вероятность ее отравления боярами…

Война идѐт с переменным успехом. В 1569 году Польша и Литва образуют единое государство, которое не желает мириться с русской активностью в Балтийском регионе. Начинается этап, когда в войну вступает Польша. Август 1581 – январь 1582 гг. король Стефан Баторий осадил Псков. Когда неприятелю удалось захватить одну из башен, она по приказу воеводы была разрушена огнѐм «барса», поскольку наши дальнобойные пушки

44

«трескотуха» и «барс» били на расстояние более 1 км, а затем взорвана. Постоянные вылазки защитников беспокоили врага, город выдержал 31 приступ лучшего в то время профессионального войска и результатом этой осады был мир с Польшей, сопровождавшийся отказом сторон от всех завоѐванных территорий. Польский шляхтич немецкого происхождения Рейнхольд Гейденштейн, принимавший участие во всех войнах Стефана Батория, описывает русских: «… Считая верность к государю в такой же степени обязательной, как и верность к Богу, они превозносят похвалами твердость тех, которые до последнего вздоха сохранили присягу своему князю». Переходя к характеристике Ивана Грозного, он замечает: «Тому, кто занимается историей его царствования, тем более должно казаться удивительным, что при такой жестокости могла существовать такая сильная к нему любовь народа, любовь, с трудом приобретаемая прочими государями только посредством снисходительности и ласки… Причем должно заметить, что народ не только не возбуждал против него никаких возмущений, но даже высказывал во время войны невероятную твердость при защите и охранении крепостей, а перебежчиков вообще очень мало…».

Стефан Баторий прекрасно понимал значение Пскова. Падение этой крепости открывало путь для его войск на Новгород и далее, в самое сердце Московского государства. С королем шло обученное стотысячное (по другим данным – наемное 170 тысячное, по третьим – 50 тысячное) войско. Казалось, город обречен, там было до 30 тысяч русских. Их возглавляли князья Василий Федорович Скопин-Шуйский и Иван Петрович Шуйский. По другим данным, защитников Пскова насчитывалось 16 тысяч. Однако, какие мы бы данные не брали, легко подсчитать, что соотношение сил могло колебаться от примерно 6 к 1, до 3 к 1 (не в нашу пользу). Оно может показаться и не таким уж большим, но мы должны учитывать, что со стороны «литвы» выступали профессионалы, а с нашей - большей частью собранные «с бору по сосенке» защитники. В войске Батория, блокировавшем крепость, насчитывалось 20 осадных и 220 полевых орудий. Точное количество орудий в составе крепостного гарнизона неизвестно.

26 августа 1581 г. войска Батория развернули под Псковом лагерь и приступили к осадным работам. Сложенные из мягкого песчаника стены и башни быстро рушились под огнем вражеской артиллерии. Один из очевидцев осады, находившийся в стане Батория, написал: «Не так крепки стены, как мужество и способность обороняться». Почему была произнесена эта фраза?

В описании осады Пскова нам трудно разделить военное и мирное население. К крестному целованию – присяге приводятся не только дети боярские и стрельцы, но и все бежавшие (по приказу, т.е., говоря современным языком, эвакуированные, - А.К.) в город сельчане. Интересно и настроение псковичей «…лучше всем от руки литовского короля умереть, но живыми не отдать град Псков литовскому королю». При приближении вражеского войска дается строгое указание «живущим в селах…бежать в укрепленный Псков». «По всей стене расставили воинов и простой народ». А в наиболее трудные моменты в бой вступают даже женщины. Когда стена была проломлена

45

«…велели бить в осадный колокол …псковичи же сбежались к проломному месту…». «Молодые и средних лет женщины, крепкие телом, несли в руках оружие, чтобы добить оставшихся после приступа литовцев; старые же женщины, немощные телом, несли в своих руках небольшие короткие веревки, собираясь ими, как говорят, литовские орудия в город ввести. И все бежали к пролому, и каждая женщина стремилась опередить другую… великую помощь

иоблегчение принесли они христианским воинам. Одни из них с литвой бились

иодолевали литву; другие подносили воинам камни… третьи… воду». Нам не найти традиционного деления на военных и гражданских лиц. Воюют «всем миром», не различая, где сильный пол, а где слабый. Кстати, в военных действиях принимают участие и монахи, дети боярские, бывшие в миру искусными воинами: «прибежав к проломному месту, где совершалось для обеих сторон кровопролитное торжество,… возвестили… «…Богородица с милостью и защитой идет к нам на помощь со всеми святыми!»… и сердца немощных окрепли и стали тверже алмаза… единым сердцем восприняв богородицы милость… и государевы бояре и воеводы, с ними упомянутые выше монахи и все воинство христианское, в один голос вскричали: «Сегодня, друзья, за христианскую веру и за православного государя нашего, царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси умрем…но не отдадим государя нашего града Пскова польскому королю Стефану!»… все христианское воинство, в едином порыве устремилось на литовскую силу». Героическая оборона Пскова спасла Россию от полного разгрома.

Если в наши дни во время боевых действий ведется борьба за господство в воздухе, то в те далекие времена при обороне и осаде крепостей велась подземная война. Под башни или стену крепости рылись подземные ходы, именуемые сапой, отсюда и произошло и непонятное ныне выражение «тихой сапой», и слово «сапер». Осажденные, в свою очередь, внимательно слушали, откуда ведется подкоп, и, вычислив примерное направление и расстояние, начинали копать другую сапу. Время показывало, чьи расчеты лучше, ошибавшаяся сторона взлетала на воздух с помощью мощного порохового заряда, взорванного противником. Для того, чтобы лучше слышать «тихую сапу», в фундамент крепости вмуровывались пустые горшки.

Врезультате 24-летней борьбы за выход к Балтийскому морю, Иван Грозный потерял даже те территории, которые Россия имела. Однако Ливонский орден прекратил своѐ существование, и борьба за выход к Балтийскому морю становится основным направлением внешней политики России в последующие столетия…

Но успешной была политика в ином направлении. После присоединения Поволжья взоры России устремились к Сибири, с еѐ пушными богатствами. Уже в 1555 году хан Сибирского ханства Едигер признал себя вассалом Москвы. Однако в 1571 году зависимость от русского царя была разорвана ханом Кучумом.

В1581-1582 годы разворачивается военная экспедиция под предводительством казачьего атамана Ермака Тимофеевича за Урал (снаряжена купцами и промышленниками Строгановыми). По разрешению царя,

46

Строгановы пригласили к себе на службу вольных людей (и казаки с Дона, и бежавшие с каторги преступники были объединены в отряд 840 человек). Когда отряд Ермака вышел, татары напали на Пермскую землю. Строгановы помощи не оказали, сославшись на то, что их люди ушли в поход. Иван IV обозвал их изменниками и приказал вернуть казаков. Но пока шла переписка, Ермак уже далеко ушѐл. Казаки перешли Урал и разбили войска Кучума неподалѐку от его столицы, Кашлыка.

Местное население было напугано «дымящимися и издающими громы луками». Иван Кольцо направился в столицу известить о победе. О его прошлом никто не спрашивал (дело в том, что второй предводитель казачьего войска Иван Кольцо незадолго перед походом был приговорѐн к казни). По преданию Иван IV послал Ермаку две брони, серебряный кубок и шубу с царского плеча.

На новые земли всегда вначале посылали казаков, но если они терпели поражение, от них всегда отрекались, обзывая их «разбойниками». Если побеждали, то победу власти приписывали, естественно, себе.

1584 год – Ермак погиб во время ночного нападения, подробности которого неизвестны (по преданию, утонул под тяжестью царского подарка – брони). Посмертная слава вознесла его на одну высоту с Кортесом и Христофором Колумбом.

Вопросы и задания для самоконтроля

1.Расскажите про присоединение Казани и Астрахани. Перечислите причины продвижения войск Ивана Грозного в Поволжье.

2.Какую роль в обороне государства играла пограничная стража

иказачество?

3.Каким образом была присоединена Сибирь?

4.Какую роль в войне того времени играла оборона крепостей? Откуда пошло выражение «тихой сапой»?

5.Расскажите об основных событиях Ливонской войны. Почему Ивану Грозному не удалось завоевать выход к Балтийскому морю?

Смутное время в Московском государстве. «Бунташный» век.

После смерти Ивана Грозного престол занял один из его сыновей – Федор Иванович (1584 - 1598). Н.М. Карамзин писал, что Федор был рожден «более для келии и пещеры, нежели для власти державной». Народ его любил и жалел, но сам Федор не желал властвовать и управлять. В его отце Иване IV чудовищная жестокость и вспыльчивость странно сочеталась с почти что святостью и страстным желанием замаливать свои грехи. По всей видимости, именно эту черту характера Федор и унаследовал. А поскольку женат он был на сестре Бориса Годунова, то вскоре тот начинает управлять государством от

47

имени Федора, а после его смерти прибирает всю полноту власти к своим рукам. В 1598 году Земский собор избрал Бориса Годунова на царство.

А.С. Пушкин в своей трагедии «Борис Годунов» дает такую характеристику царскому шурину: «…вчерашний раб, татарин, зять Малюты, зять палача и сам в душе палач». Действительно, довольно известна легенда о татарском происхождении рода Годунова от татарского мурзы Четы. Был он и зятем опричного палача, Малюты Скуратова. А вот относительно того, что он сам в душе палач, можно усомниться. Дело в том, что на это обвинение А.С. Пушкина подтолкнули события в Угличе (1591), убийство царевича Дмитрия. Н.М. Карамзин считал Годунова узурпатором царской власти и убийцей царевича Дмитрия. Только мы не знаем, было ли это убийство. Согласно точке зрения Р.Г. Скрынникова, в момент игры в ножички Дмитрия застал эпилептический припадок, а поблизости никого не было. Политические противники Б. Годунова использовали это происшествие для роспуска слухов об убийстве… Но в любом случае смерть Дмитрия и Федора положила конец правлению предыдущей династии. Можно предположить, что в нашей истории каждый крупный династический кризис неизбежно приводил к крупным крестьянским выступлениям.

Политику Бориса Годунова трудно охарактеризовать с отрицательной точки зрения. Он первым среди русских царей отправляет молодых людей учиться за границу, мирится со всеми странами, против которых воевал Иван Грозный, зазывает иностранных специалистов. При нем Россия делает гигантские шаги в развитии книгопечатания. Борис Годунов был нежным супругом, любящим отцом, не любил вино. В то же самое время правительство Годунова делало все, чтобы прикрепить крестьян к земле. По всей видимости, дело заключалось в том, что в условиях непрекращающейся войны правительство постоянно пополняло воинское сословие выходцами из низших слоев, отличившихся на службе и получавших за нее поместья с крестьянами. Вооружение отряда шло за счет доходов от поместья, и в случае, если крестьяне поместье покидали, его оставлял и помещик, а в результате армия оставалась без ратников.

Между тем большинство исследователей довольно пренебрежительно высказывается о силах и вооружении дворянского ополчения первой половины XVII столетия. Фраза «конны, людны и оружны» воспринимается так, что служившие «по отечеству» являлись к месту сбора на каких попало конях с непонятно каким вооружением. Разнообразие вооружения считалось одним из серьезных недостатков русского поместного войска. Между тем все обстояло не так примитивно. В 1621 – 1622 гг. мы уже встречаем у служилых людей описание двух комплектов вооружения: «саадак (стандартный набор для стрельбы из лука) и сабля» и «пищаль (ружье) и сабля». В это время перевооружение уже закончилось. Из 51 служилого человека 41, после выплаты жалования, выходил на службу с пищалью. Это характерно для районов, граничащих с Западом, дворянская конница, воевавшая с татарами, продолжала активно использовать саадак, а огнестрельное оружие предпочитали отдавать боевым холопам. В ближнем бою использовалась только сабля. К середине же

48

XVII столетия дворяне тверских служилых городов полностью перешли на огнестрельное оружие. Саадак стал анахронизмом, в 1649 году только двое пришли на службу с ним, но при этом у них были пистоли. К этому времени пистолеты и карабины почти полностью вытеснят неудобные для кавалеристов пищали, а сабля будет служить еще долгие годы. Можно предположить, что это перевооружение дворянской конницы было напрямую взаимосвязано с мерами Бориса Годунова и Алексея Михайловича Тишайшего (Соборное уложение 1649 года) по прикреплению крестьян к земле, которое упрочило финансовое положение воинского сословия и способствовало его скорейшему единообразному перевооружению.

Но, несмотря на блестящие планы, Борису Годунову фатально не везло. Неслышными шагами подкрался голод 1601 – 1603 годов. Причем, если в 1601

– 1602 годах огромную роль сыграли заморозки и затяжные дожди, помешавшие созреванию хлебов, то в 1603 году сеять было уже нечего. Борис Годунов отворил стратегические запасы государства, а когда закончился хлеб, стал раздавать деньги, убеждал монастыри и богатых вельмож раздавать хлеб народу и держать цену. Но все это не помешало гигантскому развитию спекуляции и массовому мору граждан. Авторитет царя был подорван, и власть уплывала из ослабевших рук. В подобные исторические эпохи на первый план выходят люди с неадекватной манерой поведения. Одни из них пускаются во все тяжкие во имя своего спасения или стяжательства, другие – спасают ближних. Вот как описывает В.О. Ключевский живущую в своем имении вдову-помещицу Ульяну Устиновну Осорьину: «Тогда многие расчетливые хозяева просто прогоняли с дворов своих холопов, чтобы не кормить их, но не давали им отпускных, чтобы после воротить их в неволю. Брошенные на произвол судьбы…холопы принимались воровать и грабить…Ульяна больше всего стремилась не допустить до этого своих домочадцев…Выбившись из сил, израсходовав весь хлеб…она объявила своей крепостной дворне, что кормить ее она больше не может, кто желает пусть берет свои крепости или отпускные и идет с богом на волю. Некоторые ушли…другие…объявили, что не пойдут, скорее умрут со своей госпожой, чем покинут ее. Она разослала своих верных слуг по лесам и полям собирать древесную кору и лебеду и принялась печь хлеб из этих суррогатов, которыми кормилась с детьми и холопами, даже ухитрялась делиться с нищими, «потому что в это время нищих было без числа» лаконично отмечает ее биограф. Окрестные помещики с упреком говорили этим нищим: зачем это вы заходите к ней? Что взять с нее? Она и сама помирает с голоду. А мы вот что скажем, - говорили нищие: много обошли мы сел, где нам подавали настоящий хлеб, да и он не елся нами так всласть, как хлеб этой вдовы, как бишь ее? Многие нищие не умели и назвать ее по имени…Два года она терпела такую нищету и не опечалилась…напротив, была весела как никогда прежде. Так заканчивает биограф свой рассказ о последнем подвиге матери. Она и умерла вскоре после окончания голода, в начале 1604 года».

Но была и другая сторона медали, немало было сограждан, думающих и поступающих совсем по-другому. Мы можем предположить, что голод 1601 –

49

1603 гг. явился пусковым механизмом смутного времени. «Разбои» стали повсеместным явлением, население привыкло к виду крови, появилось огромное количество выброшенных на улицу холопов, с оружием в руках добывающих себе пропитание. Они будут служить любому человеку, гарантирующему их выживание. Войско не в состоянии было справиться с гигантским количеством бандитских формирований, рассыпающихся при его приближении… Во время голода вспыхнуло восстание Холопко Косолапа. Одновременно по всей стране поползли слухи о том, что царевич Дмитрий жив. Молва эта была теснейшим образом связана с религиозным мироощущением того времени. Всякая власть от бога, поэтому с настоящим царем ничего не случится, любую беду от него отведет господь. Поэтому и Лжедмитриев было много, мы же остановимся на наиболее «выдающихся» из них. Возможно, и не смогли бы двое из них вплотную приблизиться к престолу, если бы не внезапная смерть Бориса Годунова в апреле 1605 года, подорвавшая государственные устои. Власть попала в еще неокрепшие руки его 16-летнего сына Федора, который вместе с матерью был убит уже в июне, процарствовав менее месяца.

О Лжедмитрии I (то ли Григорий Отрепьев, то ли чудесным образом выживший царевич Дмитрий, по-разному думают историки), претендовавшем на российский престол, накопилось и в литературе, и в массовом сознании много ложных стереотипов. В нѐм обычно видят агента польского короля. Но, если верить современникам, Лжедмитрий выделялся недюжинным умом, легко и быстро решал самые запутанные вопросы.

В.Б. Кобрин высказывает предположение, что сосланные Борисом Годуновым бояре Романовы-Юрьевы, как его важнейшие соперники на пути к власти, и подготовили юношу к роли самозванца. По всей видимости, прав был В.О. Ключевский, который писал о Лжедмитрии, что ―он был только испечѐн в польской печке, а заквашен в Москве‖. В.Б. Кобрин подчѐркивает, что король Сигизмунд III долго колебался: с одной стороны, было заманчиво иметь на московском престоле своего человека, с другой - Сигизмунд III не мог решиться на открытый военный конфликт с Россией, потому что Речь Посполитая была крепко связана с Россией 20-летним договором о перемирии 1601 г., заключенном еще при Борисе Годунове. Кроме того, она уже вела борьбу со Швецией за Прибалтику.

Лжедмитрий на обещания не скупился. Он тайно перешѐл в католичество и обещал папе римскому, что Россия последует его примеру. Польскому королю он обещал Смоленск и Чернигово-Северскую землю. Отцу своей невесты Марины Мнишек - Новгород и миллион золотых. Поэтому Сигизмунд III, не решаясь нарушить договор о перемирии, принял соломоново решение, лишь разрешив польским шляхтичам-добровольцам вступать в войско самозванца. Почуяв легкую наживу, к ним присоединились донские и запорожские казаки. С войском в 4 тыс. человек Лжедмитрий пересѐк Днепр в августе 1604 г. В июне 1605 г. Лжедмитрий I вступил в Москву и был провозглашѐн царѐм, где не выполнил почти ни одного из своих обещаний, данных в Польше.

50