ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ / 0281576_BEADB_orlova_e_a_istoriya_antropologicheskih_ucheniy

ШJЬ 111. ШUЕШ сuqшvшvрнbIX qЕШJШJEi

записываются различные паттерны мышления и действия. Акцент по­ мещался на реактивность личности, и изучение поведения было логи­ ческимвыражением этой позиции. Теперь точка зрения перемещает­

ся извне вовнутрь; личность в ее развитии рассматривается изнутри,

в связи с порождением мыслей и действий, которые, в свою очередь, влияют на внешнее окружение»!09. Об этом же говорит и другой из­

вестный антрополог Инхэм: «Психологические антропологи занима­ ются субъективными и социокультурными мирами и взаимодействи­

ем между ними, изучают социальные и культурные влияния на

психологию индивидов и психологические основания социального поведения и культуры. Обширные интуитивные знания об этом есть у всех людей. Но они ограничены культурным и социальным горизон­ том и, возможно, неосознанными мотивами и значениями. В рамках

антропологии предпринимаются попытки преодолеть эти границы.

Личность изучается в разных культурах, обсуждаются этнографиче­ ские наблюдения и способы их интерпретации» !!О.

С этой точки зрения подвергается пересмотру традиционная для

антропологии тема - значимость детства для становления личности. Если в 1960-х - 1970-х гг. антропологи указывали на детерминиро­

ванность личности взрослого детским опытом, а исследователи куль­ туры и общества акцентировали значимость социализации, особен­ но целенаправленного внушения моральных норм, то позже фокус интереса изменился. Подчеркивая нестабильность и фрагментарную природу self, некоторые постмодернисты не только выражали со­

мнение в том, что личность как целое уходит корнями в детство, но

даже в пользе самого понятия «личность». Обоснования детских истоков структуры личности взрослого имеют различные формы и разделяютсятеми, кто готов считать, что детский опыт имеет «важ­ ные последствиядля формированияличности, и обнаружить слож­

ность и специфичностьв индивидуальномпсихологическомразви­ тии»!!!.

В то же время уже доказано, что не всякий детский опыт является формирующим, а его последствия- предсказуемыми. Разумеется, он может влиять на какие-то диспозиции, отношения к объектам; основы представлений о себе и моральных суждений могут корениться в дет­ ском опыте. Однако социальные нормы, культурные ценности, иден­ тичности и способы самопрезентации в основном приобретаются в более старшем возрасте.

Культурное содержание того, что ребенок узнает о морали, право­ вых нормах, религии, искусстве и пр. через прямой контакт с агентами

социализации, может оказаться менее значимым, чем опыт социальных

отношений, в контексте которых осуществляется обучение. Даже са­ мые яркие ранние переживания впоследствии могут забыться, замес­

титься другими впечатлениями.

109 Harkness Sakra. Human deve!opment in psycho!ogica! anthropo!ogy. In. Schwartz Т., White с.м., Lutz СА Ор. сп, Р. 38-39.

110 /ngham J.M. Psycho!ogica! Anthrop!ogy Reconsidered. Cambridge, 1996. Р. 24.

312 111 Ibid. Р. 83-84.

ШВА 2. ШШТh I ШhТYРА: IЗАIМВШ3Ь IЩЕШВ

Ребенок интерпретирует события в зависимости не только от врож­ денных способностей эмоциональных реакций, воображения, но и от своего весьма ограниченного жизненного опыта. Во многом сами дети являются авторами значений и последствий своих переживаний, исхо­ дя именно из него, а в детстве он быстро меняется.

Еще Фрейд сознавал, что влияние детского опыта на личность мно­ гообразно и непредсказуемо. Он отмечал, что развитие ребенка детер­ минируется врожденными свойствами, но не только. Память о раннем

опыте проверяется последующим и изменениями ментальных привы­ чек и кругозора. Следы прошлого претерпевают «ретранскрибцию» или реструктурирование под влиянием последующих фантазий, осмысле­ ний и опыта. «Прошлое не просто формирует настоящее; настоящее также формирует прошлое... все же есть серьезное основание полагать, что культурные представления и навыки могут быть индивидуально

значимыми потому, что опираются на подсознательную память о дет­

ском опыте и фантазиях. Из этого, впрочем, не следует, что сходные культурные представления и навыки у разных людей обусловлены оди­ наковыми бессознательными воспоминаниями. В одном отношении их воспоминания могут быть индивидуализированными, в других - мо­

гут отражать универсальные или почти универсальные проблемы дет­ ского развития» 112.

В таком теоретическом контексте понятие self подразумеваетори­ ентацию личности в будущее и обеспечивает когнитивные рамки для оценки возможностейинтегрироватьопыт и отказываться от устарев­ ших представлений.

Исследованияпоказали, что sеlf-представленияустойчивы во време­

ни, и индивиды сопротивляются попыткам других изменить или отри­

цать их; они также оказываются достаточно последовательными в их

взаимосвязи. Именно с помощью этого концепта антропологи объясня­ ют вариации и изменениядиспозиций и проявлений эмоций, формиро­ вание и использованиекультурных схем, заученных в процессе ранней социализации.Такие схемыприобретаютличностныезначения, посколь­ ку они интегрируютсяна уровне self, актуализуя и направляя основные представления и паттерны поведения. И хотя подсознательные следы

детских переживаний могут продолжать влиять на желания и волевые проявления в зрелом воэрасте''Ч, они могут впоследствии стать объектом

рефлексии и измениться под влиянием активности self. Субъективность и социокультурная среда связаны через процессы

взаимодействия и коммуникации. При этом личность включает в себя нечто большее, чем способности к освоению языка и культуры, а также к самоорганизации и моральной оценке. Речь идет о возможности со­ пряжения внешних воздействий и внутренних импульсов индивида, устойчивых и изменчивых аспектов его связей с окружением, функци­ ональных ролей и личностных идентичностей в ситуациях социальных интеракций, обеспечиваемых активностью self. Поскольку такое сопря­ жение необходимо для воспроизведения общества, его пытаются до-

ЧАСТЬ 111. Ш8ЕШ ЩIDIYНbfYРНhlхqШСТНDшi

стичь путем социализации детей и взрослых, и оно существует в каж­ дой социальной системе как выраженная тенденция или реальный факт. Исследователи не утверждают, что обусловленные им связи стабильны

и универсальны: расхождения могут порождаться изменениями в лю­ бой из систем, составляющих общество. Соответственно возможна их институционально или личностно обусловленная неконгруэнтность. Восстановление относительного соответствия между ними подразуме­

вает, что ЛИЧностные изменения не противоречат институциональным.

Спиро вообще считает, что основная задача психологической антропо­ логии состоит в выявлении способов влияния личности на функциони­ рование социокультурной системы в ее устойчивом и меняющемся

состоянии.

Такой системой, где лучше всего прослеживаются связи между лич­ ностными и культурными характеристиками, является институт. ЛёВин считает заслугой ранних представителей направления «культура И лич­

ность» определение зоны пересечения социологических и антрополо­ гических функционалистских представлений об институтах и психоло­ гических теорий хичности '!".

Кардинер и Уайтинг разделили институты на два класса: формиру­ ющие личность и формируемые ею. «Жесткие» (первичные) институ­ ты - экология, экономика, модели расселения, стратификация, - по их мнению, влияют на формирование личности; «мягкие» (вторичные) институты - религия, магия, фольклор - рассматривались как обус­ ловленные побуждениями (в том числе потребностями) людей. Первые репрезентируют реальность, к которой следует адаптироваться, а вто­ рые - культурное выражение мотивов людей, адаптируемое к социаль­ но значимым ситуациям. Таким образом, в концепции культуры нашла примирение фрейдистская оппозиция между влечениями и реальнос­ тью, между императивами дюркгеймовских социальных принуждений и бессознательными импульсами. Под влиянием Вебера Уайтинг ввел третий класс институциональных феноменов - ценности, представля­ ющие собой защитные механизмы, регулирующие когнитивные рас­

хождения между мотивирующими целями и императивами реальнос­

ти. Однако эта трехмерность, с виду остроумная и правдоподобная, даже 'по мнению сторонников не облегчает исследовательскую ситуацию. Семья, например, не встраивается в этот ряд институтов, поскольку является, с одной стороны, частью социальной структуры и инстру­ ментом формирования личности, а с другой - значимой ареной эмоциональных проявлений115.

Ранее уже говорихось, что в классической функционалистской ин­ терпретации социальный институт включает в себя функциональные роли, состоящие из нормативных предписаний и правил, усиленных позитивными и негативными санкциями. Поведение индивида может быть либо конформным, либо девиантным по отношению к выполня­ емой им роли и в зависимости от этого подвергается санкциям. Однако,

114 LeVine R.A. Сшшге, Behavior and Personality. 1974. Р. 85. 314 115 Ibid. Р. 85-86.

ЧАШ 111. шаШЕ caqШУDhТYРНblХ qЕШТШТЕi

ролевым требованиям, поскольку их генотипические диспозиции ме­ нее соответствуют императивам окружения. Соответственно они ме­

нее способны достичь успеха и социального поощрения и более склонны к девиантному поведениюэ Ч". В этих терминах адаптация

интерпретируется в терминах вариативно-селективной модели, ме­ ханизмов, которые действуют на разных личностных уровнях в направлении устойчивой интеграции индивидуальных диспозиций и социальных норм. «Эта модель предполагает значительные межпопу­ ляционные различия реакций на окружение и непроницаемость про­ цесса адаптации для сознательного контроля над селекцией, а также значимость поведения родителей и других агентов социализации ... и мы должны значительно больше, [чем сейчас], знать об их когници­ ях И других основаниях их решений, чтобы понять, как [отношения между ними и субъектами социализации] организованы в популяци­ ях, относящихся К разным культурам» 118.

Всоответствии с тем, что в обществе принято разделять стабильное

инестабильное (в том числе переходное) состояние, рассматриваются

характерные для них модели адаптации.

Адаптация в стабильном обществе. В стабильном обществе вы­ деляется три основных типа мотивационных оснований конформнос­ ти по отношению к культурным нормам: добровольная конформность; вынужденная конформность с мотивационным смещением; норматив­ ный плюрализм.

Добровольная конформпасть - адаптационная модель, разработан­ ная М. СпироЧ'', Она соответствует ситуации, при которой ролевое

поведение жизненно функционально и для личности, и для социальной системы. Это оптимальный для обеих сторон компромисс. Он основан на высокой степени конгруэнтности ролевых предписаний и генотипи­ ческих личностных диспозиций. Оптимальная адаптация может дости­

гаться за счет того, что:

институциональные нормы, выработанные предыдущими поколе­

ниями, удовлетворяют последующие;

нормы оставляют достаточное пространство для индивидуальных

адаптационных поисков путем проб и ошибок.

Вынужgенная конформность: индивид подчиняется нормативному

давлению и выполняет роль, препятствующую проявлению частных мотивов, вызываемых ею. Спиро утверждал, что вынужденная конформ­

ность является мотивированным поведением, вызываемым сильными внутренними стимулами (страх наказания или желание выжить).

Нормативный пморагизм. В социально дифференцированном обще­

стве существует множество норм, соответствующих его разделению на

культурно обособленные социальные страты, географические регионы, сельские и городские сообщества, этнические, конфессиональные, про­ фессиональные группы и т. п. Сегодня принадлежность к этим группам

117 LeVine R.A. Culture. Behavior and Persona\ity. Р. 134-135.

118!bid. Р. 135.

119Spiro М.Е. Socia! systems, personality and functional analysis. !п: Kaplan В. Studying 318 Persona\ity Cross-Сu!turаIIу. Evanston. 1961.

ШВА Z. шиоеть • IYDbТYPA: вшмоевш шqЕПШ

произвольна. Поэтому люди могут выбирать из них те нормы, которые приемлемы для них. Разнообразие адаптационных компромиссов мож­

но рассматривать не только с точки зрения индивидуального жизнен­

ного пространства, но и в историческом контексте, часто остающемся

за пределами функционального анализа. В его рамках социокультурное

окружение представляется как нормативная рациональная система с

логически взаимосвязанными частями, определяющая и индивидуаль­

ные, и коллективные цели. Такое описание обычно оставляет без внима­

ния зоны неопределенности и динамические черты этого контекста, а также различия в индивидуальных целях. «Однако институциональное окружение не является рациональной системой; оно рационализирует­ ся с помощью идеологии, о которой этнограф узнает от информантов. Процесс формирования норм и убеждений когнитивно сопровождается их институционализацией и требует со временем их трансформации на психологическом уровне»120.

Известно, что при изменении институционального окружения ин­ дивиды вынуждены адаптироваться к нему, чтобы выжить или удовлет­ ворять свои потребностиЧ'.

Институционально вызванные изменения личностной адаптации ЛёВин разделяет на три типа:

Изменения в содержании или усиление нормативных требований к выполнению роли. Это может произойти из-за изменения зако­ нов, из-за индустриализации, модернизации, - процессов, благо­

даря которым предшествующие модели адаптации индивидов ока­

зываются неадекватными. Чтобы обрести социальное благополучие, им необходимо изменить не только поведение, но также установки и опыт, обусловливающие его.

Изменения в структуре возможностей. То, что происходит в окру­

жении может не принуждать индивида к изменениям, но предо­

ставить новые возможности для реализации его интересов и запро­

сов. Их можно реализовать в большей или меньшей мере, вовсе отказаться от них. Это вопрос личного выбора, а не принуждения. Изменения в масштабах и сложности окружения. Когда общества с различными нормами и другими системами давления объединя­ ются или интенсивно взаимодействуют, индивиды оказываются перед лицом новых требований и возможностей. Они не замещают прежние стандарты, но их так или иначе приходится освеиватъ'зз Лuчностно uнgyцuрованные изменения в культурной аgаnmацuu. Они

являются результатом перераспределения генотипических личностных диспозиций в популяции; ослабления поддержки существующих пси­ хосоциальных компромиссов; формирования новых компромиссов. Такие изменения почти всегда является непланируемыми и нерегули­ руемыми побочными продуктами макросоциальных процессов, таких

~АШ Ш. ШUШЕ ЩIUШШШIХ qшстнuшi

как демографические изменения, смена идеологии, урбанизация и со­ циальная мобихьность'< •.

Адаптация в меняющемся обществе. В меняющемся обществе адап­ тационные процессы имеют иные формы, чем в стабильных условиях.

Культурные изменения. Если распределение личностных диспозиций ролевого поведения или ценностных ориентаций не остается постоян­

ным от поколения к поколению, то происходит постепенная кумуля­ ция инноваций, меняющая нормы приемлемого фенотипического по­ ведения. Эти изменения начинаются с неопределенности нормативных установлений, поскольку ролевое поведение никогда не предписано полностью и обычно допускает вариации, которые, как правило, оста­

ются незамечаемыми, не складываются в тенденцию, но кумулируются. В этом качестве они не приобретают значения, рационально фиксиру­

ются как девиации по отношению к культурным нормам и осознаются

в качестве таковых только ретроспективно'Р'.

Организационная конкуренция и соперничество. В сложном диффе­ ренцированном обществе каждая институциональная область характе­ ризуется множеством организаций со своими нормами, соперничающих

за членство, поддержку и доверие индивидов, имеющих возможность выбирать между ними. Конкуренция может привести к доминированию каких-то организаций благодаря тому, что они привлекли больше членов и сторонников, чем другие. Таким образом, личные решения в совокуп­ ности обусловили выбор определенного адаптационного компромисса и придали ему общественное признание и нормативную окраску. Если в

его рамках лидирующая группа предлагает нормы, отличные от установ­ ленных прежде, то их изменение считается личностно обусловленным.

Когда распространяется широкое недовольство существующими

организациями, это означает расхождение между нормами и мотивами

на институциональном или личностном уровне. В это время быстро

увеличивается количество альтернатив приведения их в соответствие,

что само по себе является адаптационным ответом на разрушение пред­ шествующих компромиссных образований'З", В процессе конкуренции

и отбора одни из наличных вариантов приобретают большее количе­

ство сторонников и укрепляются в качестве социально приемлемых, а другие либо отвергаются, либо сохраняются на периферии социокуль­ турного пространства. Нормативный плюрализм позволяет последним занять свою экологическую нишу. Они представляют собой успешные

решения для социальных меньшинств, и эти решения могут впослед­

ствии оказаться социально востребованными в достаточно широких масштабах126.

Успешная инновация в благоприятных обстоятельствах. В этом слу­

чае культурные изменения сопровождаются активным поиском вариан­

тов адаптации и отбором компромиссов между ними. Отказ от стереоти-

123Ibid. Р. 155-156.

124Ibid. Р. 157 - 158.

125WaJlace А.Р.С. Revitalization Movements / / American Anthropologist. 1956. N258.

Р.264-281.

318 126 LeVine R.A. Culture, Behavior and Personality. Р. 159-160.

ЧАШ 111. СТРОШЕ соqШУПЬУУШIХ qШСТШТЕi

функционалистских и психоаналитических постулатах, хотя и подвер­

гающихся критическому пересмотру.

После Второй мировой войны предпочтение стало отдаваться бихе­ виористскому направлению, изучению наблюдаемого поведения (а не внутреннего строения личности), к которому можно было применять количественные методы. В то же время, по мнению Хью, предложив­

шего переименовать это направление в психологическую антропологию (в 1961 г.}, «главной задачей психологических антропологов является изучение сознательных и бессознательных идей, управляющих челове­ ческими действиями» 127.

Хью характеризует направление «культура И личность» как любую научную работу, где:

«исследователь владеет антропологическими концептами;

индивид считается локусом культуры;

культура трактуется как независимая или зависимая переменная в

связи с личностью;

-антрополог использует психологические концепты или приемы, а пси­

холог представляет данные в форме, пригодной для антропологов;

-предметная область «культуры и личности» эквивалентна сравни­

тельно-культурным исследованиям личности и социокультурных си­

связь социальной структуры и культуры с модальными паттер­ нами воспитания детей; связь модальных паттернов воспитания детей с модальной струк­

турой личности, проявляющейся в поведении; связь модальной структуры личности с ролевой системой и про­

жективными аспектами культуры;

связь всех этих переменных с паттернами девиантного поведе­ ния, варьирующегося от одной группы к другой;

-теории и гипотезы могут заимствоваться из любой науки о поведе­ нии, но для направления «культура И личность» специфичным пред­ метом исследования являются общие личностные черты, характер­

ные для естественных групп. Изучение индивидуальных различий

не входит в задачи направления, равно как и социально-психологи­

ческие эксперименты, связанные с групповыми различиями. По­ следствия поведения множества индивидов в обществе составляют пограничную область, но в центре внимания находятся групповые различия внутри общества;

-исследователи соотносят поведение с его предпосылками и не удов­ летворяются просто описанием его характеристик, как это принято у социальных психологов128.

Втрактовке соотношения понятий культуры и личности и в содер­ жании соответствующих теорий существовали полярные точки зрения. Одни полагали, что ход социокультурных процессов можно изучать

127 Hsu F.L.K Psychological Anthropology. Р. З.

128 Hsu F.L.K. Psychological anthropology in the behavioral sciences. ln: Handbook of International and Intercultural Communication. Molefi КА. and Gudylunst W.B. (eds.). Newbury

320 Park, L., New Delhi, 1989. Р.2.