Психологический журнал / 2007 / Психологический журнал_2007_том 28_06

стили как когнитивные механизмы взаимодей­ ствия индивида с внешней и внутренней реально­ стью, выражающиеся в особенностях регуляции эмоций, возникающих в результате этого взаимо­ действия. Данная трактовка когнитивных стилей впервые сформулирована в рамках психоанали­ тической теории когнитивных контролей [13] .

Когнитивные контроли в Меннингеровской школе определялись как различные "адаптивные подходы к реальности, в равной мере эффектив­ ные (даже если и не вполне точные) способы от­ ражения происходящего" (цит. по: [8]). Когнитив­ ный стиль является комплексом когнитивных контролей и выступает как стабильная характе­ ристика индивидуального поведения, не завися­ щая от ситуационных переменных. Важной осо­ бенностью когнитивных стилей является то, что к ним неприменимы оценочные суждения, т.е. ин­ дивиды, находящиеся на различных полюсах ко­ гнитивных стилей, имеют свои преимущества и ресурсы во взаимодействии с реальностью.

Следует отметить, что в современной зару­ бежной психологии понятие "когнитивные сти­ ли" зачастую используется более широко - вклю­ чая атрибутивные стили и систему базисных убеждений об окружающем мире и собственном Я (особенно это касается клинических исследова­ ний). В данной работе конструкты базисных убеждений и атрибутивных стилей используются с целью более глубокого понимания взаимосвя­ зей стилевых переменных в контексте изучения психологического дистресса.

Применение когнитивных и информационных теорий в клинических исследованиях привело к "когнитивной революции" в изучении психиче­ ских нарушений. Роль когнитивных процессов в функционировании индивида и его адаптации на­ чала исследоваться в 1970-е годы. К этому времени исследователи сосредоточились на стиле мышле­ ния пациентов, страдающих различными психиче­ скими расстройствами. В 1974 г. М. Селигман, ос­ новываясь на работах социальных психологов об атрибутивных стилях, развивает теорию выучен­ ной беспомощности, ключевыми понятиями ко­ торой становятся "оптимизм" и "пессимизм" в ин­ терпретации происходящих событий. Оценка ат­ рибутивного стиля, по Селигману, проводится по трем критериям: постоянство (склонность рас­ сматривать хорошие или плохие события как по­ стоянные), широта (стремление расширять сферу удач/неудач, распространяя их на всю жизнь в це­ лом) и персонализация (склонность рассматри­ вать себя виновником хороших или плохих собы­ тий) [23].

Представляют интерес исследования взаимо­ связей атрибутивного стиля и последствий пе­ реживания стресса и психической травмы. Так, Б. Вайнер [24] делает предположение, что трав­

матические ситуации, кроме насилия со стороны внешнего мира, несут в себе переживания таких эмоций (например, вины и стыда), которые, как правило, приписываются внутреннему, а не внеш­ нему миру. Суть данной теории состоит в том, что "внутренние-контролируемые" каузальные ат­ рибуции в отношении негативных событий взаи­ мосвязаны с чувством вины, которое, в свою оче­ редь, связано с развитием психопатологической симптоматики. Результаты эмпирических иссле­ дований показывают, что индивиды, имеющие больше "внутренних-контролируемых" атрибу­ ций (т.е. стремление считать себя причиной трав­ матического события), демонстрируют большую выраженность навязчивых мыслей, а также де­ прессивных и тревожных симптомов [14].

Взаимодействие атрибутивных и защитных стилей изучалось П. Квоном и К. Демоном [17]. Результаты исследований показали, что негатив­ ный атрибутивный стиль является фактором раз­ вития депрессивной симптоматики только в том случае, если сопровождается действием незрелых защитных механизмов. Таким образом, незрелые защиты являются своего рода медиатором влия­ ния негативного атрибутивного стиля на возник­ новение депрессии.

Наибольшее признание в области когнитив­ ных исследований психопатологии получили ра­ боты А. Бека [1], который полагал, что в основе депрессии лежит когнитивная триада: негатив­ ные базисные убеждения относительно собствен­ ного Я, окружающего мира и негативный взгляд на будущее. Бек не только описал психологиче­ ские причины депрессии, но и впервые исследо­ вал когнитивные механизмы их возникновения. Негативные базисные убеждения, по Беку, фор­ мируются вследствие искажений мышления и проявляются в когнитивных ошибках: произволь­ ном умозаключении, сверхобобщении, поляризо­ ванном ("черно-белом") мышлении, персонализации и др. Разработанная автором "диатез-стресс модель" развития психопатологии отражает взаи­ модействие дезадаптивных когнитивных убежде­ ний и стрессовых ситуаций. Так, социотропные индивиды (излишне зависимые от отношений с другими людьми) в большей степени уязвимы к межличностному стрессу (разрыв, потеря близко­ го человека), а автономные - к стрессу, связанному

сугрозой самооценке (утрата контроля над ситуа­ цией, неуспех в профессиональной деятельности). Эмпирическая проверка "диатез-стресс модели" показала, что когнитивная уязвимость, связанная

савтономией (угроза самооценке), характерна только для индивидов молодого возраста, тогда как факторы риска в сфере отношений действу­ ют независимо от возраста [20].

Впроведенном нами ранее исследовании ба­ зисных убеждений у лиц, переживших травмати-

ческий стресс [3], также установлено, что пози­ тивные убеждения о самоценности, доброжела­ тельности окружающего мира отрицательно взаимосвязаны с выраженностью симптомов пост­ травматического стресса. Показано, что у индиви­ дов, переживших психическую травму, источник которой находится во внешнем мире (участие в военных действиях), интенсивные посттравма­ тические стрессовые реакции сопряжены с нега­ тивными убеждениями об окружающем мире и о собственном Я. В случаях, когда источник травматизации связан с самим индивидом (опасное для жизни заболевание), интенсивность посттравма­ тических стрессовых реакций сопряжена только с негативными убеждениями о ценности и значимо­ сти собственного Я. Убеждение о доброжелатель­ ности внешнего мира при этом не изменяется.

По аналогии с работами Бека о депрессии, Я. Рискинд и др. определили характерный для па­ циентов с тревожными расстройствами "катастрофизирующий когнитивный стиль", который предполагает устойчивую тенденцию индивида генерировать и развивать сценарии возрастаю­ щей угрозы. При этом данный когнитивный стиль характерен для пациентов с обсессивнокомпульсивным, посттравматическим стрессо­ вым и генерализованным тревожным расстрой­ ствами, а также для социальной и специфических фобий, но не характерен для депрессивных нару­ шений [22].

В целом, объем клинических исследований ко­ гнитивных стилей весьма невелик. В обзоре С. Корчина [16] показано, что пациенты, страда­ ющие депрессией и различными видами зависи­ мостей, являются более полезависимыми, тогда как пациенты с параноидной и обсессивно-ком- пульсивной симптоматикой - более поленезависимыми.

Гипотеза о том, что пациенты, страдающие де­ прессией, имеют большую полезависимость и, следовательно, более низкую психологическую дифференциацию, чем здоровые испытуемые, была подтверждена в работе Р. Кингсланда и Л. Грина [15]. Авторы интерпретируют результа­ ты в поддержку теорий Бека и Селигмана о гло­ бальном характере реагирования депрессивных пациентов на внешние воздействия, а также о чрезмерной опоре на референты, идущие от внешнего контекста. Теоретические положения Бека также были подтверждены в исследовании Р. МакГилливрей и П. Барона [19], где было по­ казано, что, среди депрессивных пациенток боль­ шее количество когнитивных ошибок свойствен­ но полезависимым испытуемым, по сравнению с поленезависимыми. В работе Э. Каламари и др. [10] также выявлена положительная корреляция полезависимости (по результатам выполнения те­

ста "Стержень и рамка") со шкалой депрессии

MMPI.

Более высокая распространенность невроти­ ческих реакций среди полезависимых индивидов показана в исследовании Т.В. Решетовой [9], по­ священном сопоставлению когнитивного стиля пациента и терапевта. Автором также установле­ но, что степень полезависимости положительно коррелирует с тяжестью невроза.

К. Парке изучал способность к дифференциа­ ции эмоциональных состояний в зависимости от когнитивного стиля. Результаты его исследова­ ния продемонстрировали, что корреляции между переживаемыми эмоциями у поленезависимых испытуемых низкие, в то время как у полезависи­ мых - высокие, что говорит о слабой дифферен­ циации эмоциональных состояний у полезависи­ мых индивидов [21].

Известно, что когнитивно-стилевые особенно­ сти оказывают влияние на процессы совладанияе трудными жизненными обстоятельствами. В психотравмирующих ситуациях поленезависимые лица используют защиты, предполагающие ак-' тивную переработку познавательного опыта (изоляцию, интеллектуализацию, проекцию), то­ гда как для полезависимых лиц характерно ис­ пользование защит, связанных с отвержением не­ гативного опыта (вытеснение, отрицание) [8].

Следует отметить, что исследования совладания со стрессом не продвинулись далеко вперед по нескольким причинам, основными из которых являются сложность и динамичность совладающего поведения, а также применение опросников в качестве основного метода. В основе нашего ис­ следования лежит положение о том, что стресс и совладание с ним не являются специфическими процессами, а представляют собой часть обычной адаптации человека [11]. В действительности не существует четкой границы между совладанием со стрессом и обычными психическими процесса­ ми. Например, поиск информации рассматрива­ ется как стратегия совладания, но при этом оче­ видно, что этот психический процесс является ча­ стью повседневной жизни. Авторы данной идеи утверждают, что их подход совместим с предло­ женным тезисом Р. Лазаруса [18] о том, что было бы более полезно заменить изучение совладания со стрессом исследованием эмоций и их регуля­ ции. Безусловно, данное положение нельзя одно­ значно относить ко всем видам стресса, т.к. трав­ матические воздействия, связанные с внезапно­ стью и высокой интенсивностью стимулов, требуют отдельного анализа.

Краткий обзор работ по данной проблеме даея основания сделать вывод о том, что объем иссле- [ дований роли когнитивного стиля в формировании симптомов дистресса весьма невелик. Наиболее изученным с клинической точки зрения является

когнитивный стиль "полезависимость-поленеза- висимость", тогда как специфика других когни­ тивных стилей остается неисследованной. Осо­ бенный интерес представляет рассмотрение соче­ таний когнитивных стилей с точки зрения их влияния на адаптивность личности и ее психиче­ ское благополучие.

На основании вышеизложенного были выдви­ нуты следующие гипотезы:

1. Индивиды с различными когнитивными сти­ лями в целом не различаются по уровню пережи­ ваемого дистресса, т.к. каждый полюс имеет свои преимущества и носит индивидуально адаптив­ ный характер.

2.Определенные сочетания когнитивных сти­ лей могут быть дисфункциональными для совла­ дания с негативным аффектом.

3.У представителей различных когнитивностилевых групп существует специфика формиро­ вания симптомов дистресса.

Всоответствии с гипотезами в исследовании были поставлены следующие задачи:

1. Исследовать различия в интенсивности пси­ хологического дистресса в различных когнитив­ но-стилевых группах.

2.Определить дисфункциональные сочетания когнитивных стилей.

3.Проанализировать взаимосвязи между вы­ раженностью симптомов дистресса и атрибутив­ ными стилями, базисными убеждениями, защит­ ными механизмами, стратегиями совладания со стрессом по различным когнитивно-стилевым группам. Определить специфику симптоматики дистресса на различных полюсах когнитивных стилей.

МЕТОДИКА

В исследовании приняли участие 154 человека (работники госучреждений, коммерческих ком­ паний и студенты вузов г. Москвы): 77 мужчин и 77 женщин в возрасте от 18 до 53 лет (М = 30.2; SD = 9.2) со средним и высшим образованием.

Когнитивные стили изучались с помощью сле­ дующих методик:

1) полезависимость-поленезависимость: мето­ дика "Включенные фигуры Уиткина", групповая форма;

2)импульсивность-рефлективность: методика "Сравнение похожих рисунков" Кагана;

3)узость-широта диапазона эквивалентности:

"Свободная сортировка объектов", вариант В. Колга.

Для изучения специфики формирования дис­ тресса у представителей различных когнитивностилевых групп использовались следующие опросники:

1)"Тест на оптимизм" создан Л.М. Рудиной

[7]на основе опросника М. Селигмана "Attributional Style Questionnare", предполагает три основ­ ных параметра стиля атрибуции: постоянство, широта и персонализация, отражающие специ­ фику объяснения индивидом происходящих с ним "хороших" и "плохих" событий.

Л.Р. Гребенникова [6], шкалы которого опреде­ ляют выраженность у индивида следующих за­ щитных механизмов: отрицание, вытеснение, ре­ грессия, компенсация, интеллектуализация, про­ екция, замещение, реактивное образование.

3)"Индикатор стратегий преодоления эмо­ ционального стресса" Д. Амирхана (апробация Н.А. Сироты и В.М. Ялтонского). Опросник включает три шкалы, отражающие базисные ко- пинг-стратегии: разрешение проблемы, поиск со­ циальной поддержки, избегание.

4)"Шкала базисных убеждений" Р. ЯноффБульман в апробации М.А. Падун [2] предназна­ чена для оценки базовых установок личности, ка­ сающихся образа Я и окружающего мира: добро­ желательности мира, его справедливости, способ­ ности контролировать ситуацию, удачливости, ценности и значимости собственного Я.

5)"Опросник оценки выраженности психопа­

тологической симптоматики" (SCL-90-R) состо­ ит из 90 утверждений, отражающих наличие определенных соматических и психологических проблем. Оценка и интерпретация результатов производится по 9 основным субшкалам, кото­ рые объединяют определенные группы симпто­ мов: соматизация, обсессивность-компульсив- ность, межличностная сензитивность, депрессивность, тревожность, враждебность, фобическая тревожность, паранойяльность, психотизм. Инте­ гральным показателем является индекс налично­ го симптоматического дистресса [5].

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Для исключения влияния побочных перемен­ ных проводилась оценка связи социально-демо­ графических характеристик и исследуемых пере­ менных, которая показала, что интенсивность психологического дистресса одинакова у мужчин и женщин и не имеет взаимосвязей с возрастом и образованием. Мужчины и женщины в основном не различаются по когнитивным стилям, за ис­ ключением полезависимости: мужчины более поленезависимы, чем женщины (U = 2287, р < 0.05).

Анализ интенсивности симптомов дистресса на различных полюсах когнитивных стилей. На первом этапе при помощи медианного критерия исследуемая выборка была разбита на подгруп­ пы, соответствующие полюсам когнитивных сти-

лей (КС): "Полезависимые", "Поленезависимые", "Импульсивные", "Рефлективные", "Ана­ литики", "Синтетики".

Формирование групп по стилю полезависи- мость-поленезависимость проводилось с учетом фактора пола, так как медиана в мужской и жен­ ской выборках имеет различные значения. Были образованы следующие подгруппы: "Полезави­ симые" (ПЗ) - мужчины - от 1 до 16, женщины - от 1 до 14 правильно выделенных фигур в тесте "Включенные фигуры" (п - 77); "Поленезависимые" (ПНЗ) - мужчины - 17-18, женщины - от 15 до 18 верно обозначенных фигур в тесте "Вклю­ ченные фигуры" (п = 77).

Для оценки различий между ПЗ и П Н З испы­ туемыми по выраженности дистресса применялся непараметрический критерий Манна-Уитни, так как распределение испытуемых по шкале "поленезависимость" не является нормальным. Анализ показал, что ПЗ испытуемые в большей степени страдают от симптомов фобической тревоги (U = = 2263, р < 0.01), чем П Н З . Таким образом, ПЗ ин­ дивиды по сравнению с П Н З чаще переживают страх открытых пространств, страх пользования общественным транспортом, избегание вызыва­ ющих тревогу мест и ситуаций, страх одиноче­ ства. Кроме того ПЗ индивиды имеют более вы­ сокие значения по шкале "психотизм" (U = 2397,

р< 0.05). По другим симптомам дистресса ПЗ и

ПН З не различаются.

Полученные результаты указывают на специ­ фику дистресса у полезависимых индивидов, свя­ занную, безусловно, с особенностями их структу­ рирования сложных жизненных ситуаций. ПЗ ин­ дивиды обладают меньшими возможностями в дифференциации информации об окружающем мире по сравнению с П Н З , что ведет к большей неопределенности, которая усиливает тревогу. Ввиду слабой артикулированности (ясности, рас­ члененности, отчетливости) своего опыта, пуга­ ющая ситуация вызывает у ПЗ сильные эмоции тревоги и страха, которые, в свою очередь, фор­ мируют стратегию избегания, ограничивающую жизнедеятельность личности. Поленезависимые, обладающие большей дифференцированностью в обработке информации и артикулированностью [8], имеют больше ресурсов для совладания со сложной ситуацией. Для них характерна выра­ женная способность активно преобразовывать реальность, а также более структурированное представление о ней, что дает более широкие воз­ можности совладать с тревогой.

Таким образом, можно говорить о большем уровне дистресса у ПЗ испытуемых, тогда как принятое в психологии понимание данного когни­ тивного стиля предполагает, что полезависимость и поленезависимость являются адаптивны­ ми характеристиками: первая - в сфере интеллек­

туальнои компетентности, а вторая - в области социальной эффективности [8]. Тогда логично предположить, что П Н З индивиды также долж­ ны иметь свойственную им область уязвимости, выражающуюся в преобладании каких-либо дру­ гих симптомов, связанных, например, со снижен­ ной способностью к коммуникации и установле­ нию социальных связей. Однако таких законо­ мерностей в нашем исследовании обнаружено не было. Возможно, обследование клинического контингента позволит выделить контрастные подгруппы, на которых будут более проявлены когнитивные механизмы совладания с негатив­ ным аффектом.

По когнитивному стилю импульсивность-ре- флективность деление на подгруппы проводи­ лось по квадриполярному принципу [8], были вы­ делены 4 подгруппы: "Импульсивные" (п = 59), "Рефлективные" (л = 63), "Быстрые-точные" (п = i = 15), "Медленные-неточные" (и = 13). Анализ различий в интенсивности дистресса у представи­ телей данных подгрупп (по критерию КрускаллаУоллиса) указал на отсутствие различий в пере­ живаемом дистрессе между четырьмя полюсами данного когнитивного стиля.

В результате разделения выборки по стилю! узость-широта диапазона эквивалентности были \ получены две подгруппы: "Аналитики" (л = 84) и "Синтетики" (п = 67). Различия в симптоматике дистресса у данных подгрупп сходны с когнитив­ ным стилем полезависимость-поленезависи- мость: аналитики в большей степени склонны пе-1 реживать симптомы фобической тревоги, чем синтетики (U = 2134,р < 0.01).

Наши данные согласуются с результатами дру- I гих исследований когнитивных стилей [8], кото­ рые свидетельствуют о большей тревожности лиц с узким диапазоном эквивалентности. Полу-1 ченные факты можно рассматривать в рамках ко­ гнитивных концепций возникновения тревожных реакций: в стрессовых ситуациях часть людей склонны интенсифицировать угрозу, концентри­ руясь на сверхподробном анализе ситуации, зацикливаясь на множестве возможных вариантов !

ееразрешения, затрудняясь в выделении главных

еехарактеристик. Наша интерпретация более 1 высоких показателей фобической тревожности у I лиц с узким диапазоном эквивалентности в опре- [ деленной степени совпадает с гипотезой М.А. Хо-В лодной [8] о том, что узкий диапазон эквивалент-1 ности свидетельствует скорее об ориентации на | частные признаки, отражая не аналитический, а глобальный подход к анализу ситуации.

Дисфункциональные сочетания когнитивных I стилей. На основании описанных выше результа-1 тов и их интерпретаций было сделано предполо-1 жение о том, что сочетание полезависимости и уз-И кого диапазона эквивалентности у индивида будет I

предрасполагать его к переживанию большего дис­ тресса, чем представителей других сочетаний ко­ гнитивных стилей. Для проверки данной гипотезы мы разбили выборку на 4 подгруппы по сочетанию когнитивных стилей полезависимость-поленезави- симость и узость-широта диапазона эквивалентно­ сти: "ПЗ-аналитики", "ПЗ-синтетики", "ПНЗ-ана- литики", "ПНЗ-синтетики". Оценка различий вы­ раженности дистресса в подгруппах проводилась по критерию Крускалла-Уоллиса (табл. 1).

Полученные данные свидетельствуют о том, что у ПЗ-аналитиков значимо выражены практи­ чески все признаки дистресса по сравнению с дру­ гими подгруппами. Таким образом, можно сделать вывод о наличии дисфункционального когнитив­ ного стиля, сочетающего в себе, с одной стороны, слабую дифференцированность и структуриро­ ванность опыта, а с другой - максимально дроб­ ный его анализ, лишенный, по всей видимости, понимания общего и частного, главного и второ­ степенного. Данный когнитивный стиль, вероят­ но, не позволяет индивиду активно преобразовы­ вать ситуацию и решать возникающие проблемы. При этом, если полезависимый синтетик, скорее всего, будет использовать помощь других людей для того, чтобы снизить остроту переживаний, полезависимый аналитик продолжит "копаться" в происходящем, уходить в незначимые детали, рассматривать ситуацию со всех сторон, попадая тем самым как бы в "замкнутый круг", затрудня­ ясь принять какое-либо решение. Эти дисфункци­ ональные когнитивные операции могут вызы­ вать симптомы навязчивых мыслей, депрессию (вследствие психического истощения), психосо­ матические реакции и другие симптомы.

Как и во многих психологических исследовани­ ях, при интерпретации полученных данных откры­ тым остается вопрос о том, что первично: выявлен­ ный нами когнитивный стиль, предрасполагающий к высокому уровню дистресса (ПЗ-аналитики), или же сам дистресс, оказывающий влияние на когни­ тивный стиль. К сожалению, возможность эмпи­ рического исследования данной проблемы оста­ ется маловероятной, так как сложно исследовать испытуемых до того, как они начали страдать теми или иными симптомами. Известно, что полезависимость в определенной степени является производ­ ной от функционального состояния человека и воз­ растных особенностей [8]. Таким образом, можно говорить о том, что длительное переживание симп­ томов дистресса повышает полезависимость. Одна­ ко про КС узость-широта диапазона эквивалентно­ сти такие данные нам неизвестны. Кроме того, мы получили более высокую подверженность дистрес­ су не у ПЗ испытуемых, а у тех, кто имеет сочетание полезависимости и аналитичности.

Если мы берем на себя смелость утверждать, что эмоциональное состояние - это "фон", на котором внешняя ситуация, а также цели и задачи, стоящие перед индивидом и направляющие его активность, являются "фигурой", то, вероятно, можно считать, что первичные негативные эмоции делают "фон" более тяжелым, увеличивая тем самым полезависи­ мость. Таким образом, полезависимость является производной от эмоционального состояния. Вместе с тем, в процессе когнитивной переработки первич­ ных эмоций у не зависимых от поля людей узкий диапазон эквивалентности способствует формиро­ ванию четкой картины опыта и способствует адап­ тивности, тогда как у полезависимых он предпола­ гает разделение и без того плохо структурирован-

ной реальности на множество частей, тем самым снижая способность индивида к ее пониманию и преобразованию.

По всей видимости, терапевтическая стратегия работы с такими пациентами при обращении их к психологу заключается в помощи им в структури­ ровании своего опыта, выделении значимых харак­ теристик стрессовой ситуации, возможности не только анализировать, но и синтезировать свои пе­ реживания, а также принимать верные решения.

Специфика формирования симптомов дис­ тресса в зависимости от когнитивного стиля. Для исследования специфики формирования симпто­ мов дистресса в зависимости от когнитивного сти­ ля был проведен корреляционный анализ выра­ женности признаков дистресса и других исследуе­ мых переменных, которые входят в когнитивные факторы формирования эмоциональных рас­ стройств, по различным когнитивно-стилевым группам. По причине большого количества полу­ ченных корреляций, в статье представлены наи­ более значимые результаты.

Базисные убеждения у ПЗ-ПНЗ испытуемых.

В табл. 2 приведены коэффициенты корреляции (по Пирсону) между выраженностью дистресса и характеристиками базисных убеждений у ПЗ (п = = 77) и П Н З испытуемых (п = 77).

Полученные корреляционные связи свиде­ тельствуют о специфике формирования дистрес­ са в зависимости от когнитивного стиля. Так, у ПЗ испытуемых в отличие от П Н З , выражен­ ность психосоматических симптомов отрицатель­ но взаимосвязана с убеждением о самоценности. У ПЗ существует прямая связь между негатив­ ным образом Я и психосоматическими проблема­ ми (головные боли, головокружения, нарушения дыхания и пищеварения, онемение различных ча­

стей тела), в то время как у П Н З она не просле­ живается. Также в группах ПЗ и П Н З были обна­ ружены значимые различия в корреляциях между субшкалами "враждебность", "фобическая тре­ вожность" и убеждением о самоценности. Кроме того, у ПЗ в целом гораздо больше значимых корреляций с базисными убеждениями, чем у П Н З . Выраженность симптомов дистресса у ПЗ отрицательно взаимосвязана с базисным убежде­ нием о доброжелательности окружающего мира, что можно объяснить зависимостью ПЗ от фона. В целом можно утверждать, что у ПЗ испытуе­ мых симптомы дистресса в большей степени свя­ заны с системой базисных убеждений об окружа­ ющем мире и собственном Я, чем у П Н З .

Стратегии совладания у ПЗ-ПНЗ испытуе­ мых. Представляют интерес также различия между ПЗ и П Н З испытуемыми в стратегиях со­ владания со стрессом. В исследовании было выяв­ лено, что П Н З в большей степени используют стратегию "разрешение проблемы", чем ПЗ (U = = 2245, р < 0.01). По стратегиям "поиск социаль­ ной поддержки" и "избегание" различий обнару­ жено не было. Различия в корреляциях между стратегиями совладания и симптомами дистресса приведены в табл. 3.

Приведенные в таблице данные указывают на отсутствие корреляций между дистрессом и сти­ лями совладания у П Н З испытуемых, тогда как у ПЗ обнаруживаются положительные взаимосвя­ зи между дистрессом и стратегией "избегание" и отрицательные - между выраженностью симпто­ мов и стратегией "разрешение проблемы".

Различия в корреляциях у ПЗ и П Н З дают ос­ нования констатировать факт, что если психоло­ гические механизмы формирования дистресса у ПЗ относительно понятны, так как его признаки

взаимосвязаны с базисными убеждениями (в со­ ответствии с концепцией А. Бека) и стилями со­ владания со стрессом, то в отношении П Н З инди­ видов можно сказать, что механизмы формирова­ ния дистресса у них остаются недостаточно ясными.

Результат, на который мы опираемся при ана­ лизе дистресса у П Н З - это отрицательная корре­ ляция между его признаками и защитным меха­ низмом "отрицание" (коэффициент корреляции между индексом тяжести дистресса и шкалой "от­ рицание": г = 32, р < 0.01). Таким образом, в отли­ чие от ПЗ, ПНЗ индивиды с низким дистрессом демонстрируют высокое отрицание. Как извест­ но, исследования тревожности как личностной черты [12] показали, что часть испытуемых, де­ монстрирующих низкий уровень тревоги по само­ отчетам, при столкновении с эмоциогенными стимулами проявляют такой же уровень психо­ физиологического возбуждения, как высокотре­ вожные. Эту группу индивидов исследователи на­ звали "репрессорами". Таким образом, вероятно, часть ПНЗ испытуемых с низкими показателями симптомов дистресса являются репрессорами: при высоком отрицании они попросту отодвига­ ют на второй план переживаемые негативные эмоции и симптомы, обеспечивая себе возмож­ ность беспрепятственно решать повседневные за­ дачи. ПЗ индивидам с высокой тревогой это недо­ ступно: они не могут сделать выбор между акту­ альными целями и тревожным фоном, он слишком вторгается в них. П Н З , в свою очередь, могут пренебречь состояниями тревоги и депрес­ сии, концентрируясь на достижении актуальных целей, которые в целом занимают более отчетли­ вое место их жизни. Однако такое отрицание симптомов может в неблагоприятных обстоятель­

ствах приводить к нервному срыву и переходу дис­ тресса в клиническое состояние. Безусловно, дан­ ная интерпретация полученных результатов носит гипотетический характер и требует эмпирической проверки в будущих исследованиях.

Атрибутивные стили у импульсивных и ре­ флексивных испытуемых. Значимые различия во взаимосвязях выраженности дистресса и пара­ метров атрибутивного стиля по опроснику Селигмана у импульсивных (п = 59) и рефлективных (п = 62) испытуемых представлены в табл. 4.

Различия в коэффициентах корреляции выра­ женности симптомов и атрибутивных стилей между рефлективными и импульсивными испы­ туемыми говорят о специфике дистресса у этих подгрупп. Картина, полученная у рефлективных индивидов, частично совпадает с воззрениями М. Селигмана: постоянство и широта в объясне­ нии плохих событий сопряжены с высоким дис­ трессом. У импульсивных картина иная, совер­ шенно не совпадающая с теоретическими поло­ жениями о выученной беспомощности: взятие на себя роли виновника за плохие события сопряже­ но с низким дистрессом (или - другими словами - списывание вины на внешние обстоятельства со­ пряжено с высоким дистрессом); другие парамет­ ры атрибутивных стилей у импульсивных не об­ наруживают взаимосвязей с дистрессом.

Попытка осмыслить полученные результаты приводит к возникновению двух гипотез: во-пер­ вых, в целом дистресс у рефлективных испытуе­ мых в большей степени обусловлен психологиче­ скими переменными (атрибутивными стилями), чем у импульсивных (где, по всей видимости, боль­ шую роль играет сама по себе физиология эмоци­ ональных состояний). Таким образом, устойчи­ вость к дистрессу у рефлективных зависит от про-

цесса анализа происходящих с ними негативных событий, рассмотрения их как временных и охва­ тывающих только часть жизни. Во-вторых, для импульсивных важно брать на себя вину и ответ­ ственность за плохие события, что, по всей види­ мости, увеличивает их способность к адаптации. Данную гипотезу частично подтверждает отрица­ тельная корреляция шкалы "персонализация пло­ хих событий" и защитного механизма "проекция" (г = -0.34, р < 0.01) у импульсивных. Таким обра­ зом, импульсивные индивиды, считающие, что причины негативных событий лежат во внешней реальности, склонны к проецированию своих нега­ тивных аффектов и состояний на окружающий мир. При этом важно отметить, что в опроснике Селигмана говорится о повседневных ситуациях и не содержится упоминаний о травматических со­ бытиях. Поэтому, рассматривая принятие на себя ответственности за негативные события в ка­ честве эффективной стратегии у импульсивных индивидов, мы должны сделать оговорку, что речь идет о повседневных ситуациях, а не об острых экстремальных стрессорах, где механизмы кау­ зальной атрибуции, вероятнее всего, будут иными.

З А К Л Ю Ч Е Н И Е

Проведенное исследование позволило опреде­ лить специфику переживаемого дистресса у пред­ ставителей различных когнитивно-стилевых групп. Полученные результаты дают основания говорить о том, что ПЗ индивиды в большей степени склон­

ны фобически избегать вызывающих тревогу ситу­ аций, чем ПНЗ . Кроме того, аналитики также боль­ ше страдают от фобической тревоги, чем синтети­ ки. Выявлен дисфункциональный когнитивный стиль, характеризующийся сочетанием у одного ин­ дивида полезависимости и узкого диапазона эквива­ лентности. Показано также, что у индивидов, при­ надлежащих к различным когнитивно-стилевым группам, выраженность дистресса имеет разные за­ кономерности во взаимосвязях с атрибуциями, ба­ зисными убеждениями, стратегиями совладания со стрессом, защитными механизмами.

В целом наиболее трудной для понимания спе­ цифики дистресса оказалась группа "Поленезависимые". По-видимому, нарушения психического функционирования происходят у этих испытуе­ мых в соответствии с другими закономерностям, что дает основание включить в анализ дистресса у П Н З факторы более высокого уровня (смысло­ вые, ценностные, мотивационные), которые, ве­ роятно, в большей степени влияют на адаптацию представителей этой группы.

Вышесказанное подтверждает гипотезу о раз­ личиях в когнитивных механизмах регуляции не­ гативных аффектов в зависимости от индивиду­ альных способов переработки информации. Ре­ зультаты свидетельствуют о необходимости более тонкой дифференциации людей в контексте изуче­ ния дистресса, т.к. наиболее актуальные на совре­ менном этапе концепции А. Бека и М. Селигмана обладают объяснительной силой далеко не для

всех людей. Так, у представителей определенных когнитивно-стилевых групп обнаружены даже противоположные по отношению к принятым теоретическим постулатам явления. Таким обра­ зом, проведенное исследование подчеркивает важ­ ность учета когнитивного стиля человека при пла­ нировании и проведении психокоррекционных и психотерапевтических мероприятий.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Бек А., РашА., Шо Б., Эмери Г. Когнитивная тера­ пия депрессии. СПб: "Питер", 2003.

2.Падун М.А. Особенности базисных убеждений у лиц, переживших травматический стресс: Дисс. ...

канд. психол. наук. М., 2003.

3.Падун М.А., Тарабрина Н.В. Когнитивно-личност­ ные аспекты переживания травматического стрес­ са // Психол. журн. 2004. № 5. С. 5-25.

4.Перре М., Бауманн У. Клиническая психология. СПб: "Питер", 2007.

5.Практикум по психологии посттравматического стресса / Под ред. Н.В. Тарабриной. СПб: "Питер", 2003.

6.Романова Е.С., Гребенников JI.Р. Механизмы пси­ хологической защиты. М., 1996.

7.Рудина Л.М. Тест на оптимизм: Метод определе­ ния атрибутивных стилей / Под ред. В.М. Русалова. М.: Наука. 2002.

8.Холодная М.А. Когнитивные стили. О природе ин­ дивидуального ума. М.: "ПЕР СЭ", 2002.

9.Решетова Т.В. Индивидуальные особенности пси­ хотерапии в зависимости от когнитивного стиля врача и больного // Когнитивные стили. Тезисы научно-практического семинара / Под ред. В. Кол-

га. Таллинн, 1986.

10.Calamari Е., Pini М.. PuleggioA. Field Dependence and verbalized strategies on portable Rod-and-Frame Test performance in depressed outpatients and normal controls //Perceptual & Motor Skill. 91. 2000. P. 1121-1229.

11.Costa P.Т., Somerfield M.R., McCrae R.R. Personality and coping: A reconceptualization // Handbook of cop­ ing: Theory, research, applications / Eds. M. Zeidner, N.S. Endler. N.Y.: Wiley. 1996. P. 44-61.

12.Eysenck M.W. Anxiety and Cognition: A Unified Theo­ ry. Hove: Psychology Press, 1997.

13.Gardner R. Cognitive control: A study of individual consistencies in cognitive behavior // Psychological Is­ sues. 1959. №4. P. 22-30.

14.Joseph S.A., Brewin C.R., Yule W., Williams R. Causal attribution and psychiatric symptoms in survivors of the Herald of Free Enterprise disaster // Brit. J. Psychiatry.

159.1991. P. 542-546.

15.Kingsland R.C., Greene L.R. Psychological differentia­ tion and clinical depression // Cognitive Therapy and Research. 1984. V. 8.

16.Korchin S.J. Field Dependence, Personality Theory, and Clinical Research // Field Dependence in Psychological Theory, Research, and Application / Eds. M. Bertini,

L.Pizzamiglio, S. Wapner. Hillsdale: Lawrence Erlbaum Associates, 1986.

17.Kwon P., Lemon K. Attributional style and defense mechanisms: A synthesis of cognitive and psychodynamic factors in depression // J. of Clinical Psychology.

56.2000. P. 723-735.

18.Lazarus R.S. Theory-based stress measurement // Psy­ chological Inquiry. 1. 1990. P. 3-13.

19.MacGillivray R.G., Baron P. The Influence of Cognitive Processing Style on Cognitive Distortion // Clinical De­ pression. Social behavior and resonality. 1994. 22 (2).

P.145-156.

20.Mazure СМ., Maciejewski P.K. A model of risk for major depression: Effects of life stress and cognitive style vary with age // Depression and Anxiety. 17. 2003. P. 26-33.

21.Parkes K.R. Field dependence and the differentiation of affective states // British J. of Psychiatry. 139. 1981. P. 52-58.

22.Riskind J.H., Williams N.L., Gessner T. et al. The loom­ ing maladaptive style: Anxiety, danger, and schematic processing // J. of Personality and Social Psychology.

79.2000. P. 837-852.

23.Seligman M. Depression and learned helplessness // The Psychology of depression: Contemporary theory and re­ search / Eds. R.J. Friedman and MM. Katz. WinstonWiley, 1974.

24.Weiner B. An attributional theory of motivation and emotion. N.Y.: Springer-Verlag, 1986.

Количество террористических актов непре­ рывно растет, а их снижения в обозримом буду­ щем большинство специалистов не прогнозиру­ ют. Поэтому изучение влияния терактов на пси­ хику (травматизация населения) является одной из самых острых проблем современности.

Существует множество определений понятия "теракт", предложенных отечественными и зару­ бежными специалистами [5, 9, 49, 56]. В данной работе мы остановимся на определении В.В.. Витюк и И.В. Данилевич, которое отражает на­ сильственную природу теракта и его патогенное влияние на психику пострадавших: "Под терро­ ристическими актами имеются в виду факты во­ оруженного насилия, являющиеся покушениями на жизнь, здоровье, безопасность людей с целью их устранения или принуждения к определенным действиям" [4, с. 7].

Террористический акт привлекает внимание психологов и социологов не столько как катего­ рия общественно-политическая, сколько с точки зрения отражения этого явления в индивидуаль­ ном сознании. При этом проблемы формирова­ ния образа, представления о террористическом акте у гражданского населения практически не исследовались, в основном изучалось понятие

' Статья подготовлена при финансовой поддержке Р Г Н Ф (проект № 07-06-00301а).

"терроризм" и представления о "международных террористах" [3, 18], психологические особенно­ сти террориста [21, 23], психологические реакции на террористические акты как у непосредственно пострадавших людей, так и у косвенных жертв, травмированных сообщениями средств массовой информации (СМИ) [7, 8, 12, 16, 37, 40], общие и специфические особенности отношения к терро­ ризму [3, 18].

Мнения людей относительно освещения тер­ актов в СМИ стали предметом специального изучения (см. [43]). Сразу после серии терактов 534 израильских респондента заполняли опрос­ ник, с помощью которого оценивались их мнения и реакции на освещение терактов СМИ, а также опросник, выявляющий стиль поиска информа­ ции. Согласно полученным результатам, несмот­ ря на то, что большинство респондентов предпо­ читают детальное освещение происходящего, в тех случаях, когда СМИ транслировали ужасаю­ щие подробности терактов, желание опрошен­ ных получать информацию снижалось. Было по­ казано, что получение информации о терактах из СМИ сопряжено с появлением симптоматики, сходной с симптоматикой посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Кроме того, установлено, что индивидуальные различия ре­ спондентов во мнениях и реакциях на освещение