ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ / 0281576_BEADB_orlova_e_a_istoriya_antropologicheskih_ucheniy

ШВА 1. fЕ8РШШШ ШDВАШ ШВlOqlDШМА

ры факторами природного окружения признавалась задолго до появле­ ния антропологии как науки, а во время ее формирования эта точка зрения была широко распространенной. Классические эволюционисты также разделяли ее, ХОтя и с определенной осторожностью.

Считалось, например, что сами по себе географические условия не оказывают позитивного влияния на развитие цивилизации. Они уста­ навливают границы и форму того пространства, в пределах которого конкретные племена и народы могут жить и перемещаться. Какие-то из условий способствуют их продвижению по шакале эволюции, какие­ то препятствуют. Причем, считалось, что чем ближе народ к естествен­ ному состоянию, тем более его культура детерминируется природны­ ми факторами. Эта эависимость уменьшается в той мере, в какой люди

начинают регулировать ее с помощью орудий и теХ:Ei.ОЛОГИЙ, Наиболее точно эти идеи выразил Спенсер: «Распространяясь по тер­

ритории Земли, человечество сталкивалось с различными природными условиями, и всякий раз социахьная жизнь, заключенная в юс рамках, оказывалась частично детерминированной .ее предыдущими формами, а частично - влиянием нового окружениявЧ. Эта формула остается об­

щепризнанной среди сторонников эвохюционизма A9 cJFC HOp. Жизнеобеспечение как gвuжущая сила эволюции КYJiьтypы. в рамках

классического эволюционизма способы жизнеобеспечения считались значительным фактором развития культуры. Например, охотничья жизнь, результатом которой стало дисперсное существование неболь­ ших сообществ, требующее обширных территорий, рассматривалась как препятствие движению по пути цивилизации. А первой и необходимой стадией, с которой она начиналась, считалась агрикультура.

Важное значение совершенствованию способов жизнеобеспечения в культурной эволюции придавал Г. Морган, отмечая, что «великие эпохи В ходе человеческого прогресса более или менее точно можно иденти­ фицировать по расширению объема источников жиэнеобеспеченияэР.

Он также полагал, что «новая эра», которая пескедоваха за изобретени­ ем агрикультуры, «оказала огромное влияние на судьбу чеховечестваэ-"

и что «с момента все увеличивающегося объема продуктов для жизне­ обеспечения благодаря земледелию начали развиваться нации, объеди­ няющие многие тысячи людей в рамках единой системы правления,

тогда как до этого их численность ограничивалась всего несколькими

тысячамиэ". Сходнойточки зрения придерживалсяи Тайлор, отмечая,

что культивация зерновых и возможность их регулярного выращива­

ния и употребленияв пищу «стали основой жизни людей и великой движущей силой цивихиэациия-".

Материальныеgвuжyщиесилы эволюциикультуры. В рамках науч­ ной антропологии ослабление позиции имманентностибыло вполне закономерным.Действительно,если приписыватьпорождение эволю­ ции столь неусловимойсубстанции, как «герм», то реальные причины

ЧАШ 11. МАIРОЩАМШ РАЗВИШ ШШЧЕША

процесса оказываются недоступными пониманию. В то же время пред­ ложенный Дарвином принцип естественного отбора как внешний ме­ ханизм, обусловливающий органическую эволюцию, оказался столь успешным в биологии, что антропологи охотно стали его использовать в своих целях. Они начали объяснять исторические изменения взаи­ модействием обществ с окружающими условиями. В результате значи­ тельно более понятным и доступным стал сам факт существования в мире множества различных культур: их несходство объяснялось спе­ цифичностью условий их существования. Классики эволюционизма

придавали важное значение материальным и социальным условиям

жизни людей в развитии общества и культуры. Правда, ни один из них не построил последовательной материалистической теории культурной эволюции. ИЗ всех мыслителей XIX в., имевших отношение к изуче­ нию культурных процессов, только К. Маркс и Ф. Энгельс, а также их ученики были открытыми приверженцами исторического материализ­ ма. В то же время подобные идеи встречаются почти во всех интерпре­

тациях эволюции.

Так, антропогеограф Ф. Ратцель писал: «Материальное составляет основу идеального. Интеллектуальные творения приходят как роскошь, после того как телесные нужды удовлетворены. Следовательно, любой вопрос о происхождении цивилизации сводится к вопросу: что благо­ приятствовало развитию ее материальных оснований? »37

Как уже отмечалось, любая дихотомия, выделенная в теоретиче­ ских позициях, в том числе «материализм - идеализм», в реальных

построениях не встречается в чистом виде. Речь идет о пропорции представленности обоих полюсов. В отношении классических эволю­ ционистов, особенно Моргана и Тайлора, эта тема в свое время была предметом активных дискуссий среди таких известных антрополо­ гов, как Л. Уайт, М. Оплер, Т. Хардинг, Э. Ликок, Р. Маннерс, Дж. Сто­ кинг, мл., м. Харрис. Все они признавали, что в классических ра­ ботах, появившихся на начальной стадии становления научной антропологии, еще преобладали идеи рационализма, романтизма и метафизики, присущие предшествующим представлениям о челове­ ке и культуре. Но все более распространенной становилась и проти­ воположная позиция - акцент на природной и социальной обуслов­

ленности развития культуры.

Так, О. Конт при все его приверженности концепции идей как пер­ водвигателей эволюции отмечал: «Материальный прогресс, который с необходимостыо и вынужденно был исключительным предметом оза­ боченности человека, обеспечил его базой, позволившей строить все более высокие усовершенствования - физические, интеллектуальные и в конечном счете морахьныеэ".

То же можно сказать о Л. Моргане. В первых трех главах работы «Ancient Society» можно увидеть, какое значение он придавал техни­ ческим усовершенствованиям, рассматривая каждый их тип как пре­ одоление очередного порога на пути дальнейшего развития культуры.

[ПАВА 1. ТШШШШ ШВШI. 3ШlaqlШ3МА

моногамии: «С установлением наследования собственности детьми ее владельца возникла первая возможность строго моногамной семьия-".

Социально-структурные gетермuнанты. Социально-структурную де­ терминацию эволюционных процессов можно определить как объяснение

конкретных социокультурных черт наличием или отсутствием определен­ ных структурных порядков. Одним из самых значимых образований, такого рода считались системы родства, семейных связей. Их структуры выводились из форм расселения, отношений собственности, некоторых принципов социальной организации. Так, Э. Тайлор полагал, что «в одном простом факте места проживания мы можем отыскать основную причи­

ну нескольких обычаев, комбинация которых формирует матернальную или патернальную систему»56. Он также отмечал значимость обычая по­

хищения невесты и кросс-кузенных браков для определения характера более широкого контекста семейных отношений-".

В качестве другой важной переменной, определяющей характер та­ ких элементов культуры, как ценности, обычаи, правила владения и наследования собственности, рассматривалась степень развитости со­ циальной организации, ее структурной составляющей. Так, Морган, обсуждая устойчивость современной ему формы семьи, пришел к вы­ воду: «Можно дать лишь один ответ: она должна развиваться, когда развивается общество, меняться, когда оно меняется, как это было в прошлом. Это порождение социальной системы и будет отражать ее культуру»58. То же самое он говорит и о собственности: «Обычаи, от которых... зависят правила владения собственностью и ее наследова­ ния, детерминируются и модифицируются состоянием и прогрессом социальной организациивё''.

Спенсер же считал, что ценности и установки индивидов отнюдь не придают форму обществу, но отражают ее: «Каждому обществу, каждой стадии его эволюции соответствует свой способ чувствовать и мыслить..., [который] представляет собой функцию социальной структурыь'".

Завоевания. Важность войн в культурной эволюции, особенно в возникновении государства была признана задолго до формирования эволюционизма как социально-научного течения. В его рамках эта идея приобрела более строгий и систематизированный вид. Считалось, что в обществе война обусловливает возникновение и развитие целого ряда

эволюционных характеристик:

большая степень организованности социального взаимодействия в период войн и после них, в особенности в отношении завоеванных соседей, стимулировала процессы социальной дифференциации и стратификации в обществе-завоевателе; завоевания и объединения человеческих сообществ с целью экс­

пансии или защиты вели к интеграции их в большие разнородные

55Morgan L. Ancient Society.

56Tylor Е. Оп а method of investigating the deve!opment of institutions: applied to !aws

of marriage and descent / / Journa! of the [ Roya!] Anthropo!ogica! Institune, N218, 1892. Р. 258.

ШВА 1. ШРШШШ DШ8АШ ШПIDqШl3МА

нении сходства черт разных культур. Морган, например, считал: «Вез­

де, где существуют континентальные связи, все племена обязательно в определенной мере участвуют в прогрессе друг друга. Все великие изобретения и открытия распростреняютсяээ". А Фрэзер, подтвердив

свою приверженность идее психического единства человечества, тут же предупреждал: «Всегда нужно остерегаться сведения к нему мно­ жества отдельных сходств, которые могут быть и часто оказываются результатом диффузии, поскольку нет сомнений, что различные расы

и люди заимствуют друг у друга искусства и ремесла, идеи, обычаи и институтыяб". .

Наиболее полно соотношение независимого изобретения и диф­ фузии рассмотрел Тайлор. Многие считают, что из всех эволюцио­ нистов именно он уделил больше внимания диффузии, чем другие. И для этого есть основания. В целом ряде своих работ, особенно ран­ них, он предпочитал объяснять культурные сходства диффузией, а не независимым изобретением. Он даже утверждал, что «цивихиэа­ ция - это образование чаще продвигающееся, чем развивеющеесявй'. Однако он не считал диффузию единственным объяснением сходств

между удаленными друг от друга народами, и отмечал, что для этого «открыты три пути: независимое изобретение, наследование от пред­ ков, пришедших из дальнего региона [и] передача от одной расы к

другой; однако выбор между этими тремя путями обычно затрудни­ техен»?".

Как отмечает Р. Карнейро «в течение первых трех десятилетий сво­ ей карьеры Тайлор придерживался преимущественно исторических взглядов. Только начиная с публикации работы «О методе...» в 1889 г. можно обнаружить смену его подхода с историко-партикуляристского на функционально-эволюционныj{»71. Он, конечно, не отрицал случаи диффузии, но приписывал им все меньшую роль в эволюции мировых культур. Его меньше занимало отслеживание распределения и распро­ странения отдельных культурных черт и больше интересовала детер­ минация их происхождения и развития. И в этом он был одним из

основоположников идеологии классического эволюционизма, задачи

которого Э. Уэстермарк определил так: «Недостаточно объяснить обы­ чай, сказав, что он исходит от предков или заимствован у соседей. Это

лишь порождает вопрос: как он появился у тех, кто впервые начал прак­

тиковать его, поскольку любой обычай должен иметь начало. Именно

вопросы такого рода являются центральными для эволюционной шко­ лы социсхоговэЧ. В этом контексте история накопления этнографиче­

ских деталей не являлась самоцелью, но рассматривалась всего лишь как средство для достижения общей цели - реконструкция культурного

развития как генерального процесса.

ШТЬ 11. МШ.ЩАМШ РАШШ ШШШТ8А

Обусловленность ЭВОЛЮЦИИ факторами сознания

Принцип обусловленности культурного развития свойствами чело­ веческого сознания не был особенно популярным в рамках классиче­ ского эволюционизма. Однако многие лидирующие его представители нередко обращались к внутренним характеристикам человека для объяснения черт культуры или особенностей поведения. Это не удиви­

тельно, поскольку идея психического единства человечества представ­ ляла собой одно из главных фундаментальных оснований антрополо­

гии как науки.

Психическое еаинство человечества как основа культурной эволю­ ции. Психическое единство человечества в рамках классического эво­ люционизма не рассматривалось в качестве динамического фактора, обусловливающего культурное развитие. Эта идея использовалась, по словам Кребера, как «принцип спонтанной активности» 73. Она указы­ вала на первопричину при объяснении параллельной эволюции культур

и таким образом обосновывала ее имманентный характер.

Наиболее заметным ее сторонником принято считать немецкого этнолога А. Бастиана. Он считал, что определенные элементарные идеи - Elementargedanken- спонтанно возникают в человеческом сознанииво всех группахлюдей. Такие идеи - относительно немного­

численные - он сравнивал с химическими элементами или клетками

растений и считал базовыми строительными блоками кухьтуры?". Со­

ответственно сходства между культурами и их параллельную эволюцию

можно объяснять независимым последовательным проявлением этих фундаментальных идей у различных, не связанных друг с другом наро­

дов.

Помимо Elementargedanken, общихдля всего человечества,Бастиан предполагалналичиеVolkergedanken - идей, специфичных для каждо­ го отдельного народа. Они мыслились как результат взаимодействия элементарных идей с конкретными географическими условиями про­ живания людей',5, Признание психического единства человечества в ка­ честве детерминанты эволюции можно обнаружить и у Моргана: «Об­ щий принцип интеллектуальной активности (intelligence) мы встречаем у людей на стадияхдикости, варварстваи цивилизации. Именно благо­ даря ему человечество оказалось способным производить в сходных

условиях одинаковые [вещи] и формировать сходные институты из одних и тех же первоначальныхмысхитехьныхгермов»76,

Тайлор также иногда обращался к сознанию как общему свойству

человекаи приписывалему причиннуюроль в культурномразвитии: «уни­ формность, В высшей степени присущую цивилизации, можно в значи­ тельной мере приписать униформности причин И схедствий»?". Однако

ГША 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСШАШ шпюqШl3МА

при объяснении сходных обычаев в разных культурах он предпочитал искать причины, связанные с природными или социальными факторами.

Вообще, некоторые из сторонников концепции психического един­ ства человечества были склонны все же приписывать внешним факторам роль детерминант развития культуры. Правда, при необходимости сде­ лать выбор между двумя позициями они чаще всего выбирали первую.

Иgеи как уетерминанты культурного развития. Из допущения о

психическом единстве человечества как источнике порождения куль­ туры логически следовало признание идей в качестве основных дви­ жущих сил ее развития. Это мнение существенным образом подкреп­ лялось позицией французских рационалистов и философией эпохи Просвещения. Отказавшись считать промысл божий детерминантой человеческой истории, просветители стали рассматривать эволюцию общества и культуры как продукт человеческого разума. В XIX в. их представления получили дальнейшие развитие вначале в работах О. Конта и Д;ж.. С. МиЛАЯ, а позже в трудах классических эволюциони­ стов Л. Моргана, Э. Тайлора, Дж. Фрэзера, Г. Спенсера.

Так, Д;ж.. С. Милль подчеркивал, что интеллектуальные способности человечества - это повсеместно и во все времена постоянно действую­ щий причинный фактор эволюционных изменений в обществе и куль­ туре. «Любое значительное продвижение по пути материальной циви­

лизации предварялось продвижением в познании; когда происходило

каждое великое социальное изменение, ему непосредственно предше­

ствовало изменение общественного мнения и способов мышления»78 . Как уже отмечалось ранее, одним из самых активных защитников этой позиции был А Бастиан с его концепцией «элементарных идей». Как отмечал Л. Гумплович, «фундаментальной характеристикой изыс­ каний Бастиана было стремление приписать все социальные феномены человеческой мысли. ,для него мысли всегда первичны, а дела - их

эменацияе/".

В таком же смысле Л. Морган трактовал предложенное им понятие «гермы мысли»: «Из нескольких гермов мысли, зародившихся в самые ранние века, эволюционировали все главные институты человечества. Начав свое развитие в период дикости, укрепившись за период варвар­ ства, они продолжали совершенствоваться в период цивилизации. Эво­ люция этих гермов мысли управлялась естественной логикой, составля­ ющей сущностный атрибут самого мозга. Этот принцип выполняет свои функции при всех условиях опыта и во все периоды времени настолько

безошибочно, что их результаты оказываются одинаковыми, последо­ вательными и прослеживаемыми в своем движенииьё''. По воздействию

на формирование культуры, согласно Моргану, эти гермы неодинако­ вы. Самые сильные из них он связывает «с управлением, семьей, язы­ ком, религией и собственностъюяё'.

шrь 11. МШОПШМШ РШШI ШШШfВA

Тайлор также придавал большое значение идеям как перводвигате­ лю эволюции. В работе «Примитивная культура» он прослеживает раз­ витие человеческой мысли от магии к науке, в работе «Антропология» он неоднократно указывает на важность роли интеллектуальных фак­ торов в человеческой истории, а в статье «Антропология» в Британской

энциклопедии он подчеркивает неоценимую роль письменности в раз­

витии цивилизации.

К началуХХ в. «идеациональныйдетерминизм» утратил популярность настолько, что даже стал отрицаться как принцип объяснения культур­ ной эволюции. Тем не менее его вспомогательная интерпретативная роль оставалась более или менее неизменной вплоть до настоящего времени. Более того, во второй половине ХХ в., начиная со структурализма, свой­

ства менталитета вновь становятся центром внимания антропологов в качестве принципа организации культурных феноменов.

Инgивиgы как gеmерминaнmы ку.льmурноЙ эволюций. Роль главного проводника «врожденных идей» многие эволюционисты отводили дей­ ствиям индивидов, считавшихся причиной изменений, связанных с развитием общества и культуры. В свое время еще Ч. КингСАИ заявил, что

«история есть история мужчин и женщин и ничего другого ... если вам

угодно понять Историю, [вы] должны понять людей»82. А tyк. С. Милль утверждал, что «законы общественных явлений представляют собой, и не могут быть не чем иным, как законами действий и страстей челове­ ческих существ, объединенных в их социальном состояниив'Р.

В своей первой работе «Социальная статика» Г. Спенсер также при­ держивался этой точки зрения: «Не существует иного пути к постро­ ению истинной теории общества, кроме изучения природы составля­ ющих его индивидов. Чтобы понять человечество в его комбинациях, необходимо анализировать это человечество в его элементарной фор­ ме, поскольку объяснение сложного - это референция назад, к про­ стому. Мы быстро обнаружим, что каждый феномен, проявляющий­

ся на уровне агрегации людей, порождается каким-либо качеством [отдельного) человека»84. В течение длительного времени, вплоть до

начала1890~х гг., он неоднократно повторял примерно такие же идеи. Однако по мере изучения значительных объемов этнографических

данных он постепенно менял позицию и наконец пришел к ВЫВОДУ о

«взаимовлиянии общества и его частей - влиянии целого на части и частей на целое»85. И далее: «постоянно аккумулирующиеся, постоян­

но усложняющиеся супер-органические продукты, материальные и ментальные, составляют увеличивающийся набор факторов, которые становятся все более и более влиятельными причинами иэмененияэё''.

И все же индивидуальная обусловленность эволюционных измене­ ний стала важным допущением при объяснении как культурных разли­ чий, так и порождения изобретений. Это особенно ярко проявилось в