22 Глава первая I истоки, распространение и определение биоэтики

гиозных исповеданий, опирающуюся на рациональную основу и научно адек­ватную методологию. Эти этические ориентиры имеют и практическую на­правленность, которая может наложить свою печать не только на поведе­ние тех или иных личностей, но и на сопутствующее ему право и на нынеш­ние и будущие кодексы профессиональной этики.

Инструменты биологического исследования складываются из особой межнаучной методологии, которая занимается углубленным и обновленным исследованием природы биомедицинского факта (эпистемологический мо­мент), раскрытием его внутреннего смысла в плане антропологическом (ант­ропологический момент), формированием этических «решений» и объясне­нием тех рациональных процедур, которые обосновывают эти решения (ап-пликативный момент)...

2. Профессиональная врачебная этика—это дисциплина, объектом ко­ торой является изучение норм профессионального поведения людей, рабо­тающих в системе здравоохранения. Эта дисциплина включает в себя три виданорм:

а) нравственные нормы как объект традиционной медицинской этики, рассматриваемые сегодня в рамках биоэтики, для которой «создание меди­цинской этики подготовило почву»;

б) нормы профессиональной этики в собственном смысле этих слов, как собранные в кодексы, так и принадлежащие устной и письменной тради­ции, связанной с профессией врача;

в) юридические нормы каждой страны.

Целью профессиональной врачебной этики является существенное уг­лубление и обновление норм и правил поведения врача-профессионала.

Инструменты исследования этих трех областей отличаются друг от друга:

а) исследование моральных норм и обновленное их прочтение развива­ется в тесной связи с выводами, вытекающими из биоэтики;

б) обновление норм профессиональной этики в собственном смысле слова включает в себя постоянное сравнение с государственными и международ­ными кодексами профессиональной этики;

в) юридические нормы, связанные с профессиональной этикой, изуча­ются под углом права, действующего и применяемого в каждой стране, а также с целью выявления их соответствия ценностям профессиональной этики...

3. Судебная медицина по природе своей находится на стыке разных наук и на основе специфической методологии занимается изучением биологи­ческого и медицинского содержания юридических норм, чтобы выработать для них перспективу наилучшей интерпретации, применения и развития. Кроме того, судебная медицина взаимодействует как с правосудием, так и с частными лицами при разрешении тех проблем, которые требуют исследо­ваний и оценок биологического и (или) медицинского свойства.

Преподавание судебной медицины естественным образом, через препо­давание профессиональной врачебной этики, связывается с биоэтикой —

ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ 23

дисциплиной, гораздо более автономной и ставящей себе более широкие задачи. Биоэтика, используя свою методологию и уже достигнутые резуль­таты, способствует обновлению и эпистемологическому оправданию нор­мативного характера профессиональной этики, разработке законодательных актов и классификаций различных типов вмешательств в человеческую жизнь в более широкой области биосферы, границы и критерии которых остаются предметом дискуссии»⁴⁰.

По причине многообразия философских установок, которые биоэтике надлежит рассмотреть и проанализировать в этом определении, как и в определении из «Энциклопедии по биоэтике», не указывается, о каких именно нравственных ценностях и принципах идет речь. В следующей главе мы обратимся к описанию этих различных ориентации, которые, меж­ду прочим, дают о себе знать при обсуждении отдельных специфических

проблем.

В качестве последнего предварительного замечания следует отметить, что биоэтика как таковая представлена теперь тремя ее видами:

а) общей биоэтикой, которая, занимаясь этическими основаниями, изуча­ет изначальные ценности и принципы медицинской этики и документаль­ные источники биоэтики (такие как международное право, профессиональная этика, законодательство). Практически речь здесь идет о настоящей фи­лософии морали в собственном смысле этих слов в ее фундаментальной и институциональной части;

б) специальной биоэтикой, анализирующей главные проблемы, рассматриваемые ею всегда в общем ключе как в медицинской, так и в биологической сфере и включающие в себя генетическую инженерию, аборт, эвтаназию, клиническое экспериментирование и т. д. Это центральные вопросы, являю­щиеся опорными колоннами систематической биоэтики. Очевидно, решать­ся они должны в свете тех основ и моделей, которые этическая система принимает как ключевые и обоснованные этическим суждением. Таким об­разом, специальная биоэтика обязательно должна связывать свои решения с выводами общей биоэтики;

в) клинической биоэтикой, или биоэтикой решений на основе анализа кон­кретных случаев врачебной и клинической практики, исследующей ценно­сти, с которыми мы сталкиваемся, и те пути, на которых можно найти эти­ чески верную линию поведения, не изменяя этим ценностям. Поскольку в каждом отдельном случае оценку обусловливает выбор или отсутствие вы­ бора принципа или критериев, нельзя, по нашему мнению, отделять клини­ческую биоэтику от общей, хотя, как мы признаем, в конкретных случаях всегда или почти всегда возникает множество аспектов, которые необхо­димо учитывать.

⁴⁰ Socicta Italiana di Medicina Legale e delle Assicurazioni, // Documento di Erice sui rapporti della Bioetica e della Deontologia Medica con la Medicina Legale, 53rd, Course «New trends in forensic haematology and genetics. Bioethical problems» (Erice, 18-21 февраля 1991), «Medicina e Morale», 1991,4,c.561-567.

1*

24 ГЛАВА ПЕРВАЯ

ИСТОКИ, РАСПРОСТРАНЕНИЕ И ОПРЕДЕЛЕНИЕ БИОЭТИКИ

Биоэтика, антропология

и межнаучные исследования

Из всего вышесказанного следует, что новая дисциплина не может рас­сматриваться лишь как простое сопоставление между различными мнения­ми и существующими этическими позициями. Предложив свою систему ис­ходных ценностей и программу реального выбора, она должна суметь дать объективные ответы, основанные на прочных рациональных критериях.

При поиске таких ответов на вставшие перед человечеством проблемы возникает необходимость в исследованиях на стыке разных наук, что являет­ся одной из характерных особенностей биоэтики. Хотя роль, которую сыг­рали биомедицинские науки и наука об окружающей среде (экология), об­щеизвестна, не все сознают, что в этой области исследования нельзя оста­вить в стороне исходные принципы философской антропологии, в рамках которой значимость физической, или телесной, жизни, супружеской любви и деторождения, боли, болезни и смерти и, кроме того, отношения свобода— ответственность, индивид—общество, индивид — природа обретают свое место и свою этическую оценку. В этом комплексе, где экспериментальные науки пересекаются с гуманитарными в поиске «мудрости науки»—wisdom of science, если воспользоваться выражением Поттера, — необходимым ста­новится и привлечение философии природы в целях определения адекват­ной роли, значения и ценности окружающей среды и экосистемы в биоэти­ке, философии науки и права и, наконец, обращение к богословию как к «горизонту смысла»⁴¹.

При сохранении самых тесных отношений между собой каждая из этих наук имеет свой собственный эпистемологический статус, не зависящий от других.

Что касается антропологии, то мы обратимся к той ее концепции, кото­рая, по нашему мнению, в наибольшей мере отдает должное реальному и объекгивному значению человека и содействует его более высокой оценке, то есть к онтологически обоснованному персонализму. Он предлагает ин­тегральное восприятие человеческой личности, не сводимое ни к идеологи­ческим, ни к биологическим редукциям. Чтобы быть в состоянии разрешить проблемы, поставленные научным прогрессом и социальной организацией медицины и права, мы думаем, что inprimis следует ответить на вопрос о ценности личности, ее прерогативах и ее задачах, дабы исключить всякую возможность ее эксплуатации.

Фундаментальная ценность жизни, трансцендентность личности, интег­ральная концепция личности, вытекающая из синтеза физических, психоло­гических и духовных ценностей, отношения приоритета и взаимодополня­емости между личностью и обществом, персоналистическое и коммуника­тивное понимание супружеской любви — это исходные данные для био-

⁴' F.D'Agostino, La teologia del diritln positive: annuncio cristiano e verila del diritto, Atti del Simposio internazionale Evangeliura Vitae e Diritto, Libreria Ed.Vaticana, Roma, 1996.

БИОЭТИКА, АНТРОПОЛОГИЯ И МЕЖНАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ | 2 5

этики, как и для любого типа этики, человеческой и социальной. Эти ценно­сти должны служить путеводной нитью для тех, кто стремится разрешить проблемы, возникающие в ходе развития биомедицинской науки, которая сегодня кажется воодушевленной оптимистическим энтузиазмом в связи с прогрессом, забывая об опасности еще не укрощенных болезней, необхо­димости предупреждения бед, характерных именно для технически разви­того общества и вызванных эксплуатацией экологической системы. Именно поэтому и необходима исходная философская антропология, рассматрива­ющая человеческую личность в ее целостности и в совокупности взаимно­однозначных отношений, связывающих ее с жизненными условиями: про­странством, в котором она обитает, и временем, в котором она живет и бу­дет жить. В этой перспективе становится ясным огромное значение катего­рии ответственности, на которую ссылается X. Йонас в своей первой рабо­те, упомянутой нами.

Персоналистическая, онтологически обоснованная антропология как та­ковая довольно часто подвергается критике, правда, со стороны тех, кто признает возможность познания, высшего по сравнению с рациональным, и возможность богословия.

Чтобы избежать двусмысленности, нам представляется необходимым установить различие между рациональным богословием и богословием От­кровения. Рациональное богословие, традиционно называемое теодицеей, или философией Бога, — это наука, которая в свете естественного разума исследует, как с помощью разума можно постичь высшее существо.

Богословие же Откровения имеет материальный объект (то, что оно изу­чает) и формальный объект (точка зрения, из которой оно исходит), отлич­ные от объекта рационального богословия, и потому это другая наука, об­ладающая иным эпистемологическим статусом. Богословие Откровения ис­следует данные Откровения в свете разума, просвещенного верой. Поэтому материальный объект его частично совпадает с объектом рационального богословия — ведь речь идет об одном и том же Боге, — однако оно суще­ственным образом расширяет объект своего исследования и распространя­ет его на все то, что сам Бог открыл о Себе. И потому богословием может заниматься лишь тот, кто исповедует ту же веру. Следует также заметить, что метафизика и рациональная философия Бога имеют множество точек соприкосновения, ибо и та, и другая касаются важнейшего основания реаль­ности — бытия. Выяснив это, необходимо добавить, что антропология и этика, которых мы касаемся здесь, не исходят из разума, просвещенного верой, ибо в таком случае все, что мы говорим, было бы полезно лишь тем, кто разделяет тот же символ веры, но учитывают весь комплекс рациональ­ных философских знаний как метафизических, так и антропологических и этических. По нашему мнению, тот, кто смешивает онтологию и онтологи­чески обоснованный персонализм с богословием Откровения, обнаружива­ет неверное понимание значения как самой метафизики, так и богословия. Выступая с позиций эмпирической философии, сводящей человека исклю­чительно к аспектам его чистого опыта, он обнаруживает интеллектуальные

26 ГЛАВА ПЕРВАЯ I ИСТОКИ, РАСПРОСТРАНЕНИЕ И ОПРЕДЕЛЕНИЕ БИОЭТИКИ

БИОЭТИКА, АНТРОПОЛОГИЯ И МЕЖНАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 2

7

предрассудки в отношении большей части философской традиции от Пла­тона до наших дней, рассматривающей человека как тело и как дух.

Всякая наука раскрывает свою полноту внутри границ, определенных са­мой наукой. Это не мешает как взаимной открытости наук по отношению друг к другу, так и тому, что само их пересечение, хотя и сохраняет неизмен­ный эпистемологический статус каждой из них, обогащает в понимании пред­мета исследования точно так же, как не только фронтальное, но и боковое наблюдение за объектом, наблюдение изнутри и даже сверху может содей­ствовать всеобъемлющему и всестороннему его восприятию в соответствии с эпистемологической направленностью «интеграции»⁴².

Биоэтика имет свои специфические черты, отличаясь и от той части нрав­ственного богословия, которая обычно называется «врачебной моралью». Эта часть нравственного богословия, находящая практическое применение при обучении медицинских работников и рассматривающая их возможные дей­ствия в свете веры, в свете христианского Откровения, истолкованного Учи­тельством Церкви, имеет право на существование как размышление надданны­ми веры и приложением законов Божьих к человеческому поведению и мо­жет быть эффективна прежде всего в рамках общины верующих, даже если многие ее выводы и совпадают с выводами философии морали как таковой.

Однако, по нашему мнению, было бы неверно и неполезно для самой веры отрицать законность и необходимость рационального и философского суждения о человеческой жизни, а тем самым и о допустимости воздействия на человека со стороны врача и биолога: человеческая жизнь прежде всего имеет естественную ценность, рационально познаваемую всеми, кто обладает разумом. Ценность человеческой личности украшается благодатью и даром Духа Святого, но не перестает быть для всех, верующих и неверующих, непри­косновенной ценностью. Отрицать ценность разума и законность рациональ­ной, так называемой естественной, этики противоречило бы традиции Церкви.

Так, во время недавних споров об аборте многие ошибочно полагали, что речь идет лишь о проблеме веры или неверия, между тем как человечес­кая жизнь уже сама по себе по-прежнему остается непреходящей ценнос­тью для всех людей, и уважать ее—это долг всякого человека как человека, а не только как верующего: верующий приобретает лишь дополнительные сверхъестественные основания для этого, которые никоим образом не ос­вобождают всех людей доброй воли и здравого разума от размышления над человеческой жизнью в свете разума⁴³.

Сама Католическая церковь в течение веков осуждала всякую фидеистс-кую позицию, лишавшую разум и интеллектуальную деятельность их значе­ния и ценности, с той же решительностью, с какой она выступала против

42. В. Lonergan, Method in Theology, Darton and Tod, London, 1972 (итал. перев. Ilmetodo in leologia. Queriniana, Brescia, 1975.

43. «Уважать человеческую жизнь — это долг не только христиан: достаточно лишь разума, чтобы настаивать на нем, основываясь на том, чем является и чем должна быть человеческая личность» (из Заявления об аборте Конгрегации по вероучению (18.11.1974), п. 8 в Enchiridion Vaikamm. 5, Bologna, 1979, с. 427).

ересей в области истин об Откровении. Церковь всегда отстаивала принцип гармонии между наукой и верой, разумом и Откровением. Однако достиже­ние такой гармонии далеко не всегда было легким и быстрым либо в силу слабости человеческого разума, либо из-за идеологического давления, либо из-за существенных трудностей самих решавшихся проблем.

Это-то и представляет собой один из деликатных и существенных ас­пектов вопроса, касающегося отношений человек—Бог, природа—сверх­природа, философия—богословие. У разума и Откровения один Автор — Бог, и потому оба они нуждаются во взаимной поддержке⁴⁴.

Подобная поддержка становится тем более неотложной и необходи­мой, чем дальше мы продвигаемся в область экспериментальных наук, имею­щих своим объектом телесную реальность внутри этого мира и пользую­щихся рациональными методами. То, что она является настоятельным тре­бованием времени, особенно остро ощущается именно сегодня, после дол­гого периода «молчания метафизики», отдавшей истину о человеке в до­бычу релятивизму и агностицизму.

Диалог между наукой и верой может происходить только при посред­ничестве разума, служащего общей точкой опоры как для одной, так и для другой. Отсюда рождается и уже родилась потребность в философско-мо-ральном размышлении в области медицины и биологии.

Таким образом, биоэтика как дисциплина с эпистемологически рацио­нальным статусом открыта богословию, которое понимается как наука о сверхрациональном, как последняя инстанция и «горизонт смысла».