процессам, которые нивелируют социокультурную самобытность целых регионов и отдельных этнических сообществ. ВОТ почему представите ли высших политических, деловых и финансовых кругов и развитых, и развивающихся стран сейчас, как никогда, заинтересованы в практи
ческом применении антропологического знания и осуществлении срав нительно-культурных исследований.
Сказанное выше относится к общемировой ситуации. В современ ных условиях, когда социальные проблемы начали привлекать внима ние все более широких кругов общественности во всем мире, увеличи лось поле возможностей применения социальных наук теми, кто заинтересован в повышении степени эффективности межкультурных взаимодействий и коммуникаций.
•Возможности аНТРОПOJlOrии в решении текgщих социокgАЬтврных ПрОПАем
При анализе состояния социальных наук в определенный период
времени важным показателем является мнение тех, кто прямо заинте
ресован в использовании их результатов: правящие круги, представите ли деловых и внеправительственных организаций, органов местного самоуправления и т. п. Отношение их к социальным наукам складыва ется из оценок адекватности связей, существующих между научными организациями и заказчиками, внутренней оснащенности и готовно сти социальных наук к решению общественно значимых, с точки зре ния заказчика, проблем, эффективности коммуникации между ним и исследователем. Положительные или отрицательные реакции потенци
альных и реальных заказчиков в отношении результатов прикладного
использования социальных наук, в том числе антропологии, становят ся важным показателем наиболее вероятных тенденций изменений внутри них. Во-первых, такого рода реакции определяют степень ока зываемой финансовой поддержки и распределения фондов между раз личными направлениями антропологических исследований. Во-вторых,
оценка, даваемая заказчиками их результатам, является одним из опре деляющих факторов при формировании общественного мнения по отношению к социальной полезности антропологии как науки.
В разное время антропология привлекала то большее, то меньшее
внимание правящих и деловых кругов, и это имело для ее динамики
существенные последствия. Однако ни признание ее важности при решении текущих проблем, ни, наоборот, сокращение объема финан сирования исследований и разработок в этой области не могут служить признаками социального потенциала и культурной значимости их со временного состояния. Выявление сфер возможного применения ан тропологических теорий и данных и анализ преимуществ, которые мож
но получить при их использовании, позволяет оценить, насколько сейчас эти преимущества реализуются, и каковы препятствия, мешаю щие такой реализации.
Изучение возможностей использования социальных наук, в том
числе антропологии, для разработки национальной государственной и
локальной политики выявило целый ряд затруднений, которые следует 581
ша 11. IМЕШ 3ШIВЧЕШ
преодолеть, прежде чем такое использование может принести значи мые результаты. Препятствия, имеющиеся на пути применения соци
окультурного знания на практике, можно условно разделить на два типа.
Часть из них зависит от политиков. За другие ответственны сами ант
ропологи.
Препятствия к использованию антропологического знания в политической практике
Важный набор факторов, препятствующих эффективному приме нению результатов исследований в области антропологии непосред ственно при разработке стратегических политических решений, связан с системой ее финансирования и институционализации. Очень часто, когда речь заходит о необходимости справиться с социально значимой проблемой и есть институты или агентства, где концентрируются соот ветствующие специалисты, способные найти для нее нетривиальное решение, осложнения возникают при необходимости действовать на основании имеющегося знания. Безусловно, ученые могут располагать необходимыми сведениями; знать соответствующие факты или зако номерности, даже иметь теоретическое обоснование выходов из соот ветствующего класса ситуаций. Однако до сих пор в институциональ ной системе самых разных государств не существует конвенционально установленного проводника, обеспечивающего адекватную связь меж ду содержанием социально значимых решений и теми, кто желает или вынужден участвовать в их реализации, особенно если речь идет о вопросах социетального масштаба.
Сегодня правительства многих стран предпринимают шаги, направ
ленные на помержание связи с представителями социальных наук.
Обычно она нужна для компетентной оценки социальных программ, которая по сравнению с другими типами исследований имеет, с точки зрения потребителей социокультурного знания, ряд преимуществ. Во первых, речь идет о работе по контракту, а не о бюджетных ассигнова ниях. Считается, что такая форма финансирования повышает конкурен цию среди претендентов и стимулирует поиск более эффективных результатов и рекомендаций. Во-вторых, оценка конкретных социальных программ непосредственно относится к текущим социальным проблемам в отличие от долгосрочных академических исследовательских стратегий. С этим связана также надежда на то, что вырабатываемые рекомендации
могут вводиться непосредственно в практику и сразу же давать желае
мые результаты. Сейчас количество таких исследований в мире возрас тает с каждым годом. Хотя официальные круги возлагают большие на дежды на их эффективность, об этом можно говорить весьма условно,
поскольку пока не изучены те социокультурные последствия, которые может вызвать реализация предложений, кажущихся в данный момент целесообразными, и способы их контроля.
Встречается и другой способ укрепить связь между социальными науками и решением проблем локального и глобального масштабов. Речь идет о новом типе институтов, имеющих своей непосредственной це 582 лью осуществлять прикладные социокультурные разработки, связанные
ЩШЬНАI 3НШМШЬ АНJРDПODЩШШО 3НАШ
с темами бедности, миграции, сепаратизма, межконфессиональных, межэтнических различий и конфликтов, социальных рисков и безопас ности. Они обычно носят междисциплинарный характер и, ориенти
руясь на решение текущих задач, являются существенным элементом
в процессе доведения социально-научного знания до максимально воз можного использования в сфере практической политики. Такого рода институты носят прикладной характер, но они кумулируют знание, необходимое для построения теорий среднего уровня.
Таким образом, в настоящее время существует вполне удовлетвори тельные организации, обеспечивающие научно обоснованное решение социально значимых проблем. Однако институциональные средства их реализации вызывают определенные сомнения относительно эффектив ности их действия. Во-первых, практически все корпорации, которые и сейчас являются, и в дальнейшем будут основными заказчиками для антропологов и социологов, связаны с получением прибыли. Это обсто ятельство имеет для исследователей целый ряд последствий.
Социально значимые результаты исследований могут быть отвергну
ты из-за того, что полученные рекомендации противоречат явным или скрытым целям руководителей корпорации. Далее, даже если заказчик будет согласен с выводами, сделанными на основании социокультурного
знания, он может отказаться от использования соответствующих реко мендаций из-за того, что их воплощение потребует слишком больших затрат. Наконец, ориентированность заказчика на решение текущих проблем прямо возвращает исследователей, работающих в этой сфере, в рамки «чистого» эмпиризма. Заказчику невыгодно затрачивать сред ства ни на разработку теоретических обобщений, ни на оценку долго временных последствий принимаемых им решений, поскольку эффект подобных исследований он считает слишком отдаленным во времени, чтобы оправдать затрачиваемые средства. Следовательно, между социо культурными теориями и решениями общественно значимых проблем существует зазор, обусловленный различием в интересах тех, кто их представляет в обществе. д,ля. тех, кто может выступать в роли заказчика,
нормы научного познания часто становятся предлогом для отказа от осмысления социокультурных последствий своей деятельности.
Другой фактор, препятствующий адекватному использованию соци ально-научного знания в повседневной жизни, связан с его слабой ос военностью на уровне общественности. Это относится даже к той ее высокопрофессиональной части, где такого рода знание оказывается со вершенно необходимым, например образование, юриспруденция, мас совые коммуникации, медицина. Программы обучения в области соци ологии и антропологии здесь весьма далеки от совершенства. Во всем мире отмечается недостаточная связь между журналистикой и соци альными науками. Что касается юриспруденции, то правовым учебным заведениям можно адресовать упрек в том, ЧТО они до сих пор остаются центрами узкопрофессиональной подготовки, а не развития и трансля ции знания относительно действия права и правовых институтов в социокультурном контексте. Очевидна серьезная недостаточность со циально-научной информации, используемой инженерами, а также ра- 583 ботниками системы общего образования. Со временем ситуация мало
ЧАСТЬ VI. ВМЕСТО ЗШIOЧЕШ
меняется, и до сих пор предпринимаются попытки так или иначе ком пенсировать дефицит знаний в этой области. Так, разрабатываются спе циальные программы по работе с социальными проблемами. Есть обра зовательные учреждения, обеспечивающие возможность широкому
кругу специалистов получить дополнительную социально-научную под
готовку. Некоторые организации для своих работников выделяют часть собственных финансовых ресурсов на эту же цель. Подобного рода уси лия предпринимаются в областях менеджмента, связей с обществен ностью, СМИ, права. В ряде стран с этой целью создаются программы университетского типа, предназначенные для междисципхинарной под готовки специалистов такого рода с упором на социальные науки. Од нако большинство таких программ и общая сумма их финансовой под держки остаются недостаточными. Следовательно, и вопрос массовой подготовки всех этих типов специалистов в области социологии и ант
ропологии, на современном уровне пока остается нерешенным. Наконец, еще одним важным фактом, препятствующим оптималь
ному применению социокультурного теоретического знания в обще ственной жизни является неадекватная организация сбора социально значимой информации. Этот вопрос имеет три основных аспекта. Во первых, в настоящее время не имеется координирующего информаци онного центра, способного обеспечить связь между социально значи мыми данными, сведение воедино информации, собранной различными организациями о различных секторах общества так, чтобы отношения между данными могли быть изучены и обобщены. Такого рода обобще ния являются, однако, необходимыми для построения межгосудар ственной политики, тем более в условиях все повышающегося уровня глобализации.
Во-вторых, сам характер информации также часто вызывает сомне ние. Сейчас, как никогда, для тех, кто участвует в построении полити ки, возросла значимость наиболее точного описания социально значи мых ситуаций. Необходимость среднесрочного прогнозирования и планирования, убедительного обоснования законодательных и испол нительных решений и обеспечения их эффективной реализации, оцен ки их возможных последствий требуют достоверных дифференциро ванных данных о состоянии различных секторов общества и культуры
испособов их обобщения. Попытки определить, чем чреваты текущие социокультурные процессы и события и формализовать программы их мониторинга, желание «рационализовать» построение политики вооб ще в 1960-х гг. вылились в социальных науках в своего рода «движение за построение социальных индикаторов». Теоретическому обоснованию
иописанию самих индикаторов, их соотношению и взаимосвязи была посвящена многочисленная литература. Среди авторов можно назвать У. Мура, И. Шелдона, Р. Будона, А. Этциони, Р. Наролла и др.
Однако следует отметить, что уже на методологическом уровне между политиками и исследователями возникла существенная пробле ма, решение которой до сих пор вызывает известные затруднения. Ее
характер обусловлен спецификой структуры современного общества, в рамках которой связь между политикой и социокультурным знанием 584 затруднена. Представители деловых и политических кругов, непосред-
соqшьш 3НШМОШ АШОПОПШШШО 3НАШ
ственно занятые решением социальных проблем, в том числе на меж дународном уровне, нуждаются в системах индикаторов, обеспечиваю щих сопоставимость данных из разных областей общественной жизни для принятия оперативных решений. При отсутствии единой, унифи цированной схемы сопоставлений, - а таковой до сих пор не существу ет - это означает, что различные исследования и программы порожда ют множество разнородных показателей, и это затрудняет возможность их сравнения, оценок, обобщения не только в компаративных исследо ваниях, но и при диагностике состояния отдельных обществ и культур.
Далее, тот небогатый набор показателей, который является в насто ящее время более или менее общепринятым, может стать ограничива ющим фактором: в сферу внимания не попадают важные события и явления социокультурной жизни только потому, что они не подходят ни под один из имеющихся формальных критериев. Таким образом, возникает противоречие. С одной стороны, у тех, кто использует соци альные индикаторы, существует стремление к некоей неизменной их системе, позволяющей сравнивать во времени оценки состояний обще ства и культуры по одним и тем же критериям. С другой - сама изме няющаяся действительность порождает новые явления, не укладываю
щиеся в такую схему и, следовательно, остающиеся за пределами внимания. Рано или поздно это приводит К тому, что решения, прини маемые без учета новых явлений, становятся неадекватными. Наконец, отсутствие четкой теоретической базы для выделения и коррекции эмпирических социальных индикаторов делает их недостаточно обосно ванными и надежными. А это, в свою очередь, ведет к тому, что многие важные аспекты социальной, особенно инокультурной жизни остают ся либо незамечаемыми, либо описываются неадекватно или слишком редко. Следовательно, и само содержание собираемой информации
вызывает некоторые сомнения в смысле ее соответствия задачам наци-
, ональной социокультурной политики.
Эта сторона связи между наукой и обществом специфична в том отношении, что за нее равно ответственны обе стороны. Что касается
антропологии, то вполне справедливыми являются упреки, адресуемые ей в связи с тем, что до сих пор здесь не существует единого методоло гического основания, позволяющего разработать систему гибких ин дикаторов, обеспечивающих сопоставимость различных культур. С дру гой стороны, построение такой системы, как было продемонстрировано в предыдущих главах, требует серьезных фундаментальных исследова ний междисципхинерного характера.
Если принять во внимание, что социальные индикаторы и зароди лись, и применяются главным образом в прикладных исследованиях,
а эти последние направлены на решение текущих и, следовательно, те оретически не ранжированных по важности проблем, то положение в этой области социальных наук отражает весьма важное явление. По сути дела, это свидетельство того, что в области социокультурной антропо логии существует разрыв между его фунgаменmаАЬНЫМ и приклааным
аспектами.
Близость прикладных исследований к разработке политических ре
шений дает им известные преимущества в смысле как финансирова- 585
ШТЬ 11. ВМЕСТВ 3ШIШШ
ния, так и оперативного апробирования результатов. Однако им не хватает теоретической глубины, и, как уже говорилось, внимание лишь к отдельным частным пробхамам в совокупности не может обеспечить целостную картину положения дел в обществе ни по какому из аспек тов, ибо результаты исследований несопоставимы друг с другом из-за отсутствия общего методологического основания для сравнения разно
родных индикаторов.
С другой стороны, фундаментальные исследования, которые мог ли бы способствовать таким разработкам, далеки по своим целям от текущей политики. Заказчики, заинтересованные в быстром решении конкретных задач, практически игнорируют фундаментальные иссле
дования, хотя и предъявляют к социологии и антропологии претензии в связи с невозможностью построения крупномасштабных моделей
социокультурных процессов, снесопоставимостью имеющихся здесь
данных.
В-третьих, в связи с первыми двумя проблемами, возникает еще одна, связанная уже не с потребителями информации, но с теми, кто явхя ется ее носителями. Речь идет о приватности граждан. Успехи развития компьютерной техники, рекламирование ее возможностей в смысле обобщения данных и «беспристрастной» оценки ситуации вызвали во многих обществах негативную реакцию. Поэтому неудивительно, что с самого начала предложение комитета Social Science Research Council об учреждениив США центра статистическихданных, или национально го «банка данных» (1965) не вызвало одобрения у широких слоев аме риканской общественности. Люди были «обеспокоены возможностью того, что... будет существовать гигантский компьютерный центр... с многочисленными и постоянно возобновляющимися данными о каж дом американце... Тот факт, что частные кредитные бюро и страховые
агентства уже имеют досье на десятки миллионов американцев само по
себе дает основание для такого рода страхов и начинает привлекать внимание конгресса'',
Однако в связи с новыми рисками и угрозами не только государ ственная администрация, но и общественность вынуждены быть заин тересованными в доступе к данным, имеющим высокий уровень как социальной значимости, так и достоверности. Это побуждает их искать современные средства контроля над информацией, с одной стороны, и пытаться принять необходимые меры для сохранения приватности - с другой. Следует отметить, однако, что пока вопрос о примирении этих требований остается важным для современных обществ, и сопротивле
ние всякого рода дополнительному контролю сохраняется.
Таким образом, существует ряд затруднений в получении социаль но значимой информации, а также в применении уже имеющегося
теоретического социокультурного знания, ответственность за которые прежде всего несут те, кому это знание необходимо для принятия по литических решений. Наличие такого рода препятствий есть свидетель
ство того, что связь между социальными науками и теми учрежде-
588
6
Garter L.J.
Nationa! data bank: its advocates try to erase «Big Brother» image / / Science,
1969.
N2 163. Р.
160.
СDЩШАI ШЧIМШЬ АШDПОШIШШО ШШ
ниями, которым они нужны, сегодня во всем мире не является удов летворительной. Сейчас это уже широко известный факт, признан ный представителями государственных и деловых кругов.
Внутринаучные препятствия, мешающие использованию социальных наук в обществе
Наряду с перечисленными затруднениями, связанными с практиче ским использованием достижений антропологии, существует набор пре пятствий, в наличии которых потенциальные и реальные потребители их продукции обвиняют самих ученых. Основной претензией, выдвига емой в адрес антропологов, является ориентированность их в первую очередь на фундаментальные исследования, которые долгое время отно сились к традиционным и бесписьменным обществам. Как известно, институциональной базой антропологии, был и остается университет,
и она развивалась во всех отношениях как академическая дисциплина.
Не удивительна и ее относительная автономия по отношению к непос редственной политической деятельности. Если антропологи и занимались изучением «социальных пробхем» - как это было принято в Чикагском университете в период расцвета Чикагской шкохы, - то такого рода деятельность, как правило, не имела целью разработку практических рекомендаций или конкретных способов решения. В академической среде она концентрируется главным образом на построении базовых понятий, концепций, теорий, на их эмпирической проверке.
Когда злободневные вопросы попадали в сферу внимания антропо логов, они осмысливали их главным образом как научную проблему с позиций той теоретической ориентации, к которой принадлежали, пы таясь скорее вписать события в рамки соответствующей концептуаль ной модели, нежели отыскать технические средства для того, чтобы справиться с социальной пробхемой, Безусловно, такие поиски не огра ничивались лишь теоретическими построениями. Известно, что эмпи рическая, этнографическая тенденция была и остается ярко выражен ной, и результаты исследований, проведенных в полевых условиях, применялись в практике межкультурных политических отношений, в области массовой коммуникации и рекламы и т. п. Следует отметить, однако, что инициатива в выборе проблематики главным образом исхо
дила от самих антропологов.
Ориентированность академической антропологии на фундаменталь
ные исследования имела свои последствия для самого характера эмпи
рической деятельности. Она здесь носит главным образом поисковый характер или же служит для проверки гипотез и теоретических моделей. Социальные проблемы как таковые входят в число задач исследования
с точки зрения их выявления и определения идеально-типических аль
тернатив решения. Это означает, что рекомендации, подходящие для потребителя антропологического знания, в таких условиях в лучшем случае могут быть побочным продуктом деятельности ученого. Чаще всего, однако, завершением этнографической работы становится либо
сравнительное описание институтов в разных культурах, либо анализ
поведения участников диалога между антропологом и информантами, 587
ЧАШ VI. ВМЕСТО 3ШlOЧЕШ
либо построение методологических моделей анализа и репрезентации этнографических данных (например, «эмик» - «этик» категоризирова ние, компонентый анализ и т. п.].
Однако, даже если у антропологов имеется готовность принять уча стие в решении проблемы, заданной им извне, здесь также возникают затруднения, связанные с самой академической культурой, к которой принадлежит исследователь. Если речь идет, например, о специфичной субкультурной или межкультурной проблеме, для котрой нет готового решения, антрополог в соответствии с нормативными требованиями научной деятельности должен вернуться в поле для получения допол нительных фактов и для дальнейших исследований. Клиенту это может показаться неrrриемлемым по нескольким соображениям.
Во-первых, такого рода исследование потребует дополнительных
временных затрат и, следовательно, повышается срок окупаемости
средств, вложенных в решение проблемы. Это обстоятельство обычно не устраивает руководство организаций, ориентированных на получе ние дохода. А среди потенциальных заказчиков для представителей социальных наук такого рода организации составляют большую часть. Во-вторых, клиенту часто нужен ответ, который по своему содержа нию значительно проще, чем тот, который требуется в соответствии с научными стандартами. Он обычно нуждается не столько в исследо вателе, сколько в консультанте, который мог бы использовать свои про фессиональные навыки и опыт и оказать помощь на основании имею щейся под рукой информации. В-третьих, когда ученый либо на основании исследования, либо исходя из наличной информации, гово рит о том, что проблема сформулирована так, что совет невозможен, заказчик скорее всего откажется от его дальнейших услуг. Попытки исследователя предложить переформулировать проблему, пользуясь научными критериями, обычно не встречают энтузиазма второй сто роны. Это происходит из-за того, что научный анализ затрагивает более глубокие слои социокультурной реальности, чем оценка ситуации на уровне здравого смысла. И часто то, что кажется на первый взгляд легко разрешимым, на самом деле требует радикальных структурных изме нений самой системы, находящейся в проблемной ситуации.
В качестве примера можно использовать работы, касающиеся мо дернизации развивающихся стран. Любые локальные изменения без учета их культурной специфики - стандартные технологические и образовательные нововведения, насаждение демократических полити
ческих институтов, попытка принудительного преодоления традицион
ных обычаев и т. п. - могут дать лишь кратковременный результат, либо даже вызвать конфликты в обществе, не имеющем достаточных оснований для таких преобразованиЙ. Радикальное же решение пробле
мы модернизации предполагает последовательное структурное измене ние общества на его собственных культурных предпосылках. Это самое общее направление возможного объединения научной и политической деятельности. А в каждом отдельном случае рекомендации переформу лировать проблему могут касаться отыскания конкретных компромис
сов между традиционными и модернизационными культурными чер 588 тами. Совершенно очевидно, что такого рода изменения потребуют
соqшьш 3НAЧlМШЬ ШРОШШШШО ШШ
дополнительных исследований или каким-то иным образом нарушат интересы заказчика. Поэтому чаще всего предлагаемое консультантом переформулирование проблемы игнорируется.
Кроме того, антропологи часто оказываются неадекватными кон сультантами еще по одной причине, связанной с их академической культурой. Подобно всем другим дисциплинам антропология имеет свой специфичный словарь, свою терминологию. Поэтому, как и в случае любой другой науки, общение между заказчиком и исполнителем не сколько затруднено из-за необходимости переводить понятия из систе мы научного языка в систему обыденных представлений. Обычно та
кое затруднение принимается как должное, когда речь идет, например, о математике, физике, химии, биологии и т. п. Заказчик исходит из
того, что консультант говорит на ином языке и принимает его сужде ния как компетентные, не обвиняя его в том, что тот выражает свои рекомендации в свойственных его науке терминах.
Совершенно иная картина наблюдается при взаимодействии заказ чика с консультантом-антропологом. В этом случае непонимание тер минологии, применяемой консультантом, чаще всего вызывает негатив ное отношение и к нему, и к его науке. Отчасти такая реакция понятна, и связана с самой ее спецификой. Во-первых, антропология и ее раз
личные ветви, как это следует из всего сказанного ранее, имеют своим предметом различные аспекты социокультурной жизни, т. е. то, что
люди сами создают, внутри чего они живут, и, разумеется, считают,
что знают, что делают и как следует действовать. Поэтому рекоменда ции антропологов-консультантов, идущие вразрез с общепринятыми представлениями, подразумевают, что тот, к кому они обращены, до сих пор действовал «неправихьно». Поскольку речь идет о сфере максималь ной включенности человека - о социокультурной жизни, - такого рода
рекомендации сродни совету заменить одни нормативные, ценностные представления, привычки, сценарии на другие. Разумеется, человек встре чает такой совет в лучшем случае с известным сопротивлением.
То же самое относится и к языковому аспекту антропологии. Дело в том, что за исключением терминов, заимствованных у философии, лингвистики, социологии, и некоторых новообразований ее язык со стоит в основном из слов обыденного языка, наделенных учеными статусом терминов, т. е. имеющих отличное от обыденного значение. При общении с заказчиком эта особенность также становится источ ником затруднения. У участников коммуникации создается иллюзия взаимопонимания, хотя на самом деле одни и те же слова каждый может интерпретировать по-своему. Это неизбежно, ибо даже самый рефлек сирующий ученый не может, строя картину социокультурной реально
сти в научных терминах, одновременно принимать во внимание специ фику их значений в обыденном языке.
Когда в конце концов заказчик осознает, что то, что казалось ему вполне понятным из-за его собственной интерпретации научно обосно ванных предложений, на самом деле имеет какой-то дополнительный, с первого раза недоступный ему смысл, он также начинает предъявлять
претензии к консультанту. Они состоят в том, что, говоря на одном
языке сученым, заказчикплохо понимает его. Таким образом, близость 589
ЧАШ 11.• МЕШ 3ШIIЧЕШ
антропологиии по предмету изучения, и по языку к миру повседнев ной жизни является источником затруднения при взаимодействиис теми, кто нуждаетсяв консультациипо социокультурнымвопросам.Как правило, упреки в этом случае направляютсяв адрес представителей
социальных наук.
Однако языковые расхожденияможно рассматриватькак признак возможного наличия более существенных, идеологическихразличий, существующихмежду заказчикоми антропологом. Обращаяськ нему за консультациейте, кто непосредственноучаствуетв разработкегосу дарственнойили локальнойполитики, уже имеют перед собой опреде
ленные цели и, следовательно,руководствуютсяпри их выделенииопре
деленными ценностнымипредставлениями,позволяющимиоправдать, почемувыбраныименно эти направлениядействий. В антропологеили
социологетакие люди нуждаютсятолько как в консультантах,в техни ческихспециалистах,способныхпредложитьим набор средств, способ ствующихнаиболееэффективномуцеледостижению.Однакоученыев своей деятельностиисходят из определеннойтеоретическойсистемы, и, как известно, она в основе своей тоже имеет мировоззренческие исходные допущения. Если системы ценностей тех, кто принимает
политические решения, и научного консультанта, опирающегося на
Такого рода несоответствияи сопротивлениесоветам специалис тов нередко имеют серьезные социальные последствия. Примером может служить случай с исследованиемв области расовых конфлик тов Р.М. Уильямсамл., профессораКорнеллскогоуниверситета".Еще в 1947 г. Уильямс предсказал, что США придется столкнуться с расовыми
мятежами и другими проявлениями насилия, по мере того как уровень притязаний афроамериканцев в стране будет повышаться. Следует от метить, что предсказание Уильямса носило весьма обоснованный ха рактер: оно имело хорошо разработанную теоретическую базу, подкреп лялось значительным эмпирическим материалом. Более того, его работа получила положительную оценку в профессиональной среде. Это пред сказание осталось без внимания, ибо в политических и широких обще ственных кругах США в то время превалировала точка зрения, что по степенное решение проблем национальных предрассудков и сегрегации приведут к мирному разрешению этой исторически сложившейся ра совой проблемы. Без внимания осталась указанная Уильямсом возмож
ность, что усиление воинственности среди темнокожего населе:ния
может стать интегрирующим процессом для этнополитического движе
ния. События 1960-х гг. подтвердили правоту Уильямса, и лишь после этого его концепция расового конфликта попала в центр внимания, была признана значимой для политических целей.
То же самое имело место и в другом случае. Акт о Гражданских правах от 1964 г. предписывал исследование неравенства в отношении
7 WiIlieme R.M. Jr. The Reduction о! intergroup Tencione. N. У. Social Science Research 590 Council. 1947.
