ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ / 0281576_BEADB_orlova_e_a_istoriya_antropologicheskih_ucheniy

ГDABA 2. шипеТh • ШhТYРА: ВШМПШЗЬ IЩЕПТПВ

Langer Т.5. and Michael 5. Т. Life Stress and Mental НеаНЬ. N. У.: Free Rress, 1963.

Langness L.L. ТЬе Life Story in Anthropological Science. N. У.: НоН, 1965. LeVine R.A. Culture, Behavior and Personality. Ап Introduction to the Comparative Study of Psychological Adaptation. Chicago: Aldine Publishing

Сотрапу, 1974.

LeVine R.A. Culture, personality, and socialization: ап evolutionary view / / Handbook of Socialization Theory and Research. Gos1in D.A. (ed.). Chicago: Rand McNally, 1968.

Еее В. (ed.). Psychological Theories of the Self. N. У.: Plenum. 1982. Legace R. О. Psychocultural analysis, cultural theory, and ethnographic research // Behavioral Science Notes. 1966. N2 1. Р. 165-199.

Leifer R. In the Name of Mental Health. N. У.: Science House, 1969. Linton R. The Cultural Background of Personality. L., 1952.

Linton R. ТЬе Cultural Background of Personality. N. У.: D. Appleton-Century, 1945.

Malinowski В. Sex and Repression in Savage Society. N. У.: Harcourt Втасе. 1927.

Mead М. Cultural determinants of behavior / / Culture and Behavior. Roe А. and Simpson G. (eds.). New Haven, 1958.

Mead М. National character / / Anthropology Today. КтоеЬет А.к. (ed.). Chicago, Ш.: the University of Chicago Press, 1953.

Mead М. Coming of Age in Samoa. N. У.: William Morrow, 1928.

-ТЬе role of the individual in Samoan сиНите /1 Journal of the Royal

Anthropological Institute of Great Britain and Ireland. 1928. N258. Р. 481495.

- Growing ир in New Guinea. N. У.: WШiаm Morrow, 1930.

-Ап investigation of the thought of primitive children, with special reference

to animism / / Journal of the Royal Anthropological Institute of Great Britain and Ireland. 1932. N262. Р. 173-190.

- Sex and Temperament in ТЬтее Primitive Societies. N. У.; William Morrow, 1935.

- ТЬе concept of plot in culture /1 Transactions of the New York Academy of Science. 1939-1940. N22. Р. 24-31.

-Age patterning in the personality development / / American Journal of Orthopsychiatry. 1947. N2 17. Р. 231-240.

-New Lives for Old. N. У.: William Morrow, 1956.

Merton R. Social Theory and Social Structure. Glencoe: Free Press, 1957. Мillет D.R. and 5wanson С.Е. Inner Conflict and Defense. N. У.: Holt, 1960. Mowrer О.Н. ТЬе Crisis in Psychiatry and Religion. Princetone: Princetone University Press, 1961.

Opler М.Е. ТЬе psychoanalytic treatment of culture / / Psychoanalytic Review. 1935. N222. Р. 138-157.

- Ап interpretation of ambivalence of two American Indian tribes / / Journal of Social Psychology. 1936. N27. Р. 82-116.

Opler М.К. and 5inger J.L. Ethnic differences in behavior and psychopathology: НаНап and Irish / / International Journal of Social PsycЬiatry. 1956. N2 2. Р. 11 -

ЧАШ 111. СТРОЕШ ЩШУПШШIХ ЦЕШТШП.

Pelto Р. Psychological апшгороюпу / / Biennial Review of Anthropology. Siegel B.J. and Beals A.R. (eds.). Stanford: Stanford University Press, 1967. Piker S. Classical culture and personality / / Handbook of Psychological Anthropology. Bock Ph.K (ed.). Westport, Connecticut. L.: Greenwood Press, 1994.

РШ Rivers А.G.н.L.F. The Clash of Culture and the Contact of Races. L.: George Routledge and Sons, 1927.

Riesman D. The Lonely Crowd. New Haven: Yale University Press, 1950. Roheim с. The Riddle of the Sphinx. Money-Kyrle R. (trans.). L.: Hogarth Press, 1934.

-The Origin and function of culture / / Nervous and Mental Disease Monograph. 69. 1943.

-Psychoanlysis and Anthropology. N. У.: Intemational Universities Press, 1950.

Rokeach М. Beliefs, Attitudes, and Values. А Theory of Organization and Change. San Francisco etc.: Jossey-Bass Inc., 1972.

Roland А. In Search of Self - Princeton, N. У.; Princeton University Press, 1968.

Sapir Е. The unconscious patteming of behavior / / The Unconscious: а Symposium Dummer E.S. (ed.). N. У.: Knopf, 1927.

-Cultural anthropology and psychiatry / / Joumal of Abnormal and Social Psychiatry. 1932. NQ 27. Р. 229 - 242.

-The emergence of the concept of personality in а study of cultures / / Joumal of Social Psychology. 1934. NQ 5. Р. 408-415.

ГПАВА Z. шшть • IYПШРА: ВШМОСВШ шqЕШВ

5zasz Т.5. The Myth of Mental Шпеss. N. У.: Hocber-Harper, 1961. Waitz Т. Anthropologie der Nаturvбlkеr. Leipzig: Friedrich Fisher, 1859. Wallace А.Р.с. Culture and Personality. N. У.: Random House, 1961. West J. Plainville. U.S.A. N. У.: Columbia University Press, 1945.

White L.F. The individual and the culture process / / Centennial Collected Papers Presented at the Centennial Celebration, Washington. D.C., September 13 - 17, 1948 - Washington: American Association for the Advancement of Science, 1950.

Whiting J. W.M. Socialization process and personality / / Psychological Anthropology. Hsu F.L.K (ed.). Homewood. Ш.: Dorsey, 1961.

Whiting J.W.M., Child 1.L. Children Training and Personality: А cross cultural study. New Haven: Yale University Press, 1953.

Wytie R.C. The present status of self theory / / Handbook of Personality Theory and Research. Borgatta Е.Р. and Lambert W.W. (eds.). Chicago: Rand McNally and Со., 1968.

DШI]

Основания и напраВАения CTpgKTgpHoro анаАиза

Автором исходной методологической программы структурного ис­ следования в антропологии ХХ в. был К. Леви-Стросс. Он синтезировал принципы эмпирических описаний англо-американской антропологии, теоретических построений французской социологии, лингвистических исследований в целостный структурный метод. Его идеи нашли широ­ кое распространение в этнологии и антропологии второй полвины хх в., породив множество работ, которые находятся на пересечении антропо­ логии и лингвистики: мифы, фольклор, литературно-художественные произведения. Из критики этой программы появились «неклассиче­ скив» тенденции, связанные с пересмотром оснований лингвистичес­ кого моделирования и места языка в объективации содержаний созна­ ния, в конституировании культурных феноменов, представленные такими известными именами, как М. Фуко, Ж. Лакан, Ж. Деррида.

Теоретические основания первоначальной версии структурной ан­

тропологии строились на сочетании рационализма в его неокантиан­

ской интерпретации неопозитивистского обоснования научного зна­ ния. В «Структурной антропологии», а позже в работах «Тотемизм сегодня и «Первобытное мышление» Леви-Стросс применяет лингвис­ тическую методологию, прежде всего приемы фонологического анали­ за Н. Трубецкого, структурной лингвистики и семиотики. Использова­

лись также социологические концепции социальности и коммуникации.

А противопоставление этнологии и истории свидетельствовало о стрем­

лении развести социально-научное и гуманитарное знание о социокуль­ турной реальности.

В этот период место и роль языка в познании, в том числе научном, определялись преимущественно в духе логической и аналитической философии, для которых эта тема была первостепенной. Однако канти­ анская схема познания была переосмыслена, когда в ее теоретические

основания включили понятие языка как главного посредника между

познающим субъектом и миром. В структуралистских построениях обнаруживаются определенные и значимые влияния этих идей, по крайней мере в двух направлениях.

Одно из них связано с классическими школами структурной линг­ вистики: Леви-Стросс в своей методологии ориентировался прежде всего

334 на фонологическую теорию Н.с. Трубецкого и позднее Р. Якобсона.

ГПШ 3. ОШВАШ И НАПРАШШ СТРУКТУРНОГО АНАША

Другое - с американской этнолингвистикой, представленной прежде всего фигурами Сепира и Уорфа. Эти теоретические позиции усилива­ ли концептуальную близость структурализма и неопозитивизма по ряду общих признаков:

разграничение эмпирического и теоретического уровней в струк­

туре научного познания; поиск универсального метода, общего для естественных и соци­

альных наук;

использование логико-математического моделирования.

Согласно Леви-Строссу, основанная на таких принципах научная

антропология позволяет построить логические переходы от индивида к

обществу и от одного общества к другому.

По мнению некоторых критиков, на Леви-Строссе завершился «классический» структурализм и начался новый его этап, представлен­ ный третьим поколением структуралистов, критически пересмотревших

наследие предшественников.

Последовательными критиками структурализма были экзистенциа­ листы, персоналисты, частично феноменологи. Дискуссии разворачи­

вались вокруг двух главных тем: структура и история, структура и субъект. Работы Леви-Стросса следует рассматривать в контексте этих дискуссий, в частности по поводу соотношения истории и этнологии. В этой связи уместно привести слова Л. Сэва: «Отрицая субъективист­

ские концепции экзистенциализма и персонализма, структурализм

опирается на результаты различных наук о человеке, на анализ объек­

тивных структур - экономических, исторических, культурных, лингви­ стических и других, привлекает большой конкретный материал для обоснования своих выводов»1.

Расхождения между структуралистскими и экзистенциалистскими исходными допущениями обнаруживаются в акцентах: примат струк­ тур над практикой и событием; утверждение бессознательного как латентного обоснования любого культурного ансамбля и отсюда под­ чиненная роль сознания; условный характер исторических процессов

и соответственно исторического познания; подчинение «диалектиче­ ского разума» (в сартровском смысле, т. е. переживаемого понимания практики как таковой) «аналитическому разуму», где, по словам Леви­ Строеса, «узнает себя нынешняя наука>".

Эти расхождения не означают отказ структуралистов от историч­ ности. Но становятся очевидными при сопоставлении «Первобытного мышления» Леви-Стросса (1962) и «Критики диалектического разума» Сартра (1960) в противопоставлении утверждений:

-о языке как парадигме мышления и основном условии практики или

как моменте «практико-инертного» поля И как «сбросе» практики;

-о многомерном и дискретном характере истории или о едином потоке тотализации;

1 СЭВ Л. О структурализме. Заметки об одной из сторон идеологической жизни Фран­

ЧАСТЬ 111. СТРUЕНИЕ ЩШУПhТYРНЫХ ишпчпн

-о структурной детерминации или о приоритете индивидуального действия;

-об аналитическом, «конституированном» разуме как основе иссле­

дования или о диалектическом, «конституирующем».

И если Сартр соглашается включить структуры в единый порок тота­ лизирующей деятельности субъекта, то лишь при условии, что основное

внимание уделяется не тому, как структуры «делают» человека, а тому,

«что делает человек из того, что с ним сделали», т. е. индивидуального практического действия как порождающего событие. Леви-Стросс, в свою очередь, считает философию Сартра подходящим объектом для этноло­ гического изучения современного западного общества с его «европоцен­

тризмом» И стремлением к «презентеции».

Леви-Стросс открыто называл себя структуралистом, демонстрируя приверженность нормам естественно-научной и лингвистической стро­ гости. Барт, Фуко, Лакан не идентифицировали себя так. Однако приня­ то называть, например, Фуко структуралистом второго поколения (по­ сле Леви-Стросса), а Ж. Деррида отнести к третьему. Ж. Деррида как философ, а Ю. Кристева как филолог сходным образом строят и иссле­ дуют свои теоретические объекты - «грамматологию» (Деррида) «семи­ отику», точнее, «семанахиз» (Кристева), выделяя такие понятия, как

«ПИСЬМО», «текст», «различение», в качестве определяющих предметную область изучения. Классическим статичным категориям Деррида проти­ вопоставляет «самостирающийся статус понятий грамматологии», пред­ полагающий подвижность их значений, а Кристева подчеркивает, что

изучает «означающие» не как системы, но как социокультурные практи­

ки, изменяющиеся в ходе развертывания коммуникативных процессов.

Смысл «грамматохогических» И «семанахитических» построений, «деконструктивно-конструктивная» работа (термин Деррида) направ­

лены на выявлении в культуре и человеке не инвариантных, но дина­

мических структур, расположенных на иных уровнях индивидуальной и коллективной организации, нежели традиционно трактуемое рацио­

нальное мышление.

Как уже отмечалось выше структурализм полистилистичен. Так, например, Деррида пользуется разновременными материалами: Гуссерль и Платон, Руссо и Соссюр, Леви-Стросс и Фуко. Но он обращается к их работам не для выявления исторической последовательности развора­ чивания идей, но для обоснования правомерности своей позиции­

грамматологии.

Он также феноменологичен. Так, Деррида опирается на идеи Гус­ серля, который на рубеже веков в ответ на симптомы кризиса абсолют­ ных трансцендентальных предпосылок познания обратился к его исто­ рико-культурной опосредованности. Он впервые, согласно Деррида, обратился к «структурным», «историческим» или «материальным» апри­

ори, на которые опирается изучение культуры и выявление тех пред­

посылок, которые помогают объяснить конкретно-историческую обо­

снованность различных структур мировидения.

Практически все структуралисты - исследователи в какой-либо кон­ кретнойобласти: этнология, психология, искусствоведение,литературо­ 338 ведение. Но все обращаются в своих построениях к антропологическим

ГПАВА 3. ОШВАШ I НШШЕШ СТРУКТУРНОГО АНАША

основаниям. Безоговорочно причисляют к структуралистам К. Леви­ Стросса, Ж. Лакана, Р. Барта, М. Фуко. для антрополога К. Леви-Строс­ са главный объект критики - европоцентризм; для историка науки М. Фуко - эволюционистский прогрессивизм и преимущественное вни­ мание к внешним выражениям культурных форм; для психолога Ж. Ла­ кана - абсолютизация рациональности; для искусствоведа Р. Барта­

ахронность, мнимая вневременность эстетических вкусов и идеалов. Относительно предметных областей, изучаемых структуралистами,

можно сказать следующее. Литературовед Барт и историк науки Фуко ра­ ботали на традиционном материале истории европейской культуры. Лакан в области психоанализа и Аеви-Стросс в поле современной первобытности изучали принципы символизации отношений человека с окружением.

В рамках критической программы структурализма пересматривались

все основные положения классического рационализма, предполагавшие

возможность:

- свести человека к его сознанию, а сознание - к саморефлексивной

рациональности;

ограничить культурно-исторический процесс совершенствования­ ем имманентных свойств человеческого разума; свести этот процесс к линейному разворачиванию какого-либо одного фактора, принимаемого за основополагающий;

-утверждать, что все эти абстракции суть выражения естественного

хода истории.

Критика этих позиций осуществлялась и раньше, в работах таких философов и историков культуры, как Ф. Ницше, А. Шпенглер. Однако

для структурализма характерен их анализ на зыке социально-научного

исследования, и прежде всего сквозь приэму языковых, знаково-симво­ лических определений. На этом базируется общая методологическая позиция постсоссюровской семиотики. Она предполагает выявление «логики культуры» В ходе изучения теоретических возможностей пере­

хода от атомарного знака к идее последовательности, цепи знаков, тек­

ста, кода, где значимы не отдельные знаки, но знаковые отношения или

функции. Современная семиотика объединяет зоосемиотику, коммуни­ кацию посредством жестов, осязания (кинесика): традиционную меди­ цинскую семиологию, связанную с проблемами диагностики; новые аспекты лингвистической коммуникации, включающие, например, ин­ тонационные или ритмические аспекты речи (паралингвистика) ; изуче­ ние архитектоники социально-культурного пространства (проксемика); анализ визуальных сигнальных систем различной сложности - от до­ рожных сигналов до живописи; рассмотрение структур литературных произведений; приложение классификационных категорий классической

риторики к современному материалу; типология различных культурных

текстов - от произведений искусства до штампов еми. Такое разнооб­ разие побудило Умберто Эко сделать вывод, что пока еще нет единой

обобщающей семиотической теории; существуют различные типы се­

миотик, преобладающей чертой которых является «логика кухьтурыэ' .

з Есо U. Looking for а logic culture / / Times Literary Supplement. October 5, 1973. Р. 1150. 337

ЧАСТЬ 111. СТРОЕШ соqlОIYПhТYРНhlХ qЕПОСШШЕЙ

Итак, от кассиреровского ответвления неокантианства структура­ лизм «унаследовал» понятие символической функции; от позитивизма и структурной лингвистики - внимание к тому, как структура языка влияет на обоснование научного знания; от гуссерлианской феномено­ логии - стремление к выявлению самой возможности познания. При этом необходимость обращения к антропологии подчеркивали практи­ чески все структуралисты. для них значимым было стремление просле­

дить не только представления о человеке в разные исторические эпохи, но и антропологические основания конструирования социокультурной реальности. Предполагается, что структурная методология позволяет исследователю дистанцироваться от собственных культурных представ­ лений и предубеждений и с «объективной» позиции наблюдать, как это

происходит в чужих культурах.

Познавательный процесс для структуралистов заключается в проду­

цировании знания, включающем определенные предпосылки, средства, условия, орудия и механизмы, с помощью которых его исходная суб­ станция преобразуется в культурный продукт с новыми структурой и свойствами.

Обобщая сказанное выше, можно выделить исходные допущения

структурного анализа:

рационалистическая трактовка культурных феноменов;

-поиск логической связи между природным и культурным, а также «нулевой» ступени социальности;

-рассмотрение социальности и коммуникации в качестве предпосы­ лок конструирования социокультурной реальности; использование лингвистической методологии при изучении «язы­

ков культуры»;

противопоставление этнологии (антропологии) и истории на осно­ ве подчинения исторических данных структурным обобщениям.

•СтрgктgраАиетекаl трактовка ПОРО_АеНИI КВАЬтврных феноменов

Структуралисты трактуют социально-научное знание с позиций современного опыта естественных наук, учитывая «роль прибора», «позицию наблюдателя», «принцип дополнительности», «соотношение неопределенностей»; они помещают этнологический материал в фор­ мы структурной лингвистики и обращаются к математическим моде­ лям. В этих методологических рамках обсуждаются предпосылки по­

строения культурных порядков.

Так, для Леви-Стросса они исходно социальны. Он противопостав­ ляет классическому европейскому индивидуализму «коллективные пред­ ставления» и другие аналогичные понятия французской социологии; психологической асоциальности раннего Фрейда - «коллективное бес­ сознательное» Юнга; юнгианским наследственным психологическим

архетипам - вариативные отношения символизации в разных этниче­

ских контекстах.

Эти предпосылки бессознательны, а не рациональны. На этом осно­ 338 вании в статьях «Структурной антропологии» Леви-Стросс проводит

ша Ш. ШUЕШ coqШУШУРНЫХ qшстншпй

предпринимается попытка «реинтегрировать человека в природу, в со­ вокупность физико-химических взаимодействий». Именно объектив­ ные закономерности органической и физической природы определя­ ют, считает он, любое индивидуальное человеческое действие. «В противоположность философии, которая ограничивает диалектику человеческой историей и налагает запрет на ее применение к природе [полемика с Сартром), в рамках структурализма открыто признается, что идеи, формулируемые здесь в психологических терминах, суть примерные приближения к органическим и даже физическим исти­ намь''. Возможность структурного анализа, таким образом, обусловле­ на тем, что модель его операций (в том числе принцип бинарных оппо­ зиций) «уже заложена в теле».

Метод, использованный Леви-Строссом при изучении мифов южно­ американских индейцев (Мифологики. 1964-1971), радикальноотличал­ ся от принятого В рамках историко-географическойшколы каталогизи­ рованиясюжетов и мотивов. В мифе разум, свободныйот практической необходимостизаниматьсявнешнимиобъектами, сталкиваетсяс самим собой, подражаетсамому себе, выявляетсвои собственныевозможнос­ ти, и это позволяетувидетьсвободноефункционированиечеловеческого

сознания, систему его универсальныхзаконов..

Задача исследования мифа - установить для каждой последователь­ ности его мотивов группу преобразований в рамках имеющихся мате­ риалов, чтобы найти изоморфность между разными последовательно­ стями. В пределах различных уровней и кодов - географическом,

техноэкономическом, социологическом, космологическом - исследо­ ватель выявляет систему универсальных трансформаций чувственного в мыслимое и выходит на глубинный уровень безличной бессознатель­ ной комбинаторики переживаний, которые присущи не только мифам прошлого, но и современным когнитивным построениям. При таком

подходе приходится преодолевать различие между внутрикультурным отношением к мифу и внешним его восприятием, между представлени­ ями аборигенов и исследователя-европейца. Например, базовая для Леви-Стросса оппозиция «природе - культура» в рассуждениях абори­ генов оказывается малозначимой, поскольку доминирует тенденция к их сближению, а не противопоставлению.

Подобно своему объекту, само исследование мифов не имеет абсо­ лютных начала и конца, и не важно, с какой позиции начинается ис­ следование, - считает Аеви-Стросс. Важно, что в этой одновременной двойной рефлексии взаимодействующих сознаний выявляются общие

структуры разума.

На стыке мифа и ритуала, по Леви-Строссу, осуществляется функ­

ция символизации, опосредующая отношение между мыслимым и пе­ реживаемым, интеллектуальным и чувственным. Разграничениям «ми­ фохогики» предшествуют рациональные специфичные объективные предпосылки. Один их класс связан с рациональностью универсума, без которой невозможно было бы объективное знание. Другой класс - это

340 б Mythologiques. L'homme пu. Р.619.