8. Энтропия как принцип отбора

Нельзя не удивляться тому, как сильно микроскопи­ческая теория необратимых процессов напоминает тра­диционную макроскопическую теорию. И в той, и в дру­гой теории энтропия имеет негативный аспект. В мак­роскопической теории энтропия запрещает некоторые процессы, например перетекание тепла от холодного предмета к теплому. В микроскопической теории энтро­пия запрещает некоторые классы начальных условий. Различие между тем, что запрещено, и тем, что разре­шено, поддерживается во времени законами динамики. Из негативного аспекта возникает позитивный: сущест­вование энтропии вместе с ее вероятностной интерпре­тацией. Необратимость не возникает более, как чудо, на некотором макроскопическом уровне. Макроскопическая необратимость лишь делает зримой ориентированную во времени поляризованную природу того мира, в котором мы живем.

Как мы уже неоднократно подчеркивали, в природе существуют системы с обратимым поведением, допус­кающие полное описание в рамках законов классической или квантовой механики. Но большинство интересую­щих нас систем, в том числе все химические и, следова­тельно, все биологические системы, ориентировано во времени на макроскопическом уровне. Их отнюдь не иллюзорная однонаправленность во времени отражает нарушение временной симметрии на микроскопическом уровне. Необратимость существует либо на всех уров­нях, либо не существует ни на одном уровне. Она не может возникнуть, словно чудо, при переходе с одного уровня на другой.

Мы также неоднократно отмечали, что необрати­мость является исходным пунктом других нарушений

355

симметрии. Например, по общему мнению, различие между частицами и античастицами могло возникнуть только в неравновесном мире. Это утверждение может быть распространено на многие другие ситуации. Впол­не вероятно, что с необратимостью через отбор подхо­дящей бифуркации связана и киральная симметрия. Многие из активно проводимых ныне исследований по­священы выяснению того, каким образом необратимость можно «вписать» в структуру материи.

Возможно, читатель обратил внимание на то, что при выводе микроскопической необратимости основной ак­цент мы делали на классической динамике. Но представ­ления о корреляциях и различии между пред- и послестолкновительными корреляциями применимы не только к классическим, но и к квантовым системам. Исследова­ние квантовых систем более сложно, чем исследование классических, что обусловлено различием между клас­сической и квантовой механикой. Даже малые класси­ческие системы, например система, состоящая из не­скольких твердых шаров, могут обладать внутренней необратимостью. Но для того чтобы достичь внутрен­ней необратимости в квантовой механике, необходимы большие системы (со многими степенями свободы), ко­торые встречаются в жидкости, газах или теории поля. Ясно, что исследование больших систем сопряжено со значительно большими математическими трудностями. Именно это не позволяет нам рассказать здесь о них подробнее. Тем не менее общая ситуация, с которой мы познакомились на примерах классических систем, сохра­няется и в квантовой теории: необратимость там возни­кает вследствие ограниченной применимости понятия волновой функции, обусловленной той или иной разно­видностью квантовой неустойчивости.

Применима в квантовой механике и идея о столкнове­ниях и корреляциях. Как и в классической теории, вто­рое начало запрещает существование в квантовой тео­рии дальнодействующих предстолкновительных корре­ляций.

Переход к вероятностному процессу сопровождается введением новых сущностей. Второе начало как эволю­ция от порядка к хаосу может быть понято именно в терминах этих новых понятий. Второе начало приво­дит к новой концепции материи, к описанию которой мы сейчас переходим.

356