Римское частное право

Кроме стипуляции, отдельными формами вербального контракта были: обещание предоставить приданое намерева­ющемуся вступить в брак мужчине, которое могло исходить от невесты, ее восходящих родственников или должников, а так­же клятвенное обещание вольноотпущенника своему патрону об исполнении лежащей на нем моральной обязанности пре-

122

данности и предоставлении вытекающих из нее всевозможных услуг.

6.13. Литературные контракты. По обычаю, воспринятому из Греции, в римских семьях вели хозяйственные книги, в ко­торые записывали все издержки и поступления, приход и рас­ход. Записи контрагентов, конечно же, должны были соответ­ствовать, т. е. доход одного соответствовать приходу другого. Подобные записи не порождали обязательств, но лишь свиде­тельствовали о движении товаров или денег во исполнение заключенных договоров. По завершении определенной опера­ции с товарами или известного ее этапа, контрагенты под­водили итоги, и вот эти итоговые записи и представляли собой литеральные контракты, порождавшие соответствующие обя­зательства. Литеральные контракты принадлежали к цивиль­ному праву и могли заключаться лишь римлянами. Эти кон­тракты — абстрактные, т. е. они не связаны с каким-либо основанием (как и вербальные).

В отношениях между перегринами применялись долговые расписки. Они были двух видов: синграфы, подписанные долж­ником и кредитором, и хирографы с подписью одного долж­ника. И те, и другие долговые документы явились прообразом современных двух- и односторонне удостоверяемых догово­ров. Ко времени Юстиниана хирографы вытесняют книги расходов и приходов и получают значение источников возник­новения обязательства, т. е. подписавший расписку обязывался платить. Хирограф отличался от займа, стипуляции и ссуды, так как вследствие его обязательство возникает без одолжения денег: расписка давалась до получения кредита. При этом допускалось оспаривание действительности расписки в течение двухлетнего срока, после истечения которого должник принуж­дался к платежу в силу самого документа. Спор о сомнитель­ности расписки рассматривался в связи с основанием (causa) : договора, поэтому в период указанного двухлетнего срока ■■ литеральный контракт как бы утрачивал абстрактный харак­тер.

6.14. Реальные контракты порождают обязательство не одним соглашением, но передачей (traditio) вещи. Как говорил Павел, пока не произошла передача, обязательство из реаль-„ ного договора не возникает (D.2.14.17 pr.). Поскольку эти контракты неформальные, обязательство, из них вытекающее, опирается не на форму, а на основание (каузу), т. е. они не могут быть абстрактными, и неосуществление каузы приводит к их недействительности.

123

К реальным контрактам относятся:

1. Заем (mutuum) — договор, в соответствии с которым деньги или иные вещи, определенные родовыми признаками, переходящие от заимодавца в собственность заемщика, долж­ны быть возвращены по истечении указанного в договоре срока или по востребованию в том же количестве и того же качества. Следовательно, предметом договора займа могут быть лишь заменимые вещи. Заем есть односторонний до­говор: заимодавец имеет право требовать возврата вещей, на заемщике лежит соответствующая обязанность.

Заем мыслится как беспроцентный договор, но уплата процентов (fenus) с занятой суммы в жизни применялась широко. Для этой цели, наряду с реальным договором займа, дополнительно заключалось стипуляционное (вербальное) соглашение о процентах. Процентный заем мог быть заклю­чен и посредством одной стипуляции, обнимавшей как основной (капитальный) долг, так и проценты. В классичес­ком праве процентная ставка не могла превышать 12% го­довых, а при Юстиниане — 6%. Не допускалось начисление процентов на проценты (анатоцизм) под страхом штрафа и инфамии.

2. Ссуда (eommodatum) — договор о предоставлении имущества в безвозмездное пользование. Субъекты до­говора — коммодант (ссудодатель) и коммодотарий (ссудо­получатель). Право собственности на переданное имущество сохраняется за коммодантом, коммодотарий, являясь лишь детентором (держателем), пользуется имуществом безвозмез­дно и возвращает его собственнику со всеми приращениями и.плодами с истечением указанного в договоре срока. Если срок в договоре не обозначен и имущество подлежит воз­врату по требованию передавшего его контрагента, то перед нами не ссуда, а иной договор — прекарии, относящийся к безымянным контрактам. Если же имущество передано в пользование на возмездной основе, налицо договор имуще­ственного найма, входящий в группу консенсуальных кон­трактов.

Предметом ссуды могут быть лишь индивидуально-опре­деленные вещи, незаменимые и непотребляемые, т. е. сохраня­ющие свою субстанцию, несмотря на пользование ими.

Поскольку договор ссуды заключается в интересах ссудо­принимателя, он обязан пользоваться вещью в соответствии с ее хозяйственным назначением, проявляя заботливость хоро­шего хозяина. Поэтому на ссудопринимателя возлагается

124

строгая ответственность за сохранность вещи: он отвечает не только за умысел, но и за грубую легкую небрежность. Только случайно возникший вред освобождает его от ответственнос­ти, ибо риск случайной гибели вещи остается на ссудодателе как собственнике вещи.

Ссуда не является строго односторонним договором, как договор займа. Основная обязанность ссудопринимателя — возврат вещи в срок и в надлежащем состоянии, у ссудода­теля — соответствующее право. Обязанность ссудодателя воз­местить убытки возникает в том случае, если он предоставил вещь с пороками (зная о них, т. е. при наличии его вины), и она причинила вред ссудопринимателю. Такой вещью, к примеру, может быть больное животное, заразившее скот ссудоприни­мателя. «Благодеяние, любезность, которые содержатся в до­говоре ссуды, — пишет Павел, — должны дать поддержку, помощь тому, кому ссуда предоставляется, а не должны его обманывать, вводить в убытки (D.13.6.17.3). Конечно же, эта возникшая обязанность ссудодателя не эквивалентна основной обязанности ссудопринимателя, являющейся сущностью дан­ного правового отношения, так что договор ссуды характери­зуется как несовершенная синаллагма.

3. Хранение (depositium) — договор, по которому одна сторона (деподент, поклажедатель) передает другой стороне (депозитарию, поклажепринимателю) вещь для безвозмездно­го хранения в течение определенного срока или до востребова­ния.

Депозитарий, являясь держателем вещи, полученной на хранение, не впреве пользоваться ею. В противном случае его действия квалифицируются как кража. Деподент может быть и не собственником отдаваемой на хранение вещи. Марцелл считал, что деподентом мог быть и вор, передавший краденые вещи на хранение (D.16.3.1.39). Поскольку речь идет о воз­вращении депозитарием той же самой вещи, она определяется не родовыми, а индивидуальными признаками. Впрочем, до­пускался договор хранения родовых вещей, но это был уже особый вид договора, и назывался он иначе — иррегулярное хранение (depositum irregularae). При таком договоре возврату подлежали не те же самые вещи, а такое же количество одно­родных вещей того же качества.

В отличие от договора ссуды, безвозмездность в договоре хранения служит интересом дающего (деподента), поэтому депозитарий отвечает за умысел и грубую неосторожность и не отвечает за culpa levis (легкую вину), т. е. он не обязан

125

проявлять особо внимательное, тщательное отношение к во щи, но вместе с тем — не менее заботливое, чем к своей собственной.

Принудительному исполнению обязанности депозитария возвращения вещи служил «прямой иск из хранения» (actio deposit! directa). Депозитарий, уклонившийся от возврата ве­щи, подвергался инфамии (бесчестию). С другой стороны, ущерб или расходы, причиненные депозитарию хранением, подлежали возмещению деподентом. С этой целью депозита­рий мог применить «обратный иск из хранения» (actio deposit i contraria).

Особую разновидность договора составляет хранение при чрезвычайных обстоятельствах -— пожаре, землетрясении и т. п. Это — вынужденное хранение (depositium necessaria), при котором поклажеприниматель за причиненный ущерб покла-жедателю отвечал в двойном размере. Повышенная ответ­ственность депозитария в источниках объясняется тем, что при возникновении договора хранения в нормальных условия* деподент свободно выбирает контрагента и в случае неудачно го выбора в известной степени должен винить себя. В экс­тремальных ситуациях деподент лишен возможности свобод ного выбора контрагента, и поэтому его нельзя обвинить в легкомыслии или незнании людей. Тем тяжелее вина депозитария, игнорирующего обстоятельства крайней необ ходимости и не возвращающего вещь, отданную ему на хранение (D.16.3.3).

6.15. Консенсуалыше контракты противопоставляют­ся формальным, а также реальным контрактам в том смыс­ле, что для их действительности не требуется совершения каких-либо формальных актов или передачи вещи: они ос­нованы на одном только соглашении. К консенсуальным кон­трактам относятся: купля-продажа, наем, поручение, товари­щество.

1. Купля-продажа (emptio-venditio) — договор, по которому одна сторона, покупатель (emptor), приобретает право требо­вания к другой стороне, продавцу (venditor), о предоставлении ей вещи, товара (тегх) за известную денежную цену (pretium). С момента соглашения покупатель имеет право требовать товар, а продавец — обозначенную денежную цену. «Договор купли-продажи считается заключенным, когда договорились о цене, хотя бы цена и не была еще уплачена» (Гай. Ин­ституции, III, 139).

126

Договор купли-продажи по своей хозяйственной цели направлен на то, чтобы сделать покупателя собственником вещи. Тем не менее классическое римское право непосред­ственно не связывает с договором купли-продажи такой цели. Непосредственным правовым результатом договора является обязательный момент —- принятие на себя продавцом обязательства о предоставлении покупателю прочного обладания вещью. От этого момента отделяется другой — фактическая передача вещи покупателю, с которым связано приобретение им права собственности. Суть указанного разделения обязательственного и вещно-правового моментов состоит в том, что именно обязательственным моментом фиксируется действительность договора купли-продажи и вытекающие отсюда возможные требования сторон, в том числе — о передаче вещи и об уплате цены.

Товаром могут быть вещи, не изъятые из оборота, как телесные, так и нетелесные (например, право на на­следство), как реально существующие, так и ожидаемые (например, будущий урожай). В последнем случае договор совершается под отлагательным условием. Вещи, являющиеся предметом договора купли-продажи, индивидуализируются сторонами и приобретают предметное обозначение мерой, весом или числом. Родовая вещь «должна быть отделена от того количества, к которому она принадлежала до продажи, заключена в определенную тару, объем. До этого отделения купли-продажи нет. Батон хлеба, который (в магазине) вы взяли в руки, уже отделен от массы...» (3. М. Черниловский).

Цена выражается в деньгах (что отличает куплю-продажу от мены, ибо в последней не различаются продавец и покупа­тель, товар и цена), она должна быть определенной, реальной и справедливой. Признавалось допустимым определение цены третьим лицом. Реальность цены способствовала соблюдению установленных форм отчуждения имущества и исключала да­рение под видом продажи. При продаже вещи дешевле поло­вины действительной стоимости продавец мог потребовать реституции, если покупатель не доплатил разницу до справед­ливой цены.

Купля-продажа могла быть облечена в определенную фор­му — в форму стипуляции или письменную форму. В таких случаях она приобретала действительность со времени соблю­дения соответствующей формы.

Стороны также могли договариваться о. задатке (агга),

127

тогда договор купли-продажи считался заключенным с момен­та уплаты задатка.

Обязанность покупателя уплаты цены обеспечивалась предоставленным продавцу иском по поводу проданноо (actio venditi). Если в договоре отсутствовало указание о сроке уплаты, предполагалась встречность исполнения: уплата денег и передача товара. С развитием торговли все большее значение приобретает купля-продажа в кредит, при которой время заключения и время исполнения договора не совпада­ют.

Обязанности продавца, основанные как на обязатель­ственном, так и на вещно-правовом характере купли-про­дажи, обеспечивались предоставленным покупателю иском по поводу купленного (actio empti) и состояли из ряда действий.

Во-первых, продавец обязывался передать покупателю то­вар. В случае неисполнения этой обязанности вещь изымалась в принудительном порядке.

Во-вторых, продавец должен обеспечить сохранность вещи до ее передачи. При этом его ответственность определялась в соответствии с абстрактным критерием, и он отвечал даже за легкую неосторожность. Тем не менее риск случайной гибели вещи нес покупатель, т. е. если вещь погибала по случайной причине (без вины продавца и покупателя). Это значит, что покупатель обязан уплатить цену (а если уплатил, то не может требовать ее возвращения), несмотря на то, что продавец вследствие казуса не может предоставить товар. Но все ос­тавшееся от товара (вещи) принадлежало покупателю. «Как только заключена купля-продажа, риск гибели проданной ве­щи переходит на покупателя, хотя бы к этому времени вещь и не была фактически передана покупателю. Таким образом, если проданный раб умрет или потерпит какое-нибудь повреж­дение, или сгорит проданный дом, весь или в части, — ущерб от этого ложится на покупателя, которому необходимо оп­латить покупную цену, хотя бы он и не получил купленной вещи. Продавец не несет ответственности за то, что случится помимо его умысла или небрежности» (Институции Юстини­ана. III, 23,3). Данное правило основано на том, что дейст­вительность договора купли-продажи фиксируется, как указы­валось, обязательственным моментом.

В-третьих, продавец гарантирует отсутствие недостатков в товаре. Цивильное право исходило из принципа ответствен­ности лишь за то, что было прямо обещано, т. е. достаточно

128

было предоставить товар с такими качествами, какие были прямо обещаны. Например, продавец утверждал, что прода­ваемый раб — искусный мастер, а в действительности таковым он не был. В данном случае продавец несет ответственность, ибо он не предоставил обещанного (D.21.1.17.20). Тем не менее, рассуждает Гай, если продавец обещал, что продаваемый раб — трудолюбивый, то нельзя требовать, чтобы он работал дни и ночи, или если продавец заверил, что раб отличается серьезностью, то нельзя требо­вать серьезности, как от философа (D.21.1.18). Таким об­разом, следует разграничивать серьезные заявления, ведущие к установлению ответственности, и простое расхваливание товара, с которым нельзя связывать установление ответствен­ности продавца.

По цивильному праву продавец также отвечает за намерен­ное умолчание о недостатках товара, т. е. когда в его действиях можно усмотреть dolus. Римская казуистика иллюстрирует возможные ситуации. Покупатель слепой, а продавец ничего не говорит о недостатках: последний отвечает за недостатки проданной вещи (D.18.1.35.8); если продается слепой раб, покупатель должен это видеть, и если ои все-таки раба покупает, ему не дается иска к продавцу

(D.21.1.14.10).

В эдиктах курульных эдилов, рассматривавших споры из рыночных отношений, были закреплены правила, устанав­ливавшие ответственность продавца за скрытые недостатки товара, которые невозможно обнаружить и при внимательном его осмотре, и о существовании которых продавец не знал. Такая ответственность обеспечивалась двумя исками: одним из них (actio redhibitoria) стороны возвращались в первона­чальное положение (реституция), другой (actio quanti minoris) был направлен на уменьшение покупной цены. Первый иск действовал в течение 6 месяцев, второй — 12 месяцев. Ульпиан так комментирует приведенное правило: покупателю от того не легче, продает ли ему продавец вещь с недостат­ками в виду собственного неведения или обманным образом

(D.21.1.1.2).

В-четвертых, продавец обязан защитить покупателя от эвикции. Эвикция (отсуждение) — существенный вещно-право-вой элемент договора купли-продажи. Если третье лицо, ссы­лаясь на свое право относительно проданной и переданной покупателю вещи, начнет процесс по отчуждению ее, продавец по извещению покупателя обязан вступить в процесс с целью

9—720

129

ограждения последнего от эвикции. Продавец не отвечает за эвикцию, если он не был извещен покупателем о начале судебного спора и если покупатель еще при заключении договора знал, что вещь у него может быть истребована третьим лицом.

При заключлении договора можно было согласиться о рес­титуции, в соответствии с которой в пределах обусловленного срока стороны возвращались в первоначальное положение в связи с тем, что продавец нашел более выгодного покупателя или потому, что последнего чем-то не устраивала приобретен­ная вещь.

2. Наем (locatio — conductio) может быть трех видов: наем вещи (locatio rei), наем услуг (locatio — conductio operarum), наем работы или подряд (locatio — conductio operis или opens faciendi).

Общий признак первых двух видов найма — пользование известным объектом. Применительно к ним наем конструиру­ется как договор, в котором наймодатель (locator) обязывается к передаче какой-либо вещи в пользование или к предоставле­нию известной услуги, а наниматель (conductor) принимает на себя обязательство оплатить пользование вещью или оказан­ную услугу.

Предметом найма могут быть вещи движимые и недвижи­мые (но из первых — лишь непотребляемые), а также не только телесные, но и нетелесные вещи (например, узуфрукт). Возможная сдача внаймы чужой вещи, если при этом обес­печено беспрепятственное пользование ею. Договор найма не возникает, если соглашение не предусматривает определен­ного вознаграждения, которое не должно зависеть от усмотре­ния одной из сторон, не должно быть мнимым и должно выражаться в деньгах, кроме случаев сдачи внаем пахотных участков, когда наемная плата может устанавливаться в виде доли урожая. Если в договоре не указан срок пользования вещью, он может быть прекращен в любое время по заявле­нию одной из сторон.

Наймодатель нес ответственность за своевременность пре­доставления вещи и соответствующее договору пользование ею. Он обязан поддерживать вещь в годном для пользования состоянии и при необходимости производить ремонт. Ответ­ственность наймодателя наступала при любой степени вины, не исключая легкой неосторожности, определяемой в соответ­ствии с абстрактным критерием. Возмещение убытков, возник­ших у нанимателя, обеспечивалось иском по поводу нанятого

130

(actio conducti). Риск случайной гибели вещи, отданной внаем, лежал на наймодателе.

Обязанности нанимателя, состоявшие в уплате наемной платы и обеспечении сохранности полученной в пользование вещи, а также в возвращении ее в обусловленное время най-модателю, обеспечивались иском по поводу сданного внаем (actio locati).

Наем прекращался в случае гибели вещи, окончания срока пользования, по одностороннему заявлению наймодателя (на­пример, при небрежном пользовании вещью) или нанимателя (например, при обнаружении порока в вещи, исключавшего возможность пользования ею).

Характерная черта договора найма услуг — пользование за плату физическим трудом нанявшегося, который лично, без замены себя другим лицом, обязан исполнить предусмотрен­ные договором услуги, не требующие специальных знаний. Это — личный наем, трансформировавшийся со временем в наем рабочей силы. Оплата устанавливалась либо сдель­ная -— по выполнении услуг, либо повременная — за опреде­ленную единицу времени.

Труд лиц свободных профессий (поэтов, художников и т. п.) не мог быть предметом договора найма услуг, ибо считалось, что оплата их труда унижает достоинство человека. Поэтому в таких случаях прибегали к почетному вознаграждению — го­норару (honorarium), ныне применяющемуся к оплате труда определенных видов.

Договор подряда имеет свое специфическое содержание, заключающееся в необходимости достижения обусловленного соглашением законченного результата (opus), но не просто в выполнении какой-либо работы. По словам Лабеона, подряд «означает такую работу, которую греки обозначают термином «законченный труд», в противоположность «рабо­те», т. е. некоторый окончательный результат работы (D.50.16.5.1).

О подряде можно говорить лишь тогда, когда подрядчик работает с материалом заказчика (полностью или в части). В противном случае налицо купля-продажа. Критерием здесь служит соображение о том, кому принадлежит более сущест­венное. «...Если мы хотим заказать для себя какую-либо вещь, например, статую, сосуд или платье, так, что мы не даем мастеру ничего, кроме денег, то это — договор купли: не может быть договора найма в тех случаях, когда тот, для кого выполняется работа, не предоставляет самого материала.

9* 131

1

дело, если я даю участок, чтобы другое лицо построило 0й нем дом: здесь самое существенное идет от меня» (р.18.1.20).

Подрядчик вправе пользоваться услугами третьих лиц, \\и з^ну которых он отвечает как за свою собственную. Следова Г£льно, для установления ответственности подрядчика дос •г^точно либо его личной вины, либо вины тех лиц, помощью которых он пользовался. Причем подрядчик отвечал за любую в0ну, включая легкую, устанавливаемую по абстрактному р**лу.

у

До сдачи работы риск случайной гибели или порчи вещи Лжит на подрядчике, после сдачи — на заказчике, но подрядчик не отвечал за последствия непреодолимой силы (vis

На основе договора подряда регулировались и отношения г^ррской перевозки. В данной связи перспективно значитель­ном был родосский закон о выброшенном, соответствующие Правила которого, воспринятые римлянами из греческого права, явились предтечей современного понятия общей арарии в морском праве. Нормы родосского закона устанавливали, что если для снятия судна с мели выбрасыва­емся часть груза, убытки распределяются между судо-и грузовладельцем пропорционально стоимости судна и ГРУза-

3. Поручение (mandatum) — договор, по которому одно л#до, поверенный (mandator procurator), безвозмездно совер­шает какое-либо определенное действие по поручению другого л1$да, доверителя (mandans). А. Уотсон отвергает мнение 0 формировании mandatum на базе jus qentium и считает его чй£то римским институтом, впервые признанным городским претором. Время возникновения mandatum датируется первым упоминанием иска из поручения (actio mandati) в последней четверти II в. до н. э., вскоре после закона Эбуция.

Существенная черта договора — его безвозмездность: «до­говор поручения, если он не безвозмездный, ничтожен» т, 17.1.1.4). Комедии Плавта свидетельствуют, что принцип безвозмездности действовал изначально. Тем не менее пове­ренный мог быть вознагражден гонораром, а к концу клас­сического периода возможным стало истребование вознагра­ждения по иску поверенного, причем размер вознаграждения определял магистрат.

Действия, совершаемые поверенным, могут быть различно­го характера, лишь бы эти действия не оплачивались, не

132

противоречили праву и добрым нравам: заключение сделок, ведение судебного процесса, различные услуги (например, починка платья, получение груза в морском порту, управление наследством). Действия должны также представлять интерес, но не обязательно только для доверителя. Это может быть комбинация интересов пос­леднего, поверенного или третьего лица (например: поручаю тебе купить для меня участок земли — в интересах доверителя; поручаю тебе дать под проценты лицу, которое должно дать мне взаймы, — в общем интересе доверителя и поверенного; поручаю тебе дать взаймы под проценты Тицию — в общем интересе поверенного и третьего лица — D. 17.1.2).

Поверенный не должен уклоняться от содержания поруче­ния, он отвечает перед доверителем даже за легкую неосто­рожность и по окончании договора обязан представить отчет в своих действиях. Расходы, связанные с исполнением поруче­ния, нес доверитель. При уклонении его от компенсации рас­ходов поверенный мог предъявить обратный иск из поручения (actio mandati contraria).

4. Товарищество (societas) — договор, в соответствии с ко­торым двое или несколько лиц объединяют имущественный вклады или личную деятельность (или то и другое) для осу­ществления не противоречащей праву и нравственности общей хозяйственной цели. «Не может быть товарищества для дос­тижения нечестных целей» (D.17.2.57).

Товарищество возникло из традиционной общности иму­щества в римской семье, именующейся в силу этого консорци­умом, и в частности, из соглашений между братьями после смерти их отца не разделяться и продолжать вести хозяйство сообща. «Некогда, в случае смерти отца семейства, между его наследниками устанавливалось некое товарищество, одновре­менно и законное, и естественное, которое называлось товари­ществом неразделенных наследников, т. е. неразделенных соб­ственников...». «Если другие лица желали состоять в таком товариществе, они могли осуществить это, получив у претора определенную legis actio» (Гай. Институции, Ш, 154-а, 154-в).

Римскому праву известно четыре вида товарищества:

1) товарищество всех имуществ, возникавшее в отношениях членов семьи, стремившихся сохранить семейную общность, включавшее в себя как реальное имущество, так и будущие приобретения;

2) доходное товарищество, объединявшее определенные час-

133

ти имунхества его членов — вклады, а также будущие приоб­ретения, возникшие из соответствующей деятелости товари­щей;

3) товарищество какого-нибудь дела — форма совместной деятельности конкретного вида (например, организации дос­тавки груз°в), при которой объединялось имущество, необ­ходимое рЛя этой цели, а также получаемое при ее осуществле­нии;

4) товарищество одной вещи или одного дела создавалось, когда объектом совместной деятельности была единичная вещь (например, земля) либо единичные мероприятия (напри­мер, торговый рейс из Остии в Тапс).

Любой из перечисленных видов договоров включал в себя соглашение о вкладах, которые могли выражаться в деньгих, ином имуществе или услугах. Эти формы вкладов М°гли сочетаться. Вклады могли воплощаться! и только в услугах: «нередко услуга лица имеет такое! же значен^, как и деньги» (Гай. Институции, Ш, 149). Как правил0, вклады и доли участия товарищей в общем деле — равные, но могли быть и неравными, о чем указывалось в договоре. ;

Каждый из товарищей имел равные права и равные-j обязанности, т. е. каждый из них управлял общими делами^ товарищества (если это не было поручено одному из товари-щей), одинаково участвовал в распределении прибылей' и в компенсации расходов. Товарищи могли согласиться о распределении доходов и расходов пропорционально размерам виденных вкладов. Если такое соглашение отсутст­вовало, распределение доходов и расходов осуществлялось в равных долях. ■