Дополнительная литература / Шамов Биомедицинская этика / Биомедиц. этика 4

154

155

женщины с помощью специального датчика забирают в полую иглу и помещают в особую чашечку. К ней немедленно подса­живают заготовленные заранее сперматозоиды и помещают в инкубатор на 72 ч. За это время, как правило, происходит опло­дотворение яйцеклетки, и она начинает свой путь к творению новой жизни.

В этом процессе могут иметь место несколько вариантов по­лучения исходного материала. 1. Яйцеклетка жены, спермато­зоиды мужа. 2. Яйцеклетка жены, сперма другого челове­ка — донора (при бесплодии мужа). 3. Сперма мужа, яйцеклет­ка другой женщины-донора (при отсутствии яичников у женщины, непроходимости труб и т. д.). 4. И яйцеклетка, и сперма доноров (при бесплодии обоих супругов).

Существует 2 варианта дальнейшего использования опло­дотворенной яйцеклетки (речь не идет о "лишних эмбрио­нах" — о них говорится в другом месте этой книги): 1. Пересад­ка ее в матку жены. 2. При отсутствии такой возможнос­ти — пересадка в матку другой женщины. В последнем случае также могут преследоваться 2 цели: 1. Вынашивание ребенка женщиной "для себя", т. е. с целью преодоления своего бес­плодия. 2. Вынашивание ребенка с последующей его передачей "заказчикам" (так называемое суррогатное материнство).

К суррогатному материнству прибегают в том случае, когда "супруги-заказчики", желающие завести детей, но не способ­ные сами иметь их, заключают договор с женщиной, согласной выносить для них ребенка. Если оба супруга бесплодны, берет­ся донорская яйцеклетка и донорская сперма, проводится оп­лодотворение в пробирке, и такая яйцеклетка пересаживается в матку женщины, согласившейся вынашивать плод и после родов передать родившегося ребенка родителям-"заказчикам". В этой процедуре возможен еще целый ряд подвариантов.

Все эти процедуры приводят к этическим и правовым про­блемам. Если оплодотворение жены производится спермой му­жа, то это ни у кого, кроме священнослужителей (см. об этом ниже), никаких вопросов не вызывает. При других вариантах возникает ряд проблем, требующих этического или юриди­ческого решения.

Юридическое решение проблемы искусственного оплодот­ворения, имеющееся в российском законодательстве, вполне разумно. Статья 35 раздела VII "Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан" гласит: "Каждая совершеннолетняя женщина детородного возраста имеет право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона.

Искусственное оплодотворение женщины и имплантация эмбриона осуществляются в учреждениях, получивших лицен­зию на указанный вид деятельности, при наличии письменного согласия супругов (одинокой женщины).

Сведения о проведенном искусственном оплодотворении и

имплантации эмбриона, а также о личности донора составляют врачебную тайну.

Женщина имеет право на информацию о процедуре иску­сственного оплодотворения и имплантации эмбриона, о меди­цинских и правовых аспектах его последствий, о данных меди­ко-генетического обследования, внешних данных и нацио­нальности донора, предоставляемую врачом, осуществляющим медицинское вмешательство.

Незаконное проведение искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона влечет за собой уголовную ответствен­ность, установленную законодательством Российской Федера­ции".

Метод экстракорпорального оплодотворения и переноса эм­брионов в полость матки впервые в мире был осуществлен в 1978 г., когда "из пробирки" была рождена первая такая девоч­ка — Луиза Браун. В нашей стране технология была освоена в 1986 г. в Научном центре акушерства, гинекологии и перинато-логии Российской академии медицинских наук, в котором впервые в России родился ребенок у абсолютно бесплодной женщины, зачатый с помощью экстракорпорального опло­дотворения и переноса эмбриона в полость матки. С тех пор к 2004 г. с помощью процедуры экстракорпорального оплодотво­рения (ЭКО) в России на свет появилось более 6 тыс. таких детей.

Вся работа по искусственному оплодотворению в РФ рег­ламентирована подзаконным актом — приказом Минздрава РФ № 301 от 28 декабря 1993 г. "О применении метода иску­сственной инсеминации женщин спермой донора по меди­цинским показаниям и метода экстракорпорального опло­дотворения и переноса эмбриона в полость матки для лечения женского бесплодия" и прилагаемой к приказу детальной инст­рукцией.

В этом приказе констатируется, что искусственная инсеми­нация женщин спермой донора по медицинским показаниям применяется с 1987 г. с результативностью в среднем 35 %. К тому времени (1993 г.) метод искусственной инсеминации женщин спермой донора применялся в половине администра­тивных территорий Российской Федерации, география распро­странения метода продолжала расширяться.

В настоящее время можно считать установленным, что тече­ние беременности, родов, состояние здоровья новорожденных детей после искусственной инсеминации не отличаются от таковых в общей популяции.

Инструкция подтверждает право женщины на информацию о процедуре искусственной инсеминации спермой донора, о медицинских и правовых аспектах ее последствий, о данных медико-генетического обследования, внешних данных и наци­ональности донора. Эту информацию женщине по ее желанию

156

157

должен предоставлять врач, осуществляющий медицинское вмешательство. В инструкции очень четко сформулированы показания к инсеминации со стороны мужа, жены, супружес­кой пары, подтверждено разрешение инсеминации незамужней женщины по ее заявлению.

Инструкция определяет организацию донорства. Активный донор может сдавать сперму в течение 5 лет, по 5 эякулятов в неделю. Такой донор подвергается определенному инструкци­ей кругу исследований.

При подборе спермы следует учитывать пожелания супру­жеской пары в отношении национальности донора, основных черт его внешности (рост, цвет волос, глаз, форма лица, носа).

Инструкция предусматривает отказ реципиентов от претен­зий к врачу, проводившему искусственную инсеминацию, и ру­ководителю учреждения в случае отсутствия эффекта от приме­нения метода искусственной инсеминации, рождения ребенка с аномалиями развития или с ярко выраженными фенотипи-ческими признаками, отличающимися от желаемых, и обязан­ность не устанавливать личность донора и сохранять тайну зачатия ребенка.

Установлены также обязательства для донора — не скрывать перенесенных ранее заболеваний, а также сообщать правдивые сведения о наследственности.

От донора требуется также отказ от установления личности реципиентки, а также ребенка, родившегося в результате опло­дотворения женщин спермой донора.

Таким образом, с точки зрения медицинского права вопрос о репродуктивных технологиях в России вроде бы решен. Все же эти операции (оплодотворение яйцеклетки в матке, "в про­бирке" донорской спермой и донорство яйцеклетки для ис­пользования другими родителями) содержат в себе потенциаль­ную возможность возникновения ряда других юридических и множества моральных проблем.

Во-первых, существует проблема здоровья донора (мужчины или женщины), а следовательно, здоровья будущего ребенка. Как указывалось ранее, здоровье донора тщательно оценива­ется в соответствии с приказом МЗ РФ № 301 от 28 декабря 1993 г. К сожалению, это обследование не дает стопроцентной гарантии, что донорский материал будет здоровым. У доноров могут быть различные генетические дефекты, психические заболевания в роду, о которых могут и не знать или предпо­читают умолчать как по меркантильным, так и по амбициоз­ным соображениям, поэтому вопрос о выявлении возможных скрытых дефектов в хромосомном аппарате или в соматических клетках доноров, которые могут быть переданы через сперма­тозоиды или яйцеклетки и обусловят в последующем разви­тие наследственных болезней, весьма актуален и требует для своего решения обязательного генетического скрининга на

ранних фазах эмбриогенеза, но и он не дает стопроцентной га­рантии.

Во-вторых, проблема внешних данных и умственных спо­собностей будущего ребенка. Многие реципиенты (те, кто со­бирается использовать донорскую сперму или яйцеклетку) не­редко хотят иметь красивых детей, ставят вопросы о росте, цве­те волос, глаз, форме носа и т. д. По российским законам, производящее инсеминацию учреждение обязано информиро­вать реципиентов о внешних данных доноров. К сожалению, это вовсе не гарантирует того, что рожденные дети унаследуют все внешние признаки донора. Можно взять сперму или яйце­клетку от знаменитостей, выбрать отца или мать по фотографи­ям, в процессе анонимных встреч, однако генетические про­цессы могут перечеркнуть весь этот выбор. В одной из фаз за­кладывания генетических основ нового существа, мейозе, име­ет место "генетическая ярмарка". Вначале генетический мате­риал отца и матери как бы рассыпается на мелкие детали, от которых и зависят в будущем внешние признаки человека, а за­тем по принципу случайности идет сборка. Попадут ли в гене­тический материал нового человека те части, которые обусло­вят сходство с родителями, или же другие, которые сохрани­лись в генетическом материале от совершенно отличных от них предков, не известно никому.

Особенно это касается умственных способностей. Такое яв­ление, когда от выдающихся родителей рождаются выдающие­ся дети, — скорее исключение, чем правило. Как метко говорят в народе, "гены выдающихся родителей спят в их детях". Генам тоже нужен отдых. К сожалению, сколько продлится этот сон, никому не известно. Кроме того, никто не может гарантиро­вать, что не возникнет мутация какого-либо гена и скачкооб­разное изменение наследственных признаков, что также может значительно изменить и внешность и "содержание" нового человека.

Все же с внешними признаками дело может обстоять вполне благополучно, хотя и здесь все далеко от совершенства воспро­изводимых "копий". Примеров тому в мире сколько угодно. Разве очень похожи внешне на своих знаменитых предков по­томки Пушкина или Достоевского? Кое-какое сходство, конеч­но, можно видеть. Но именно какое-то. Так что любителей получить в своих детях Мерилин Монро, Наоми Кэмпбелл, Бритни Спирс, Шварценеггера или Жана Габена могут ждать сплошные разочарования. Можно получить нос Пьера Ришара и ухмылку Адриано Челентано, но без какого-либо их таланта.

Тут нелишне сказать, что по большому счету эти проблемы едва ли можно рассматривать как правовые или моральные проблемы репродуктивных технологий. Это скорее частные, личные проблемы. Обязанности врачей должны исчерпываться полной информацией о возможных сюрпризах генетики, а уж

158

159

окончательное решение остается за реципиентами. Тем не ме­нее, исходя из психологии ряда граждан, как уже указывалось выше, законодательно предусмотрено положение, в соотве­тствии с которым родители, "заказывающие" ребенка, подпи­сывали письменное заявление не предъявлять претензии в последующем к специалистам, производящим ЭКО-операции. Это вполне разумно.

В целом же в мире живет уже достаточное количество лю­дей, рожденных с помощью репродуктивных технологий, и на­блюдения показывают, что эти люди ни в чем не уступают зача­тым естественным путем. Так что, если не гнаться за какими-то особыми внешними признаками или умом, то репродуктивные технологии сегодня — это решение проблемы счастья иметь де­тей огромному числу людей на земном шаре, а следовательно, весьма положительное этическое действо.

Как одна из проблем репродуктивных технологий упомина­ется также вопрос национальности или цвета кожи донора. Та­кая проблема, по-видимому, имеет место, однако она при от­сутствии злого умысла едва ли существенно затруднит реше­ние. Ранее указывалось, что по приказу МЗ РФ № 301 от 28 де­кабря 1993 г. при подборе спермы необходимо учитывать поже­лания реципиентов в отношении национальности донора. Кро­ме того, в ряде зарубежных стран проблема национальности чело- века не существует уже давно.

Требующим этических рекомендаций (а в ряде стран решае­мым законодательно) вопросом репродуктивных технологий является вопрос о том, каким должно быть донорство — плат­ным или бесплатным. Конвенция Совета Европы в статье 21 косвенно запрещает плату за донорство: "Тело человека и его части не должны в качестве таковых являться источником получения финансовых выгод".

В отечественных документах по инсеминации вопрос этот открыто не обсуждается. Однако в инструкции, прилагаемой к приказу МЗ РФ № 301 от 28 декабря 1993 г., имеется интерес­ная запись, которая свидетельствует, что донорство у нас платное. Вот какую запись должен делать донор в своем заявлении: "Я предупрежден, что оплата образца спермы не будет производиться в процессе донорства, если показатели спермограммы не будут соответствовать норме" (выделено мной. — И.Ш.). Иными словами, если сперма окажется соотве­тствующей по всем параметрам, она будет оплачена.

По-видимому, этот вопрос — один из наименее трудных в данной проблеме. Он вполне может быть оставлен для решения самими донорами, не исключая в то же время возможности оплаты. Едва ли это вызовет дефицит донорской спермы или яйцеклеток. Примерно такого же мнения придерживается и Международная федерация гинекологов и акушеров, которая считает, что донорство генетического материала должно быть

160

альтруистическим и свободным от коммерческой эксплуата­ции, но возможна приемлемая разумная компенсация за пред­оставленные материалы. Правда, федерация опасается, что оплата может увеличить риск сокрытия донорами сведений о своем здоровье, которые, будучи известными, сделают их не­пригодными в качестве доноров.

Здесь нельзя не упомянуть как о казусе и то, что в печати об­суждается возможная необходимость введения "авторского права" в случае "дарения" спермы или яйцеклеток. Если это всерьез, то по сути дела означает необходимость узаконения оплаты донорства. Если не всерьез, то возможно, что донор бу­дет выдавать сертификат ребенку, что он "такой-то" или она "такая-то" являются "авторами" данного ребенка.

Современные возможности длительного сохранения спер­мы, возможности долго быть донором создают также целый ряд этических и правовых проблем. Так, подсчитано, что один до­нор может оказаться отцом 100 (по-видимому, в случае мужчи­ны и гораздо больше) детей. Требуют решения вопросы об их правовом (de jure) и фактическом (de facto) статусе, предотвра­щении инцеста и т. д. Здесь нельзя не упомянуть обсуждения вопроса о "необходимости введения квот". Ряд ученых серьез­но поговаривают о введении квот для доноров. А то, не дай бог, по земле могут распространиться тысячи Шерон Стоун, Ма­донн или, упаси господи, Майклов Джексонов.

Кроме того, уже поговаривают о необходимости междуна­родного регулирования всех этих процессов. Конечно, какой русский захочет, чтобы по чьей-то прихоти Россию заселили копии даже Альберта Эйнштейна или Аркадия Райкина? И наоборот.

Следующим аспектом биоэтической проблемы ЭКО являет­ся то, что существует реальная возможность родить ребенка от отца или даже супругов, которых давно уже нет в живых. В ли­тературе описан такой прецедент. В 1983 г. в авиакатастрофе погибла бездетная супружеская пара из Австралии, после кото­рой, помимо значительного состояния, остались два криокон-сервированных эмбриона. Развернулась весьма оживленная дискуссия: можно ли считать зародышей наследниками, если их трансплантировать суррогатной матери и дождаться успеш­ного появления на свет новорожденных? Как быть, скажем, с дальними родственниками погибшей пары, которые пожелали бы "усыновить" эмбрионы и установить над ними опеку? Как будет обстоять дело с правами, хоть и суррогатной, но все-таки матери, которая вынашивала бы наследников?

Криоконсервирование и хранение эмбрионов рождает и другие этические и правовые проблемы. В 1989 г. в США, штат Теннесси, слушалось дело о разводе четы Дэвисов. Деньги, не­движимость и прочее разделили без осложнений. Однако име­лось и другое "совместно нажитое имущество" — семь зароды-

161

11-4787

шей, уже несколько лет лежавших в жидком азоте, ранее взятые у жены для ЭКО, которое по ряду причин не состоялось. После развода женщина решила трансплантировать себе эти криокон-сервированные эмбрионы. Однако муж посчитал, что наруше­но его право свободы выбора — быть или не быть отцом, и подал в суд. Суд вынес решение в пользу женщины.

Криоконсервирование и длительное хранение эмбрионов вызывает и другие проблемы. Например, считается, что пока живы оба супруга, эмбрионы — их общая собственность. Если один из них умер, права переходят к пережившему супругу. В случае смерти обоих собственника должно определить заве­щание, если же его нет или вопрос в нем не оговорен, то эм­брионы переходят в собственность учреждения, где они были получены.

Перед инстанциями, регулирующими этические и правовые вопросы за рубежом, уже поднимается и такой вопрос: а как быть, если муж, находящийся в местах, не столь отдаленных, долгое время желает прислать сперму своей жене, находящейся на воле, которая согласна завести ребенка при помощи репро­дуктивных технологий? Нельзя не видеть, что даже это действо влечет за собой целый ряд юридических и этических проблем. К примеру: не будет ли это смягчением наказания для заклю­ченного? Или: а как быть, если этого захочет убийца или на­сильник? Как определить, кому такая поблажка может быть разрешена, а кому нет? И еще: что будет, если, выйдя из тюрь­мы, муж обнаружит, что он не является генетическим отцом рожденного таким путем ребенка? Существуют и другие воп­росы.

Все эти вопросы не просты, и их решение возможно лишь постепенно, в ходе изучения, обсуждения данной проблемы на разных уровнях общества.

Обсуждается также вопрос о том, допустимо ли искусствен­ное оплодотворение незамужней женщины. В Швеции разре­шена такая практика. В других странах имеют место различные подходы. Как уже говорилось выше, в России статья 35 "Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан" не делает исключение для незамужних женщин, т. е. законодательно оно разрешено. Для проведения операции требуется лишь заявле­ние самой женщины. Правда, морально "заклевать" или "осу­дить" такую женщину, по образному выражению Расула Гамзато­ва, "очень осведомленным соседкам" никто не может запретить. Следовательно, моральные проблемы остаются и здесь. В прин­ципе же нельзя не признать за этой процедурой значительной доли милосердия в тех случаях, когда женщина хочет иметь ре­бенка, но по тем или иным причинам другой путь зачатия не приемлется ею.

Другая проблема ЭКО — так называемая избыточность яй­цеклеток и эмбрионов, неизбежная при осуществлении этой

процедуры. Дело в том, что для повышения гарантии успеха врачи нередко оплодотворяют и переносят в матку не один, а два или три (и больше) эмбриона. В этом случае возможно раз­витие всех эмбрионов, что может быть чревато пагубными по­следствиями для матери. В связи с этим как моральная пробле­ма выдвигается необходимость информирования супругов о возможных последствиях многоплодной беременности. Однако эта проблема не является фатальной, поскольку с развитием технологии окажется вполне достаточной пересадка в матку одного эмбриона.

Гораздо больше вопросов возникает в связи с тем, что сего­дня для гарантии успеха врачи вынуждены оплодотворять не­сколько яйцеклеток. Из-за этого приходится получать большое число яйцеклеток от донора.

Естественно, что возникает вопрос: если беременность на­ступает при первой попытке и женщине пересаживаются не все эмбрионы, то куда девать оставшиеся яйцеклетки и эмбрионы? В настоящее время вопрос решается следующим образом.

ВМА на своей 39-й Ассамблее (1987) констатировала, что лишние яйцеклетки могут быть: а) уничтожены; б) подвергнуты криоконсервации с целью сохранения в замороженном состоя­нии и в) оплодотворены и подвергнуты криоконсервации. Что же касается лишних эмбрионов, то возможны следующие вари­анты их судьбы.

1. Если имеется женщина-реципиент, которая хочет родить ребенка, став суррогатной матерью, эмбрионы могут быть пе­ресажены ей.

2. Возможно использование эмбриона для научных и меди­цинских целей.

3. Возможен и третий путь решения вопроса об избыточ­ных эмбрионах — после наступления беременности может быть просто прервано дальнейшее развитие "лишних" эмб­рионов.

Эти действия с избыточными эмбрионами вызывают в мире ожесточенные споры с точки зрения этических соображений и религиозных воззрений.

В России нет юридических актов, регламентирующих все эти операции. В ряде европейских стран предпринимаются по­пытки их решения. Однако и здесь не достигнуто окончатель­ного решения. Сложности решения проблемы видны хотя бы из того, что Европейский парламент в 1988 г. рекомендовал, чтобы оплодотворялось лишь такое количество яйцеклеток, ко­торое можно использовать для данной женщины. На самом де­ле такое решение вопроса едва ли возможно. Я уже говорил вы­ше, что для гарантии успеха непростой процедуры врач пока вынужден иметь в запасе несколько яйцеклеток. Если лишить его такой возможности, никто не сможет гарантировать успех операции. Дело в том, что до настоящего времени эффектив-

162

163

ность первой попытки ЭКО равняется 20—40 %, а вто­рой — 70—80 %. Поэтому-то и нужны запасные яйцеклетки. Ведь неуспех операции — большие моральные и материальные издержки.

Проблема экстракорпорального оплодотворения несет в се­бе еще ряд этических, медицинских и юридических затрудне­ний. Во-первых, не отразится ли рождение ребенка, зачатого подобным образом, на организме матери, даже если будет ис­ключена многоплодная беременность. Во-вторых, не велик ли риск развития аномалий у детей, родившихся с помощью ис­кусственного экстракорпорального оплодотворения. Правда, эти вопросы можно считать уже решенными. В мире живут де­сятки тысяч детей, в том числе и достигших детородного воз­раста, рожденных с помощью репродуктивных технологий, и наблюдения показывают, что эти люди ни в чем не уступают зачатым естественным путем ни по частоте аномалий, ни по ка­ким-либо другим признакам. Нет также сведений о каких-либо отклонениях и у матерей, родивших детей при помощи этих технологий. Некоторые ученые отмечают учащение у таких матерей самопроизвольных выкидышей при последующих беременностях. Однако окончательные выводы могут быть сделаны лишь при накоплении значительно большего мате­риала.

При ЭКО возникает также этико-правовая проблема нераз­глашения тайны отца или матери донора. В мире известны слу­чаи возникновения и ряда правовых проблем таких детей.

Имеет место также вопрос конфиденциальности сведений о донорах, реципиентах и т. д. Простое решение вопроса о сохра­нении тайны, возможно, и не представляет особых трудностей. Он может быть решен законодательным путем. Трудности в другом — в вопросе, который ставят ряд ученых и обществен­ных деятелей. Вопрос этот звучит так: имеет ли право ребенок, рожденный при помощи гетерогенных репродуктивных техно­логий, получить в последующем информацию о своих биоло­гических родителях?

В принципе здесь не может быть однозначного ответа. Однако наиболее правильным представляется отрицательный ответ на этот вопрос, ибо положительное его решение скорее всего принесет больше зла, чем добра, и для индивида, и для родителей, и для морали общества. В ряде случаев нарушение тайны донорства может привести к серьезным морально-пра­вовым проблемам. Дело в том, что при донорстве яйцеклетки различные этические комитеты обсуждают, к примеру, такой вопрос: кто является матерью родившегося ребенка — женщи­на — донор яйцеклетки или женщина-реципиент, выносившая ребенка, или обе они. В большинстве стран, принявших к на­стоящему моменту законы по этой проблеме, в том числе в России, матерью принято считать женщину, родившую ре-

бенка: "Лица, состоящие в браке и давшие согласие в пись­менной форме на применение искусственного оплодотворе­ния или на имплантацию эмбриона, в случае рождения у них ребенка в результате применения этих методов записываются его родителями в книге записей рождений" (Семейный кодекс РФ, ст. 51, ч. 4).

В данном случае не имеет значения, являются ли оба супруга (или один из них) генетическими родителями или нет. В любой ситуации они регистрируются как родители рожденного в ре­зультате применения названных методов ребенка в порядке, предусмотренном п. 1 комментируемой статьи, и обязуются не устанавливать личность донора. Донор со своей стороны также обязуется не устанавливать ни личность реципиентки, ни ре­бенка, родившегося в результате применения метода искус­ственной репродукции.

Сказанное означает, что сохранение анонимности и донора, и реципиента становится чрезвычайно важным. При наруше­нии анонимности в жизни могут возникнуть и моральные, и аморальные коллизии вокруг таких детей и матерей.

Особенно большие проблемы в жизни возникают в случаях суррогатного материнства, когда яйцеклетка одной матери, оплодотворенная в пробирке, передается другой, и та вынаши­вает ребенка с обязательством вернуть его после рождения "за­казчикам". Первая такая девочка была рождена в 1985 г. в Лон­доне англичанкой, согласившейся выносить ее для бездетных супругов-американцев.

Моральных, правовых и психологических проблем в таких случаях появляется очень много. Начать хотя бы с психологи­ческих. Каково будет состояние психики женщины, которая используется практически как инкубатор: яйцеклетка неиз­вестной ей женщины-донора оплодотворена сперматозоидами также неизвестного ей мужчины-донора и после рождения ре­бенок будет отдан неизвестным ей людям? Легко ли выдержать такое психике суррогатной матери? Хотя жизнь иной раз за­просто опрокидывает наши "гнилые интеллигентские" рассуж­дения на эту тему. И.Н. Денисов и И.И. Косарев приводят дан­ные некоего Шаповалова о том, что в Польше, в Силезии, живет некая полька по имени Станислава. Станислава в свои 42 года произвела на свет 23 суррогатных ребенка — 13 девочек и 10 мальчиков. Правда, оплодотворение у нее происходило ес­тественным путем и от разных отцов, однако детей она ис­правно отдавала "заказчикам". Этот "бизнес" не смущает ни окружающих, ни Станиславу, которая считает, что она творит добро.

Сегодня в мире живут многие тысячи детей, рожденных сур­рогатными матерями.

В суррогатном материнстве существует и целый ряд юриди­ческих проблем. Так, теоретически (да и практически) у ребен-