Субъективистская или либерально-радикальная модель

Многие течения мысли сливаются сегодня с моральным субъективизмом: неопросвещенчество, этический либерализм, нигилистический экзистенциа­лизм, неопозитивистский сциентизм, эмотивизм*, теория принятия решений³³.

Основной тезис всех этих течений заключается в том, что мораль нельзя обосновать ни на фактах, ни на объективных или трансцендентных ценнос­тях и что единственной предпосылкой для этого служит автономный «вы­бор» субъекта. Другими словами, точкой отсчета здесь служит «непознавае­мость» ценностей.

Принцип автономии приобретает, таким образом, важный смысл. Един­ственное основание нравственного действия — это автономный выбор. Эти-ко-социальный горизонт представлен в данном случае деятельностью, на­правленной на освобождение общества. Единственным ограничением слу­жит свобода другого (очевидно, того, кто в состоянии воспользоваться этой свободой).

Свобода выступает здесь в качестве высшего и последнего ориентира: дозволено то, что соответствует моему свободно выраженному желанию, лишь бы только это не наносило ущерба свободе другого. Это лозунг, ко­торый со всей энергией возвестила Французская революция. Конечно, в этом воззрении есть своя доля истины, но отнюдь не вся истина о человеке и отнюдь не вся истина о свободе. Сегодня мы сталкиваемся со всеми по­следствиями, вытекающими из этого лозунга, к коим относятся, например, та же либерализация аборта, свободный выбор пола для еще не родивше­гося ребенка, а также и для взрослого, желающего «изменить пол», свобод­ное искусственное оплодотворение, скажем, женщины одинокой, незамуж­ней, вдовы и т. д., свобода экспериментирования и исследования, свобода

К направлению субъективизм принятие решений можно отнести работы Н. Kelsen и К. Popper, ^ав Италии—воззрения Scarpelli. Данное направление представляет также эмотивизм A. J.AyernC. L. Stevenson. И с этим же течением мысли сливаются и нигилистический экзистенциализм J. P. Sartre илибертаризмН. Marcuse. Ср. Reale Antiseri,Storiadelpeiisierooccidentale..., Ш,с.508 -779.

52 Глава вторая I эпистемологическое оправдание биоэтики, ее критерии...

самому выбрать момент своей смерти (living will), самоубийство как знак и высшее достижение свободы и т.п.

По сути, речь идет об урезанной свободе, свободе для некоторых, для тех, кто может ею пользоваться и ее выразить (а кто защищает свободу неродившегося ребенка?), о «свободе от» обязанностей и ограничений, а не о «свободе для» проектирования жизни и общества, в конечном смысле оправданного. Другими словами, речь идет о свободе без ответственности.

Маркузе (Marcuse) в 1960-е годы требовал три новых вида свободы для завершения начинаний французской и русской революций, из которых пер­вая, по его мнению, была направлена на достижение гражданских свобод, а вторая — на достижение свободы от потребностей. Новыми границами сво­боды, по Маркузе, должны стать: свобода от труда, поскольку труд порабо­щает человеческую деятельность; свобода от семьи, поскольку семья пора­бощает эмоциональную жизнь человека; свобода от этики, поскольку этика предписывает человеческому разуму определенные цели, а эти цели ограни­чивают саму свободу выбора. Он говорит о свободной и полиморфной люб­ви в своей работе «Эрос и цивилизация»³⁴.

Но нетрудно понять, что такая свобода — это трагическая игра, даже если она зовется «праздником» и «нигилизмом», ибо ничего не предполага­ется ни до свободы, ни в рамках ее.

На самом деле всякий свободный акт исходит из реальной жизни чело­века, который его совершает. Жизнь предваряет свободу, ибо тот, кто не живет, не может быть свободным. Свобода обладает содержанием, это все­гда акт, имеющий какую-то цель или затрагивающий кого-то, и за это содер­жание свобода несет ответственность.

И наконец, свобода предполагает бытие и существование для осуществ­ления жизненной программы.

Когда впоследствии свобода обращается против жизни, она разрушает самое себя и иссушает свои корни; когда она отрицает ответственность выбора, она сводится к слепой силе и, играя сама с собой, подвергает себя риску самоубийства.

Говоря об ответственности, мы, разумеется, имеем в виду ответствен­ность, что рождается внутри свободы, поддерживается разумом и оценива­ет средства и цели для свободно намеченного проекта. При этом нами не рассматривается, по крайней мере здесь, вопрос об ответственности перед лицом гражданских законов и внешних авторитетов, к которой по праву можно апеллировать, когда речь идет об определенных ценностях, связан­ных с общим благом, но которая не является ни первым, ни наиболее важ­ным выражением ответственности.

Мы говорим о внутренней ответственности перед лицом разума и его отражения в совести, об ответственности за этическую оценку ценностей. Эта ответственность остается и тогда, когда гражданский закон молчит, когда человеческий суд пассивен и не ищет правды. Более того, иногда эта внут-

³⁴ Н. Marcuse, Eros e civilta, Torino'.' 1968; V. Melchiorre, Amore e matrimonio nel pensierofilosofico e teologico modemo, Milano, 1976.

РАЗЛИЧНЫЕ БИОЭТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ И ПРОБЛЕМЫ МЕТАЭТИКИ 53

ренняя ответственность может находиться в противоречии с гражданским законом, что происходит в том случае, когда этот закон ущемляет фунда­ментальные и непреложные ценности человеческой личности.

Здесь не место для пространных теоретических и историко-философс­ких рассуждений на эти темы, чрезвычайно значимые и драматические в жиз­ни человека, однако необходимо принять во внимание существование этой этической «модели», влияющей на образ мыслей людей нашего времени, на культуру, литературу, средства массовой информации и особенно на нравы.

Поклонники этического субъективизма и теории принятия решений ис­пытывают трудности, когда сталкиваются с необходимостью выдвижения социальной нормы, в особенности перед лицом тех, кто из почтения к прин­ципу автономии не согласен ни на какое самоограничение. Не используя понятия «сдерживающей» функции Левиафана* Гоббса (Hobbes), они пред­лагают «принцип терпимости» или критерий отсутствия «значительного ущерба», наносимого другому". Но если речь идет об отказе от «рацио­нального» обоснования морали, особенно в отношении тех, кто не обладает моральной автономией (эмбрион, зародыш, умирающий), этический либера­лизм в конце концов скатывается на позиции узаконивания насилия и пра­воты сильнейшего³⁶.