Римское частное право

в строю перед

еде.

гнием; завещание посредством манципации, из которой гедствии выработалась односторонняя завещательная

■п------------------------------------------------------

В поздний классический период различались частные и пуб­личные завещания, зафиксированные в Кодификации Юстини­ана, Частные завещания составлялись в присутствии семи свидетелей. Публичные завещания имели несколько форм: пе-

146

ред судом, магистратом или императором. В первых двух случаях завещание заносилось в протокол, а императору вручалось письменное оформленное завещание. Тенденция к преобладанию письменного завещания по сравнению с устной наметилась во второй половине республиканского периода, и в праве Поздней империи нормальным становится письменное завещание, подписанное завещателем и семью свидетелями. Август в 6 г. до н. э. в целях фискального контроля ввел пятипроцентную пошлину с наследства и пред­писал под угрозой штрафа в течение пятидневного срока после смерти завещателя предъявлять завещание в магистрат, где происходила торжественная процедура вскрытия завеща­ния. Оно осматривалось свидетелями, присутствовавшими при его составлении, для опознания своих печатей и под­писей, при удостоверении подлинности которых шнур раз­резался, завещание раскрывалось и прочитывалось (Сентен­ции Павла. 4, 6). Наряду с этим сохранялось и устное завещание, совершенное в присутствии семи свидетелей. Кроме того, существовали специальные формы завещания. Так, завещания слепых совершались с участием нотариуса, а для завещаний в пользу нисходящих не требовалось свидетелей.

Для действительности завещания, кроме обозначения в нем наследника, завещателю необходимо было обладать активной, а наследнику — пассивной завещательной способностью. Ак­тивной завещательной способностью не обладали психически больные, несовершеннолетние, расточители и находящиеся под властью патерфамилиас. Пассивная завещательная спо­собность отсутствовала у перегринов, объединений (universitas), рабов. Тем не менее при освобождении завещани­ем из рабства вольноотпущенник мог быть здесь же назначен наследником по завещанию. Еще цивильное право допустило назначение наследниками sui postumi, т. е. могущих родиться детей завещателя.

Завещанием возможно было иодназначение наследника (substitutio) на случай, если назначенный наследник вследствие смерти или иных причин не вступит в. наследство («Если наследником не станет Тит, пусть наследником будет Стих»). Допускалась и такая форма субституции, при которой завещатель назначал наследника своему малолетнему или психически больному нисходящему, если он, хотя бы и став наследником, умрет, не достигнув совершеннолетия или выздоровления.

ш* . 147

В завещании определялся и размер наследственной доли,

который в соответствии с древнейшим принципом свободы завещания зависел от усмотрения завещателя. Вместе с тем также с древнейших времен существовало ограничение свободы завещательных распоряжений, заключавшееся в том, что «свои наследники» (sui heredes) должны были либо быть назначены наследниками, либо устранены от наследования прямым указанием завещателя (указанием их имен). Умолча­ние о sui heredes. вело к недействительности завещания. Другие агнаты могли быть исключены из наследования общей фразой. При нарушении этих положений и первые, и вторые могли требовать своей законной доли. Изложенные правила преторским эдиктом были распространены на всех свободных, включая эманципированных, причем лица муж­ского пола устранялись от наследования в завещании по­именно, женщины — в общей фразе. В Кодификации Юсти­ниана поименно назывались лишавшиеся наследства нис­ходящие.

Таким образом, завещатель мог устранить от насле­дования ближайших родственников посредством их по­именного указания в завещании. Данное положение вошло в противоречие с интересами древнеримского общества с позднего периода республики, когда определилась тенденция ослабления устоев римской семьи. В практике центумви-рального суда, рассматривавшего споры о наследстве, за­вещания, ущемляющие интересы законных наследников путем лишения их законной доли, стали признаваться составленными в не совсем здравом уме и потому не­действительными. Постепенно выработалось правило обя­зательной доли, в соответствии с которым каждый из необходимых наследников получал не менее 1/4 того, что ему причиталось бы при наследовании по закону (portio^ debita). Оставленное наследодателем завещание в пользу посторонних лиц не лишало их этой доли. Размер обя-^j зательной доли (portio debita) в Кодификации Юстиниана1! был увеличен и равнялся 1/2 доли, которая по закону1' причиталась бы каждому данному наследнику, если эта доля была меньше 1/4 всего наследства, и до 1/3, если эта доля была больше. В новелле 118 Кодификации не­обходимыми наследниками признавались нисходящие и вос­ходящие. Устранение их от наследования посредством по­именного указания или лишение portio debita допускалось лишь по указанным в законе основаниям: вступление в брак

148

против воли родителей, действия, угрожающие жизни отца и т. п.

В завещание могло быть включено отдельное распо­ряжение наследодателя о предоставлении наследником тре­тьим лицам определенных сумм или вещей из наследственного имущества, а также о выполнении им в пользу этих же лиц известных действий. Такое распоряжение называется легатом (завещательным отказом), который действителен при условии покрытия наследственных долгов. Вмете с тем не допускалось поглощение легатом всего наследственного имущества. Во избежание такой ситуации закон Фальцидия 40 г. до н. э. запретил обременять легатом 1/4 этого имущества при любых обстоятельствах (Фальцидиева чет­верть).

Легат создает сингулярное преемство, т. е. преемство в от­дельных правах наследодателя без возложения на легатария каких-либо обязанностей.

Впоследствии легат мог быть установлен не только в заве­щании, но и в отдельном документе — коднцилле. Отказ наследника от наследства, обремененного легатом, не лишал легатария права на получение обозначенного в пользу его предоставления. Если же от легата отказывался легатарий, соответствующее имущество сохранялось за наследником.

Другой формой завещательного отказа был фидеикомисс (доверительное поручение), также устанавливавший, обычно посредством кодицилла, обременение наследственного иму­щества в пользу определенного лица. В отличие от легата, фидеикомисс вводил обременение для наследников по закону и вначале не имел исковой защиты, выполнение его всецело зависело от чести (fides) наследника. Фидеикомисс приобрел юридически обязательную силу в I в. до н. э., а при Юстиниане (529 г.) слился с легатом. При этом фидеикомисс, как и легат, создавал обязательное для наследника требование со стороны лица, в пользу которого он установлен.

6.24. Принятие наследства. Имущество собственника стано­вится наследственным с его смертью. Этот факт означает открытие наследства, являющееся условием преемства в иму­щественных правах и обязанностях наследодателя как закон­ными наследниками, так и указанными в завещании.

Момент открытия наследства и момент вступления в него совпадал для sui heredes («свои наследники» по цивильному и преторскому праву), а также для наследников первой очере­ди, проживающих совместно с наследодателем до его смерти

149

(по праву Юстиниана). Все они обязывались законом к приня­тию наследства, поскольку переход имущества к указанным лицам означал оставление его в семье наследодателя. Поэтому они назывались обязательными наследниками (heredes necessarii).

Прочие наследники, не являясь членами семьи наследода­теля, не обязывались к принятию наследства. Это зависело от их собственного усмотрения, в связи с чем они именовались добровольными наследниками (heredes voluntarii). Для них открытие наследства означало возникновение права на принятие наследства, которое могло быть и не осуществлено.

По цивильному праву наследство принималось доб­ровольными наследниками одним из двух способов: торжест­венным заявлением в присутствии свидетелей или конк-людентными действиями (определенно свидетельствующими о соответствующем решении, например, ремонт дома, явля­ющегося составной частью наследственной массы). По преторскому праву принятие наследства оформлялось вводом во владение, а по Кодификации Юстиниана достаточно было > подачи соответствующего письменного заявления в магист- j рат.

Цивильное право не знало срока для принятия наследства, но он мог быть установлен судом по требованию кредиторов наследодателя, заинтересованных в удовлетворении их притя­заний. Преторское право определило этот срок в сто дней для нисходящих и восходящих и в один год для прочих наслед­ников.

В силу изложенного открытие наследства и его принятие доброльными наследниками могло быть отделено некоторым промежутком времени. Наследство в этот промежуток называлось лежачим, оно находилось в юридически неоп­ределенном («подвешенном») состоянии и считалось бесхозяй­ным. Любое лицо, захватившее такое имущество и провладев-шее им в течение года (срок приобретатель ной давности), становилось его собственником. Право послеклассического периода исключило возможность приобретения лежачего наследства по давности и ввело ответственность за его расхищение.

С принятием наследства на наследника переходили не толь­ко все имущественные права наследодателя, но и имуществен­ные обязанности, кроме неразрывно связанных с личностью (например, личные сервитуты, штрафные иски из деликтов).

150

При этом наследственная масса сливалась с имуществом на­следника. По цивильному праву (в известный период — и по преторскому) в случае непринятия наследства призванным к нему лицом (если наследство не принимал наследник по завещанию, открывалось наследование по закону), оно не пе­реходило к его наследникам. Универсальный характер преем­ства наследственных прав в сочетании с изложенным прави­лом в определенных ситуациях не соответствовал жизненным интересам. Следствием этой коллизии явилась юридическая конструкция — наследственная трансмиссия (transmissio delationis). Она представляет собой наследование наследствен­ных прав, т. е. если наследник умер, не успев принять наследст­во в установленный срок, это право переходило к его собствен­ным наследникам.

Наследственная масса и имущество наследника, образовав единое целое, становились объектом возможных претензий кредиторов наследника и наследодателя. В результате могла сложиться ситуация, противоречащая интересам кредиторов наследодателя: если и наследник был обременен долгами, то возникала конкуренция между кредиторами. Во избежание этого претор предоставил кредиторам наследодателя льготу, в соответствии с которой имущественные массы наследника и наследодателя сливались лишь после удовлетворения пре­тензий кредиторов последнего и предпочтительно перед креди­торами наследника.

В другой ситуации, когда долги наследодателя превышали наследственную массу, необходимость отвечать по его долгам была невыгодна наследнику. Тогда наследник в присутствии нотариуса и свидетелей мог произвести опись наследственного имущества (инвентаризацию), что ограничивало его ответ­ственность пределами описанного.

В тех случаях, когда к наследованию призывались несколь­ко лиц, наследство делилось по долям каждого из них. Они несли ответственность по долгам наследодателя пропорцио­нально своим долям.

Наследство являлось выморочным (bonum vacans), если от него отказывались все наследники по закону и по завещанию. Выморочное наследство продолжительный период рассматри­валось правом как никому не принадлежащее, собственником которого становился первый его захвативший. Лишь на рубе­же старой и новой эры был принят закон Юлия и Папия Погшея, в соответствии с которым оно передавалось фиску с погашением обременявших его долгов.

151

Основным цивильным иском, защищавшим наследст­венные права, был petitio hereditatis (требование о на-. следстве).

Наследники по преторскому праву имели соответствующий интердикт, именовавшийся quorum bonorum, посредством ко-торого осуществлялся ввод во владение наследственным иму­ществом. По истечении срока приобретательной давности прс-торский наследник приобретал положение квиритского соб­ственника наследственного имущества, но и в период этого срока оно было достаточно стабильным.

Кодификация Юстиниана сохранила сущность изложенных способов защиты наследственных прав, но отвергла различия между квиритскими и преторскйми наследниками.

ЛИТЕРАТУРА

Бартошек М. Римское право: понятия, термины, определения / Пер. с чешек, М., 1989.

Валлон А. История рабства в античном мире / Пер. с фр. М., 1941. Виниичук Л. Люди, нравы, обычаи древней Греция и Рима. М., 1988.

Гай Юлий Цезарь; Записки Юлия Цезаря и его продолжателей: В 2-х ч. М., 1991.

Крисп Гай Салюстий. Соч. М., 1981.

Транквил Гай Светоний, Жизнь двенадцати цезарей. М., 1988.

Дернбург Г. Пандекты. Вещное право. Спб., 1905. Т. 1.

Дигесты Юстиниана. Избранные фрагменты в переводе и с примечаниями

И. С. Перетерского. М., 1984. Дождев Д. В. Эволюция власти домовладыки в древнейшем римском праве //

Гос-во и право. 1990. № 12. Зом Р. Институции: Учебник истории и системы римского гражданского

права. Вып. 1. Спб., 1908; Вып. 2. Спб., 1910. Историки Рима / Пер. с лат. М., 1970.

История Древнего Рима / Под ред. В. И. Кузищина. М., 1981. Иоффе О. С, Мусин В. А. Основы римского гражданского права. Л., 1974. Каськ П. Римское право к современная юриспруденция // Сов. гос-во и право.

1969. № 1.

Кипп Т. История источников римского права. Спб., 1908. Косарев А. И. Раннеримское право: Учебное пособие. Калинин, 1977. Косарев А. И. Этапы рецепции римского права // Сов. гос-во и право. 1983. № 7.

Косарев А. И. Римское право. М., 1986.

Латинская юридическая фразеология / Сост. проф. Б. С. Никифоров. М., 1979.

Маяк И. Л. Рим первых царей. М., 1983.

Медведев С. Н. Основные черты римского частного права: Учебное пособие. М., 1978.

Моммзен Т. История Рима. В 3-х т. М., 1936.

Нерсесянц В. С. Правопонимание римских юристов // Сов. гос-во и право.

1980. № 12.

Новицкий И. Б. Основы римского гражданского права. М., 1972. Перетерский И. С. Дигесты Юстиниана: Очерки по истории составления

и общая характеристика. М., 1956. Плавт Т. Избранные комедии. М., 1967. Плутарх. Избранные жизнеописания. В 2-х т. М., 1987. Покровский И. А. Право и факт в римском праве. Киев, 1902. Покровский И. А. История римского права. Изд. 4-е. Пб., 1918. Римское частное право / Под ред. И. Б. Новицкого и И. С. Перетерского. М.,

1948. Рогачевский Л. А. Плиний Младший — юрист // Сов. гос-во и право. 1986.

№ 12. Савельев В. А. Некоторые вопросы соотношения права и нравственности.

(Исторический аспект) // Сов. гос-во и право. 1984. № 12. Савельев В. А. История римского частного права. М., 1986. Савельев В. А. Право собственности в римской классической юриспруденции

// Сов. гос-во и право. 1987. № 12. Смирин В. М. Римская «familia» и представления римлян о собственности //

Быт и история в античности. М., 1988. Смышляев А. Л. Септимий Север и римская юриспруденция // Правоведение.

1975. № 5.

Современные исследования римского права: Реферативный сборник. М., 1987. Тацит К. Анналы. Соч. в 2-х т. Л., 1970. Теренций. Комедии / Пер. А. В. Артюшкова. М., 1985. Утченко С. Л. Цицерон и его время. М., 1972. Утченко С. Л. Юлий Цезарь. М., 1976.

Утченко С. Л. Политические учения Древнего Рима. М., 1977. Утченко С. Л. Древний Рим. События. Люди. Идеи. М., 1967. Федорова Е. В. Императорский Рим в лицах. М., 1979. Хаусманингер Г. О современном значении римского права // Сов. гос-во

и право. 1991. № 5.

Хвостов В. М. История римского права. Изд. 7-е. М., 1919. Цицерон Диалоги. М., 1966. Черниловский 3. М. Презумпции и фикции в истории права // Сов. гос-во

и право. 1984. № 1.

Черниловский 3. М. Лекции по римскому частному праву. М., 1991. Чиларж К. Учебник Институций римского права. М., 1901. Щтаерман Е. М. Римская собственность на землю // ВДИ. 1974. № 3. Штаерман Е. М. Древний Рим: Проблемы экономического развития. М., 1978.

152

153