Капитал

“Капитал” — главный труд К. Маркса, в котором он ис­следовал капиталистическую экономику и законы ее разви­тия.

“Капитал” состоит из четырех томов. В I томе “Процесс

63

производства капитала” подробно изложен созданный К. Марк­сом вариант трудовой теории стоимости и теории прибавоч­ной стоимости. Во II томе “Процесс обращения капитала” рассматривается, как движется в области обращения (где об­мениваются товары, на деньги и деньги на товары) индивиду­альный (принадлежащий одному лицу) и общественный (при­надлежащий всем предпринимателям) капитал. В III томе “Процесс капиталистического производства, взятый в целом” К. Маркс изучил, как образуются доходы: промышленных и торговых капиталистов — прибыль, ссудных (денежных) капиталистов — процент и земельных собственников, сдающих землю в аренду, рента. В IV томе “Теории прибавочной стои­мости” критически проанализированы различные экономичес­кие теории, объясняющие стоимость товаров и прибавочную стоимость.

Ниже приводится основное содержание восьмой главы “Ра­бочий день” I тома “Капитала”, где разъяснено, как рабочий трудится на себя и собственника капитала.

Описанное здесь деление рабочего дня на две части (на время создания необходимого для работника продукта и на время производства прибавочного продукта для собственника средств производства) было характерно, по-видимому, для от­дельных исторических эпох — рабства, феодализма и началь­ной стадии капитализма, когда средства производства были в единоличной собственности бизнесмена. Но в XX в. провести такое четкое разграничение практически невозможно в ре­зультате значительного развития в странах Запада государ­ственной собственности, акционерного капитала, банковского кредита и участия работников в получении прибыли и других новых явлений.

Глава восьмая Рабочий день

1. Пределы рабочего дня

Мы исходили из предположения, что рабочая сила покупа­ется и продается по своей стоимости. Стоимость ее, как и стоимость всякого другого товара, определяется рабочим временем, необходимым для ее производства. Следовательно, если для производства жизненных средств рабочего, потребляемых им в среднем ежедневно, требуется 6 часов, то в среднем он должен работать по 6 часов в день, чтобы ежедневно воспроизводить

64

свою рабочую силу, или чтобы воспроизводить стоимость, по­лучаемую при ее продаже. Необходимая часть его рабочего дня составляет в таком случае 6 часов и является поэтому, при про­чих неизменных условиях, величиной данной. Но этим еще не определяется величина самого рабочего дня.

Предположим, что линия а——b изображает продолжитель­ность, или длину, необходимого рабочего времени, равную, ска­жем, 6 часам. Смотря по тому, будет ли продолжен труд за пре­делы аb на 1, 3, 6 часов и т.д., мы получим 3 различные линии:

Рабочий день I

а ——b ——с

Рабочий день II

а ——b ——с

Рабочий день III

а ——b ——с

изображающие три различных рабочих дня в 7, 9 и 12 часов. Линия bc, служащая продолжением линии аb, изображает длину прибавочного труда. Так как рабочий день = ab + bс, или ас, то он изменяется вместе с переменной величиной bс. Так как ab есть величина данная, то отношение bс к ab всегда может быть измерено. В рабочем дне I оно составляет ¹/₆, в рабочем дне II — ³/₆ и в рабочем дне III — ⁶/₆. Так как, далее, отношение

определяет норму прибавочной стоимости, то последняя дана, если известно отношение этих линий. Она составляет в трех приведенных выше рабочих днях соответственно 16 ²/з%, 50% и 100%. Наоборот, одна норма прибавочной стоимости не дала бы нам величины рабочего дня. Если бы, например, она рав­нялась 100%, то рабочий день мог бы продолжаться 8, 10, 12 часов и т.д. Она указывала бы на то, что две составные части рабочего дня, необходимый труд и прибавочный труд, равны по своей величине, но не показывала бы, как велика каждая из этих частей.

Итак, рабочий день есть не постоянная, а переменная вели­чина. Правда, одна из его частей определяется рабочим време­нем, необходимым для постоянного воспроизводства самого ра­бочего, но его общая величина изменяется вместе с длиной, или продолжительностью, прибавочного труда. Поэтому рабочий

65

день может быть определен, но сам по себе он — неопределен­ная величина.

Хотя, таким образом, рабочий день есть не устойчивая, а текучая величина, все же, с другой стороны, он может изме­няться лишь в известных границах. Однако минимальные пре­делы его не могут быть определены. Правда, если мы предпо­ложим, что линия bс, служащая продолжением линии ab, или прибавочный труд = 0, то мы получим минимальную границу, а именно ту часть дня, которую рабочий необходимо должен работать для поддержания собственного существования. Но при капиталистическом способе производства необходимый труд всегда составляет лишь часть его рабочего дня, т.е. рабочий день никогда не может сократиться до этого минимума. Зато у рабочего дня есть максимальная граница. Он не может быть продлен за известный предел. Эта максимальная граница опре­деляется двояко. Во-первых, физическим пределом рабочей силы. Человек может расходовать в продолжение суток, есте­ственная продолжительность которых равна 24 часам, лишь оп­ределенное количество жизненной силы. Так, лошадь может ра­ботать изо дня в день лишь по 8 часов. В продолжение одной части суток сила должна отдыхать, спать, в продолжение дру­гой части суток человек должен удовлетворять другие физичес­кие потребности — питаться, поддерживать чистоту, одеваться и т.д. Кроме этих чисто физических границ удлинение рабочего дня наталкивается на границы морального свойства: рабочему необходимо время для удовлетворения интеллектуальных и со­циальных потребностей, объем, и количество которых определя­ется общим состоянием культуры. Поэтому изменения рабочего дня совершаются в пределах физических и социальных границ. Но как те, так и другие границы весьма растяжимого свойства и открывают самые широкие возможности. Так, например, мы встречаем рабочий день в 8, 10, 12, 14, 16, 18 часов, т.е. самой различной длины.

Капиталист купил рабочую силу по ее дневной стоимости. Ему принадлежит ее потребительная стоимость в течение одно­го рабочего дня. Он приобрел, таким образом, право заставить рабочего работать на него в продолжение одного рабочего дня. Но что такое рабочий день? Во всяком случае это нечто мень­шее, чем естественный день жизни. На сколько? У капиталиста свой собственный взгляд... на необходимую границу рабочего дня. Как капиталист, он представляет собой лишь персонифи­цированный капитал. Его душа — душа капитала. Но у капи-

66

тала одно-единственное жизненное стремление — стремление возрастать, создавать прибавочную стоимость, впитывать своей постоянной частью, средствами производства, возможно боль­шую массу прибавочного труда. Капитал — это мертвый труд, который, как вампир, оживает лишь тогда, когда всасывает живой труд и живет тем полнее, чем больше живого труда он поглощает. Время, в продолжение которого рабочий работает, есть то время, в продолжение которого капиталист потребляет купленную им рабочую силу. Если рабочий потребляет свое ра­бочее время на самого себя, то он обкрадывает капиталиста.

Итак, капиталист ссылается на закон товарного обмена. Как и всякий другой покупатель, он старается извлечь возможно большую пользу из потребительной стоимости своего товара. Но вдруг раздается голос рабочего, который до сих пор заглушался шумом и грохотом... процесса производства.

Товар, который я тебе продал, отличается от остальной то­варной черни тем, что его потребление создает стоимость, и притом большую стоимость, чем стоит он сам. Потому-то ты и купил его. То, что для тебя является возрастанием капитала, для меня есть излишнее расходование рабочей силы. Мы с тобой знаем на рынке лишь один закон: закон обмена товаров. Потребление товара принадлежит не продавцу, который отчуж­дает товар, а покупателю, который приобретает его. Поэтому тебе принадлежит потребление моей дневной рабочей силы. Но при помощи той цены, за которую я каждый день продаю ра­бочую силу, я должен ежедневно воспроизводить ее, чтобы потом снова можно было ее продавать. Не говоря уже о есте­ственном изнашивании вследствие старости и т.д., у меня должна быть возможность работать завтра при том же нормальном состоянии силы, здоровья и свежести, как сегодня. Ты посто­янно проповедуешь мне евангелие “бережливости” и “воздер­жания”. Хорошо. Я хочу, подобно разумному, бережливому хо­зяину, сохранить свое единственное достояние — рабочую силу и воздержаться от всякой безумной растраты ее. Я буду еже­дневно приводить ее в текучее состояние, превращать в движе­ние, в труд лишь в той мере, в какой это не вредит нормальной продолжительности ее существования и ее нормальному разви­тию. Безмерным удлинением рабочего дня ты можешь в один день привести в движение большое количество моей рабочей силы, чем я мог бы восстановить в три дня. То, что ты таким образом выигрываешь на труде, я теряю на субстанции труда. Пользование моей рабочей силой и расхищение ее — это совер-

67

шенно различные вещи. Если средний период, в продолжение которого средний рабочий может жить при разумных размерах труда, составляет 30 лет, то стоимость моей рабочей силы, ко­торую ты мне уплачиваешь изо дня в день, иливсей ее стоимости. Но если ты потребляешь ее в 10 лет и уплачиваешь мне ежедневновместовсей ее стоимости, т.е. лишь^l/з дневной ее стоимости, то ты, таким обра­зом, крадешь у меня ежедневно ²/з стоимости моего товара. Ты оплачиваешь мне однодневную рабочую силу, хотя потребляешь трехдневную. Это противно нашему договору и закону товаро­обмена. Итак, я требую рабочего дня нормальной продолжи­тельности и требую его, взывая не к твоему сердцу, так как в денежных делах сердце молчит. Ты можешь быть образцовым гражданином, даже членом общества покровительства живот­ным и вдобавок пользоваться репутацией святости, но у той вещи, которую ты представляешь по отношению ко мне, нет сердца в груди. Если кажется, что в ней что-то бьется, так это просто биение моего собственного сердца. Я требую нормального рабочего дня, потому что, как всякий другой продавец, я тре­бую стоимости моего товара.

Мы видим, что если не считать весьма растяжимых границ рабочего дня, то природа товарного обмена сама не устанавливает никаких границ для рабочего дня, а следовательно и для прибавочного труда. Капиталист осуществляет свое право поку­пателя, когда стремится по возможности удлинить рабочий день и, если возможно, сделать два рабочих дня из одного. С другой стороны, специфическая природа продаваемого товара обусловливает предел потребления его покупателем, и рабочий осуществляет свое право продавца, когда стремится ограничить рабочий день определенной нормальной величиной. Следова­тельно, здесь получается антиномия, право противопоставляет­ся праву, причем оба они в равной мере санкционируются за­коном товарообмена. При столкновении двух равных прав ре­шает сила. Таким образом, в истории капиталистического про­изводства нормирование рабочего дня выступает как борьба за пределы рабочего дня, — борьба между совокупным капиталис­том, т.е. классом капиталистов, и совокупным рабочим, т.е. ра­бочим классом.

(Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 242—246)

68