ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ / 0281576_BEADB_orlova_e_a_istoriya_antropologicheskih_ucheniy

ГПАВА 3. ОСUОВАШ I НАПРАВШII СТРУКТУРНОГО АНАША

«объективное мышление, функционирующее автономно и рациональ­ но до того, как оно субъективизирует рациональность окружения и, приручив, подчиняет ее себея".

В 1960-х гг. в работах «Первобытное мышление» и «Мифохогики» Леви-Стросс расширяет границы применимости своего метода от язы­ ка как места, где в универсальности бессознательных структур стира­ ются различия между субъектом и объектом, наблюдателем и наблю­ даемым, и переходит к анализу других областей репрезентации. Он

отдает предпочтение искусству и его самому совершенному виду­

музыке. Эстетическое отношение к реальности он не считает ирраци­ ональным, стихийным, спонтанным; это более глубокое измерение универсальной рациональности. Соответственно и музыку можно изу­ чать с точки зрения закономерностей дискурсивности, расчлененнос­ ти, формообразования.

И миф, и музыка, согласно Леви-Строссу - это свидетельства пре­ одоления антиномии исторического времени и внеисторичной струк­ туры. Они строятся на взаимодействии двух континуумов - внешнего и внутреннего. Внешнего континуума звуков в природе или историче­ ских событий в мире, из которых и музыка, и миф отбирают и органи­ зуют лишь некоторые; внутреннего континуума - психофизиологиче­

ского времени слушателя, которое реорганизуется и перенастраивается в зависимости от развертывания музыкального или мифологического текста. Современные музыка и литература поделили между собой функ­ ции мифа: музыка заимствовала у него исходную форму, а литерату­ ра - более подвижные элементы. Подобно мифу музыка также являет­ ся средством преодоления исходных противоречий, обусловливающих движение мысли. Как и в мифе, они возникают на различных уровнях структуры музыкального произведения, по Леви-Строссу, - реальном, воображаемом и символическом. Разрешение в реальном плане разво­ рачивается метро-ритмическим способом в воображаемом - через

тональные контрасты; в символическом - как заключительная моду­

ляция, выход в единую тональность, снимающую противоречия реаль­

ного и воображаемого.

В это же время он переходит к более глубинному осмыслению психо­ химических и психофизических взаимодействий человека с окружением. «Натурализация» человека возможна, по мнению Леви-Стросса, как обо­ ротная сторона его полной «гносеохогизации», при последовательном дви­ жении от символических структур к обусловливающим их физическим и химическим процессам. Но это программа, возможная в отдаленном буду­ щем, предпосылки для реализации которой пока не сложились.

Леви-Стросс не дает теоретического объяснения, почему и как сим­ волические преобразования вписываются в механизмы бессознатель­ ного и сами становятся таковыми. Как полагает Э. Ипола, понятие бес­ сознательного в концепции Леви-Стросса принимается как данность вследствие необходимости дать теоретическое и онтологическое обо­ снование постулату об универсальности логического мышления.

ЧАШ 111. ШОШЕ соqшушуРных qшстншпй

Однако в рамках структурализма признается, что единство челове­ чества определяется не только структурами, но и функциями сознания; сознание как структура и как функционирование - это разные кон­ цептуализации. Это особенно заметно в теоретических построениях Ж. Лакана. Как психолог и психоаналитик, он попытался представить психические механизмы в качестве особого языка и с помощью этой концептуальной аналогии включить их в функционирование других знаково-символических систем культуры. Таким образом, он расши­ рил область рационального изучения тех областей реальности, которые

прежде трактовались через категории интуиции, витальности, психо­ физиологии.

Отличие позиции Лакана от классического фрейдизма заключается в том, что представлениям о нередуцируемости и специфичности «пси­ хической реальности» он противопоставляет возможность ее научного изучения в контексте лингвистического пространства. Язык рассмат­ ривается как субстанция исследовательской работы, как основное сред­ ство концептуальной фиксации ее процессов и результатов, выражения познавательной активности сознания.

Проблему языка Лакан соотносит не с мышлением и сознанием, но с бессознательным, которое не только структурировано как язык, но и тождественно ему. Однако здесь речь идет не о бессознательном в смысле Фрейда и не о языке в смысле Соссюра.

О бессознательном. Лакан противопоставляет натурахистической трактовке бессознательного у Фрейда свою, где оно рассматривается как опосредованное культурой. Так, фрейдовские понятия «желания», «влечения» Лакан интерпретирует не как энергетический импульс био­ логического порядка, не как заряд либидо, требующий разрядки или последующего культурного упорядочения. Он полагает, что это прояв­ ления общего (универсального) ритма психической активности, расчле­

няющая ее пульсация, уже опосредованные и преломленные в психи­ ческих репрезентациях, придающих этой активности определенную

структурную упорядоченность.

О языке. Называя бессознательное языком, Лакан не имеет в виду ни обыденного, ни лингвистического значения этого слова. Языком он считает механизм, структурирующий процессы на всех уровнях пси­

хики, делая возможным их соотнесение и переход от одного к другому. Трактовка психической реальности в структуралистских и экзистен­ циалистских схемах предполагает отвлечение как от внешних воздей­ ствий, так и от содержания переЖ:иваний, «искажающих» ее собствен­ ную структуру. Однако их акценты противоположны. Это видно, например, на сопоставлении точек зрения Лакана и Сартра. Один вы­ деляет и абсолютизирует бессознательное, а другой - осознанное ее измерение. Лакан относит к сфере бессознательного даже те явления,

которые традиционно интерпретировахись в терминах сознания, напри­ мер, «язык», «дискурс». Сартр, напротив, приписывает к осознанному даже те явления, которые принято относить к бессознательному, на­ пример, эмоции. Распространение понятия «сознание» на всю область субъективности позволяет трактовать индивидуальную активность в

342 терминах свободного выбора. Ограничение же этой области сферой

ШВА 3. оеноВАШ • НШШЕШ СТРYIТУРШО АНАША

бессознательного позволяет свести все иллюзорные порождения созна­ ния к детерминирующей их бессознательной цепи означающих. Пол­ ной осознанности субъектом своего существования и свободе выбора

противопоставляется их ограниченность и детерминированность зако­

нами бессознательного. «Дело не только в том, что о сущности человека нельзя судить без соотнесения с безумием; этой сущности не было бы вовсе, если бы человек не носил в себе безумия как предела своей сво­ боды>".

Однако оппозиция осознанного и бессознательно сохраняется у обоих. У Сартра не установлены связи между рефлексивным и доре­ флексивным уровнями сознания, и взаимообмен информацией между ними не объяснен. В схеме Лакана переходы между уровнями «психи­ ческого» - реальное, воображаемое, символическое - также не описа­ ны. «Дискурсивный поток означающих» обеспечивает лишь их фор­ мальную сопоставимость, но не указывает на динамический импульс и

внутреннюю структуру их взаимопереходов.

В структуралистском психоанализе Ж. Лакана с его практическими задачами приоритетное внимание к речи как таковой без соотнесения ее с внешним социокультурным контекстом было в известной мере оправданно. Однако при переходе к теоретическому обобщению появ­ ляется необходимость обращения к нему. При объяснении психичес­ ких патологий нужна теоретическая модель, позволяющая анализиро­ вать способы включения сознания во внешний мир, а следовательно,

описывающая социокультурную среду, в частности символическую, где

разворачивается человеческая жизнь.

В отличие от «примитивных», экзотических обществ, по мнению структуралистов, в современном европейском мире изначальные эк­ зистенциальные структуры функционируют в многомерном символи­ ческом, вербализованном пространстве, представленном в «письме» И «чтении», предполагающем расшифровку словесно зафиксированных классификаций, типологий, первичных и вторичных знаковых систем. Соответственно необходимо выделить тот уровень, который стремится реконструировать М. Фуко - уровень «дознековый» (если под знаком понимать устойчивую связь между означаемым и означающим), допо­ нятийный, Он располагается между означающим и означаемым. Одна­ ко при анализе знаковых систем и коммуникации внимание обычно уделяется либо означающему, либо означаемому, а сам переход предпо­ лагается как данное. Теоретическая развертка связи между словами и вещами с помощью идеи дискурсивной практики помогает выявить переход от дознаковых ее форм к практикам более высоких уровней. Такой переход представил Ж. Деррида в своей теории письма.

Письмо определяется как двусмысленное присутствие - отсутствие следа, контакта сознания с реальностью, как различение, наделяющее его как временным, так и пространственным качествами. Эта концеп­ ция задает возможность всех тех альтернативных различий и дихото­ мических разграничений, которые в рамках прежней «онто-тео-техео-

ШВА 3. DШВАШ I НАОРАВПЕШ СТРУКТУРШD АНАША

Такую же новую область порождения социокультурной реальности выделяет понятие «дискурс» - общий принцип расчлененности, пред­ шествующей и формализмам языка, и реализующему их функциони­ рованию речи. Оно обозначает структурированность социокультурной субстанции, опосредующей индивидуально-психические проявления в контексте социальных взаимодействий и коммуникаций. По мнению структуралистов, с его помощью можно связать работу психических и

социальных механизмов при изучении языка и культуры - продуктов человеческой деятельности (артефактов). Движение от «языка» (в ши­ роком смысле) к «до-языку» позволяет выявить первоначальный слой дискурсивности, порождающий значения и смыслы фактов и событий в контексте человеческой культуры. Это не «продукт» И не «код», но исходное условие для возможности последующей рационализации и упорядочения непосредственных переживаний, составляющая структу­ ралистского обоснования знания. На этом уровне еще нет предвари­ тельной (априорной) рационализации и дифференциации означаемого и означающего, наблюдаемого и наблюдателя. Предполагается лишь возможность знаков как единства обеих сторон. Это не структура и не

то, что структурирует, не единая целостность, но принципиальная множественность означающих. В терминологии Кристевой, речь идет о «генотексте», В котором можно разместить любое выражение, по­ строенное означающее, представляющее собой «фенотекст».

Генотекст определяется как вневременной и внесубъектный локус, в котором И время, и субъект трактуются лишь как проявления общего функционирования множества означающих. Таким образом, происхо­

дит нечто вроде самопорождения текста, процесса, отличного от самого

текста, внешнего по отношению к нему как к завершенному продукту. Речь идет о самом процессе порождения как таковом.

При изучении языка и обосновании познания структуралисты не обращаются к концепции целостного человека. М. Фуко аргументирует это возможностью выявления в современной культуре самостоятель­ ности бьггия языка, его независимости от непосредственных процес­ сов мышления, как это было в рамках классического рационализма. Ж. Лакан, основываясь на опыте повседневной терапевтической прак­ тики, ограничивается рассмотрением болезненных, но типичных на­ рушений психики. К. Леви-Стросс, следуя общим требования «подлин­ ной научности», предполагает, что можно редуцировать человека к природным (физико-химическим) процессам.

В этом случае обоснование возможности познания осуществляется двумя способами. Во-первых, прослеживание процесса в обратном по­ рядке - от «знания» К «до-зеннию». Так, М. Фуко и Ж. Лакан на уровне языка, речи, дискурса, а Леви-Стросс - бессознательных структур искали такую область исследования, где логические, психологические,

лингвистические различия можно считать несущественными по отно­ шению к источнику их порождения. Иными словами, предпринимались попытки определить уровень анализа, на котором можно обосновать

возможность всякого познания, независимо от предметно-содержатель­

ных разграничений, в том числе между естественно-научным и соци- 345 ально-научным знанием. Леви-Стросс еще разделял науки на естествен-

[ПАВА 3. DШВАШ I ВАПРШЕШ ШУШРНШ АНАША

номерности различных видов дискурса и дискурсивных практик пере­ плетаются с недискурсивными. Это приводит к построению дискурсив­ ной формации как целостности. Критерии ее адекватности определя­ ются «вертикальной» структурой, где высшие уровни определяют закономерности низших, а низшие в известной степени обусловлива­ ют закономерности высших. Именно теперь исследователь может вы­ являть закономерности не только дискурсивных практик и ансамблей как таковых, но их преобразований. Системе формаций соответствует система правил, по которым меняются объекты, высказывания, поня­ тия, стратегии внутри одного и того же типа дискурса. Такая «археоло­

гическая» процедура позволяет выявить расхождения между дискурсив­

ными инедискурсивными практиками, между дискурсивными

практиками разных видов, а также изучить их взаимовлияния. Другая сторона методологии - выделение атомарного элемента

дискурсивной формации и дискурсивной практики, которым Фуко

считает высказывание, позволяющее соотносить различные дискурсив­ ные практики. Путем редукции логических, лингвистических, психо­ логических ассоциаций Фуко добивается сопоставимости дискурсивной формации и высказывания как целого и части.

В качестве единицы анализа высказывание не тождественно ни логическому предложению (одно и то же логическое предложение мо­ жет быть выражено разными высказываниями); ни лингвистической фразе (таблицы, формухы, графики и т. п. будучи высказываниями, не являются лингвистическими фразами); ни речевому акту (в отличие от его конкретности - это понятие, инструмент познания). Высказыва­ ние - это функция существования знаков, объединяющая их в струк­

туры в конкретных временных и пространственных рамках, хотя при

этом само высказывание может не отвечать критерию смыслового един­ ства. Оно располагается на дознаковом уровне и определяет возмож­ ность использования и осмысленность знаков и их ансамблей.

Положение психиатра, кем был Лакан, в отношении пациента ана­ логично тому, в котором оказывается исследователь, подобный Фуко, встречаясь с незнакомой структурой, что делает невозможными умо­ заключения и переносы по аналогии. Первоначальные данные для обо­ их - это дискурсивный поток означающих в виде сменяющихся и переходящих друг в друга материальных форм. Однако в психоанали­ тической практике эти формы не соотносимы с означаемым ни как с внешней по отношению к сознанию больного реальностью, ни как с содержанием психики больного: они подавляются и скрываются и об­ наруживаются лишь в неосознанных деталях речи и поведения. Поэто­ му в отличие от исследователя прошлого цель психоаналитика - рекон­ струировать структуру наблюдаемого потока означающих, которая, по Лакану, и есть структура бессознательного.

Рассмотрение структуры означающего по отдельности от означае­ мого подразумевает аналитическое расщепление двусторонней целост­ ности лингвистического знака, представляющегося обычному носите­ лю языка единицей речи. В случае Лакана устойчивое единство означающего и означаемого распадается. Анализ не обнаруживает эле­

ментарное высказывание как таковое, но выявляет поле его влияния. 349