03. Том третий. События

С весны 1953 г. советское руководство стало предпринимать меры по нормализации отношений с Белградом. Была прекращена кампания критики «клики Тито». В июне 1953 г. стороны снова обменялись послами (послы были отозваны во время конфликта, хотя дипломатические отношения между странами сохранялись). Затем был подписан ряд торговых и платежных соглашений. В 1954 г. в Москве по инициативе Н.С.Хрущева была создана специальная комиссия для изучения югославского вопроса. Она должна была заключить, является Югославия «социалистической» или «капиталистической», чтобы исходя из этого решить, как строить с ней отношения. В отличие от В.М.Молотова (в 1953 г. он снова стал министром иностранных дел СССР вместо А.Я.Вышинского), считавшего, что эти отношения нужно строить как с любым другим буржуазным государством, Хрущев полагал, что Югославию нужно «вернуть в социалистический лагерь». Он решил (вопреки сопротивлению В.М.Молотова) первым поехать в Белград, чтобы принести извинения И.Б.Тито за допущенные при И.В.Сталине промахи.

Визит первого секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева и председателя Совета министров СССР

НА.Булганина в Югославию состоялся в конце мая – начале июня 1955 г. В материалах по итогам визита стороны признали друг друга социалистическими странами, хотя идею единого, солидарного и сплоченного «социалистического лагеря» Белград не признал. Подписанная в ходе визита совместная декларация зафиксировала нормализацию советско-югославских отношений на принципах взаимного уважения суверенитета, независимости, равноправия и невмешательства во внутренние дела. Это означало, что основой межгосударственных отношений двух стран признавался не принцип «пролетарского интернационализма» (как в отношениях СССР с другими социалистическими государствами), а принцип «мирного сосуществования» (как в развитии связей с капиталистическими и развивающимися странами). Москва фактически согласилась уважать особый статус Югославии как страны, стоящей в международной политике на промежуточной платформе между СССР и странами Запада. Москва также фактически впервые признала, что советская модель социализма не является единственно возможной.

К содержанию главы

Конференция стран ЕОУС в Мессине (июнь 1955)

К лету 1955 г. шок от провала проекта ЕОС прошел. Западноевропейские страны смирились с реальностью: сотрудничество в обеспечении безопасности на европейской основе несостоятельно, и его надо перевести в евроатлантическое русло. Это не означало отказа от европейской интеграционной идеи как таковой. Лидеры материковой Европы решили продолжить наднациональное взаимодействие – но в экономической сфере. «Экономизация» интеграционной концепции Западной Европы наметился на встрече шести стран ЕОУС в Мессине (Италия) 1-2 июня 1955 г. Главным на {♦} конференции было решение о создании комитета экспертов, задачей которого стала разработка концепции экономико-политической интеграции Западной Европы с акцентом на

сотрудничестве в развитии единого европейского рынка. Это направление интеграции стало впоследствии магистральным.

На конференции был уделено много внимания сотрудничеству в области энергетики, прежде всего в сфере мирного использования атома. Были сформулированы цели в области экономической политики стран-участниц, первоочередными из которых были создание свободного от таможенных пошлин и количественных ограничений «общего рынка».

Конференция в Мессине положила начало новому этапу интеграции. Укрепление положения Западной Европы в мировой экономике, положительные сдвиги в экономической структуре западноевропейских стран, углубляющаяся специализация, автоматизация производства, ускорившаяся научно-технической революцией, концентрация производства и создание крупных предприятий требовали разрыва тесных рамок национальных рынков и сотрудничества в международном масштабе. Опыт деятельности ЕОУС давал надежду на успех. Было замечено, что рост взаимной торговли продукцией ЕОУС между шестью входящими в него странами намного опережал общий рост объема торговли между ними.

К содержанию главы

Женевский саммит (июль 1955)

Советские инициативы в отношении Германии, частичное смягчение позиций в отношениях с Турцией, корейском вопросе, и, конечно, гибкость при разрешении «проблемы Австрии» обеспечили политико-психологический успех советскому мирному наступлению. Нельзя сказать, что общественное мнение Запада стало доверять Москве. Но даже консервативные политики, особенно в Европе, понимали, что в СССР начались серьезные изменения, смысла которых в западных столицах не могли уяснить. Советской дипломатии в международных делах удалось отчасти перехватить инициативу. Западные лидеры должны были стараться вернуть эту инициативу себе.

Это было особенно важно для Великобритании, где в мае 1955 г. должны были состояться очередные выборы. Премьер-министр У.Черчилль не хотел идти на них под аккомпанемент критики за косность и неумение приспосабливаться к изменившимся международным реалиям – главным из которых была новая внешняя политика СССР. На смягчении подхода к отношениям с Москвой настаивал британский министр иностранных дел А.Иден, который рассчитывал вскоре стать премьером, так как У.Черчилль был тяжело болен. А.Идену было важно козырнуть перед избирателями броской внешнеполитической инициативой. Таковой стало предложение Великобритании созвать в июне 1955 г. четырехстороннее совещание на высшем уровне в Женеве. {♦}

Д.Эйзенхауэр и, в еще большей степени, Дж.Ф.Даллес не видели смысла в его проведении, поскольку считали политику СССР по-прежнему экспансионистской. Однако британская сторона настаивала и в конце концов смогла убедить Вашингтон поддержать ее предложение. За созыв конференции высказались в Париже и Москве.

18 июля совещание в Женеве открылась. Московская делегация попыталась вернуться к обсуждению германского вопроса, уже согласившись признать статус-кво в Германии, то есть фактическое существование двух германских государств. Советская сторона представила план обеспечения коллективной безопасности в Европе. Он состоял из двух частей. Первая – предусматривала заключение многостороннего договора с участием ГДР и ФРГ. Страны-участницы договора должны были принять на себя обязательство отказаться от применения силы в решении международных споров. (В 1975 г. Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе вобрал в себя эту идею.) Вторая часть советского проекта намечала в перспективе после подписания общеевропейского договора формирование системы гарантийных обязательств по обеспечению военно-политической безопасности для всех европейских стран. По мере формирования такой системы предполагалось распустить имевшиеся в Европе военные блоки. Предложения Москвы не были приняты.

Американская делегация видела перспективу решения германской проблемы иначе. Вашингтон предлагал провести в обеих частях Германии свободные выборы, зная после событий 1953 г. в ГДР о недовольстве восточногерманского населения коммунистическим правлением. Затем, как рассуждала американская сторона, с учетом итогов выборов немцы сами решат, оставаться им в НАТО или Варшавском договоре. Тогда можно будет заключать общий договор о коллективной безопасности в Европе с участием такой Германии, какой она окажется после выборов. Эта схема была поддержана Францией и Британией, но она оказалась неприемлемой для СССР.

Споры разгорелись и по вопросу о принципе «открытого неба», который поставила на обсуждение делегация США. Американская сторона предлагала в качестве меры доверия разрешить свободные полеты самолетов-разведчиков и проведение аэрофотосъемок территории всех государств. Советская сторона была готова согласиться на аэрофотосъемки только в зоне шириной 800 км по обе стороны линии соприкосновения вооруженных сил НАТО и ОВД – таким образом, что территория СССР фактически в эту зону не попадала. Западные страны высказались против.

Женевский саммит не дал практических результатов. Но он оказалась первой крупной инициативой по развитию диалога между противостоящими военно-политическими группировками после окончания Второй мировой войны. Конференция имела значение как выражение настроя противоборствующих стран на разрешение споров через обсуждение, переговоры и компромисс. В этом состоял «дух Женевы». {♦}

К содержанию главы

Нормализация отношений Советского Союза с ФРГ

Несмотря на то что надежды найти взаимопонимание с Западом рассеялись, советское руководство после женевского совещания осталось на позиции признания статус-кво в Европе. Не выходя за ее рамки, дипломатия СССР попробовала отработать возможность повторения сценария «рапалльской» политики развития особых связей с Западной Германией.

Еще 25 января 1955 г. Советский Союз, несмотря на отсутствие мирного договора с Германией, указом президиума Верховного совета СССР объявил о прекращении состояния войны с ней. В сентябре 1955 г. в Москву был приглашен канцлер ФРГ К.Аденауэр. Основным вопросом предстоящих обсуждения должно было стать установление дипломатических отношений двух государств. (Дипотношения СССР с ГДР были установлены еще в марте 1954 г.)

В ходе переговоров было достигнуто решение об установлении обоими государствами дипотношений без предварительных условий. Советское правительство подчеркнуло, что рассматривает ФРГ как часть Германии, другой частью которой является ГДР. К.Аденауэр со своей стороны заявил, что его правительство «представляет весь немецкий народ». Хотя каждая из сторон осталась при своем мнении, нормальные отношения между ФРГ и

СССР были установлены, а состояние войны – официально прекращено. Одновременно было подписано соглашение о репатриации в ФРГ находившихся в СССР со времени Второй мировой войны германских военнопленных.

Нормализация отношений ФРГ и СССР не привела к смягчению западногерманской позиции по вопросу объединения Германии. ФРГ по-прежнему провозглашала себя единственным представителем немецкого народа, считая ГДР незаконным образованием и отказываясь иметь с ней дело. Осенью 1955 г. западногерманское правительство огласило «доктрину Хальштейна» (по имени министра иностранных дел ФРГ Вальтера Хальштейна), в соответствии с которой ФРГ заявляла о намерении разорвать дипломатические отношения с любой страной мира, которая согласится официально признать правительство ГДР.

К содержанию главы

* * *

Начало 50-х годов было временем важнейших международно-политических сдвигов. За десятилетие 1945-1955 гг. структурно оформилась биполярность – в мире образовалось два центра влияния, два военно-политических блока во главе с США и СССР. Эти блоки находились между собой во враждебных отношениях. Их противостояние прежде всего имело место в Европе, но оно все более явно проявляло себя и в зоне молодых освободившихся стран – пока еще преимущественно Восточной Азии.

Опасность международной стратегической ситуации заключалась в том, что конфронтация блоков развивалась на фоне эволюции систем вооружений, появления более разрушительных их систем и гонки во-{♦}оружений – ядерных и термоядерных. Противостоящие стороны плохо понимали возможные катастрофические последствия ядерной войны. Тем более значимыми были перемены, которые стали происходить во внешней политике СССР после прихода к власти Н.С.Хрущева. Дипломатия СССР после 1953 г. способствовала оздоровлению международной обстановки и ослаблению напряженности, достигшей опасно высокого уровня во время Корейской войны 1950-1953 гг. Однако в целом уровень взаимного недоверия между Москвой и западными столицами оставался высоким. Самой тревожной чертой международной ситуации была безрассудно высокая готовность высшего руководства ядерных держав – главным образом США и

СССР – прибегать в кризисных ситуациях к угрозам применить ядерное оружие.

Литература

Ванденберге И. Историческое недоразумение. Холодная война. 1917 – 1990. М.: Международные отношения, 1996.

Калъвокоресси П. Мировая политика после 1945. Т. 1. М., 2000.

Филитов A.M. Германский вопрос. От раскола к объединению. М.: Международные отношения, 1993.

Crockatt R. The Fifty Years. The United States and the Soviet Union in World Politics, 19411991. L.; N.Y.: Routledge, 1995.

Kniazhinsky V. West European Integration: its Policies and International Relations. M.: Progress Publishers, 1984.

Trachtenberg M. Constructed Peace. The Making of European Settlement. 1945-1963. Princeton: Princeton University Press, 1999.

Zubok V., Pleshakov K. Inside the Kremlin's Cold War. From Stalin to Khrushev. Cambridge; London: Harvard University Press, 1996.

* В литературе продолжается дискуссия о том, от кого именно в постсталинском руководстве шли в первую очередь настроения в пользу перемен во внешней политике. Наряду с Г.М.Маленковым и Н.С.Хрущевым в этом смысле упоминается имя Л. П. Берии. По всей видимости, желание избавиться от многих черт устрашающей практики сталинизма было присуще всем троим деятелям. Но они сильно различались между собой представлениями о формах, темпах и масштабах «десталинизации". Фактически возобладала линия Н.С.Хрущева, наиболее радикальная из тогда имевшихся в среде высшего руководства.

РАЗДЕЛ II. БАЛАНСИРОВАНИЕ

НА ГРАНИ ВОИНЫ

Первое послевоенное десятилетие завершилось образованием в Европе двух блоков – НАТО и Варшавского договора – во главе с США и СССР. Остальные страны мира – как входящие, так и не входящие в эти союзы – были вынуждены учитывать факт существования двублоковой системы и соизмерять свои действия с возможными реакциями на них каждой из противостоящих группировок. «Третьего сектора» в международной политике не было, он только начинал формироваться за счет увеличения численности молодых освободившихся стран.

Оба блока находились между собой в неприязненных отношениях, и их противостояние было окрашено в идеологические тона. Формально было принято считать, что биполярность основывалась на конфронтации «свободного мира» («либерализма») с «лагерем социализма» («коммунизма»). В действительности идеологические противоречия между самыми сильными державами переплетались с геополитическими при доминировании вторых.

Огромное влияние на ситуацию стало оказывать ядерное оружие. Но его разрушительное воздействие на планетарную систему плохо осознавалось элитами всех стран. Военнополитические доктрины США и Советского Союза были наступательными, они строились на упрощенном понимании последствий применения атомного оружия. Политики не имели ясного представления о предельно допустимых порогах конфронтации. Правила поведения в «ядерном мире» еще не сложились. Противостоящие стороны испытывали друг к другу недоверие и с поразительной легкостью переходили от мирных инициатив к вызывающим заявлениям, угрозам и ультиматумам. Это придавало международным отношениям неустойчивость, создавало обстановку напряженности. Кризисы и угрожающие ситуации в отношениях между государствами были заурядным явлением. Они стали чаще возникать на прежней периферии – вне Европы, в странах Азии, Африки и Латинской Америки.

Глава 5. ПРОТИВОРЕЧИЯ «КОНКУРЕНТНОГО СОСУЩЕСТВОВАНИЯ» (1956 – 1958)

Содержание главы

Внешнеполитическая программа «мирного сосуществования».

Десталинизация и «кризисы надежды» в «социалистическом содружестве».

Роспуск Коминформа и разногласия в «социалистическом лагере» по вопросу о критике И.В.Сталина.

Конфликт в Польше

Вмешательство СССР в Венгрии.

Модернизация советской политики в Восточной Европе.

Восстановление дипломатических отношений СССР с Японией

«Суэцкий кризис» на Ближнем Востоке

Позиции СССР и США в отношении ситуации вокруг Суэцкого канала

«Доктрина Эйзенхауэра»

Обострение афгано-пакистанских противоречий и усиление влияния СССР в Афганистане

Усиление интеграционных тенденций в Западной Европе и образование ЕЭС

Испытания МБР в Советском Союзе и изменение глобальной военно-стратегической обстановки

Размещение американского ядерного оружия в Европе

Обострение германской проблемы (весна – лето 1958)

Образование ОАР и ливанский кризис (1958)

Тайваньский кризис (август 1958)

Попытка реорганизации колониальной империи Франции

Ужесточение позиции СССР по Западному Берлину (ноябрь 1958)

Ситуация в Юго-Восточной Азии во второй половине 50-х годов

Это не означало, что международная система сползала к новой мировой войне. Ведущие мировые державы дорожили миром. Переговорные усилия тоже становились нормой международной жизни. В Западной Европе бывшие противники, преодолевая стереотипы, вели сложный диалог по вопросам интеграции. США и западноевропейские государства, во многом несогласные между собой, пробовали {♦} в спорах найти подходящие схемы евроатлантического сотрудничества в вопросах обороны. Старые колониальные державы

– Британия и Франция – с трудом адаптировались к натиску национальноосвободительных движений. Но и они были вынуждены искать переговорные решения в урегулировании своих противоречий с бывшими зависимыми странами. Наконец, Советский Союз, освобождаясь от сталинизма, менял свою внешнюю политику, уделяя больше внимания поиску компромиссов с Западом. Главная причина неустойчивости международной системы состояла в том, что политико-стратегическая ситуация в мире объективно менялась быстрее, чем государства успевали учиться вести себя в соответствии с новыми реалиями.

Внешнеполитическая программа

«мирного сосуществования»

14 февраля 1956 г. в Москве собрался XX съезд КПСС. Он закрепил предложенный Н.С.Хрущевым курс на десталинизацию СССР. Это открыло путь к окончательному отказу Москвы от внешнеполитических догм 40-х годов и дало стимул к развертыванию

обновленных внешнеполитических подходов советского руководства в цельную платформу. Ее обрамляющей идеей было «мирное сосуществование» – лозунг, возводимый советской традицией к 1917 г., когда В.И.Ленин предложил его в Декрете о мире, и одновременно созвучный принципам «панча шила» (см. гл. 4) и политической программе Бандунгской конференции 1955 г.

«Мирное сосуществование» 50-х годов не было повторением ленинских интерпретаций. В нем содержался ряд важных новаций. Во-первых, новая платформа внешней политики

СССР закрепляла отказ от старого сталинского тезиса о неизбежности новой мировой войны и, следовательно, о необходимости быть к ней готовым. Напротив, акцент смещался на возможность длительного мирного периода международного развития, для которого может быть характерно отсутствие больших войн как между «социалистическими» и «капиталистическими» странами, так и между самими странами «капитализма». Эта трактовка была удачей теоретиков, поскольку она «возвращала» народам Советского Союза ощущение светлой исторической перспективы, надежды на лучшее, хотя бы частично освобождало сознание от гнета страхов в связи с будто бы неминуемым приближением очередной войны, как то было характерно для эпохи сталинизма. Такая интерпретация вектора международного развития была сигналом зарубежным партнерам СССР об отсутствии у Москвы воинственных намерений в отношении Запада.

Во-вторых, «мирное сосуществование по Хрущеву» предусматривало сильный акцент на продолжении идеологической борьбы с «империализмом». В целом «мирное сосуществование» трактовалось как «специфическая форма классовой борьбы во всемирном масштабе», которая сочетает мирное сотрудничество с «империализмом» в экономике, политический диалог в вопросах поддержания мира и одновременно – бескомпромиссную «борьбу идей», то есть всемер-{♦}ное отстаивание преимуществ «социалистического образа жизни», экономических, социальных и иных преимуществ «мировой системы социализма». Непримиримость к «чуждой буржуазной идеологии», «буржуазному укладу» жизни была характерной чертой советской программы. Из-за рубежа эта программа казалась противоречивой: западные политики отказывались понимать, каким образом мирное сотрудничество в экономике и политике может развиваться параллельно с взаимно враждебной пропагандой, построенной на сознательном противопоставлении всего «социалистического» всему «буржуазному». Концепция «мирного сосуществования» казалась пропагандистским приемом, дипломатической хитростью, за которыми, как утверждали на Западе, крылись расчеты Москвы обеспечить теоретическое прикрытие «тайным планам коммунистической экспансии».

В-третьих, «мирное сосуществование» не отменяло марксистско-ленинской догмы о «неизбежности гибели капитализма» и грядущем «торжестве коммунизма во всемирном масштабе». Советская платформа разрешала противоречие между идеей мирного сотрудничества с «империализмом» и тезисом о его «исторической обреченности» на гибель через постулат о непрерывном «обострении внутренних противоречий» капиталистических обществ, их «органических пороках». Капитализм как строй и «мир капитализма» как сектор международных отношений должны были исчезнуть, согласно