ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ / 0281576_BEADB_orlova_e_a_istoriya_antropologicheskih_ucheniy

ШВА Z. ПОНШЕ «IYПШРА» В СОВРЕМЕННОЙ АНТРООOnOШ

и ЛИЧНОСТЬ», сотрудничая с Р. Бенедикт, М. Мид, Р. Линтоном, это на­ шло отражение и в последующих работах лингвистически ориентиро­ ванных антропологов. Их направленность на построение «генерахизо­

ваных форм действий, мыслей, чувств, конституирующих культуру общества»85, сопровождалась особым вниманием к связи когнитивных

моделей индивидов с генерализованными символическими системами

культуры.

•Коrнитивиетекаи ориентации в трактовке КВАЬТВрЫ

Культура стала областью изучения в рамках когнитивной антропо­ логической ориентации в качестве источника и поля применения соци­ ально значимого знания. До конца 1950-х гг. определения культуры и языка были прежде всего бихевиористскими - их представляли как модели поведения, действий или обычаев. Однако как только такие

акценты сошли на нет, теоретические идеи стали черпаться именно из

когнитивизма одновременно в антропологии, лингвистике, психологии,

причем в общей для них трактовке. «Это было превосходной заменой. Но в психологии, лингвистике и антропологии произошел перехомь'". Эту точку зрения разделяет и М. Спиро'",

Исходное допущение о тесной связи языка и культуры, о том, что язык является ключом для ее понимания, способствовало распространению когнитивизма в антропологии. Считалось, что культурную компетентность членов общества можно выявить путем анализа лингвистического мате­ риала. Поэтому для понимания того, как они концептуализируют свое

окружение, изучались слова и их связи с культурными категориями (на­ пример, родства)88.

В ранних когнитивно-антропологических работах знание представ­ лялось как парадигматически и таксономически организованное. Па­ раллельно с изменением представлений о категоризации в когнитивной психологии упорядочение культурно зафиксированного знания нача­ ли также связывать с его структурированием на основе действия схе­ матических и прототипических психических принципов. Культурную информацию теперь определяли не только через рациональное, но и через эмоциональное содержание. «В свете этих изменений к культур­

но детерминированным элементам социальной жизни стали относить значения и психологические состоянияьё".

Сторонники этого направления в отличие от радикального реляти­ визма Сепира и Уорфа придерживались умеренной позиции, сочетаю­ щей релятивистские и универсалистские идеи. Признавая разнообра-

85 ЦИТ. по Piker S. Classical Culture and Personality. Р. 8 - 9.

86 Preview а colloque о! cultural theories.. In: Shweder R.A., LeVine R.A. (eds.) Culture Theory...

М.Е. Some reflections оп сиНшаl development and relativism with special reference to emotion and reason. In: Shweder R.A., Le vine R.A. (eds.). Ор. cit. Р. 323.

88 Casson R.W. Cognitive anthropology. 1994. Р.63.

89 Мillег J.G. Cultural psychology. Briding disciplinary boundaries in understanding the 431 cultural grounding of self. In: Handbook of Psychological Anthropology. Р. 140.

ШВА 2. ПШШ .IYПШРА. В СШЕмшui АШUШDШ

Составляющими культуры стали считаться универсальные модели орга­ низации не только поведения, но также ИlIформации и познания, зако­ дированные в символической форме. Сами универсалии также были типологизированы. Так, различие между их формальным и содержа­

тельным типами определяется тем, что:

формальные относятся к строению языков и культур. Например,

все языки имеют грамматические категории: существительное, гла­

гол, прилагательное;

содержательные относятся к субстанциональным характеристикам культуры. Например, во всех языках есть существительные, от­ носящиеся к родственным связям, и прилагательные, обозначаю­ щие цвет94.

Различие между абсолютным и обусловленным типами таковы:

-первые - это характеристики, существующие во всех языках

-вторые определяются спецификой условий существования культуры.

Вкогнитивной антропологии речь идет в основном об обусловлен­

ных универсалиях.

Поняхне универсалий огноснгся к сознанию людей, к принципам

его организации, но не распространяются на различие когнитивных и

языковых моделей, несходных по диалектам и идиахектамг". Социаль­ ное поведение осуществляется в реахьном неоднородном физическом мире. Люди в каждый момент вынуждены что-то говорить и делать. Свое

ментальное оснащение они используют при ориентации, осуществле­ нии, обсуждении, определении, категоризации и интерпретации акту­

ального социального поведения - своего и других.

С этой точки зрения «понятие .лсухьтура" означает когнитивную систему, т. е. совокупность описательных и нормативных "утвержде­ ний", относящихся К природе, человеку, обществу, включенных - в большей или меньшей степени - во взаимоувязанные сети более высо­ кого порядка, или конфигурации. Она определяется как самый важный, хотя и не единственный источник когниций и схем социальных акто­ ров. Другой источник - их собственный опытя'", т. е. совокупность знаний, верований, ценностей, существующих в сознании индивиду­ альных членов общества'".

Различия в биологической насхедственности, уникальность биогра­ фий, неодинаковость ролей, выполняемых членами общества обуслов­ ливают неоднородность их когнитивных схем. В процессе взросления каждый из них конструирует собственную модель или теорию культу­ ры своего общества, которая только отчасти разделяется другими его членами. «Индивидуальная модель культуры не охватывает весь когни­ тивный мир индивида. Последний включает в себя и идиосинкратиче­ ские знания, верования, ценности, пред<::тавляющие собой результат

ЧАШ и СМЕНА ПШШТШНbIX ПАРАДИГМ В АШППШГИИ

- The Concept of Cultural Systems: А Кеу to Understanding Tribes and Nations. N. У., 1975.

WilJiams R. Culture. Glasgow: Fontana Books, 1981.

Wissler С. Psychological and historical interpretation for culture / / Science. 1910. NQ XLIII. Р. 193-201.

Wuthnow R. and Witten М. New directions in the study of culture / / Annual review of Sociology. 1988. NQ 14. Р. 49-67.

Znaniecki Р. Cultural Reality. Chicago: Chicago University Press, 1919. Zucker L.G. The role of institutionalization in cultural persistence / / American Sociological Review. 1977. NQ 42. Р. 726-743.

АНТРОПОАоrичеекие трактовки интеракqии

Мыслители эпохи Просвещения в трактовке проблем человека раз­ делялись на сторонников идей универсализма и развития. А,ля первых были характерны стремление к открытию общих законов и универса­ лий в человеческом мире, концепция «глубинной структуры» психики людей и представление о естественности некоторых аспектов их суще­ ствования. Вторые придерживались идеи прогресса, акцентируя в дви­ жении человечества адаптацию и решение проблем, считая историю процессом кумуляции все более адекватных представлений о реально­ сти и все лучшей адаптации к императивам окружения.

В антропологии последних 20 лет эти идеи перестали быть исходной точкой и источником противоречий. Стало понятным, что оба направ­ ления правомерны, но имеют свои ограничения. Ориентация на уни­ версальные процессы взаимодействий и коммуникаций ограничивалась

выявлением схем, которые встречаются во всех культурах и посредством которых кодируются и символизируются их различия. Акцент на адап­ тации подразумевал изучение влияния коллективных представлений на совместную активность людей.

В рамках обоих направлений происходит сдвиг в сторону рассмотре­ ния механизмов микродинамики человеческих отношений. При этом их

семантическим, коммуникативным аспектам отдается решительное пре­ имущество перед эмпирическими действиями. Внимание фокусируется

на восприятии и символизации «синдромов поведения», т. е. «узлов» корреляции характеристик поведения и высказываний в ситуациях со­ циального взаимодействия. Этим отличаются современные котнитивист­

ские исследования, где подчеркивается значимость познания как агента

влияния на активное окружение. Главная здача, связанная с таким сдви­

гом в антропологии, заключается в желании понять связи структур зна­

ний с их общекультурным и ситуативными контекстами. Согласно

В первом случае культура принимается как структурированное целое, а центром внимания становятся процесс приобретения индивидом новых знаний и их отношение с уже имеющимися. В этом контексте особенно активно изучается связь символа и значения, означаемого и означающего. Однако в отличие от ранних работ Морриса, Пирса, Соссюра, подчеркивавших их неразрывность, современные исследова­ тели считают необходимым разделить их, чтобы ответить на вопрос, 439

ЧАСТЬ '.МШЩИАМIЧЕШЕ ПИПЩII В ШРЕшшоi АШОШОШ

каким образом в ходе взаимодействий и коммуникаций индивиды иден­ тифицируют символы и конструируют значения. Д'Андраде, например,

доказал, что изучать культурные символы следует на уровне не отдель­

ных слов, а обширных систем знаний, и под-лежащих им базовых ког­ нитивных схем. «В конечном счете, вероятно, мы будем вынуждены отказаться от классических представлений о сознании как блочной конструкции, где система убеждений строится из пропозиций, кото­ рые, в свою очередь, складываются из независимых концептов. Вместо этого мы будем рассматривать сознание как феномен, отдельные со­ ставляющие которого вэаимообусховхены»1.

Во втором случае предметом исследования становятся не когнитив­ ные схемы, но практики взаимодействия людей с окружением и контек­ сты, в рамках которых приобретаются и используются знания. Связь между ними представлена так: значение отдельного знака выводится из контекста, который определяется интерпретацией используемых людь­ ми культурных элементов. Культурный контекст и когнитивные процес­ сы структурированы. Но сознание отображает структуру окружения не во взаимно однозначном соответствии. Это следует принимать во вни­ мание при изучении отношений между действиями и процессами мыш­ ления и говорения людей в реальном мире, построением когнитивных и моделей окружения на этих уровнях. «Нам необходима холистическая теория сознания, которая будет объяснять сложную динамику менталь­ ной и физической активности, психической и вещественной сфер ре­ альности. Возможно, кооперация представителей разных теоретических

направлений, которая уже сейчас наблюдается в когнитивных науках, будет способствовать продвижению в указанном направлении»2.

Различие между реальностью и ее представленностью в сознании и речи уподобляется тому, что французские структуралисты проводят между языковой компетенцией и реальным использованием языка. Структура языка связывается с индивидуальной лингвистической ком­ петенцией, врожденной способностью людей к его использованию в качестве средства обмена информацией. Реальное же вербальное пове­

дение ограничено индивидуальным когнитивным и коммуникативным

опытом. Компетенция обычно соотносится с освоением языка, со спо­ собностями, навыками индивида, а его использование - с реализацией этих навыков в определенных коммуникативных ситуациях. Компетен­

цию описывают в терминах структуры или системы языка, а использо­ вание - с точки зрения вербальных репрезентаций этой системы. Структура языка, или логика, - это одна область познания, а то, как

они осваиваются и включаются в индивидуальные и коллективные

практики,~ другая.

Аналогичным образом Д;ж. Фодор, например, предлагает изучать ра­ боту сознания. Возможность построения высказывания, утверждает он, предваряется до-вербальными предложениями, сформулированными на языке мышления, которым располагают все люди. Соответственно при­ чинные зависимости между обоими уровнями обусловлены синтакти-

1 Schnider О.М. American Кinship: А Cu!tura! Ассошц. 2nd ed. Chicago, 1980. Р.62.

440 2 Ibid. Р. 64 - 65.