Морис аллэ

Значительный вклад в разработку теоретических проблем не­оконсерватизма внес французский экономист М. Аллэ.

Морис Аллэ родился в Париже в 1911 г. В годы учебы (лицей, Политехническая школа, Горный институт) он увлекался историей, затем физикой.

Творческая деятельность М. Аллэ обширна и включает работы по теоретической и прикладной экономике, физике, социологии, исто­рии цивилизации. Он принес в экономическую науку объективность физика, логическую стройность математика, гибкость мышления инженера и широту взглядов историка. Его особенно интересовало изучение путей достижения максимальной эффективности экономики и большей социальной справедливости. Применяя методы эконо­мико-теоретического и сравнительно-исторического анализа, М. Аллэ доказывает, что, во-первых, только рыночная, конкурентная органи­зация хозяйства может быть экономически эффективной и что, во-вторых, без эффективной работы экономической системы, не может быть реального социального прогресса.

В 1988 г. М. Аллэ был удостоен Нобелевской премии за разработ­ку теории взаимосвязей экономического роста, инвестиций (капи­тальных вложений) и процентных ставок. В своей нобелевской лек­ции он заявил, что попытался решить “...фундаментальную проблему любой экономики: добиться как можно большей экономической эффек­тивности, обеспечивая при этом такое распределение доходов, кото­рое было бы общественно приемлемо”.

Ниже приведены отрывки из интервью, которое в 1989 г. М. Аллэ дал журналу “Мировая экономика и международные отношения”.

Из интервью единственный критерий истины — согласие с данными опыта

На мой взгляд, экономика начинает превращаться в подлин­ную науку лишь в послевоенный период. Я имею в виду науку, опирающуюся на статистический анализ фактов, на теории, чья логическая строгость может быть подвергнута проверке, а также на сопоставление этих теорий с данными наблюдения.

Мои работы по максимальной эффективности экономики и основам экономического расчета прошли две последовательные стадии: с 1941 по 1966 г. и с 1967 г. по настоящее время. В книге “В поисках экономической дисциплины” я дал доказа­тельство двух фундаментальных положений: всякая равновес­ная ситуация рыночной экономики является ситуацией макси-

228мальной эффективности, и наоборот, всякая ситуация макси­мальной эффективности является равновесной ситуацией рыночной экономики (теоремы эквивалентности).

Еще один пример касается моих исследований в области денежной динамики. Опыт показывает, что в неустойчивой в денежном плане экономике не может быть ни эффективности, ни справедливости в распределении доходов.

...По сути дела перед нами всеми, на Западе и Востоке, стоит общая задача. Если мы хотим как можно лучше использовать наши ограниченные ресурсы для удовлетворения наших прак­тически неограниченных потребностей, мы обречены быть эф­фективными. Каковы же условия эффективности?

Что касается меня, то я вижу два таких условия. Надо прежде всего децентрализовать управление экономикой по той простой причине, что миллионы глаз видят больше и лучше, чем несколько, и что способы достижения большей эффектив­ности найти и реализовать намного легче, когда выгоды, свя­занные с реализацией излишков, ищут миллионы людей, а не горстка людей, какими бы умными они ни были и какими бы техническими средствами они ни располагали. Но одних реше­ний здесь недостаточно.

Необходимо также, чтобы экономические агенты хотели реализовать возможности, которые открывает и делает техничес­ки доступными децентрализация экономики. Если бы люди были бескорыстными святыми, то достаточно было бы и одной децентрализации. Но поскольку люди таковы, каковы они есть, то второе условие столь же обязательно. Это заинтересованность людей в поиске и реализации более эффективных решений.

Как мне представляется, данный анализ объясняет те труд­ности, с которыми постоянно сталкиваются в Восточной Европе. Собственно, коренной вопрос, встающий перед странами с коллективистской экономикой, состоит в том, возможно ли осуществить децентрализацию решений и добиться достаточной заинтересованности в рамках обобществленной экономики.

Если многие верят в эффективность контроля, это значит, что они не знают, что это такое на деле. Надо самому порабо­тать контролером, чтобы знать, что в лучшем случае кон­троль — это малодейственный инструмент. Единственный объ­ективный и эффективный контролер — это рынок.

В явлении бюрократии есть универсальные аспекты. И если мы намерены понять, почему экономика стран Восточной Европы

229малоэффективна, нам достаточно посмотреть на нашу собст­венную бюрократию и ее деятельность. Бюрократия характери­зуется прежде всего хорошо известным законом Паркинсона — количественным размножением административных служб. Но есть и другие законы, не менее поразительные, хотя, может быть, и менее известные. Я бы упомянул прежде всего закон дви­жения “дел” вверх. Когда возникает какая-либо локальная про­блема, местная администрация, как правило, не имеет смелости или даже политической возможности решить ее самостоятельно. В результате “дело” проходит по всем иерархическим ступень­кам и оказывается в конце концов на столе министра.

Во время этого “движения вверх” проявляет себя второй закон — закон убывающей компетенции. И не потому, что люди, возглавляющие администрацию, обязательно менее спо­собны, чем те, кто работает внизу. Но они намного хуже знают то, что касается местных вопросов, поступающих на их рас­смотрение, так как они дальше отстоят от них.

Третий закон, характерный для этого процесса, — это, на мой взгляд, слишком частое принятие решений в рамках про­цедуры, в которой большую роль играет случайность. Если ми­нистр должен рассмотреть массу вопросов, то, каким бы рабо­тоспособным и сознательным он ни был, он располагает лишь ограниченным временем на каждый вопрос. Следовательно, фактически центральная администрация стоит перед невозмож­ностью принятия рациональных решений в том случае, когда речь идет о местных вопросах.

Поэтому нет нужды искать за тридевять земель объяснение тому, что может происходить в СССР и что описывается как результат злоупотреблений бюрократии. То же самое мы часто наблюдаем еще и сегодня во многих французских службах.

Западная экономика не является “чистой” экономикой, в ко­торой полностью соблюдаются честные правила игры. В после­военной истории Франции постоянно наблюдались тенденции к коррупции в самой различной форме. Вы, видимо, слышали о недавних “делах”, связанных, например, с незаконной прода­жей оружия или с финансовыми преступлениями, в которых замешаны осведомленные лица. Анализ большого числа приме­ров коррупции дан мною в сносках к книге “Налог на капитал и денежная реформа”. Так происходит всякий раз, когда кон­троль рынка заменяется контролем со стороны политической власти. Неподкупен только рынок.

Западную экономику часто обвиняют в растрате имеющихся

230 (ресурсов на избыточные мощности и капиталовложения, забы­вая, что именно этот избыток мощностей является условием бы­строго роста и эволюции экономических структур. В то же время развитие коллективистской экономики постоянно тормо­зится наличием узких мест, которые блокируют весь хозяйст­венный механизм.

Государства Запада в меньшей, а государства Востока в большей степени пытаются плохо выполнять то, что гораздо лучше сделала бы децентрализованная экономика. И напротив, те же самые государства плохо или же совсем не выполняют того, что может быть сделано только государством и что по самой своей, природе относится к области его деятельности.

Главный вопрос для стран Востока и Запада один и тот же: обеспечить децентрализацию решений, обеспечить заинтересованность каждого в поиске и реализации наилучших решений. С точки зрения выполнения этих условий труднозаменимым институтом является, на мой взгляд, частная собственность. Го­сударство сможет действительно выполнять свои собственные задачи, лишь отказавшись от выполнения того, что гораздо лучше делает рынок.

Опыт показывает, что частная собственность является услови­ем осуществления политических свобод. Я констатирую, в частнос­ти, что в истории существует весьма сильная корреляция между масштабами частной собственности и масштабами свобод...

В стране, где я живу, я вижу, что частная собственность дает богатым большую степень свободы. Тот, у кого нет денег, кто нуждается в работе, не является свободным. Или же у него есть работа, но он может ее потерять, что сокращает его свободу выражения мнений. В конечном счете в наших западных, так назы­ваемых “либеральных обществах”, очень мало свободных людей. Изучение истории, наблюдение за современными обществами показывают, что эффективность экономики не только обусловливает реализацию всевозможных социальных целей, но и одновременно составляет необходимое условие расцвета культуры и цивилизации. Они также показывают, что эффективность сама обусловлена наличием экономики рынков, основанной на децентрализации решений, и что такая экономика может ре­ально функционировать лишь тогда, когда она в большей своей части опирается на частную собственность, с присущей ей свободой хозяйственного управления.

(Мировая экономика и международные отношения. 1989. № 11. С. 24—40)

231