Глава 4 политическая субъектность

1. Понятие и содержание субъектно-объектных отношений в политике

Современная политическая жизнь как в мировом сообществе в целом, так и прежде всего в современной России весьма явственно демонстрирует все усиливающуюся тенденцию и рост многообра­зия проявления активности различных агентов политики.

Разумеется, названная тенденция не однонаправлена и все­объемлюща. В тесной взаимосвязи с ней нарастает и противопо­ложный тренд: апатия, стремление людей к политической пас­сивности, абсентеизму.

Однако целостный мировой политический процесс, хотя и охватывает обе указанные тенденции, во-первых, носит волнооб­разный, челночный характер, а во-вторых, в его приливах и от-

82

♦ Политология ♦

ливах пассивности и активности нарастание последней имеет, несомненно, доминирующее значение.

Исходными и основными составляющими агентами данногопроцесса являются люди, их социальные группы, общности, орга­низации и движения. Они выступают в той или иной степени как объекты и субъекты политической жизни, политики, а чаще всего в обоих качествах одновременно и неразрывно. При этом соотно­шение данных качеств жестко не закреплено в индивиде или со­циальной группе: оно непостоянно, изменчиво, динамично, вы­ступая всегда как противоречивый процесс приобретения и утра­ты различными агентами политики их политической субъектнос-ти, роста или снижения уровня последней.

Следовательно, уже ввиду вышеназванного, изучение проблем политической субъектности имело актуальный характер. Эта актуальность особенно возрастает на современном этапе разви­тия России и стран СНГ.

Во-первых, в условиях бурного роста политизации населения нашей страны проблемы политической субъектности выдвину­лись на передний план всей политической жизни.

Во-вторых, внимание ученых и политиков к ним явно недо­статочно и они не получают адекватного и заслуживающего.тео­ретического уровня отражения в литературе предмета.

Хотя в последнее десятилетие заметно возросло количество публикаций, посвященных освещению тех или иных аспектов политической субъектности' , и даже появились специальные исследования по ней², характер указанных работ весьма разно-

¹ Агенты политических отношений //А.А. Дегтярев. Основы политической теории. — М., 1984; Власть и ее носители //В.П. Пугачев, А.И. Соловьев. Введение в политологию. — М., 1995; Личность как первичный субъект и объект политики. Социальные группы как субъекты политики // Основы политической науки. — М., 1993. Ч. 1.; Субъекты политических действий// Общая и прикладная политология /Под. ред. В.И. Жукова и Б.И. Краснова. — М., 1997; Субъективные основы и субъекты политики //Политология / Под ред. М.Н. Марченко — М., 1997; Традиционные и нетрадиционные субъекты политики // А.С Панарин. Политология. — М., 1997. ² Карват М. Политическая субъектность больших социальных групп, полити­ческих организаций и индивидов. Модель объясняющая //Элементы теории политики /Под. ред. В.П. Макаренко. — Ростов-на-Дону, 1991; X у нагое РД. Политическая субъектность: философско-политический анализ. Автор, канд. дисс. — 1993; Хунагов РД. Политическая субъектность. — Ростов-на-Дону, 1994; Харитонов Е.М. Человек в мире государственной власти в России. — М., 1996; и др.

♦ Субстанционально-сущностный контекст политики ♦ 83

речив и даже нередко взаимоисключающ в своих методологичес­ких и теоретических подходах.

1. До сих пор не унифицирован понятийный и категориаль­ ный аппарат проблемы, его исходный каталог. В качестве базо­ вых и по существу тождественных употребляются понятия «субъект политики», «политический субъект», «агент полити­ ки», «носитель политики», «политический актор».

2. В большинстве отечественных публикаций по данной теме главное внимание уделяется исследованию традиционного фило­ софского различия понятий «субъект» и «объект» политики, а не политической субъектности как единства состояния и процесса.

3. До сих пор нет ясности в трактовке вопроса о том, какие из субъектов политики -— личности или индивиды, социальные груп­ пы или социальные институты — являются исходными и основ­ ными ее субъектами.

4. Преобладание философского видения данной проблемы приводит нередко даже весьма авторитетных исследователей к недопустимому отождествлению понятий «политическая субъект­ ность» и «политическая субъективность».

5. В литературе предмета по-прежнему редко ставится вопрос о структуре политической субъектности, ее иерархических уров­ нях, о классификации политических субъектов и объектов как агентов макро- и микрополитики.

Разумеется, отмеченные достижения и недостатки далеко не исчерпывают анализ степени научной разработанности данной темы.

Как известно, политика при всей многозначности и много­мерности ее понятия ■— ато прежде всего организационная и ре-гулятивно-контрольная деятельность и отношения социальных субъектов по поводу политической власти над различными объек­тами общества и над самим обществом как целостным соци­альным организмом¹ .

В свою очередь общество, как бы оно ни трактовалось в науке, это всегда самоорганизующаяся и изменяющаяся сис­тема отношений между людьми и их группами, объединенны­ми исторически сложившимися устойчивыми формами взаи­модействия и коммуникации в целях удовлетворения своих потребностей.

'Дегтярев АЛ. Основы политической теории. — М., 1998. С. 57-72; Поли­тология: Энциклопедический словарь. — М., 1993. С. 251-256.

84

♦ Политология ♦

Общественное отношение представляет собой направленную активность одного индивида или группы на другой индивид или группу путем всегда опосредованного осознанием и использова­нием определенного ресурса действия. Совершающий указан­ное действие индивид или группа выступают при этом как субъект, а воспринимающие его индивид или группа — как объект данного общественного отношения.

Под активностью понимается любое поведение социальногоэлемента, в том числе и «неактивность», уклонение, воздержа­ние. То есть неучастие в формировании своей «внешней среды» или некоего состояния социальной системы в целом не избавля­ет от ответственности за ее состояние.

Активность элементов социальной системы двухвекторная: природно-эволюционная и рационально-преобразовательная.

В отличие от животного мира «преднамереный», планируе­мый акт социального элемента может привести к нарушению хода эволюции, может стать необратимым не только для этого элемента, но для общества в целом.

Активность социального элемента «многоэтажная»: практи­чески-операциональная, теоретически-абстрактная и мифологи­чески-духовная. Отсюда следует, что активность социальных эле­ментов, которая всегда направлена на других, т. е. является вза­имоактивностью, может менять свою знаковую характеристику. Взаимоотношения социальных элементов не закреплены, как роли в природном мире, а могут изменяться.

Таким образом, общественные отношения — субъектно-объек­тная связь, когда субъект (носитель осознанной активности) на­правляет эту активность на предмет, объект с помощью опреде­ленного материального или идеального ресурса. Причем субъект и объект в процессе отношения могут меняться местами.

Субъектно-объектная связь имеет объективный характер, хотя и опосредуется сознанием, т. е. существует независимо от того, хотят ли люди вступать в нее или не хотят. Она также неотдели­ма от используемых при этом ресурсов и от своих предметных результатов, будь то, к примеру, политические учреждения или политические идеи.

Субъектом общественных отношений выступает не психи­ческий субъект, не атомизированный индивид, не человек «во­обще», а человек (в принципе — группа людей) общественный, обусловленный социально-исторически.

♦ Субстанционально-сущностный контекст политики ♦ 85

Когда практически действующие люди, социальные группы и общности, особенно большие и обширные, как их принято назы­вать в политологии и социологии, вступают в волевые отношения господства-подчинения или властвования, а тем более государствен­ного, они осуществляют субъектно-объективные связи политичес­кого характера, ибо последние затрагивают их коренные интересы и цели. В этом случае одни индивиды, группы и общности высту­пают как субъекты политики, другие — как ее объекты, хотя в процессе политической практики нередко могут меняться места­ми. Следовательно, понятия «субъект» и «объект» политики яв­ляются относительными, релятивными. Относительными они вы­ступают и в том смысле, что каждый политический субъект яв­ляется одновременно объектом политических воздействий со сто­роны других объектов. Клконец, субъектом политики можно быть только в той мере, в какой он воздействует на объект и в какой растет или падает уровень этого его воздействия, уровень его по­литической субъектнос.т и.

Особенно много нового в понимание относительности субъекта и объекта в политике внесли деятельный подход к политичес­кому управлению, разработанный А. Кингом и Б. Шрайбером в последнем докладе Римского клуба «Первая глобальная рево­люция», а также «ишщирующе-резонансная» модель управле­ния, большое влияние на формирование которой оказывают идеи И. Пригожина.

Согласно этим теориям, общество представляет собой сложно организованную систему, развитие которой носит необратимый, вероятностный, во многом случайный характер.

Поэтому политическое управление им должно быть направ­лено на формирование единственного субъекта, характеризую­щегося единством знания, понимания и воли, на определение поведения совокупности субъектов-объектов. При этом предпо­лагается и активное формирование субъектов-объектов, автоно-мизация социальных элементов и вслед за этим включение их в процесс политического развития.

При таком подходе необходимо преодолеть дихотомическое разделение политического субъекта и объекта, присущее меха­нически понимаемому политическому господству, властвованию и управлению. Социальная и политическая системы в которых протекают процессы управления и самоуправления, разделяются пространственно и структурно на субъект и объект, на времен-

86

♦ Политология ♦

ные, процессные этапы анализа и синтеза, постановки вопросов и их решения, сбора информации и обработки ее, репродуктивно-сти и продуктивности и т.д.¹

Субъектно-объектные связи в политической сфере общества чрезвычайно многоплановы и многоуровневы, они не могут ук­ладываться в одну плоскость. По признаку их субъектов эти свя­зи включают по меньшей мере две типологические группы.

1. Политические связи и отношения вертикального типа:

• между носителями социальных интересов и их выразите­ лями;

• между руководимыми и руководителями;

• между подвластными и властвующими.

Иначе говоря, это отношения между первичными и производ­ными субъектами политики.

2. Политические связи и отношения горизонтального типа:

• между разными слоями и группами одной или однотип­ ной социальной, национально-этнической или территори­ ально-государственной общности;

• между большими общественными группами: классами, наци­ ями, этносами, территориально-государственными группами (гражданами страны, населением региона), сословиями, каста­ ми, общинами, политическими и иными общественными дви­ жениями, осуществляемые через отношения между соответ­ ствующими их организациями как субъектами политики.

Но наряду с отмеченными типологическими группами субъек-тно-объектных отношений содержательного характера в каждом государственно-организованном обществе существуют и верти­кальные субъект-объектные и субъект-субъектные связи функ­ционального типа. Их образуют пять больших групп, не обяза­тельно совпадающих с «формальными» для данного объекта об­щества классами и сословиями, а равно и с экономическим, иму­щественным расслоением общества, и показывающих, что ни в одном из исторических типов последнего нет полного совпаде­ния социально-экономического и политического господства, от­ношений собственности и власти². Взаимодействие между эти­ми большими общественными группами и обусловливает в ко-

¹Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция. Доклад Римского клу­ ба. — М., 1991.

² Политические отношения на Востоке: общее и особенное. — М., 1979. С.

58.

♦ Субстанционально-сущностный контекст политики ♦ 87

нечном счете политическую жизнедеятельность каждого обще­ства на том или ином этапе его исторического развития.

Первая группа — правящая, осуществляющая государствен­ное или политическое господство — принуждение и насилие. Рань­ше она состояла из воинов и чиновников, сегодня, главным обра­зом, из служащих и прежде всего из разного рода бюрократии.

Вторая группа — идеологически-манипулятивная обеспечи­вающая и подкрепляющая господство-принуждение первой груп­пы убеждением, распространением среди подвластных выгодных правящей элите идеологии и мифологии.

В прошлом ее составляли жрецы, священнослужители, а в наши дни — многочисленная гуманитарная интеллигенция и прежде всего функционеры идеологических структур, работники масс-медиа, деятели пауки, искусства и вновь усиливающих свое влияние религиозных организаций.

Третья группа — посредническая, осуществляющая связь меж­ду производством и распределением общественных благ. Ее пред­ставители — некогда купцы и приказчики, а сегодня работники торговли, снабжения, части отраслей сферы сервиса и предста­вители связанных с ними мафиозных структуры, спекулянты.

Четвертая группа - непосредственно трудящиеся, обеспечива­ющие своим трудом нее общество. По своей численности она со­ставляет подавляющем¹ большинство населения любого государства.

Пятая группа — маргинальная, оттесненная на край данной социальной и политической системы. Ее представители обречены на самое низкопрестижное и самое малооплачиваемое положение.

Формально-статусное, объективно-следственное и особенно реально складывающиеся положения каждой из перечисленных социальных групп в функциональном ряду субъектно-объект-ной структуры политической сферы общества и определяют в конечном счете их политическую субъектность.

2. Сущность политической субъектности

В наиболее общем виде политическая субъектность означает сознательное и активное участие социальных единиц в формиро­вании социально-политической действительности, преобразова­нии ее в направлении, соответствующем собственным потребно­стям и интересам. Политическим субъектом нельзя быть «вооб­ще» — им можно быть, или не быть. Но, будучи им, можно ста­новиться таковым во все большей или меньшей степени, иметь

88 ♦ Политология ♦

разный уровень политической субъектности. Это значит, что: во-первых, политическая субъектность, в отличие от субъекта политики, является многоуровневым и многомерным явлением и как таковая лучше выражает неодинаковую, дифференциро­ванную роль различных социальных групп и личностей в поли­тике; во-вторых, говоря «субъект политики» о личности, соци­альной группе, общности или институте, мы исходим из того, что данное целое наделено определенным свойством, которое конституирует его названный статус, а следовательно, что оно было наделено политической субъектностью.

Таким образом, политическая субъектность — это: ♦ способность к сознательному удовлетворению собственных потребностей через влияние на другие социальные едини­цы, прежде всего социальные группы и движения, способ­ность к самореализации и саморазвитию в политической

сфере общества;

♦ удовлетворение собственных потребностей путем проявле­ния политической активности и осуществления политичес­кого действия, в том числе формирование самого себя. Исходя из данного определения, а также опираясь на иссле­дования философов и политологов но рассматриваемой пробле­ме, попытаемся сформулировать и охарактеризовать основные критерии политической субъектности.

Это, во-первых, способность к сознательному политическому действию. На основании вышесказанного можно выделить две основные, неразрывные и взаимозависимые составляющие, а вме­сте с тем и два исходных условия политической субъектности: политическое сознание и политическое действие.

В свою очередь осознанный характер политических действий выражается прежде всего в том, что они осуществляются ради достижения определенных целей и на основе знаний, из кото­рых вытекает, что именно такое, а не какое-либо иное действие эту цель реализует. Данную черту политических действий (и их субъектов) можно определить как их рациональность. Поэтому рациональность составляет второй важнейший критерий поли­тической субъектности.

Понятие рациональности восходит еще к английской фи­лософии XVIII века и немецкой классической философии. Но свое второе рождение оно получило в политической социоло­гии XX века, особенно в работах Макса Вебера.

♦ Субстанционально-сущностный контекст политики ♦ 89

Конструируя идеальные типы социального действия, Вебер наряду с эффективными и традиционными действиями выделил:

• целенаправленное действие, ориентированное на достиже­ ние результата, определенного формально-логически;

• ценностно-рациональное действие, детерминированное ве­ рой в абсолютные ценности.

Опираясь на это исходное понятие рациональности и после­дующие исследования, современная политическая наука следую­щим образом формирует его содержание:

♦ модель политически рационального действия представляет собой такое действие, в котором субъект политики реализует свои осознанные цели и осознанно отбирает для их осуществления сред­ ства для того, чтобы максимизировать собственную выгоду, кото­ рую он может определить логически и рассчитать численно в ус­ ловиях свободы выбора и абсолютной полноты информации.

Такое понимание политической рациональности содержит существенные недостатки и некорректности.

Уже сегодня ученые доказали, что достижение собственной выгоды не всегда янляется критерием рациональности полити­ческой деятельности. И здесь они опирались на веберовское поня­тие ценностно-рационального действия или субстантивной рацио­нальности, согласно которому критерием рационального поведе­ния является соответствие политической деятельности определен­ным политическим ценностям и психосоциальным нормам.

Таким понятием янляется, например, у многих народов тра­диционных обществ взаимность. А это значит, что в качестве критерия политической рациональности мол-сет выступать не только эгоистическое, по и альтруистское действие и что исполь­зовать какой-либо один из этих критериев неправомерно.

Продуктивными для дальнейшего уточнения понятия поли­тической рациональности представляются:

во-первых, вывод польского ученого Е. Кмиты о необходимо­сти разграничения рациональности политических действий, осу­ществляемых в условиях надежности, стабильности и в услови­ях риска, неопределенности.

Положение о рациональности в условиях надежности гласит, что субъект, оценивающий шансы достижения результатов, воз­можных до начала действий, наверняка совершит действие, смыс­лом которого будет ценность, наиболее значимая в каталоге цен­ностей.

92

♦ Политология ♦

По нашему мнению, критерии разграничения и специфики содержания понятий «субъект политики» и «политический субъект» определяются другими их свойствами.

Как отмечалось в начале данной главы, всякая политическая субъектность в той или иной мере осознанна. Но характер тако­го осознания может существенно различаться. В зарубежной литературе вычленяют два принципиально несовпадающих уровня осознанности человеческих, в том числе и политических дей­ствий, а именно: осознанность в смысле, т. е. как всякое осознан­ное действие человека вообще, и осознанность в смысле как «осоз­нанное в строгом смысле этого слова», предполагающая овладе­ние человеком определенными политическими знаниями.

Думается, что субъект политики участвует в политическом процессе осознанно в первом смысле слова, а политический субъект — во втором. И именно в этом заключается различие в содержании названных понятий.

В теории о политическом отношении важное значение имеет также и вопрос о том, кто может обладать таким свойством, как политическая субъектность. По этому вопросу в научной лите­ратуре существуют две точки зрения. По мнению некоторых ис­следователей, исходная политическая субъектность может быть свойственна только крупным социальным группам, общностям.

Как нам представляется, суть спора заключается здесь в не совсем корректном разведении политического и философского понимания политического субъекта.

Действительно, и объектом и субъектом в теоретико-полити­ческом контексте всегда выступает некоторое сообщество как це­лое — носитель социально или политически воспроизводствен­ных функций.

Но ведь, во-первых, и в теориополитическом и философском плане основу такого сообщества всегда составляет личность (преж­де всего гражданин) в той или иной форме и степени осознаю­щая себя именно через данное сообщество как целое, возможно даже ощущая себя этим целым.

Во-вторых, субъект-сообщество всегда носитель определенной культуры, в том числе и политической, а существующие типы политического воспроизводства в основе своей связаны со спе­цифическим политическим менталитетом. Поэтому основу форм политического воспроизводства составляет отношение субъекта, фиксированное в его политической культуре (субкультуре) к

♦ Субстанционально-сущностный контекст политики ♦ 93

конечному эффекту воспроизводства, чем фактически определя­ется его характер и содержание.

В-третьих, как уже говорилось выше, одним из основных кри­териев политической субъектности является способность к осоз­нанным политическим действиям. Иначе говоря, социальные группы не могут стать политическими субъектами, если они не осознали своей идентичности, не сформировали свое групповое самосознание (например, национальное, классовое и т.п.) как целостное. Но группового самосознания не может быть без инди­видуального самопознания, оно базируется на индивидуальном самосознании составляющих данную социальную группу отдель­ных индивидов. А это значит: без индивида, преследующего осо­знанно свои политические и иные интересы, не может быть и группового политического субъекта.

Таким образом, мы приходим к выводу, что обе вышеназван­ные точки зрения на проблему атрибутивного свойства полити­ческой субъектностп правомерны при условии, что первая из них делает упор на теорпополитическом аспекте исследуемого поня­тия, а вторая — на философском. В действительности и обще­ство, и социальные группы, и личности могут выступать полити­ческими субъектами, с тем только, что в политическом процессе становление данного свойства идет от общества как абстрактно-всеобщего центра политичности и процесса движения к ней к обществу как конкретно-всеобщему центру такой политичности и процесса движения к пой, а человек приобретает свойства по­литичности только как член данного общества и его подсистемы — социальных групп, общностей, организаций и т.д., или же выступая выразителем и представителем их интересов.