Экскурс в историю

Будущим историкам предстоит нелегкая работа по инвентаризации и анализу много­численных новаций в российской полити­ке последних лет: за это время было учреж­дено множество новых институтов, а содер­жание «старых» существенно изменено при сохранении прежних названий. При этом не все заявленные институты были доведены до реального воплощения, вновь созданные не всегда являются действующими, а действу-

ющие не обязательно играют роль в реаль­ной политике.

В ряду новых институтов особое место занимает Общественная палата (ОП). Точнее было бы назвать ее субститутом, поскольку смысл этого нового органа, как и многих дру­гих, возникших при Путине, скорее в заме­щении общепринятых институтов взаимо­действия общества и власти, таких, как пар­ламент, политические партии, независимые СМИ и др. Отличительное свойство субсти­тутов — а это и Госсовет, и разнообразные президентские советы, и полпреды в окру­гах, и система общественных приемных — их экстраконституционность: они «завязаны» лично на президента, который может поль­зоваться или не пользоваться ими по соб­ственному усмотрению. Это временные под­порки, функциональные суррогаты, лишен­ные собственной легитимности, возмож­ности прямого действия и саморазвития. В этом их преимущество для Кремля, в этом же — слабость с точки зрения общества.

Осенью 1993-го Кремль решил провести селекцию политических партий, задав новые правила выборной игры. Цель в общем была достигнута, и партии, отказавшиеся от уча­стия в тех декабрьских выборах, довольно быстро сошли с политической сцены (заме­тим, что через два-три избирательных цикла

за ними последовали и большинство из тех, что приняли тогда новые правила игры ²).

Сейчас с помощью нового зако­на о политических партиях, Минюста с Регистрационной палатой и финансовых рычагов Кремль контролирует политические партии почти всецело. Беда в том, что поли­тические партии в их нынешнем выхолощен­ном виде не способны стать приводными ремнями между центром принятия решений и обществом.

В результате жизнь от политических пар­тий мало-помалу уходит, и Кремль все боль­ше внимания уделяет «общественным орга­низациям». После долгого присматривания и предварительных заходов в виде «граж­данских форумов» кремлевская администра­ция наконец перешла к более активным дей­ствиям. Для начала было решено, «подве­сив» организации гражданского общества «на крючке» налоговых и арендных ставок и ужесточив таким образом правила финанси­рования, разделить их на «хорошие» и «пло­хие» ³. Собственно, с этой целью Владимир Путин, посвятивший гражданскому обществу обширный пассаж в своем президентском послании 2004 года, практически одновре­менно объявил о запуске проекта ОП (в сен­тябре) и создал альтернативный, казалось бы, Совет по содействию развитию институ­тов гражданского общества и правам челове­ка (в ноябре).

В регионах общественные палаты или советы при губернаторе стали появлять­ся в начале 1990-х. Борис Ельцин в 1993 году создал Общественную палату при Конституционном совещании (прекратила существование в октябре 1993-го), а в 1994 году — при президенте РФ (заседания были прекращены в декабре 1994-го, когда пала­та захотела обсудить войну в Чечне). В 1996 году после фиаско на думских выборах Блока Ивана Рыбкина и др. Ельцин создал Общественную палату из числа представите-

лей не прошедших в Государственную думу партий — в виде противовеса Думе с ее ком­мунистическим большинством.

Из уст Путина идея ОП впервые прозву­чала весной 2004-го после провала на выбо­рах демократических партий и крайне нега­тивной реакции на это со стороны Запада. Некоторое внешнее сходство с проектом рыбкинской ОП, таким образом, налицо. Тогда, однако, ОП власти не понадобилась, и вскоре о ней забыли. Ждет ли новую ОП та же участь? Означает ли создание ОП одно­временно и признание частичного провала партийного проекта миллионной «Единой России»?